Алексей МАНАЕВ. АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ. Точка зрения

 

Алексей МАНАЕВ

АНГЕЛЫ И ДЕМОНЫ

Точка зрения

 

Челябинский Дворец спорта «Юность», где в конце прошлого года проходил чемпионат России по фигурному катанию, после произвольной программы женщин, казалось, рухнет на колени перед совсем юными участниками соревнования. Люди аплодировали стоя и, срывая антиковидные маски, даже целовались. Плакали зрители. Плакали телеведущие. Глотали слёзы тренеры. Подозреваю, что плакали и многие телезрители. По крайней мере, в моей семье у всех глаза были на мокром месте.

 Конечно, аплодировали виновницам торжества Анне Щербаковой, вышедшей на лёд сразу после коварной болезни, Камиле Валиевой и Александре Трусовой, продемонстрировавшим фантастические программы. Подхваченные какой-то неведомой волной, заботливо оберегавшей от ошибок, они не катались, а порхали по ледовой арене с непостижимым вдохновением и юной безоглядной удалью. И – практически безошибочно. Одна из поклонниц выдающейся балерины Светланы Захаровой, сравнивая её с другими коллегами, написала: «Я даже не знаю, с кем сравнить – это как дельфин и хомячки – совершенно разные категории. Она совсем другая, неземная, необыкновенная…». Думаю, лидеры состязаний этой характеристике отвечают в полной мере.

Но и тогда, во время проката, и сейчас неотступно преследует вопрос: почему яркое соревнование так обильно полито слезами? Мастерство фигуристок, конечно, сделало своё дело. Но вот сравнение. На недавней многодневной лыжной гонке «Тур де Ски», проходившей под эгидой Международной федерации лыжного спорта и являющейся частью Кубка мира, не было равных нашему лыжнику Александру Большунову. В иные дни соревнования в первой пятёрке были только отечественные спортсмены. Приверженцев этого вида спорта тоже немало. Но подиумы ребят такого ажиотажа, такого коллективного вселенского плача у болельщиков не вызвали. Потому, наверное, что подготовка высококлассных лыжников у нас похожа на хорошо отлаженный конвейер, в котором сбои редкость.

Иное дело женское фигурное катание. До недавнего времени тут успехи были редки и не весьма впечатляющи. Можно было даже услышать мнение, будто это не наш вид спорта. Но на Олимпийских играх в Сочи вроде даже как бы и неожиданно, не по рангу нам улыбнулась удача. С тех пор практически каждый год российские красавицы удивляют и покоряют мир отточенным мастерством, сложнейшими, впервые выполненными элементами, сценической безупречностью. С тех пор женское одиночное катание на мировых и на российских соревнованиях стало любимейшим зрелищем. С тех пор мы уверовали в свою в этом виде спорта исключительность. Постоянно унижаемое недругами за последние тридцать лет наше самосознание, самоощущение вдруг выпрямилось, стряхнув с себя наветы и наговоры, и стало стержнем общего нравственного самочувствия. И, если хотите, нашего национального единения.

А у истоков всего этого стояла она, заслуженный тренер России Этери Георгиевна Тутберидзе, хрупкая, доверчивая, иногда кажется по-детски наивная и в то же время упёртая, настойчивая женщина, поставившая на профессиональную карту не просто благополучие, авторитет – жизнь. Посмотрите, сколько наших состоятельных соотечественников платят огромные деньги, чтобы получить заветное гражданство какой-нибудь там Мальты. Посмотрите, как вожделенно молодая челядь нашей элитной пены лезет в лорды и принцы и как гордится этой своей исключительностью. А Тутберидзе пошла наперекор сложившейся в высоких кругах моде. Родная земля не была к ней милостива ни до отъезда в Америку, ни после, когда, отведав заморского рая, решила возвратиться в отечественный ад. Понятно, что выражения фигуральные. Прежде чем коснуться краешка заморского рая, пришлось походить и в рубище. И отечественную спортивную среду называю адом только потому, что она не признавала в Этери Георгиевне специалиста. Надо было отстаивать право на профессию шаг за шагом, день за днём, год за годом. Отстаивать, зная, что положиться, кроме как на саму себя, не на кого. Отстояла. Разве мы, болельщики, не могли не вспомнить об этом, не могли не отблагодарить Мастера, для которого родные просторы милей заморских благостных картин?

Все мы со школьной скамьи вроде бы усвоили истину великого отечественного баснописца: беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать пирожник. Просто беда! Но мы, похоже, решили опровергнуть назидание литературного классика. Что ни возьми: экономику ли, образование, культуру, здравоохранение – везде очень уж часто правят бал так называемые эффективные менеджеры, которых иной раз даже полупрофессионалами назвать трудно. Результаты, мягко скажем, не впечатляют. Спорт не исключение. Казалось бы, уж как обласкан питерский «Зенит». Денег на приобретение новых игроков, на создание им люлечных условий, на заплату расходуется немеряно. Слышал «ехидизм»: если такими темпами будут дальше повышаться материальные авуары футболистов, то может статься, весь «Газпром» будет работать только на команду. Увы, на международном уровне «Зенит» никак не выберется из задворок. Внутренний чемпионат не в счёт: то, что демонстрирует подавляющее большинство участников первенства, футболом назвать можно с превеликой натяжкой. А биатлон? А …? А …? А …? Пример Тутберидзе показывает, что может один человек, если он Мастер. За очень короткое время создана отечественная школа женского фигурного катания. По крайней мере, первая пятёрка спортсменов чемпионата России постигала азы мастерства в её стенах. Теперь соревнования женщин-фигуристок стали самым захватывающим, самым интригующе зрелищным видом спорта. И мы, зрители, изголодавшиеся по ярким победам, встрепенулись до глубины души, до самых пят, и наградили Мастера слезами отчаянной радости и умиления. Наградили, невольно предполагая, где бы мы были, если бы нанотехнологиями, например, занимались не чижики-пыжики, а Мастера?

Мы, может быть, больше предчувствуем, чем понимаем, что путь Мастера не был и не будет усеян только розами. Это – стезя коварная, как горный серпантин. Одно неловкое движение – и всё, тебя как тренера нет. Слишком много над ним начальников и командиров, слишком много критериев, которым должен соответствовать, слишком много завистников, прильнувших к замочной скважине в поисках компромата.

Евтушенко однажды написал: «Большой талант всегда тревожит и, жаром головы кружа, не на мятеж похож, быть может, а на начало мятежа». Очень точно подмечено. Потому что твоя удача это чей-то неуспех. Твоя серия удач это чей-то звёздный провал. Утверждая свой стиль работы, свои методы подхода к её организации, ты невольно вступаешь в конфронтацию с более опытными и более именитыми коллегами, которые и сами не один раз были на подиумах, и их ученики – тоже. Они привыкли к славе, к реверансам, к книксенам средств массовой информации. Они забронзовели. И вдруг на горизонте появляется какая-то никому не известная пигалица и начинает, будто шутя, одного за другим ссаживать авторитеты с бронзовых коней, невзирая ни на какие регалии. Что тут начинается, в каких только грехах Мастера не обвиняют, в чем только его не уличают. И ходит не так, и дышит не так, и вообще не женщина, а баба Яга. Браво Мастеру, что вступил на этот путь без оглядки на натиск вышедшей в тираж тренерской номенклатуры.

А мы, болельщики? Мы похожи на героиню из «Сказки о рыбаке и рыбке» Пушкина. Как та требовала от Золотой рыбки всё новых и новых даров, так и мы требуем всё новых и новых острых ощущений. Прыгнула двойной, а где тройной? Прыгнула тройной, а где четверной? Прыгнула четверной, а мы… А что начнётся, если проиграет? Мы забываем, что спорт это состязание, в котором откровенно слабых нет. Новые элементы не рождаются по мановению волшебной палочки. За ними огромнейшая новаторская работа. Кажется иногда, что необъезженного мустанга укротить легче, чем освоить какой-нибудь четверной флип. Потому что надо не только овладеть техникой прыжка. Надо «вписать» его в музыку, в композицию в целом. Надо добиться, чтобы эту композицию твой воспитанник исполнял играючи. И так всю жизнь. Надо… Надо… Надо… И горе Мастеру, если хоть однажды оступится. Воронья у нас в средствах массовой информации хоть отбавляй. Того и гляди достанут до темечка. Мало не покажется.

Настоящий Мастер не может заниматься работой от сих до сих. Он весь погружён в неё. Весь без остатка. Приходится жертвовать бытом, маленькими житейскими радостями, семьёй, детьми. Однажды Этери спросили, почему направила дочь в фигурное катание. Журналист, наверное, оторопел, услышав откровенный ответ: только так с ней можно было чаще видеться. А вот маленький штришок из другого интервью. Тутберидзе, находившейся на соревнованиях, звонит дочь и спрашивает, помнит ли матушка, какой сегодня день. Да, отвечает она, помню, тебе вот-вот надо идти на тренировку. Оказалось, дочь звонила в день своего рождения, а Этери об этой дате запамятовала. Представляете, в каком состоянии оказались родитель и её чадо?

Стезя Мастера покрыта шипами ещё и потому, что своими руками, исподволь, внутри, казалось бы, дружного коллектива он зажигает костерок конфликта. Он готов боготворить подопечных. Он отдаёт ангелам, ангелочкам всего себя без остатка. Засопатился кто-то – горе, закапризничал – горе, ушёл в себя – тоже горе. Но вот твой воспитанник зазвездился, добился олимпийских и мировых лавровых венков. И в ангеле, ангелочке вдруг просыпаются демоны. Ему, юному, не знающему жизнь человеку иной раз кажется, что всё мировое зло сосредоточено в тренере. Его требования, раньше казавшиеся обязательными на пути к мастерству, теперь выглядят жёсткими, а то и жестокими, его выводы – предвзятыми, его наставления воспринимаются наставлениями премудрого пескаря. И всё пошло через пень-колоду, и всё – набекрень.

И вот в это самое время на сцене появляются другие расчётливые демоны – со стороны. Они, бывает, тоже в своё время были ангелами, ангелочками, тоже были законодателями мод в фигурном катании, но те времена в прошлом. Захотелось новых подиумов – на этот раз преуспевающих тренеров. И кажется некоторым, что желанную тренерскую звезду достать очень просто. Надо только построить каток (тем более, деньги заработаны), создать инфраструктуру – и вот он я, друг униженных и обиженных юных коллег. Кто недоволен – всех возьму под крыло. Недовольные звёзды – главная опора демонов. Потому что создать свою школу хлопотно и долго. Ещё неизвестно, получится ли суп из этого топора! А баксы вложены. Они должны приносить немедленную отдачу.

Значит, что? Значит, нужно собирать урожай на чужом огороде. Путь испытанный. Сначала надо опорочить хозяина. Опорочить нетрудно, приручив два-три издания. Читаешь иные материалы о Мастере – ни дать, ни взять исчадие ада. Затем, а то и одновременно, надо пообещать райскую жизнь её ученикам. Мол, и есть они будут тоннами мороженое-пирожное, не набирая веса, и спать столько, сколько сказочный Емеля на печи, и жить на Мальдивах, прилетая каждый день на короткие тренировки спецбортами. Сватовство успехи приносит: некоторые юные таланты тут же бросаются в объятья благодетелей. Хотя зримых успехов, высоких подиумов «обручение» с повелителями Мальдив пока не принесло.

Возразят: ничего противозаконного в намерениях и поступках наших демонов нет. Тратят кровные баксы, похищением «невест» на кавказский манер не занимаются. Всё открыто, всё, так сказать, полюбовно. Это же не действия семейки одной нашей богатенькой эстрадной дивы, которая, чтобы добиться победы в «Голосе» юного своего дарования, пустилась во все тяжкие. Согласен только лишь с тем, что видимых, осязаемых нарушений законов тут нет. Хотя есть нечто общее. Вспоминается притча. Однажды приходит к учителю ученик и удивляется:

– Учитель, я не понимаю: приходишь к бедняку – он помогает, как может. Приходишь к богачу – никого не видит. Неужели только из-за денег?

– Выгляни в окно. Что видишь? – спрашивает учитель.

– Женщину с ребёнком, повозку, едущую на базар...

– Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что видишь?

– Себя.

– Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить серебра, и будешь видеть только себя, – говорит учитель.

 Не стоит абсолютизировать мораль притчи. Но не стоит и не принимать во внимание. Желание примерить на себе незаслуженные тренерские лавры и желание необоснованно поставить на певческий подиум родную дочь, как говорится, из одной оперы. Говорить о том, что ловля на живца неокрепших, не имеющих жизненного опыта детских душ морально предосудительна, что ловля на живца тренеров и их подопечных не умножение наших сил в фигурном катании, а их вычитание – дело заведомо бесполезное. К месту привести приписываемую Карлу Марксу, а на самом деле принадлежащую британскому деятелю профсоюзного движения публицисту Томасу Джозефу Даннингу фразу: «Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». И если что-то пойдёт не так, капитал тут же обвинит оппонента во всех смертных грехах. Не отголоски ли давненько подмеченной ситуации чувствуются в нашем случае?

А что может противопоставить этому нажиму и напору работающая в бюджетном учреждении, где каждая копейка на счету, хрупкая молодая женщина? Только мастерство, только бессонные ночи, только ранимую душу и сердце, только голову, которую, того и гляди, иные горячие болельщики потребуют на эшафот. Поэтому мы аплодировали сегодняшним успехам Мастера. А пустив слезу, уже провожали её на новые сражения. Потому что так уж повелось в матушке-России – провожать на фронт, на бой, плача...