Валерий СУХОВ. ТАКАЯ РУССКАЯ СУДЬБА. К 180-летию гибели Лермонтова

 

Валерий СУХОВ

ТАКАЯ РУССКАЯ СУДЬБА

К 180-летию гибели Лермонтова

 

ИСХОД

              И в небесах я вижу Бога.
                                   М.Ю. Лермонтов

Огромной огненной купелью

Кипел полночный небосвод.

Поэт не спал перед дуэлью –

Предчувствовал её исход.

 

Свеча погасла на рассвете.

Растаял пепел без следа.

И что писал он перед смертью,

Мы не узнаем никогда.

 

Какие строки родились

Под чёрным дулом пистолета?

На сердце кровью запеклись

Последние стихи поэта…

 

Судьбе доверился он слепо.

И роковой замкнулся круг.

Упав на землю, обнял небо

Раскинутым изломом рук.

 

Открылась звёздная дорога

К вершине тверди голубой.

И в миг последний образ Бога

Поэт увидел над собой!

 

СТЕПЬ

                  А моя мать – степь широкая.
                                              М.Ю. Лермонтов

У татарника – медовый запах,

Но роднее горькая полынь.

Не перестаёт о сыне плакать

Зноем горя выжженная синь.

 

«Странная любовь» – любовь до боли.

И не всем её дано понять.

Только степь ему была, как мать.

И о ней он тосковал в неволе.

 

У горы Машук в чужом краю

Перед смертью родину он вспомнит.

И полынь седая тихо склонит

Над поэтом голову свою...

 

ЗЕМНАЯ ГОРЕЧЬ

Не узнать его в лихом рубаке

Со смертельным холодом в очах.

В красной канаусовой рубахе

И в косматой бурке на плечах.

 

А в хрящах заросшего ущелья

Клокотал реки гортанный крик.

В ярости кипя, на «голос мщенья»

По камням срывался Валерик.

 

Рукопашный в ледяной купели

Эхом отзывался по горам!

«Резались жестоко» и хрипели:

«Господи, спаси!» – «Аллах Акбар!».

 

Досыта свинца тогда хлебнули.

Но невидимым покровом крыл

В том июле от чеченской пули

Охранил архангел Михаил.

 

Дождь хлестал, и выл протяжно ветер.

Пенилось кровавое вино.

Небо заглянуло в реку смерти –

В ужасе отпрянуло оно…

 

А полынь клонилась под копыта.

И касался конь её едва.

Все, что душу мучило, – забыто.

Исцеляла горькая трава.

 

Слёзы на седых степных ресницах

Отразили сумрак грозовой.

Вновь навстречу буре всадник мчится,

Напоённый горечью земной!

 

ТАКАЯ РУССКАЯ СУДЬБА

Поэт по склону Машука

Взошёл на русскую Голгофу.

И хлынул ливень на века!

От грома Петербург оглохнул.

 

Казалось, молнией гроза

Его сразила, а не пуля…

«Собачья смерть» – так царь сказал.

Псарь руки потирал, ликуя.

 

Такая русская судьба.

«Чего везёте?» –
                             «Грибоеда»…

И вновь прокрустова арба

Лафетом стала для поэта.

 

Не поместилось тело в ней,

Забрызганное красной глиной,

К земле клонилось всё сильней

Кустом надломленной рябины.

 

«Погиб Поэт!» – в крови уста

В усмешке горестной застыли…

Пророка, снятого с креста,

Без отпеванья схоронили.

 

ГРОБ ПОЭТА*

Небо ослепло

От горя в Тарханах.

Разверзнулась склепа

Глубокая рана.

 

Гроб леденит,

Обжигая сердца.

Был он как пуля отлит

Из свинца.

------------------------------------
       * В Тарханы из Пятигорска прах поэта был перевезен
       1842 года в свинцовом гробу и захоронен в отдельном склепе 23 апреля…

 

РАНА ЗЕМЛИ

От рокового урагана

Взметнулся к небу чёрный смерч.

И рухнул навзничь дуб* в Тарханах.

Сломила великана смерть.

 

Склонились скорбные поля.

Заря вечерняя багряна.

Болит тарханская земля –

Открытая корнями рана.

----------------------------------
       * Дуб, по преданию посаженный М.Ю. Лермонтовым,
       был сломан бурей 11 июня 1995 года.

 

ДОЖДЬ В ТАРХАНАХ

И снова дождь пошёл в Тарханах,

Окутав дымкой степь кругом.

Так плавно с колокольни храма

Волною наплывает звон.

 

Поэта в церкви поминают.

Дрожат молитвенно уста.

И оживают, оживают

Глаза распятого Христа…

 

И вспомнится лиловый ливень

У проклятой горы Машук.

Да! Трудно выбрать смерть «счастливей».

От пули. Молодым. Без мук.

 

Да! Лучше умереть на взлёте,

Чем на излёте умирать…

И вырвалась душа из плоти,

Чтобы обнять, тоскуя, мать.

 

Летящую над чёрной бездной,

Её архангел Михаил

Всем воинством своим небесным

От злого демона хранил…

 

Шумит под дождиком осока.

И тихо дремлет старый пруд.

А надо, в сущности, немного.

На миг остановиться тут.

 

Услышать благовест рассвета

И вдруг увидеть рай земной.

Мятежная душа поэта

В нём светлый обрела покой.

 

Тарханы