Михаил СПИВАК. РАССКАЗЫ: "Подлинная история Винни-Пуха", "Тренажёр", "Прапорщик Пастухов", "Сам попался"

 

Михаил СПИВАК

РАССКАЗЫ

 

Подлинная история Винни-Пуха

 

Многие взрослые и дети любят замечательного персонажа сказок и мультфильмов, созданного писателем Аланом Милном, медвежонка Винни-Пуха. Однако не все знают, что прототипом Винни стал настоящий медвежонок, «служивший» в канадской армии времен Первой мировой войны.

Эта история началась в 1914 году. Лейтенант Гарри Колборн, ветеринар кавалерийского полка «Форт Гарри Хорс», был переведен в армейский ветеринарный корпус.

24 августа его поезд остановился в населенном пункте Уайт Ривер (White River), где лейтенант за двадцать долларов купил у охотника черного медвежонка. Зверь оказался девочкой. Медвежонка назвали Винни, в честь города Виннипег, откуда родом был Колборн.

В сентябре канадские войска отправились в Англию. Винни, отличавшаяся добрым характером, последовала за своим хозяином. Солдаты и офицеры любили медвежонка, который бродил за ними словно домашняя собака. Они кормили зверя и с удовольствием с ним фотографировались. Со временем Винни стала живым талисманом корпуса. Однако Колборну пришлось расстаться с любимым питомцем. Планировалась дальнейшая переброска канадских частей во Францию, где шли ожесточенные бои, поэтому животное оставили в лондонском зоопарке.

Через несколько лет после появления Винни в зоопарке к её клетке стал часто приходить маленький мальчик Кристофер со своим отцом Аланом Милном. Мальчик полюбил медведицу, и та отвечала ему взаимностью. Работники зоопарка разрешали Кристоферу входить в клетку и кормить Винни. Под впечатлением от любимого зверя мальчик назвал именем Винни своего плюшевого медвежонка, которого Алан Милн подарил ему на день рождения.

Когда Милн сел писать для сына сказку, он решил, что местом действия должен стать Эшдаунский лес, который был хорошо знаком мальчику. И персонажи оказались под рукой. Первый – Винни-Пух (Winnie-the-Pooh), плюшевый медведь, – любимая игрушка сына. Ослика Иа Кристоферу Робину подарили на Рождество. Пятачка принес сосед. Спустя некоторое время Милн купил в Лондоне Крошку Ру, Тигру и Кенгу. Кролик и Сова не были плюшевыми. Их живые прототипы в большом количестве водились в Эшдаунском лесу, который Милн называл Зачарованным.

Медведица Винни прожила в лондонском зоопарке до преклонного возраста, а Кристофер Робин вырос и передал свои игрушки в музей, где они хранятся до сих пор.

 

 

Тренажёр

 

Уже за тридцать Зоя поняла, что молодость не вернуть. Нужно бороться и трепетно её остатки лелеять. Особенно следить за фигурой, которая вдруг от обилия сладостей поплыла, а кое-где – в самых когда-то прекрасно волнительных для мужских глаз и рук местах – стала покрываться «апельсиновой коркой». Зое казалось, что на пляже отдыхающие посматривают на её чуть раздавшиеся бедра с порицанием: мужчины без интереса отворачиваются, прикованные вниманием к более стройным девушкам, а женщины высокомерно переглядываются и даже ничуть не ревнуют своих благоверных. И тогда Зоя твердо решила: никаких лишних калорий и смертный бой целюллиту!

Диеты и раздельное питание на кухне. Фэн-шуй в спальне. Крем для похудения в ванной. Борьба велась по всем направлениям.

Муж Виталий пыхтел, двигая мебель, и уже неделю (вынужденно за компанию) давился сельдереем. Его робкое: «Поджарь мне отбивную с картошкой!» было воспринято в штыки. Слова не мужа, но мальчика выглядели предательством в битве за красоту. Малодушие грозило отлучением не только от стола, но и от постели. Хотя последнее от обилия петрушки и сельдерея само собой отодвинулось на второй план, не выдержав борьбы со спазмами голода.

Виталий тщетно всматривался в стройные ноги жены и плоский живот, не находя там ничего даже отдалённо напоминающего уродство. Зоя выглядела идеально, женственно, она была совершенством, но переубедить её Виталий не смог. Вместо любовного поцелуя за оду её очарованию он оказался «слабовольным подхалимом, готовым изменить общему делу за сытную похлёбку». Попытки уговорить жену – «ты действительно прекрасна» – только добавляли негатива. Она топала ножкой и роняла слезу: «я толстая, как чушка!».

В двадцать три года Зоя весила на целых два килограмма меньше. Как можно было не заметить «такие ужасные отложения», как?!

Муж как всегда оказался виноватым.

– Если бы ты следил за собой, то и мне бы не позволил распуститься!

Виталий действительно каждый год семейной жизни набирал по килограмму, и за десять лет наел солидный «мозоль». Теперь он молча, как грустная корова, хрустел зеленью, понимая, что семейная жизнь дала трещину. Если уж Зоя что-то вбила себе в голову...

Через неделю она записалась в фитнес-центр. Стройные мужчины-легкоатлеты и мужчины с огромными бицепсами и с железобетонными торсами теперь обращали на Зою внимание, шутили и заигрывали. Виталий в этом не сомневался. Он сам одно время ходил в «качалку», ещё до женитьбы. Надолго его не хватило, но впечатления остались. От обилия вокруг стройных, подтянутых женских фигур можно было заработать косоглазие. Теперь он стал ходить вместе с женой, оберегая от потенциально навязчивых поклонников.

Возможно, тем бы история и закончилась. Через неделю Виталий планировал поехать с Зоей на Алтай, насладиться красотами природы в компании любимой жены. Эта поездка стала бы важным шагом к примирению супругов.

Мечты остались мечтами. Не спросив разрешения, Зоя истратила деньги на велотренажёр: многофункциональный, с USB-интерфейсом и четырьмя встроенными программами, мониторингом и анализом физической активности.

– Правда, он симпатичный? – сияла улыбкой Зоя и гладила светящийся дисплей. – Папочка у нас теперь станет стройным и красивым.

Виталий остолбенел.

Покупку поставили в спальную комнату, чтобы не портить интерьер гостиной. Сказать, что Виталий отнесся к подарку прохладно, значит, не сказать ничего. Лучше бы Зоя забыла о дне рождения мужа. Подарок она сделала себе.

 – На нём ты больше времени проводишь, чем со мной!.. – язвил Виталий.

И натыкался на обидный ответ:

– Мне он больше удовольствия доставляет.

Отношения в семье стали отчуждёнными и холодными. Скрипя от злости зубами, Виталий просыпался под монотонное жужжание педалей, и засыпал под них же. Он ненавидел проклятый велосипед, на который постоянно натыкался спросонья. В попытке сохранить семью Виталий порывался продать, а затем кому-нибудь подарить «Колю» – так жена почему-то стала называть тренажёр. Виталий старался выяснить был ли в прошлом среди Зоиных поклонников Николай, но так ничего и не узнал.

– Не смей продавать Колю! – возмутилась Зоя коварным планам супруга. – Это мой подарок.

Виталий поморщился. Он давно забросил сельдерейную диету, но готов был снова питаться травой, только бы избавиться от «драгоценного Коленьки».

Сам он скрипучего надоеду прозвал «педальным животным». Мысленно разговаривал с ним на повышенных тонах и даже угрожал ему.

Впрочем, в скором времени Виталий осознал свою ошибку, подружился с Колей и более того, проникся к нему искренней симпатией. Случилось это, когда Зоя уехала на праздники к маме. Поначалу Виталий лелеял тайный умысел: разобрать механизм и вывести какой-то блок из строя, а потом удивлённо гнуть брови, дескать, я тут не при делах. Жена всё равно доказать ничего не сможет.

«Теперь ты в моей власти!». Виталий рассматривал тренажёр со всех сторон, как забойщик обреченную на смерть скотину. В одной руке «убийца» держал крестовую отвертку, в другой – разводной ключ.

«Посмотрим, что у тебя внутри, – он замялся. – Как твой корпус разбирается?»

Действительно, начальнику отдела маркетинга, человеку далекому от техники, не так легко справиться с полностью скрытым механизмом. Велотренажер будто смеялся в ответ, поблескивая литыми (а может быть, штампованными?) частями кожуха. Открутить сиденье или снять электронику – не вариант. Сразу раскроется злой умысел.

Виталий поскреб затылок. Ревновать жену к бритому качку из спортзала, это полбеды. Но ревновать к велосипеду... Есть в этом что-то противоестественное. Хотя почему? Женщины ревнуют своих мужей к компьютеру. «Танки» им, видите ли, не нравятся. Хорошая игра. Не слишком интеллектуальная, но всё же не глупее велосипеда. От хаоса мыслей Виталий вспотел. Скинул рубаху и машинально повесил на руль.

Зазвонил телефон. В трубке послышался взволнованный голос шефа. Контракт горит, клиент нервничает. Имеется реальная опасность не получить своевременную по договору выплату. Праздники отменяются. Нужно срочно ехать и сладкими песнями ублажать клиента: всё хорошо прекрасная маркиза!.. Виталий повесил трубку. Скинул домашние шорты на сиденье тренажера. Облачился в стильный, подобающий моменту сладкопения костюм, поправил галстук и выскочил за дверь.

Домой он вернулся под вечер уставший и голодный. Лениво посмотрел на крестовую отвертку и разводной ключ. Казнь велосипеда откладывалась на завтра. Галстук Виталий повесил на руль с левой стороны, убрав оттуда футболку. Рубаху и пиджак повесил справа. Брюки перекинул через сиденье. Удобно. Не надо лезть в шкаф, вешать на плечики. Все под рукой.

«Хм... – подумал Виталий, – какая полезная многофункциональная вещь».

Носки он разместил на педалях. Вот, теперь в спальне полный порядок.

«Ты, Колян, не сердись на меня, что голову хотел тебе свернуть. Зойка все нервы вытрепала. Нормально жили, любили друг друга. Нет, какая-то подруга-дура ей сказала про целлюлит, и как вожжа под хвост попала!».

Коля понимающе мигал электронным дисплеем. Германский дизайн, продуманный до мелочей. Развесить на нем можно половину гардероба, и брать удобно. Угодила Зоя с подарком, пусть и непреднамеренно. Виталий кинул футболку на дисплей и впервые за несколько месяцев безмятежно уснул.

Праздники промчались быстро, а с ними улетучилась и размеренная жизнь.

– Коленька, что с тобой сделал этот изувер?! – в ужасе воскликнула Зоя и строго подступилась к мужу. – Ты зачем достал свои вещи из шкафа?

– Отсюда их удобней брать, – честно ответил Виталий.

– Немедленно убери назад!

– И не подумаю.

– Тут им не место.

– А по-моему, самое то.

– ... и заниматься мне мешают!

– Велосипед мой. Ты его подарила мне на день рождения. Использую, как хочу.

Майки и рубахи полетели на пол, и остальной гардероб следом. Педали снова зло зажужжали. Это был вызов. Впервые за все годы брака Виталий пошел на принцип. Он рывком распахнул створки платяного шкафа, и к куче его рубах на полу добавились платья и блузки жены.

Слезы, упреки, обиды. Всю следующую неделю супруги не разговаривали. Перемирия не получилось ни через неделю, ни через месяц. Зоя по привычке давила и ждала извинений от Виталия, но терпение мужа лопнуло. Жена, сама того не замечая, переступила его болевой порог. Теперь никто не хотел уступать. Тренажер окончательно стал яблоком раздора. Муж упорно развешивал на руле свои майки. Жена их с таким же постоянством швыряла на пол, а потом собирала свои раскиданные по дому платья. Холодное отчуждение быстро сменилось жаркой ненавистью.

– Живи со своим велосипедом!

Впервые Зоя, уходя жить к матери, назвала тренажер не по имени.

Время шло, страсти постепенно улеглись. В спортзале Зоины ухажеры оказались в основном женатыми, а все шутки и подмигивания так и остались веселыми разговорами. В душе поселилась тоска. После работы душу царапало одиночество. И уже снова хотелось с мужем на Алтай.  

Зоя забросила спорт, набрала свой прежний вес и ещё два килограмма сверху. С тоски она стала заглядывать на сайты знакомств. Никому не отвечала, только смотрела. Была уверена, что там либо сексуальные извращенцы, либо женатые мужчины, которым скучно. А в один из дней она наткнулась на знакомую фотографию. Её собственный муж (они так и не оформили развод) улыбался, оседлав велотренажер. Зое стало обидно и больно. Волна противоречивых чувств нахлынула на нее. Как он мог?! Он совсем не страдает? Это казалось самым обидным. Зоя захлопнула страницу сайта. Она уверяла себя, что является жертвой мужской черствости и непонимания. Такой спутник ей не нужен!

Через неделю Зоя снова заглянула на сайт. Просто посмотреть на фотографию... Ещё через три дня она робко в письме спросила: «... ты уже себе кого-то нашел?».

Ответ пришел в тот же день: «нет и не ищу... профиль давно создал и забыл закрыть».

Ни единого намека на примирение. Зоя подождала день.

«Как настроение?».

«Не жалуюсь».

Виталий оставался лаконичным.

«Ему хорошо без меня? Наши отношения ничего для него не значили? – думала Зоя. – Дурацкий повод для ссоры. Хочу помириться. Только пусть он первый предложит».

Ещё через два дня: «Чего не пишешь?».

«О чем писать?».

Зоя набралась смелости, вспомнив, что сама стала причиной разлада в семье. Ей понадобились еще несколько дней, чтобы признать этот факт самой себе.

«Я соскучилась...».

Ответ не заставил себя долго ждать. Она боялась открыть письмо, вдруг там обидный отказ! Лучше утром прочитать. Но сон не шел. Зоя села к компьютеру.

«Зла не держу и всегда рад тебя видеть, – писал Виталий. – Приходи. И Колян обеими педалями за».

Больше Зоя не волновалась за лишнюю пару килограммов. Она надела короткую юбку и плотно облегающие лосины, демисезонные сапожки на каблуке и легкий белый свитер. Просто и со вкусом, как любил Виталий. К счастью, разлука не была слишком долгой и чувства не успели совсем забыться.

– Ты стройнее стал, – заметила Зоя и спросила с легкой ревностью в голосе. – Снова стал ходить в спортзал?

Она вспомнила, как обращают на себя внимание мужчины, переполненные тестостероном. Представила мужа, любезного с молоденькой девушкой. Но Виталий хитро подмигнул Зое, взял её за руку и повел на балкон. Там стоял новенький спортивный велосипед.

– Езжу, когда погода позволяет, а в остальное время хожу быстрым шагом в парке по два-три часа в день. Сплошная экономия и для здоровья на свежем воздухе полезнее. Не ради красоты, а чтобы чувствовать себя лучше.

Последние сомнения исчезли. Зоя игриво взглянула мужу в глаза. Виталий помнил значение её томного, с лукавым прищуром взгляда. Второго приглашения Виталию не потребовалось. Зоина кофточка повисла на руле тренажера... Полезная, всё-таки, в быту вещь. Мир был восстановлен.

А «Колю» затем подарили тестю Виталия. Ему доктор кардионагрузки прописал.

 

 

Прапорщик Пастухов

 

Предпенсионного возраста прапорщик Аркадий Пастухов, служивший в авиационном полку, давно и регулярно нервировал своё прямое начальство. Не то, чтобы он был совсем пакостным человеком (хотя и не без этого, положа руку на сердце), но главная причина – скучал Аркадий, сильно скучал. Службу он давно не воспринимал в серьёз, а только, чтобы хоть как-то разнообразить будни, соревновался сам с собой в изобретательности.

С его складов таинственным образом пропадал инвентарь. При этом с территории базы Пастухов всегда выходил с пустыми руками и чистой совестью. Начальство допытывалось, даже негласную слежку организовало, чтобы поймать с поличным. Пастухов оставался кристально чист и списывал недостачу краски и обмундирования на домового, страдающего клептоманией.

Откровенно ненавидел Пастухова и не скрывал этого служака Иволгин, худой, с цепким взглядом майор.

Тем утром командир полка Самохин, подтянуто-толстый полковник, с прямой спиной и торчащим параллельно земле животом, как и полагается бравому полковнику, явился на утреннее построение в самом скверном расположении духа. В последнее время его жена Оксана, которая была непростительно красива и на одиннадцать лет моложе, стала слишком много тратить. Но самое неприятное: она не смогла объяснить, куда и на что расходовался семейный бюджет. Самохин зло посмотрел на бойкого служаку Иволгина, долговязого майора, относительно которого испытывал тревожные сомнения. Уж не этот ли пройдоха греет полковничье ложе в отсутствие хозяина? Прямых улик не было, но боевая подруга, как называл жену Самохин, подозрительно смущалась в присутствии майора и отводила взгляд. Как догадался уязвлённый муж, чтобы спрятать вспыхнувшие огоньки радости и возбуждения в её глазах. Дома полковник устроил обыск в отсутствие жены, и нашел в гардеробе спрятанные туфли на высоком каблуке, сапоги ботфорты с отворотами, тоже на каблуке, чёрные и телесного цвета чулки. И ещё один наряд, которому Самохин не знал названия, но напоминал он блестящий купальник, расписанный бижутерией, на тонких бретельках и с двумя раздвигающимися полосками ткани в самом низу. Всю эту манящую срамоту уже явно надевали, но не для него, не для товарища полковника.

Стерва, проститутка!.. Спокойно, соберись, возьми себя в руки, дыши... Нужны факты. Вида не подавать! Сначала доказательства, потом казнь предателям и их пособникам. Наверняка, каждая сволочь в полку что-то знает, но затаились, хихикают втихаря. Суки! Надо аккуратно Аркашу Пастухова расспросить, что потаённого в полку творится, о чём народ шепчется. С ним столько лет вместе, через все учения и проверки; не один литр водки на 23 февраля выпили, ещё в лейтенантскую бытность. А пока факты не установлены – молчок. Приступить к служебным обязанностям, боец!

Самохин стоял, как изваяние, не моргая, глядя в одну точку. Он напоминал хмурую каменную статую, если бы не спичка, торчащая из угла губ, которая нервно подёргивалась.

Майор Иволгин прогнал с плаца бродячую собаку и собирался доложить о готовности, как на правом фланге его перебил яростный лай: «вав, вав, вав-вав, вав...» и отчаянный девичий визг. Младший сержант Наденька из штаба метнулась в сторону, смахивая слёзы. Тут же показалась довольная физиономия Пастухова.

– Что это с ней? – невинным голосом спросил он. – Побежала куда-то.

Иволгин зашипел, но осёкся, услышав хохот полковника. Командир полка ржал как конь, ухватившись за живот. Тот смех напоминал истерику. Вдруг он замер. Самохин закашлялся, потом посинел, выпучил глаза. Стал хрипеть.

– Спичкой подавился, – как-то безучастно, даже лениво заметил капитан Кравцов.

– Интересно, она прямо в желудок пошла или поперёк горла встала? – задал риторический вопрос старший лейтенант Шпилькин.

– Заткнитесь вы оба! – цыкнул Иволгин. – Товарищ полковник...

Самохин откашлялся  и ещё сильнее помрачнел.

– Нормально... – буркнул он майору. – Прапорщик Пастухов, подойди-ка сюда.

– Я?..

– Нет, я... Давай, живо сюда!

Пастухов с ефрейторской лычки на погонах служил под началом Самохина; полковник относился к нему со снисхождением и покровительствовал, но оставить без внимания подобную выходку уже не мог.

– Сволочь, – негромко, но без злобы, сказал Самохин, – ты какого чёрта творишь? Ладно бы 23 февраля или на Первомай.

– Я, товарищ полковник, просто пошутить хотел! Ничего дурного не планировал, и в мыслях не было.

– Ты мне зубы не заговаривай. Я ещё разберусь, что у тебя со спиртом...

– Обижаете, товарищ полковник, у меня уровень по рисочке...

– Вот я и выясню, как уровень не меняется, а от тебя разит, как от винокурни, – и отметая попытку оправдаться, громко, чтобы всем было слышно, добавил: – Прапорщик, ваша просьба о предоставлении внеочередного отпуска по семейным обстоятельствам удовлетворена.

– Что?..

– Не надо благодарности.

– Но я не...

– Отправляйся, голову проветри, – и он снова понизил голос. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Мы через многое прошли, но не испытывай сейчас моё терпение.

– Да, как же...

– Свободен! Прямо сейчас.

Пастухов обычно проводил отпуск на даче. Он наслаждался видом природы и занимался реализацией казённого имущества, которое за небольшую плату, под ящиками с продовольствием, вывозил за пределы части «кухонный» прапорщик Серёга.

Внеплановый отпуск, вот удружил командир. Пастухов после прошлого отпуска ещё ничего не успел украсть. Ящик с инструментами и кисточки для покраски не в счёт. Они самому в хозяйстве пригодятся.  Остаётся пить горькую и тосковать...

В дверь постучали. На пороге стоял друг и сосед Пастухова, прапорщик в отставке, а ныне водитель «Газели». После коротких приветствий сосед объяснил цель своего визита:

– Можешь завтра подменить? Дочка второго родила... Мне только на день отлучиться, а сменщик, паскуда, заболел. Гражданский, он и от армии, поди, так же откосил? Выручай, брат!

– А куда ехать?

– С утра – в психушку. Вот адрес. Тебе там загрузят полтора десятка дуриков. Они обколотые и спокойные, вообще ни на что не реагируют. Бояться нечего. Отвезёшь их вот по этому адресу.

– Что там?

– Чёрт его знает. Тоже какая-то клиника. Вот тебе половина гонорара, – он вытащил несколько мятых бумажек, – вторую половину отдам завтра вечером.

Утром Пастухов забрал старенькую маршрутку. Санитары вывели и рассадили по местам пациентов, которые действительно оказались очень спокойными. Они смущались, хихикали. Некоторые здоровались. Пастухов быстро к ним привык.

– Мне места не хватило, – осмотревшись, констатировал сопровождающий доктор.

– Посади кого-то из них на пол или вон ту жирную девку себе на колени, – сострил прапорщик.

– Ещё чего! Ты дорогу знаешь – езжай, а я следом поеду на своей машине.

Сказано – сделано. За «Газелью» ехала пыльная «Жигули-шестёрка». Пару светофоров проскочили нормально. На третьем Пастухов срезал жёлтый свет, а доктор остался.

– Куда он запропастился?! – выругался Пастухов, посмотрев в зеркало заднего вида. В потоке машин ему пришлось проехать ещё несколько кварталов. – Ничего не понимаю.

Он покосился на психов. Те спокойно сидели. Один вытирал слюни о кресло, – благо, машина не своя, – другой сосредоточенно сосал палец, остальные мирно глазели по сторонам. Никакой агрессии, наоборот, только дружелюбные улыбки на лицах; немного придурковатые, но им такие положено иметь. Пастухов притормозил у обочины.

– Эй, перцы, слушай мою команду, – обратился он к пассажирам, – ждём вашего командира. Вы сидите тут и никуда не выходите, а я пойду, куплю сигарет. Вопросы есть?

Вопросов не было. Психи по-прежнему улыбались. Насвистывая, Пастухов отправился в близлежащий продуктовый магазин, где помимо сигарет купил бутылку водки, банку сардин в томате и булку хлеба. Когда он вернулся, то от растерянности выронил сумку на асфальт. Она глухо звякнула и струйка живительной влаги потекла в сточный колодец.

– Бляха-муха, где психи?! – прапорщик озирался по сторонам. – Если я их по счёту не сдам, то меня повесят. – На фиг мне такой отпуск! С собакой перебор получился, – сокрушался Пастухов.

Он обречённо пялился в лобовое стекло, и даже в порыве самобичевания поклялся завязать с воровством. Надо будет перед Наденькой извиниться... Высшие силы не остались безучастными к его раскаянию. Пастухов вдруг увидел прямо перед собой, буквально в двадцати метрах, автобусную остановку со знаком «3». Под ним толпились люди. Не вполне отдавая отчёт своим действиям, прапорщик заглянул в бардачок. Там среди прочего хлама лежали несколько листов бумаги, фломастеры без упаковки и моток изоленты.

С наклеенным на стекле номером обычная «Газель» превратилась в маршрутное такси, подъехавшее к остановке. Дверь открылась и люди, расталкивая друг друга, хлынули внутрь.

– Я тут занимала раньше вас! – протестовала молоденькая девушка на высоких каблуках.

– Врёшь! – огрызнулась и оттолкнула её массивная бабка.

– Садитесь, садитесь, бабуленька, – ласково пригласил Пастухов, – а тебе, красавица, придётся подождать следующую машину. И не жалей ни о чём! – сказал он, захлопывая перед носом девушки дверь.

Бабка уселась впереди, а на последнем сиденье обнимались какие-то неформалы в драных джинсах, броских майках и с кучей заклёпок в ушах, носу и даже на языке. Прапорщик не разбирался в молодёжных движениях. Всех парней он делил на три категории: уже призванных под знамёна, ещё не призванных и откосивших от службы предателей. С клёпаной мордой явно относился к последним. Вот бы ему наряд впаять!

Маршрутное такси быстро набрало скорость.

– А куда мы едем? – спросила беспокойная тётка с сумками. Тут же заволновалась толстая бабка: – Да, куда везёшь нас, бандит?!

– Новый маршрут, там дорога перекопана, – отозвался Пастухов, не поворачивая головы.

Прошло ещё несколько минут.

– Водила, мы едем в другую сторону! – крикнул с заднего сиденья молодой неформал с заклёпанной физиономией. Водитель строго посмотрел в зеркало.

– Ты бы не умничал, призывник, а лучше болт из языка вытащи.

– Ты сам понял, что сказал?! Я тебя порежу! – завёлся пассажир.

Парень двинулся к Пастухову, но тот пихнул его локтём под дых. Неформал грохнулся на задницу и запричитал. Девка в таких же рваных одеждах и с кольцом в носу, принялась успокаивать приятеля.

Не успел водитель отделаться от назойливого пассажира, как раздался новый крик.

– Куда прёшь?! – орала толстая бабка.

– Не дёргайте водителя, а то всех угроблю! – заорал Пастухов, кое-как разминувшись с гружёным прицепом. В боковое зеркало Пастухов видел, как остановился «Камаз» и водитель выскочил из кабины, размахивая руками. – Из-за этого урода я чуть в аварию ни попал! – Пастухов показал на крашеного.

Пассажиры притихли, но через несколько минут в салоне снова начался ропот, который становился всё громче.

Тем временем прапорщик и пациенты остановились у входа в психиатрическую клинику. Пастухов заметил знакомые припаркованные «Жигули», но самого владельца не было видно. У входа толпились другие люди в белых халатах.

– Куда ты нас привёз? – возмутилась толстая тётка.

– Ирод окаянный! – бабка огрела Пастухова сумочкой.

– Эй-эй... – водитель пытался призвать пассажиров к порядку, но крашеный неформал снова заорал: «Порежу!», и кинулся в бой. Пастухов выпрыгнул из кабины и побежал с криками:

– Психи на меня напали!

Санитары были начеку и работу свою они знали превосходно. В считанные минуты все «душевнобольные» были связаны и отправлены по палатам.

– Уф-ф-ф, ну и натерпелся я от них! – вздыхал Пастухов. – Спасибо вам, а то мне бы конец пришёл.

Санитары заверили его, что буйных скоро успокоят. Пастухов искренне порадовался такому оперативному профессионализму и уехал.

В родную часть он вернулся тихим агнцем. Самохин вызвал его в кабинет.

– Что ты опять натворил?

– Ничего, я только что появился.

– Какие-то сумасшедшие с родственниками и собаками тебя на КПП разыскивают.

– Какие?.. – Пастухов облизал губы.

– Тебе лучше знать. Говорят, что ты кучу народа в дурдом отправил?

– Врут! На даче я был.

Как позже узнал Пастухов, его сосед в отместку сообщил адрес воинской части, где можно найти обидчика. Но и этому Пастухов был рад. Спасибо соседу, что не домашний адрес указал. Надо бы ему задаток за психов вернуть. Благородные жесты даже прапорщикам не чужды.

 

 

Сам попался

 

Канадский рыбак Федя Мотыгин рыбу с детства ненавидел и презирал. Как еще назвать человека, который ловит больше, чем способен съесть, ловит в любую погоду, не считаясь со временем и финансовыми затратами. Рыбоненавистник или, правильнее, рыбофоб. Его холодильник постоянно был забит тушками, которые Федя старался раздарить или просто выбрасывал, чтобы вместить новые.

В прошлом году Мотыгин иммигрировал в Канаду, сменил березки Поволжья на лесистую равнину Северной Америки. Вместе с багажом он привез навыки и страсть заядлого рыболова. На новом месте, как и на родине, ему сказочно везло. Добыча каждый раз оказывалась богатой, на зависть другим любителям ловли. Фотографии в социальных сетях пестрили грудами пузатых карпов, похожих на поленья, и здоровенных сомов с грустными глазами. Последних жена Феди умоляла отпускать. Не из-за печальных глаз, а потому что жирные очень и совершенно не вкусные. Но неутомимый рыбак тащил домой каждую рыбину. Не гнушался и старыми дряблыми налимами.

Однако тем прохладным субботним вечером клев шел благородный, царский клев. Только щуки – на блесну. Что ни рыбина – подарок судьбы. По килограмму каждая, а то и больше. Такую и тянуть приятно, и на селфи потом с добычей улыбаться не стыдно. Вот она, зубастая какая! Фас и профиль, плавники дыбом, пасть нараспашку, крючок в губе. А потом домашнее фото, посмертное, так сказать, – золотистая тушка на сковороде.

Федя склонился над пластиковым бочонком, доверху набитым блестящими, с зеленоватым отливом щуками. Они уже не плескались. Плавали кверху брюхом, задохнулись. Да, наловил так наловил! Здесь надо почистить, пока никто не видит, чтобы требуху домой не везти. Вообще, чистить на природе нельзя, чтобы не загаживать окрестности и не разводить антисанитарию. Другим людям неприятно будет. А что делать? Дома жена ругается. Там тоже требуха воняет. Бочонок надо оттащить в траву и там...

– Здравствуйте, сэр! – послышался голос за спиной. – Отличный день, правда?

– Ага, – кивнул Федя.

Он не любил, когда на рыбалке к нему обращались по-английски. Молодой инспектор в униформе терпеливо ждал, когда рыбак подойдет. Опытным взглядом он прикидывал улов.

– Вашу лицензию, пожалуйста, сэр.

– В-вот...

– Я могу осмотреть крючки? – подчеркнуто корректно, официальным тоном спросил инспектор.

Представителю власти не нужно разрешение на досмотр, но никогда канадский представитель закона не скажет: «Покажите крючки». Он подчеркнет свободу выбора досматриваемого: не будете ли вы так любезны продемонстрировать... Конечно, Федя отказать ему в просьбе не мог, потому что не прояви он ответной любезности, разговор бы продолжился в другом, не столь живописном месте.

Инспектор взял блесну и покачал головой.

– Почему жало на крючках не сточено? Вам известно, что это нарушение закона? Жалом вы нанесете смертельные увечья рыбе, подлежащей отпуску. Или вы не отпускаете тех, которые вне дозволенных пределах по размеру или по весу?

– Я... это... сначала... а потом, конечно... только если... а когда нет, то да, точно да.

Федя заикался, совершенно забыв даже те скудные запасы английских слов, которых нахватался, работая сторожем на складе.

– Предъявите ваши документы, – инспектор сверил фото. – Я вынужден выписать вам штраф.

Он стал что-то быстро чиркать на официальном бланке и протянул квиток. От шока Федя – его поймали впервые – не мог разобрать слова, но тройку и два нуля он разглядел. Экзекуция на этом не закончилась.

– Сколько щук вы поймали?

– Не помню...

– Я вынужден попросить вас вынуть рыб на траву и пересчитать, – инспектор был неумолим. – Один, два, три... девятнадцать... двадцать семь. Вот эти пять не соответствуют допустимым размерам. Вы знали, что максимум можете брать не более шести рыб этого вида?

– Нет...

– Позвольте напомнить, что при покупке лицензии вам выдали брошюру с перечнем наименований и ограничений. С этого момента ваша лицензия аннулирована, и ваше дело будет передано на рассмотрение в соответствующие органы.

Заполнив специальные бланки, инспектор уехал.

Федя вернулся домой в расстроенных чувствах. Он не понял и половины из того, что ему говорил инспектор, но жене решил не рассказывать об инциденте. Штраф удалось скрыть. Жизнь стала возвращаться в привычное русло. Каково же было недоумение его жены, когда через несколько дней пришла повестка в суд.

– Федор, – строго спросила она, – что это?

– Хм, какое-то недоразумение... схожу и узнаю.

Он морально приготовился к очередному, более тяжелому штрафу. Придется по-тихому у друзей занимать, чтобы сохранить секрет. Обидно попался, но ничего: кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Однако шампанское с Федей никто пить не собирался. Прелюдией к его неприятностям стала новость об открытии против него уголовного дела о браконьерстве и дополнительный штраф.

– Я могу идти? – спросил опечаленный Федя после слушания дела.

– Конечно, – любезно сказал клерк. – Только вот ещё: супруге не забудьте сказать, что в получении гражданства вам будет отказано. С уголовным-то прошлым – даже не пытайтесь.

– Только мне или всем? – сглотнул Федя ком.

– Всем, – с чарующей канадской улыбкой ответил клерк. – Сэр, выход не в окно. Дверь там.

История умалчивает, как Федя объяснял эту историю дома.

 

Канада