Владимир КАЗМИН 
Владимир КАЗМИН
С нами Бог, казаки, с нами Бог!
* * *
Дорога кривая и слякоть,
Такая – не вырвать ноги.
И всё же не хочется плакать,
Наполнив печалью стихи.
Любовь согревает и вьётся
От сердца вот этих дорог,
В степи моя песня прольётся
Под стоны избитых сапог.
И где бы я ни был, живые
Леса и озёра, и дол –
Меня согревают родные,
Кричу: «Эгэ-гэй, я пришёл!».
Мы все возвращаемся снова
К родному порогу, туда,
Где, первое выкрикнув слово,
Помчались дорогой года!
* * *
Курганы овеяны славой
Цветет и ликует земля,
Но снова, в последний и правый...
Как будто иначе нельзя.
Горит, догорая, лучина,
И хлопает ставнями ветр,
И душу сжимает кручина,
Потух электрический свет...
Тоска. И доносятся звуки
С околицы, тайна судьбы,
И вновь опускаются руки,
Устал я от этой борьбы!
Скрипит по дороге повозка,
Извозчик, прищурясь, вперёд
Всё смотрит, дымит папироской
И счастья грядущего ждёт.
И едет уставшим, упрямо,
К победе великих времён,
Дорогою длинною прямо,
Не зная, что все это сон.
Он плюнет с досады, в бутылку
Заглянет с тоски и споёт,
Уйдёт в добровольную ссылку
И слёзы хмельные прольёт.
«Как хочется вырваться, братцы,
Из вечного круга борьбы!..» –
Сквозь слёзы возница смеялся
И плакал словами мольбы!
Курганы овеяны волей
И горькой судьбиной времён…
Здесь радость степного раздолья,
И грусть с четырёх здесь сторон!..
* * *
Труженице Полине Григорьевне
матери моей посвящается…
Выкрик птицы в ночи потревожил покой
Облака задрожали и плачут…
И туман проплывает над сонной рекой –
Над землёй белым ангелом скачет.
Из далёкой из дали, из русской тиши,
Из глубинной деревни Тишанки,
На страдания мать ушла из глуши
Под напевы страданий тальянки.
Посох вручен судьбой и котомка была
За плечами в голодное лето.
Под печальной звездой видно мать родилась
Тихой искоркой Божьего света.
Гром великой войны в душу рвался её
Непреступен великий Воронеж!
Воронёною сталью летит вороньё –
Горе, голод и смерть не прогонишь.
Но взметнулся салют над Великой страной,
Как божественный отблеск надежды,
И в те годы девчонка стала женой
В белоснежных мечтах, как в одеждах.
Сила силище воля великой Руси
В пахоте твоих рук колосится,
На ладонях своих предстояло нести
Бабью ношу…
Этой ноше хочу поклониться!
СТАРЫЙ ДУБ
Старый дуб, что ты можешь мне рассказать?
Почему ты молчишь, опустив свои ветви?
Ты печалью распят, ты собрался теперь умирать,
Слышишь, вечный, скажи, не молчи же ответь мне!
Вижу, дедушка, сгнил ты уже наполовину,
Твои корни ушли в глубину прошлых веков.
И сжимает до боли, до стонов твою сердцевину
Пошлой радости кольца терновым венком.
Твоя крона когда-то с буйной силой цвела
И в шумящих ветвях счастливые птицы купались,
Вили гнезда, и, помнишь, бывали такие дела –
Под твоею прохладой влюблённые всласть целовались.
Ты угрюм, старый дуб, и стоять видно нету уж мочи,
Но и жить на коленях не будешь, я знаю теперь.
Скоро рухнешь ты оземь однажды хмурою ночью,
Так что дрогнет от страха пробегающий рядышком зверь.
Ты с открытой душой, с полной грудью навстречу ветрам
Несгибаемой волей стоишь. И печалиться, – шепчешь, – не стоит, –
Шепчешь тихо листвой, – собираться в дорогу пора!..
Я пою этот гимн умирающим гордо и стоя!
* * *
Снилось мне, что шагал по стерне
Босиком под удар батога,
Мимо мчался казак на коне,
Шашки наголо, прёт на врага.
Он летел в буйной радости сил –
Сын степей и гордой судьбы,
Он бесстрашно наотмашь рубил,
Не сгибаясь от этой борьбы.
И в горячем восторге, лихой,
Он к победе стремится вперёд,
Пролетая над степью донской –
Это дух наших предков зовёт.
Они смотрят с небесных чертог
Подают нам торжественный знак:
С нами Бог, казаки, с нами Бог!
Правда в вере, ликует казак!
* * *
Ударил гром, взлетели птицы,
Качает ветер ласковый ковыль.
Из прошлого мелькают лица
И хмурой каплей прибивает пыль.
Всё громче гром над степью в рваных,
Свинцовых, буйных облаках.
И хлынул ливень из небесной раны,
И закипела памяти река.
И сжалось время в этой буре,
И обнажились битвы прошлых дней
Сплелись ведения в натуре
В небесном топоте коней.
Но как-то всё притихло разом
Из черноты пробился луч
Сияньем озаряя разум,
Он вспыхнул ярко из-за туч.
И тишина укрыла землю.
И ветер стих, и все вокруг,
Ему небесному я внемлю
Земной он озаряет круг…
* * *
В низенькой тёплой хатёнке
Запахло овчиной тужуркой,
Нежная шёрстка котёнка
Лоснится у жаркой печурки.
За тёмным моргающим оком
Зима, задыхаясь, резвится.
И белый сугробистый локон
У двери к порогу ложится.
И мать достает из духовки
Румяные сладкие булки,
А батя поёт о Каховке
Хмельно, так уныло и гулко...
Шершавой шахтёрской ладонью
Тихонько мне голову гладит,
Сосед, обнимаясь с гармонью,
Под батину песню приладил.
И, фыркнув мехами, сливались
Метельные сиплые звуки.
В гранёный стакан наливали
Шахтёрские хмурые руки.
А я укрывался тужуркой,
И рядом был тёплый котёнок,
Урчащая, милая мурка
С копейками серых глазёнок.
И, так незаметно взрослея,
Сквозь сон я все шорохи слышал.
И снились мне добрая фея,
И снежные гномы на крыше.
Но утром продиристый кашель
Будил и пугал, обжигая.
В хатёнке двухкомнатной нашей
Отца мать в забой провожает.
И он, надевая шахтёрки,
К кровати тихонько подходит...
И руки, шершавые тёрки,
Коснувшись, находят сквозь годы.
* * *
Зажигаются окна в бетонных проёмах.
За мерцающим светом унылых глазниц
Ходят тени людей с верой, что они дома
И не слышат они утром пение птиц.
И не слышат они свежий запах весенний.
Облачённые в думы и проблемы свои
Через час превратятся в толпу эти тени
И на этом безумстве мир наш грешный стоит.
Отбивая поклоны бренным ценностям, благам,
За которыми мчатся с утра до утра,
И не смотрят на небо, и не ведают страха –
На земле наступила такая пора.
Вспоминая о Боге и вечности всуе,
Обретая бетонный холодный покой,
Затоптали они свою даль голубую,
Вот поэтому тени зовутся толпой.
ПЕРЕГОНЫ ВЕЧНОСТИ
Мчится времени поезд колеёю вселенской
И мелькают столетья, и мелькают года,
И картины событий в вальсе кружатся венском –
Человеческой жизни льётся буйно вода.
Я зашёл в этот круг на своём полустанке
В предначертанный мне судьбою вагон.
Взял с собою я в путь степь и звуки тальянки
Проезжаю я весело свой перегон.
И в вагоне моём встречи и расставанья
Здесь герои моих будущих книг,
Здесь и счастье моё, и мои же страданья
Я живу в этих чувствах и мыслях моих.
Удивляюсь пейзажам, что плывут многолико
За моим светлым, тихим окном.
Это образ моей России великой,
Это южных просторов родимый мой дом.
Собирая в охапку череду всех событий,
И друзей, и врагов всех собрал этот стих
На картине любви, на дороге открытий,
Что живут в бесконечных сомненьях моих.