Светлана МИНГАЗОВА 
Светлана МИНГАЗОВА
КОГДА ЛЮДСКИЕ СМОЛКНУТ ГОЛОСА…
НА ВЕЛИКИЙ ПОСТ 2018 ГОДА
Какая ночь! – Бериллами расшита
На тёмно-голубом велюре тьмы.
Самшитовые звёздочки зенита –
Прозрачные глаза незлой зимы.
А тишь какая! Скудный ужин стынет.
Молитва – ввысь. Ей, чистой, нет преград.
В ней плачет мать об убиенном сыне
И плачут свечи в стёклышках лампад.
Глаз на икону возвести не смея,
Стою, простоволоса и боса.
Простуженным окошком стекленея
Глядят в мою келейку небеса.
На сердце и торжественно, и ясно.
Господь! За всё Тебя благодарю.
Я приторную патоку соблазна,
Как соль в реке, молитвой растворю.
Постом Великим неприкосновенен
Сосуд моей очищенной души.
Смиренен Бог, поскольку совершенен.
И ты свою гордыню сокруши!
Все тяготы, хранимые под спудом,
Исповеданьем кротким облегчи,
Пока апрель не выплеснется чудом
Огня Святого на фитиль свечи.
* * *
Город дымкой затянут. Вдали, в стороне
Этот угол медвежий –
спасение.
Опускается птицей на плечи ко мне
Ангел белый –
село Вознесения.
Рассыпается боль пересохшим листом,
Исчезает тревога.
И верится:
Подождём, переждём: за весенним дождём
Наши беды в труху
перемелются.
Заигралась со мной: засыпает снежком
Круговертит
шальная метелица
И к ногам густошёрстным своим животом
Прижимается, словно медведица.
Дышит колко в лицо, лижет ласково нос
Зверь мой умный –
души исцеление.
Мне с тобою тепло в самый лютый мороз
Мой спаситель –
село Вознесения.
* * *
Ледяными пальцами дождя
Вновь октябрь забарабанил в стёкла.
Льёт с утра. Земля насквозь промокла.
Сквер в дожде и статуя вождя.
Тусклый свет от фонарей вокзальных
Как маяк спасительный в ночи.
В паузе короткой странствий дальних
Мы в купе, обнявшись, помолчим.
Нам опять не разрешить дилеммы.
Поезд твой – транзитом на восток.
Столик откидной и хризантемы,
Наспех чай: пакетик, кипяток…
Вот сигнал. Ещё одна минута.
Все слова истрачены давно.
Постоянство встреч среди маршрута
Нам надолго, кажется, дано…
Дождь идёт, не зная передышки.
Льёт с небес, смывая все следы…
У окна вагонного стоишь ты,
Заштрихован струйками воды…
* * *
Рябины куст с соседского двора
Плоды на мой забор – тяжёлым грузом.
Достала с чердака ещё вчера
Берестяной для сбора ягод кузов.
В рубиново-оранжевом пиру
Мне в помощь колченогая стремянка.
Я в руки гроздья спелые беру,
Как винограда гроздья – итальянка.
Опаловой дурманит белизной
Разнеженного в жаркий полдень тела…
На полотне Брюллова – летний зной,
Изнемогает соком Изабелла.
А я? – Чем хуже северный сюжет?
Пусть декольте на мне такого нет –
В моём саду осеннем свой порядок:
стремянка, листья, тень и полусвет…
Возьми же кисть и напиши портрет!
Слегка горчит, но вкус рябины сладок.
* * *
Без перерыва сучит свою нить
монотонный дождь.
Снова эвакуация,
вымерли все дворы.
Жижа дорожная, хлябь.
Вот-вот сейчас упадёшь.
Пустые дома-скворечники.
Пилы и топоры
Вынести надо бы,
вытащить из ледяной воды.
Утром катер на север
по вздутой реке уйдёт.
(Не доставало нам этой лютой,
глухой беды!)
Рвётся, цепляясь к берегу,
водным ежом перемёт.
Будка собачья сломана,
грязной полна воды.
Маяться сколько нам, Боже,
неужто Ты нас забыл?
Скалится пёс, и прыгает
в лодку из темноты.
Слабых прости нас, Истинный!
Кротости дай и сил…
* * *
Монпансье светофоров – горстями кругляшек цветных
Под колёса машин рассыпает казанская ночь.
Мимо снулых дворов за печатью запоров дверных.
Лёгким шорохом шин дрёмы уличной не превозмочь.
Напоследок твой город огнями высоток мигнул
И с обеих сторон – островерхая зубчатость стен.
Промелькнул вдоль пути в кому сна погружённый аул:
Он в снегах обречённо до самой весны затонул.
Ты притопишь слегка, но куда тебя черти несут?
Мимо дома – навылет. Свинцовою пулею – прочь!
Утром – кофе в постель. Опостылевший барский уют.
Кто сказал, кто напел, что тебе его не превозмочь?
В дачном домике – холод собачий: ни света, ни дров.
Пыльный спальник, фуфайка, оплывший огарок свечи.
Как покойника тело – остов небелёной печи,
Да в синюшных сугробах – колодцы глубоких следов.
Сигаретного дыма напиться до утренних звёзд
И промёрзнуть в той храмине стылой, что впору звенеть!
Умереть и воскреснуть. И снова душой умереть,
Коль не выжечь обиды глухой покаянием слёз.
ЧИТАЯ ЛАО-ЦЗЫ
…Там неба свод смыкается с водой
Широкой лентой тёмного индиго,
Но ближе к берегу меняет море цвет,
Переходя в густой ультрамаринный,
В зеленой растворяясь бирюзе,
И у буйков прозрачно-изумрудным
холмом вздымает жаркие тела.
И в россыпь гальки розово-лиловой
Упругою волной – когтистой лапой
Как хищница, накатывая, бьёт.
И тут же растекается, слабеет,
Ласкается и льнёт к моим ногам,
Из-под ступней легонько выбирая
Песок. Теряю равновесие…
Переступаю на другое место,
Игру волны невольно принимая,
И вновь переступаю, вновь пытаюсь
Нащупать ускользающую твердь…
Та сила беспрестанного движенья
Воды, что придаёт округлость камням,
Раздробленным на мелкие частицы,
В зернистый перетёртые песок,
Влечёт меня, всецело поглощает,
С микрочастицами песка и моря
Соединяет. И неразрушимо
Великое единство Предначал…
И нет уже ни времени, ни места,
Ни форм, ни очертаний и ни звуков,
И небо, и вода – всеобщий хаос,
В безмолвии струящаяся мгла…
……………………………………….
Переплетясь в космическом пространстве
Эфир небесный и земной эфир,
Плывут, клубясь, в безбрежном занебесье,
Внутри себя гармонию тая…
ГЕРДЕ
Ртутный, едва живой
Свет. Фонаря осколки.
Раною ножевой –
Щель в жалюзийной шторке.
В норах домов – народ.
Холод под минус тридцать.
Вьюга шальная злится,
Бьёт по щекам ворот.
Площадь пуста. Пустынь –
Нет пустынней на свете.
Девочка! Не простынь,
Хлещет наотмашь ветер.
Гонит тебя домой,
Бесится, словно нежить.
Варежкой шерстяной
Под руку парня держишь –
Встань за его спиной!
………………………………
…Помнишь, в рядно рябин
Осень рядила город?..
Фарами от машин
Свет разрезает холод…
…Сонм «золотых шаров»
Сыпался вам на плечи…
Бельма прожекторов –
Спутники вашей встречи…
Дома – горячий чай,
Жар батарей чугунный.
Что ж от него сейчас
Ждёшь в ледяной, безлюдной
Этой ночи? – Не тронет
Кая твоё признанье.
В белых снегах утонет
И о любви мольба.
Острым зеркальным сколом
Черный зрачок проколот.
В сердце его не тает
Твёрдый кусочек льда…
МАРИЙСКОЕ ОЗЕРО
Кусты рябин в коралловых монистах!
За ними, далеко, среди скалистых глыб
Я вижу голубой, прозрачный, чистый
Аквамарин со звёздочками рыб.
Утоплен в мягкий бархат малахитный,
По зелени – рубиновая сыпь!
От глаз людских, в сухой листве сокрытый,
Здесь набирает силу белый гриб.
Прогретый воздух полон ароматов,
Колдует над узорами паук.
И светятся насквозь в лучах заката
Медовые ладони женских рук.
ВЕСЕННЕЕ
Лучик солнца на газон прилёг.
Из земли, поднакопив силёнок,
Одуванчик, охристый цыплёнок,
Выпростал упругий стебелёк.
Куртки скинув, детвора в футбол
Шпарит, с воплем забивая гол.
(Футболисты рьяные с пелёнок!)
И распущен лопуха подол…
Чистит пёрышки к теплу моя столица.
У меня в кармане – ни гроша.
Но, легка, невесть куда стремится,
Отзываясь на весну, душа.
Вытаявший сор и пыль дороги
Смоет дворник – благодатный дождь.
Заведу видавший виды «Додж»,
По весне проедусь. Так немного
Надо мне, чтоб было хорошо!
(И тебе, поверь, не больше надо.)
Вот и ливень-чистильщик прошёл
По деревьям и скамейкам сада.
Семь цветов в себе соединив,
Яркое, как в мультике, повисло
Над Петром и Павлом коромысло,
Над мечетью белой Кул Шариф.
СТРАСТИ ПО КАЗАНИ
Вновь побелела Казань: переулки, дворы, магистрали…
Розовый столбик термометра падает вниз.
Всё потепленьем грозили синоптики. Врали! –
Непредсказуем весенней погоды каприз.
……………………………………………………
Здесь, на Гоа, с аравийской играя волною,
Вдруг затоскуешь: как сладок «отечества дым»!
Крыш бирюзовых мой город! От снега седым
Облаком звёздным растаял вдали.
Ты повсюду пребудешь со мною!..
…Всё включено в пятизвёздном помпезном отеле.
Эта печаль – первобытного пращура зов.
Только проверено: ром или «сотка» мартеля
Дома, у телека, вовсе не хуже, всамделе,
И без экзотики этих индийских даров.
Водная пыль Дудхсагара*, чаев аромат всевозможный,
Только притихла в груди моей певчая птица-скворец.
Что-то бормочет индус, завлекающий связкой колец…
Я – далеко от него. На Жуковского, в лавке пирожных.
================================================
*Дудхсагар – название одного из красивейших водопадов Индии.
* * *
Эта комнатка – тихая горенка,
Здесь цветочный уют подоконника.
Занавеска с орнаментом греческим,
Акварели пионовый дым.
Светлый образ Николы Ликийского
Смотрит строго, но всё ж по-отечески!
Книжки – в ряд и в тюльпане светильника
Лампа светом горит голубым.
О, как мило мне это убежище!
Годы мимо проносятся с шелестом.
Старомодную мебель на белую –
(сочинила другой интерьер!)
Поменяла, да в этом ли дело-то?
Мне моложе с годами не сделаться –
Подтверждает любимое зеркало
Отраженьем на фоне портьер.
В АЛУШТЕ
В решете ливанских кедров
Облака просеял кто-то,
И сверкают звёзд осколки
В частой сетке решета.
Это август виноградный,
Восхитительный и щедрый,
Это лёгкая дремота
Виноградного куста.
Беззаботный шустрый дождик
Прошуршал в миндальной роще,
И просыпались орехи
На тропу слепым дождём.
За горой маячит осень,
И жирком запасся ёжик.
Парус ветреный полощет.
В небе заново рождён
Месяц.
Утренняя радость –
Лёд гранатового сока
На балкончике уютном
В тёплых путах простыни.
Как невиданная роскошь –
Эта длительная праздность,
И трещит о том сорока,
Не устав от болтовни.
ДИПТИХ
1.
Когда людские смолкнут голоса,
Прислушаюсь: под белою луною
Ведут беседы мирные леса,
На землю рассыпая лист и хвою.
Восходят зори – украшенье дней.
Очередной виток вершит планета.
Дрожит неясно пятнами огней
Услон-гора, и пеньем до рассвета
Пичуга лета не тревожит сна,
Лишь скрип уключин монотонный слышен.
Да слабо плюхнет на воду блесна…
И тишь плывёт над теснотою хижин.
Да над своим упрятанным гнездом
Вдруг трясогузка чуть засуетится…
И мир во всём: мой сад, деревня, дом,
И стерегущая потомство птица.
2.
Чуть замаячит свет на берегу –
Грести, скользя меж кочек травянистых,
С лопаток вёсел гроздья капель чистых
Ронять в незамутнённую реку.
Ещё волна не вздыбила бока,
Теней остатки слизывает утро.
Уже светлы с востока облака
Зари предощущеньем рыжекудрой.
И новый день гудением шмеля
В ветвях душистой яблони продлится.
И всё в согласном мире повторится,
Всё повторится, только без меня.
Взовьётся голос девичий, звеня,
Над берегом прогретого залива.
В природе замещенье справедливо:
Всё будет так же, только без меня.
До окончанья благодарных лет,
Исчерпывая толику земного,
Мне просто быть – и ничего иного...
Всё суета. Всё суета сует.
Казань