Валентина ЗИКЕЕВА. ГДЕ ПАМЯТЬ СВЕТЛАЯ ОСТАЛАСЬ… Стихи
Валентина ЗИКЕЕВА
ГДЕ ПАМЯТЬ СВЕТЛАЯ ОСТАЛАСЬ…
РУССКАЯ АТЛАНТИДА
Тихо течёт Молога*,
Пряча дома и судьбы.
В речку ведёт дорога.
Выживший не забудет:
Падало небо в воду,
Город спасти пытаясь.
Но не осталось броду.
Берег, с волной ласкаясь,
Помнит все переулки,
Помнит все перезвоны.
Эхо там вторит гулко
Осиротевшим стонам.
Рыбы там над домами
Плавают ли? Летают?
Кружатся косяками?
Или по-птичьи – стаей?
Лики святых размыло.
Всюду печаль и холод.
Смотрит ветла уныло
На затонувший город,
Где под водой застыли
Церкви и колокольни.
Раньше в них службы были –
Нынче представить больно.
Вот и стоят в печали
Вечным укором виды,
Чтобы не забывали
Русскую Атлантиду…
___________________________
* Молога – река и город, затопленный Рыбинским водохранилищем.
* * *
Наматываю годы на клубок.
Чем дальше – тем быстрее скорость.
Конец той нити, может, и далёк,
А может, оборвётся скоро.
Как были беззаботны в детстве дни,
Как будто нескончаемое лето…
Осели прочно в памяти они,
Чтобы сегодня говорить об этом.
Как у озёр с небесной синевой
За стрекозой капроновой кружилась.
И не было меня счастливей той,
Когда она на косы мне садилась.
Качели поднимали до небес,
Где я свои испытывала крылья.
А подо мной гудел сосновый лес.
И эта сказка называлась былью.
В одно мгновенье съёжились года.
Лишь сосны те стоят, как старожилы.
А Голубого озера вода
Так навсегда к себе приворожила.
Уж побелел предательски висок.
О возрасте поставим много точек…
Наматываю годы на клубок,
Как будто просто нити на клубочек…
* * *
Усади меня в светлой кухне,
угости ароматным чаем.
Видишь: в окнах уже набухли
почки клёнов, весну встречая.
Скоро будут трещать сороки,
обживая сорочьи гнёзда.
Я свернула к тебе с дороги,
забежала случайно просто.
Просто так, без нужды и дела.
Просто так, без какой-то цели.
Просто видеть тебя хотела
с той далёкой шальной метели,
когда всё февралём кружило
и гудело в проёмах гулко.
Ворожила метель, ворожила,
заметая все закоулки.
Но согрела твоя обитель.
Помнишь: пили чай, обжигаясь?
И смотрел со стены Спаситель,
уголками губ улыбаясь.
* * *
Расправлю плечи и походкой от бедра
пройдусь по шумному казанскому Бродвею…
Игриво настроение с утра!
Шучу-шучу! Я так и не умею.
Да и зачем? Прошли мои года,
когда в короткой юбке щеголяла.
И шпильки были острыми, когда
по самой главной улице гуляла.
Теперь мне старый сад куда милей,
где с тихою скамейкою сдружилась,
где летом мотылёк кружил над ней,
а осенью листва к ногам ложилась.
Мой город молодеет с каждым днём,
но я люблю из прошлого страницы.
Мне лестно говорить сейчас о нём,
мой Летний сад несеверной столицы.
КАЛЕНДАРЬ
Настенный календарь, всё недосуг
Перевернуть твоих страниц картины.
Какой же обуял меня испуг,
Когда в один из дней своих рутинных
Я взглядом удостоила тебя
И удивилась скорости планеты.
Так день из золотого сентября
Движением руки моей – вот этой –
Вдруг превратился в первый день зимы.
И так сквозь серость солнце в окна билось.
Пусть эту осень прозевали мы,
Но ничего без нас не изменилось.
Стряхнула пыль, как снег, с календаря.
Уже зима в окно моё смеётся.
Я календарь заметила не зря,
Ведь скоро новый покупать придётся.
* * *
Анне Ахматовой
Дом Фонтанный. Клён в окошке. Тихий сад…
Под «парижской» чёлкой вниз опущен взгляд.
Я пытаюсь у окна с тобою встать. –
Не дана мне эта царственная стать.
Не даны мне эти сила и размах,
что тебя приподнимали на крылах.
Я в своём живу начертанном кругу,
и свои стихи пишу я, как могу.
Но, как ты, я тоже Музу жду в ночи,
ту, что «Данту диктовала» у свечи,
ту, что в твой вторгалась маленький приют,
чьи шаги и мне покоя не дают...
ИЕРУСАЛИМУ
Прощай, прощай, святой Ерусалим!
Твои огни остались за спиною.
Как хорошо, что ты в душе со мною.
Хоть памятью, но всё-таки храним.
Твой светлый лик меня заворожил –
Блеск куполов и строгость минаретов.
Как удивительно переплелось всё это…
Но удивительней, что сам Христос здесь жил!
Вот тут ходил, где я теперь хожу…
Вон там сидел, под ветками оливы…
Их охраняют стены бережливо.
И я на стену руку положу.
И растворюсь с историей библейской…
И окунусь в такую глубь веков,
Где Иисус водил учеников
По выжженным дорогам Галилейским.
Где трижды сатана вопрос изрек,
Коварный и опасный искуситель.
И трижды отвергал его Спаситель:
«Не хлебом жив единым человек…».
Где нёс Он Крест, и падал, и вставал,
И выше на Голгофу поднимался.
Где след ноги его живой касался
И веру человеку придавал.
Где главная молитва «Отче Наш…»,
Как вечный мост над бурною рекою,
Соединила человечество с тобою
И охраняет, словно верный страж.
Нельзя «приехать» в Иерусалим –
В него «восходят» тихо по ступеням,
И преклоняют перед ним колени,
И голову склоняют перед ним…
Священная Земля – Ерусалим.
* * *
Сегодня день похож на осень.
Стыдливо солнце из-за туч
Ко мне протягивает луч,
Как будто извиненья просит
За то, что дни уже не те,
За то, что август так печален,
Что холоднее всё ночами
И чаще чайник на плите,
За то, что танец для стрекоз
Над лугом скошенным – последний.
Подлиза-луч, скользнув к обедне,
Окрасит прядь моих волос.
НОСТАЛЬГИЯ
Туда! Туда! Хочу туда,
Где гладь озер синее неба,
Где быль сплетается и небыль
И помнит чистая вода
Меня девчонкой босоногой,
Веснушчатой и озорной,
Не знающей, что есть покой
И есть ошибки в жизни строгой.
Там с детством встретиться дано.
Там небо в озеро ныряло.
Переливалась и сверкала
Монетка, падая на дно.
Витали бабочки-мечты
В высоких зарослях рогоза.
И пучеглазые стрекозы
За мной следили с высоты.
Туда! Туда хочу опять,
Где память светлая осталась,
Чтоб ненадолго, пусть на малость,
Но откатилось время вспять…
* * *
Уже макушка леса поседела.
Последняя качается листва.
И до меня пусть осени нет дела.
А я, не утонувшая едва
В её холодных, сероглазых лужах,
Где дождевая серебрит струя,
Поджав стрекозьи крылышки от стужи,
Иду искать приют у муравья.
* * *
Выбираю дорогу дальнюю,
ту, что к дому ведет не спеша,
заповедную, исповедальную,
где сливается с небом душа,
где в пургу воют ветры бездомные,
а весною поют соловьи,
где закатное солнце огромное
летом тянет ладони свои
к одинокой, уставшей путнице,
завлекая своим лучом
ту монашку и ту распутницу,
не жалевшую ни о чем…
* * *
Зима так богата белою пряжей,
сидит у камина, всё вяжет да вяжет
кому-то перчатки, кому-то носочки,
а мне паутинку в цветной оторочке.
Накину на плечи, пойду по тропинке
в заснеженный лес, где скучают осинки.
Их развлекать поручу свиристелям.
Сколько же можно гулять здесь метелям?
Там, за рекою, смешная сторожка
тонет в сугробах, задуло окошко.
Тихо дымок выпускает колечки.
Чай – на столе, кот-мурлыка – на печке
лапой трёт нос и гостей созывает.
Как не скрывай, всё про нас с тобой знает.
БУКЕТ
Там, где всюду колосья спелые,
Где дорога вдоль поля легла,
Я девчушкою загорелою
Сколько раз затеряться могла.
И смеясь, васильки синеокие,
Заплутавшие в золоте ржи,
Собирала в те годы далёкие,
Где всё было без примеси лжи.
А вчера, под часами огромными,
Продавала старушка цветы. –
Васильки мои нежные, скромные,
Вы всё так же милы и просты!
И глаза у старушки синие,
Ну, как есть, васильковый цвет.
Мне рукою своей бессильною
Протянула она букет.
* * *
Дине
Не очень-то приветлив город твой,
Когда с вокзала встретил непогодой.
От Невского недолго по прямой
Мне до тебя. Но спорить ли с природой?
То – летом! А сейчас метёт зима.
Я улицей Казанской пробираюсь.
Уже знакомы старые дома.
И я им по-казански улыбаюсь,
Прощаю бездорожие дорог,
Оправдываю город снегопадом.
Через два дома – вон и твой порог.
И ничего мне более не надо...
Мы очень редко видимся с тобой.
Жизнь музыканта – вечные гастроли.
Наверно, называется судьбой
Твоё прикосновенье к этой роли.
Звучит красиво: Токио... Париж...
Тебе вся география знакома.
Пусть завтра ты опять туда летишь,
Зато сегодня... целый вечер дома!
БАБОЧКА
Летает бабочка в автобусе
И слепо бьётся о стекло.
Но что же всё-таки «на глобусе»
Сюда бедняжку завлекло?
Иль чьё-то платье цвета алого?
Иль чьи-то нежные духи?
А может, бедная, усталая,
В мои торопится стихи?
Казань
* * *
Уже макушка леса поседела.
Последняя качается листва.
И до меня пусть осени нет дела.
А я, не утонувшая едва
В её холодных, сероглазых лужах,
Где дождевая серебрит струя,
Поджав стрекозьи крылышки от стужи,
Иду искать приют у муравья.
Маленький шедеврик!