Михаил ГОДЕНКО. «ПРЕКРАСЕН НАШ СОЮЗ...». Фрагменты из автобиографической повести «Вахтенный журнал». К 60-летию Союза писателей России

 

Михаил ГОДЕНКО

«ПРЕКРАСЕН НАШ СОЮЗ...»

Фрагменты из автобиографической повести «Вахтенный журнал»

К 60-летию Союза писателей России

 

7 декабря 1958 года

7-го с утра ездил в Москву. В 3 часа был на открытии (в Кремле) Первого Учредительного съезда Союза писателей РСФСР. Наконец-то, на 41-ом году советской власти догадались организовать Союз писателей России. А то ведь была самая бесправная нация: во всех союзных республиках были свои Союзы, а в РСФСР – не было!

Встретился со многими друзьями и знакомыми, и москвичами, и ребятами с краёв, областей, республик.

 

4 июля 1960 года

Понедельник. Оля в детском саду Литфонда в Малеевке. Теща в Краснодаре. Тишина. Благодать.

29-го июля я вернулся из г. Саранска (Мордовская АССР). Был там неделю. Участвовал в выездном Секретариате Союза писателей РСФСР.

Скажу откровенно, ехать не хотелось. Книги, которые мне дали, чтобы я по ним выступил, — скучные. П.Хузангай «Семья Антрошан» — ничего, вроде вещь значительная. Но ведь 9 тыс. строк — кто же ее до конца прочтёт?!

 

Так вот, вначале ехал с неохотой. По приезде в Саранск мы (В.Кулемин, А.Фесенко, М.Корунный и я) пошли знакомиться с городком. Городок плохонький, провинция. Но потом мнение менялось. Мы посмотрели завод Электровыпрямитель, нам рассказали о полупроводниках, которые он выпускает, побеседовали с рабочими, почитали им стихи — и уже город стал немного лучше, значительней. Затем мы побывали на выставке работ Эрзи. Он нас буквально поразил — это великий скульптор-портретист, который резал свои портреты из дерева квебрахо (Аргентина), это дерево твёрже железа. Прекрасны автопортрет, портрет матери, скорбь, ужас, колобок, Аргентина, танец, Дежа, потрясающа «Страсть» (из бетона), гениален «Моисей».

После знакомства с Эрзи (Нефедовым) Саранск стал для меня еще лучше, еще значительней.

Затем работа Секретариата, выступление в Доме партпросвещения (Л.Соболев, Н.Рыленков, Н.Доризо, И.Воронин, В.Кулемин, М.Казаков и я).

Затем второй день работы Секретариата (суббота), выступление в летнем театре городского парка, где Л.Соболеву подарили мордовскую на­чальную рубашку, где пела Антонова — это было прекрасно! Она пела мордовскую колыбельную, затем «Не брани меня», потом «Марина», и прощальную. Л.Соболев и А.Софронов уехали в Москву. Председателем остался С.Михалков. Выступали многие: Анти Тимонен, А.Кешоков, С.Баруздин, Н.Доризо, В.Кулемин, П.Хузангай, М.Казаков и еще кто-то.

Я тоже выступал. Принимали очень хорошо. Народ очень рад был, что в Саранск приехали московские писатели. Должен заметить, что марка московский» (писатель, поэт) котируется очень высоко. Это я заметил по Сибири, по Дальнему Востоку, по Саранску. В воскресенье заканчивали заседание Секретариата (я выступал в субботу, первый после обеденного перерыва), выступали перед воинами с чтением стихов. Хорошо. Затем с ними сфотографировались.

Вечером был прием-банкет в правительстве Мордовии. Главенствовал на банкете Степан Осипович Цыркин — прекрасный человек, душевный мужик.

 

27-го в понедельник все собрались уезжать с поездом Саранск – Москва в 13 ч. 13 мин. Но с утра в гостиницу пришли Н.Черапкин и Н.Лобанов и начали агитировать нас с Васей Кулеминым, чтобы мы поехали в Тем­ников. Там люди ждут, мол, московских поэтов, приготовили концерт, встречу и т.д. Там же могила Ф.Ф. Ушакова, гос. заповедник и пр. Ну, как не поехать.

И вот мы едем на аэродром, билеты сдали (ж-д на Москву). Пока ждали самолета на Темников, на аэродром приехал Цыркин С.О. с эстонцами. Он приехал провожать нас с Васей, а эстонцев (муж и жена Ян Кросс и Эллен Нийт) он прихватил по дороге. И вот тут мы начали уговаривать эстонцев ехать с нами. Степан Осипович очень их просил и в конце концов сам со­гласился лететь с нами.

И вот мы летим в самолете «По-2». Я, Цыркин, Черликин, Эркай, Ло­банов, Кулемин, Ян и Эллен — 8 человек. Нас встретили на аэродроме в Темникове, отвезли в райком. В райкоме нам краевед немножко рассказал о городе Темникове.

Основан город в 1536 г. на р. Мокша. Рядом озеро «Ендовище» на месте провала. Близко на горе женский монастырь. «Темников» — от «тысячник» по-татарски. Здесь сожгли Алену в избе (есть у Ст. Злобина в «Ст. Разине»). Здесь монастырь Санаксвирь. Рядом с храмом находится гробница — мо­гила Ф.Ф. Ушакова (1752-1817) — флотоводца.

Когда мы пришли на эту могилу, увидели здесь пионеров. Они пели песни под баян. Мы прочли им стихи, сфотографировались.

Затем поехали в государственный лесной заповедник. Были на озе­ре. Вернулись и выступали в Доме культуры. Это было очень волнующее выступление. Принимали нас прекрасно. Люди были рады приезду мо­сковских и эстонских поэтов. Они готовились к этому. В зале, слева, на первых рядах сидели девушки в национальных мордовских нарядах — это как цветник.

Затем был концерт. Самое большое впечатление произвел хор мордов­ских девушек. Кроме того, великолепно исполнял разные вещи струнный оркестр под управлением Леонида Ивановича Воинова. Леонид Ивано­вич вообще человек интересный, одаренный. Он сам виртуозно играет на балалайке. Он заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист Мордовской АССР.

Мы у него были в гостях ночью после концерта, пили чай, угощала нас его жена — милая женщина. А Л.И. угощал нас игрой на балалайке и пластинками Шаляпина.

Прекрасная была ночь!

Легли мы на заре (в гостинице), встали в 7 утра и пошли купаться на р. Мокшу. Я зарифмовал:

Вылез из Мокши,

Весь измокши.

 

Затем позавтракали прекрасной телятиной и отправились на аэродром, до самолета оставалось время, и мы пошли на городское кладбище. Очень зелёное, красивое кладбище. Степан Осипович рассказывал нам, как он был председателем комиссии по похоронам Эрзи, и как он все его работы увез в Саранск. Молодец! И вообще он простой и душевный человек. Он никогда не пыжится от того, что заместитель председателя Совмина.

В середине дня мы были в Саранске. А в 9 часов вечера поехали на ст. Арзаевка. Там нам взяли билеты на поезд Уфа – Москва. Мы попали в одно купе: я, Вася Кулемин, Ян и Эллен. Доехали очень хорошо. Проводили Яна и Эллен с Казанского на Ленвокзал и расстались.

О Саранске остались прекрасные воспоминания!

 

 

12 июля 1962 года

Вчера вернулся из дальней и интересной поездки. Был в Кызыле (Тува), ездил туда с С.Шуртаковым по командировке Союза пис. РСФСР проводить семинар молодых писателей.

Туда летели на «Ил-18» до Красноярска. В Красноярске был у родственников Зилей. В тот же день на самолете Ил-14 улетели в Кызыл. В Кызыле нас встретили — министр культуры Тувы Чадамба Леонид Барандаевич и  председатель Союза писателей Саган-оол Олег Карламович. Отвезли нас в гостиницу и затем повели в ресторан «Улуг-Хем» (Енисей). Два дня мы провели на семинаре. Выступали. Пятого июля после семинара были в редакции газеты «Тувинская правда». Встречались с сотрудниками. Я читал стихи, Семен «травил баланду». Было интересно. 8-го газета дала заметку о встрече и два моих стихотворения да рассказ Шуртакова.

7-8 июля в республике проходил наадым — праздник. 7-го смотрели на стадионе вольную борьбу и стрельбу из лука. Вечером в зеленом театре — торжественная часть и концерт. С докладом выступал Салчак Тока и секретарь обкома и писатель — первый. Затем концерт. Самое большое впечатление — это горловое пение. Поразительное дело... Совсем не верится, что человек поет. Кажется, зурна поет. Запомнилось пение артистки Кара-кыз. У нее очень приятное лицо и ослепительные зубы. У тувинцев есть танец «Звенящая нежность». Я даже стихотворение сочинил:

Пой, Кара-кыз, как синий водопад,

Звенящую расплескивая нежность.

Я издали ловлю твой черный взгляд,

Твоих зубов заманчивую снежностъ.

 

Четвертого вечером, по окончании встречи в редакции, мы с группой тувинских писателей пошли в парк, расположенный на острове. Хороший парк. Там неплохой летний ресторан. Ну, вот и посидели, и поговорили за бутылкой коньяку. Там был Саган-оол, Гюнзегеш, Пюрбю, Изинеева Мария Андреевна (литературовед) и еще один хороший товарищ, фамилии которого я не упомнил.

Пятого просидели полдня на аэродроме. Хотели полететь в Тоджу посмотреть этот изумительный край. Но не удалось из-за погоды. В горах грозы. Лететь нельзя.

6-го поехали на машине на озеро Чагытай. Хорошая была поездка. По­смотрели степи. Я очень люблю степи! Степные озера. Проезжали через усадьбу целинного совхоза «Победа».

Озеро Чагытай большое. Вода удивительно голубая. С одной стороны озера — степь. С другой — горы, покрытые лесом. Великолепная картина. Из-за гор то и дело натягивает тучи и льет дождь. Затем опять солнце и тихо. Ловим язей и подъязков. Хватается по два на удочку: на удочке два крючка. Я оставил на удочке язя и поймал на него щуку. Хорошая щучка. Доктор филологии Пальмбах Александр Адольфович признал меня лучшим рыболовом. И за обедом, когда ели уху, выдал мне приз — лишний стакан водки. Пальмбах был вдохновителем всей нашей поездки. Ездил с нами поэт Юрий Гюнзегеш.

Уху варили: Володя (шофер), Семен Шуртаков и я. Великолепная получилась штука! Перед нашим выездом с озера началась гроза. В одном месте мы влетели в ров. Хорошо, шла машина навстречу. Вытащила. А дальше – пошла сушь. Ливень прошел полосой.

С 4-х дня было самое интересное. Хуреш-хуреш — это национальная борьба. В специально оборудованном месте в парке проводятся эти состя­зания. Выходят по три пары. При выходе борцы танцуют танец орла. Это разминка. Затем сходятся. У каждого свой секундант. Секунданты одеты в пестрые халаты и шапочки, в красных сапогах. Боролось 64 человека, затем 32, затем 16, 8, 4, и наконец двое. И так выявился победитель. Зрители бурно реагируют. Мы с Семеном сидели на специально сделанной трибу­не, где было правительство республики и гости из республик. Интересно было наблюдать за Салчаком-тока. Он самый истый болельщик. Шумел, кричал, хлопал в ладоши, смеялся. Видно, он хороший, непосредственный человек.

9-го утром на маршрутном такси поехали из Кызыла в Абакан. Великолепная была поездка. Переправились через Улуг-хем на пароме. Сперва шли выжженные степи, затем предгорья Саян, покрытые лесом. Дальше – Саяны. Пышная растительность, глубокие ущелья, быстрые черные реки. Красота. Кое-где снега белеют. Даже не верится: середина лета, жарища и рядом снег. Причудливые скалы, красивые вершины в виде замков и пагод. Заповедники для маралов. На полянах — маралы. Их по одному загоняют в стойла и срезают панты — мягкие ветвистые рога. Из пант делают пантокрин. Эта дорога очень важная для Тувы. Железной дороги нет. Все по воздуху. Но горючее, например, по воздуху возить не будешь. Поэтому на этой дороге один за другим и туда и обратно идут бензовозы.

По пути заехали в село Шушенское. Был понедельник, дом-музей В.И. Ленина был закрыт. Нашли директора, попросили показать. Он охотно повел нас в квартиру Ленина, рассказал о Шушенской ссылке вождя. Шушенское сейчас красивое село — районный центр. В центре кирпичные двухэтажные здания, асфальт. Здесь молококонсервный завод. Около большие дома для рабочих. Это все похоже на город. Повезло Шуше! Если бы здесь не бывал Ленин, село было бы совсем не таким, как сейчас. Никто бы его не знал и не вспоминал. И, конечно, бюро райкома было бы не в роскошном двухэтажном здании, а в простой бревенчатой избе. На эту тему я ещё поспорил с Семеном. Он в этом смысле человек дубоватый, пытался доказывать: «Причем тут Ленин?!».

Затем проехали Минусинск, а там и Абакан. Мы позвонили Мише Кильчичакову — хакасскому писателю, нашему другу по Литературному институту. Миша пригласил нас к себе. Помылись маленько и пошли в ресторан. После ресторана — в парк. Утром взяли билеты на самолет и разлетелись в разные стороны: я в Москву (через Кемерово, Новосибирск, Омск), Семен дальше на восток: в Иркутск, Якутск и дальше.

Когда самолет «Ту-104» уже долетал до Москвы, его завернули опять в Омск. Москва не приняла из-за погоды. Просидели ночь в Омске. Спали в самолёте. Утром прилетели в Москву.

 

13 сентября 62 года

Дурная погода, дождь, холодно — и настроение дурное. Но думаю, что виной тут не дождь. И вчера, и позавчера, и позапозавчера была прекрасная погода, а настроение тоже дурное. Просто не нахожу места. А это потому, что я окончил работу над второй книгой «Живи, как люди». Когда работал — был поглощен весь и ни о чем не думал. А теперь сдал рукопись на машинку и все вокруг опостылело. Это перемена давления: я был месяцы под высоким давлением, и вдруг оно спало. Потому хандра. Сейчас думается о том, как примут рукопись в редакции журнала, что скажут. Может, это маразм, графомания? А, может, и кое-чего стоит? Сам я ничего не знаю и ни во что не верю. В первую книгу верил. Ее быстро подхватили в редакции «Октября», расхвалили и... не напечатали. Готовили в первый номер 62-го года, обещали 3-й номер, 6-й. А теперь говорят, что в этом году вообще не напечатаем. А ведь так обнадежили. Я знаю, что против меня Петя Карелин. Хотя при встречах прикидывается доброжелателем. Что ждёт вторую книгу? То же? А, может, отвергнут сходу, не обнадеживая? Лучше бы рубили сразу. Правду говорят, чтоб написать, нужен талант, а чтобы напечатать, надо быть гением.

Я замечаю, что все-таки сейчас молодых печатают смелее и больше. Молодёжь сейчас косяками пошла в литературу. И не только в литературу, а и в театр, в живопись, музыку.

Мое поколение (Солоухин, Тендряков, Федоров, Бондарев, Шуртаков, Кожухова, Агашина и др.) входило в литературу очень туго. Во-первых, мы были в рыбьем состоянии, оглуплены в лучах культа: того нельзя, этого нельзя, жили в рамках, говорили с оглядкой, писали «как надо», а не «как есть».

Во-вторых, нас неохотно пускали в литературу. И не только в литературу. Не доверяли. Везде, и на постах государственных, и на постах искусства сидели боги: «народные», «заслуженные», «лауреаты и прочие маститости.

Насколько сейчас проще. И в театре, и в музыке, и в живописи, и в литературе, и в кино тон задает молодежь. Потому так обилен урожай. Чувствуешь себя «свободно и раскованно».

 

7 февраля 1963 года

29 января вернулся из поездки в Мурманск. Приехали туда 23-го, выехали 27-го. Хорошая была поездка. Ездили бригадой: С. Наровчатов, А. Левушкин, 3. Морина и я. Проводили семинар писателей Кольского полуострова. Я с Мориной руководил прозой. Серёжа и Толя — поэзией. Семинар продолжался два дня, 24 и 25-го января. Сперва было совместное заседание, затем раздельное и опять совместное. Подвели итоги. Что касается прозы, могу сказать, что увидел двух настоящих писателей: Станислава Панкратова и Анну Аксенову. Я прочил «Мой север» Панкратова и «Взрослым» А. Аксеновой. У Станислава выходит вторая книжка «Солнечный ветер». У Анны «Взрослым», кажется, пятая. Прочёл интересный очерк Андрея Тюнина «Хозяин своей судьбы». Познакомился с интересным не сколько писателем, сколько человеком Алексеем Ильичём Реутовым. Он капитан дальнего плавания. Написал повесть «В стороне от фарватера». Повесть неровная. Есть в ней хорошие мысли и места, но написана слабо.

Интересно, что мы своим приездом поставили людей на свои места. До нашего приезда «боговал» Полтев. Он отв. секрет. «Полярной правды», руководил литобъединением. В запальчивости грозил С.Панкратову и А.Аксёновой: «Я вас не пущу в литературу!». Сам же он никакого отношения к литературе не имеет. Состряпал с женой очерковую книжку. Слабенькое, худосочное произведение — и возомнил, что он талант.

Кроме семинара выступали два раза на телевидении, радио. Взяли наши стихи газеты. Мы выступали в 7-й электромеханической школе в Североморске, на крейсере «Александр Невский» и у авиаторов-сафоновцев.

Жили в гостинице «Арктика». Сережа пил всю дорогу и все время в Мурманске. 24-го вечером в перерыве между заседаниями семинара его схватил апоплексический удар. Это было неприятное зрелище. Испортил всем настроение. Хотели отвезти его в больницу — не дался. Отвезли в гостиницу. Дежурили около, пока не отошел. С ним в номере жил Толя Лёвушкин. Человек он оказался слабый. Трус. Он убежал, напился в стельку. Пришлось мне следить не за Сережей, а за ним. Долго бушевал. Пришлось уложить в постель силой.

 

16 марта 65 года

Раз уж я расписался сегодня, то хочется написать и о том знаменательном событии, не менее важном в нашей писательской жизни. Я имею в виду II съезд писателей России, который проходил с 3 по 7 марта 65 года, и на котором я был в качестве делегата. Я не думал и не гадал, что меня изберут на съезд от такой организации, как московская. Тут столько знаменитостей, что трудно протолкаться. Однако, избрали. На съезде встретился со многими друзьями и знакомыми. Этим и хороши съезды. Думаю, съезд был удачным и полезным. Во-первых, потому, что был дан бой всяким рефлектирующим героям-мальчикам. Был дан бой литературе, которая любит копаться в язвах, любит показывать только наши поражения и неудачи. Одним словом, литературе, из которой можно узнать, как мы отступили до Волги, но из которой нельзя увидеть, как же мы все-таки дошли до Берлина.      

Во-вторых, съезд полезен тем, что напомнил московской братии, захва­тившей большинство в организации, что Россия существует, русский дух жив и он еще себя проявит. Наше московское реакционное меньшинство это почуяло и сидело на съезде, не брыкалось.

Съезд избрал в Правление и делегатами на Всесоюзный форум и Грибачёва, и В.Смирнова, и Бубеннова и других, кто не был избран на этот съезд.

Меня тоже избрали и в Правление, и делегатом на съезд писателей СССР. Чему я рад и что для меня тоже явилось большой неожиданностью.

Из выступлений на съезде лучшими были, на мой взгляд, выступления Михаила Алексеева, Вас. Федорова, С.Наровчатова, С.Смирнова.

Л.Соболев отметил в докладе мое «Минное поле». Я рад. И очень благодарен ему за это. А вообще он отличный писатель, прекрасный мужик и великолепный руководитель нашего Российского союза. Он очень оживил писательскую жизнь в областях, краях, нац. республиках. И слава ему за это. Потому его единодушно новое Правление утвердило Председателем нашего союза. Московскому отделению он не нравится. Наплевать! Понятно, почему не нравится, а России нравится! Так же, как и поэт А. Про­кофьев. Его Дар пытался отвести из списка правления. Он мотивировал тем, что Ленинградская писательская организация не избрала его в своё правление.

А Вас. Фёдоров сказал: «Прокофьев принадлежит не Ленинграду, он принадлежит России!». И был избран!

Радостно то, что съезд открывал Шолохов – величайший художник современности.

 

=================================================================================

Михаил Матвеевич Годенко (род. 1 октября 1919г.) прошёл достойный путь воина и писателя. Он служил на дважды Краснознамённом Балтийском флоте с мая 1939 года по август 1946-го. Провоевал, как говорится, от первого до последнего выстрела. Корабельный минёр, он ставил мины, тралил мины, подрывался на минах. Участвовал в знаменитом Таллинском переходе кораблей флота в Кронштадт. Был ранен, тонул. После лечения защищал Ленинград в составе бригады морской пехоты. И снова вернулся на корабли.