ПОЭЗИЯ / Анатолий ПРУСАКОВ. В ТРЁХСТАХ ВЕРСТАХ КАКИХ-ТО ОТ МОСКВЫ. Стихи
Анатолий ПРУСАКОВ

Анатолий ПРУСАКОВ. В ТРЁХСТАХ ВЕРСТАХ КАКИХ-ТО ОТ МОСКВЫ. Стихи

 

Анатолий ПРУСАКОВ

В ТРЁХСТАХ ВЕРСТАХ КАКИХ-ТО ОТ МОСКВЫ

 

* * *

Слова, что крылья,

Тот, кто владеет ими,

И смерть осилит.

Парит листом осенним мой сонет,

Раздолье в нем и мыслям, и созвучьям.

Уходит время, как песок зыбучий

Сквозь пальцы наши, заметая след.

Аккорды слов, подвластные строке,

Каскадом рифм спадают на бумагу.

Отстроенные замки на песке

Вселяют и надежду, и отвагу.

 

Размер стиха в пропорциях отлит,

Он задает необходимый ритм.

Сонета строй особенно изящен.

Сурова жизнь, а время ей под стать.

И всё-таки мне хочется сказать –

Я быть рабом пера всю жизнь согласен.

 

СОН

Отдал бы всё, чтоб возвратиться в сон,

где было хорошо, а было – точно…

Туда, откуда виделась бессрочной

жизнь, а в пруду плескался синий сом.

Там звёзды не смежали ночью век,

днём паровоз ронял на небо кляксы

и лаяла спросонья в сенцах такса,

когда входил недобрый человек.

 

От времени дом сжался и присел,

фундамента к нему не подводили

тогда еще, когда все были в силе,

а в пальцах у меня крошился мел.

И я бегу по полю налегке,

да напрямки, сквозь липовую рощу,

в тот мир, где ветер волосы полощет

у мамы, улыбающейся мне.

 

ЭЛЕГИЯ

Вот и всё. Отбит кусок судьбы.

Покидаю северное лето.

Растворятся незаметно где-то

в буднях, как в песке, мои следы.

 

Там не будет, словно часовой,

день стоять без сна неутомимо.

Край брусничный от меня незримо

ускользнёт прочитанной строкой.

 

А когда октябрь польёт дождём

сопки с оголёнными кустами,

будет что-то общее меж нами…

Мной – и несказанно грустным днём.

 

А потом накроет снег, как встарь,

разом всё, как здесь заведено, –

и закрутит для других кино

на полотнах неба календарь.

 

* * *

Рассказывал отец мой, что колхоз,

Основанный в год смерти Ильича,

Давал стране пшеницу, рожь, овёс.

И жили все, как надо, сообща...

На месте этом нынче пять дворов,

А в них нет ни детей и ни коров.

 

ДЕРЕВЕНСКИЙ КЛУБ

В трёхстах верстах, от МКАДа по прямой,

есть закуток в районе захолустном,

там летом угощают квасом вкусным,

под осень бражкой с пирогом капустным…

Зимою – хоть ложись и волком вой.

 

Лет двадцать пять, помноженных на пять,

там ничего почти не изменили –

в лесу орехов, ягод изобилье,

но нет дорог, как не было в помине,

и некому дары те собирать.

 

Картошку точит колорадский жук –

привет от дяди Сэма дяде Лёне.

Не ржут игриво, как бывало, кони,

земля под паром без конца филонит,

коса отвыкла от крестьянских рук.

 

Среди селенья клуб из кирпича,

Да, право, уж не клуб, а развалюха,

в нём весь февраль хозяйничает вьюга –

дверь, окна, крышу уволок Андрюха –

завфермой из "Заветов Ильича".

 

В деревне не услышишь детский смех,

площадка волейбольная в бурьяне.

Фундамент развороченный от бани –

снёс Стёпка баню трактором по пьяни –

да прямо в банный день – и смех и грех.

………………………………………….

Что было раньше – поросло быльём…

В лапту играли взрослые детины,

справляли свадьбы, звали на крестины,

ходили в гости просто без причины,

а за межу – с колом и топором.

 

Теперь бесхозны сто гектар травы,

ну а коров – пересчитать на пальцах,

в сенях домов пылятся прялки, пяльцы,

и сапоги пропитывают смальцем…

В трёхстах верстах каких-то от Москвы.

 

КОНЕЧНАЯ

Пришёл декабрь, ночной мороз бодрит –

погода устаканилась в столице.

Метро закрыто, негде приютиться,

в подъезд проник бездомный инвалид.

 

Прижался к батарее, но озноб

не хочет распрощаться с бедолагой,

а от него мочой шманит и брагой –

терпеть не можем мы таких особ.

 

Потухший взгляд затравленно кося

на дверь входную, хочет он согреться.

Устало тело, еле бьётся сердце –

запас аккумуляторов иссяк…

 

В полярном мире роскоши и дна

проходит жизнь земная быстротечно.

Мы все равны на станции Конечной,

всех принимает с лёгкостью она.

 

ТЕРРАРИУМ

Москва. Февраль. В рост дворника сугроб.

Горячим чаем не залить озноб.

У зоопарка очередь с утра:

старушки, дети, дамы, господа.

 

Террариум. Царит переполох –

кайман Хлопуша в одночасье сдох.

 

Народ вздыхал: «Отмучался бедняга»,

«Да, натерпелся зяблик взаперти».

Скулила за воротами дворняга,

голодная – и некуда идти.

 

Струхнули в заведении чуток –

рептилий сон достаточно глубок…

Калачиком свернулся старый пёс,

лёд на глазах – метаморфоза слёз.

 

HAPPY END (ЗОЛОТАЯ РЫБКА)

В коей раз старик у моря…

«Золотая рыбка! – молвит. –

У старухи снова блажь,

будь заступницей, уважь».

Потемнело сине море,

настроенью рыбки вторя,

и она, хвостом вильнув,

уплыла на глубину.

 

Долго ждал старик ответа,

всё ещё надеясь где-то,

что поможет рыбка вновь…

Возвращаться как домой?

Пуще смертушки, пожалуй,

он побаивался старой.

Наконец, склонив главу,

к дому отыскал тропу.

 

Месяц встал над миром сирым,

кажущийся ломтем сыра,

и на море полный штиль,

звёздочек зажжён фитиль.

Лёгкий бриз усы щекочет,

возвращаться нету мочи.

Но старик, промежду тем,

вот уже у царских стен.

Робко к стражнику подходит,

скромен был он от природы,

и заводит речь свою

(я, как есть, передаю):

«Господин ты мой хороший,

знаю, спрашивать негоже,

только надо мне, родной,

к самодержице самой».

 

Стражник страшно удивился:

«Ни с Луны ли ты свалился?

Нами правит добрый царь,

да ты, батюшка, дикарь.

Но случилась незадача,

как ещё назвать иначе:

царь пропал тому три дня,

сев на быстрого коня…».

К старику подносит факел –

и от страха чуть не спятил,

на колени пал пред ним:

«Не признал. Вели казнить!»,

Что тут скажешь, видно, рыбка

осерчала, да не шибко –

за добро платя добром,

старче сделала царём.

 

«Где старуха?» – спросит кто-то…

У неё своя забота -

в океанах и морях

на людей наводит страх.

Мечется в подводном царстве,

изощряется в коварстве…

Только рыбкой завладеть

не удастся ей и впредь.

 

ЭКСТРИМ

Комар подначил Овода: «Толстяк,

давай проверим, кто ловчей?» – «Ништяк, –

ответил Овод, – объясни, в чём суть,

чем нам с тобою предстоит блеснуть?».

«На пастбище приметил я бычка

с осанкой гордой, мышцами качка,

устроим показательный экстрим…

К нему мы незаметно подлетим –

тому, кто больше крови насосёт –

достанутся победа и почёт».

Как сказано – так сделано. Летят,

пикируют на жертву. Результат …

бычок в одно касание хвоста

отправил кровопийц на небеса.

 

Мораль – чужую кровушку не пей,

а то своих не соберёшь костей.

 

Комментарии