Артём КОМАРОВ 
Артём КОМАРОВ
ВЕСЬ МИР ТАК НЕСТЕРПИМО ПРОСТ…
* * *
Паше Шарову
На Николу ходили мы в гости.
Птицы мирно клевали пшено...
Там играли мы в нарды и кости
И смотрели немое кино.
Чарли Чаплина старая лента
Воскресала из тени времен.
Ощущение чуда. Момента.
Память прошлого. Тени имен.
ГУСАРСКОЕ
Я снам и книгам повинуюсь, словно
Лошадка повинуется хлысту.
По стойке мы стояли ровно –
Нас было видно за версту.
Стихи слагали и куплеты,
Но на земле стояли прочно.
И ментики, и эполеты
Под стать нам были, точно.
Кутили, пили и любили,
И разбредались по казармам.
Не выбирали "или-или":
В метании – нет тени шарма!
Живи, гусарская баллада.
Звучи, великая Россия!
Пусть от нее не будет слада.
Рефлексия и эйфория.
Я снам и книгам подчиняюсь нощно,
Перу потворствует бумага.
Рука крепка, искусство мощно,
Нам до него всего – полшага…
ЛИРИЧЕСКОЕ
И это потом, и это потом...
Двое чуть слышно идут под зонтом.
При звуке дождя мне мерещишься ты –
И руки, и плечи. Родные черты.
И тонкие пальцы, и пухлые губы...
Все антикафе и полночные клубы.
А дождик все лил к середине июля.
И как тебя звали? По-моему, Юля...
...Но лето в разгаре, и дождь за окном.
И это потом, и это – потом.
* * *
«Если бы мы чаще жаловались
Нам бы меньше завидовали», –
Написала одна старуха в Фейсбук.
Я часто думаю над ее словами.
Вспоминаю полковника,
Которому никто не пишет.
В России был аналог полковника –
Актер и писатель Василий Шукшин,
Который сказал: «Я буду лучше грызть землю,
Но не буду пенять на свои неудачи».
Из которых и состоит наша жизнь.
* * *
Настанет день, настанет час.
И мы уйдем, как не бывало.
Если мертв Пушкин,
То живы ли мы?
– Нас нет.
...День придет, и смерть нас вычеркнет
Из блокнота жизни
Четкой ровной линией.
Черной гелевой ручкой.
Смерть – хлеще Кафки.
Круче Ницше.
Крепче водки.
Спирит – не спирт.
Ленточка дальняя, финишная.
...Это время белых стихов.
Белых, перистых облаков.
Это время коротких звонков
По межгороду.
Это переход вброд.
Это запах терпких духов и
Мегаполиса.
ЭЛЕГИЯ
Я сидел и смотрел: город цвел из окна.
Было пусто вокруг, за окном – тишина.
Снились губы, глаза и чужая ладошка
Я просеивал сон, прислонившись к окошку...
...Поцелуй твой надменный, чужие глаза.
Обронила слова, покатилась слеза...
Город плыл и струился, как медленный свет.
Так кончалась любовь и сходила на нет.
* * *
Я как будто ослеп в эту ночь. Я продрог.
Огоньки у витрин догорят.
Я прошел бы хоть тысячу десять дорог,
Но пока только сотню подряд.
Выйду я погулять, позабуду маршрут.
По пустынным дорогам пройдусь...
Путь извилист, непрост, и ухабист, и крут,
Вот моя, современная Русь!
* * *
Строчек праздных не писать,
Не собрать стихов осколки...
Двадцать лет проходят мимо,
Мы уже другие. Глядь...
Мы уже другие, мы,
Двадцать лет, как выстрел
В спину.
Кто я?
Где я?
С кем я?
Не воротятся, увы…
Дни и годы. Люди. Сны.
Набираю телефоны...
Голоса чужие. Звуки
Нам
из детства
не слышны.
ЛЕТНИЙ ДЕНЬ
1.
Я пытался удержать летний день.
Не смотрел на часы.
Не выходил из комнаты.
Не думал о датах и числах.
Не подходил к календарю –
Время словно застыло...
2.
Делал селфи, смеялся,
Как большой ребенок –
Том Сойер местного разлива.
Мне казалось тогда, что я вечен,
Как последний обэриут
Или алеут из песни.
Летний солнечный день – последнее,
Что у меня осталось.
КАРАНТИН
Вечность кажется насмешкой:
Карантиним мы в жилищах.
Кто ферзем был – станет пешкой.
Этот день один из тыщи...
Что прошло, то было мило.
Будет то, что будет нашим.
Солнце небо озарило,
Куст сирени в окна машет.
И весна звучит тальянкой.
Приглушенно, еле слышно.
Из-под пива темной склянкой –
Розы цвет – чужой и пышной.
На столе, под Окуджаву,
Роза красная алела.
Карантин скосил державу,
Ярость зрела. Злоба зрела.
...Время кончилось, застыло,
А вчера вовсю бурлило.
Роза чашу распустила,
А она меня – забыла...
БЕЛЫЕ СТИХИ
Я всего лишь паромщик слов,
Перегоняю их из тени в свет
(Как пастух пасет свои стада),
Из далекого сна – в ледяную явь.
Где-то зреют наши стихи,
За которые нам не стыдно.
А слова составляют столбцы,
Те, что я записал вчера...
* * *
Весь мир так нестерпимо прост,
Божественен по сути.
Я вижу приближенье звезд,
И красоту и бездну жути.
Здесь блещет сонмище планет
На небе, что зовут чертогом, –
Творенье Космоса иль Бога
Средь миллиардов звездных лет...