Лизавета РЕШЕТНИКОВА. БЕЗ ПОСРЕДНИКОВ. О книге стихов Светланы Астрецовой «По направлению к готике»

 

Лизавета РЕШЕТНИКОВА

БЕЗ ПОСРЕДНИКОВ

О книге стихов Светланы Астрецовой «По направлению к готике»

 

Современная поэзия, открыв для себя «новую искренность», превратила поэта в комок нервов, в оголенный провод, раздела его перед публикой… Но вот мы держим в руках первый самостоятельный сборник стихов Светланы Астрецовой – совсем молодого, но уже неоднократно титулованного автора: «По направлению к готике». Совсем иной образ поэта встаёт со страниц «По направлению к готике»: с иголочки одетый, застёгнутый на все пуговки, отстоящий так далеко, словно и нет его, никакого Автора. Мы видим на страницах сборника непривычные для нашего времени стройные стихи, математически точные по форме. Строфы сдержанные, выверенные, нет, не скупые отнюдь, но каждый из множества завитков на своём месте:

Сошлись и замерли две армии

На чёрно-белых клетках пола:

Кентавры с луками из мрамора

И бронзовые дискоболы.

 

Стихи, которые доставляют тонкое эстетическое удовольствие. Никаких шумных эмоций – только красота с лёгким оттенком несбывшегося. Поэзия Светланы Астрецовой, как бесполезная, очень дорогая вещь: да, она может быть и не нужна совсем, но её бесконечно хочется держать в руках, трогать, любоваться:

Я просил у небес и дьявола

Луну, пуще всех щедрот,

Я просил и она упала,

Созрев, как запретный плод.

 

 Удивляешься текстам, долго привыкаешь и, главное, мучительно пытаешься заглянуть между строк, приподнять, а то разворошить все эти тонкие вуали Саломеи, отковырять штукатурку фасада и найти Автора. Мы же так привыкли, что с нами говорят через тексты живые люди со своими великими переживаниями, страстишками, человечностью и грехом. Но не тут-то было…

 Многие критики упрекают Астрецову в старомодности, напоминая с укоризной, что со времён серебряного века уже много воды утекло. Да, утекло много воды и многое изменилось. Например, в 1967 году Ролан Барт, в небезызвестном эссе, попытался убить Автора. С почти религиозным фанатизмом истинного ценителя искусства, он призывал критиков перевести взгляд с личностей писателей, с их грязного белья на текст, текст, текст… Того же требует от читателя и Светлана Астрецова в предисловии к своей книге. Да, ниже, она всё же приводит свою биографию, раскрывая образ, но слегка смущаясь и отдавая дань времени, где остаться инкогнито невозможно.

Однако можно со всей смелостью утверждать, что Астрецова очень близка к тому идеальному Бартовскому «Скриптору». Автор – совершивший изящное самоубийство во имя текста, который, пользуясь словами великого француза «соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников». (От Толедо до Макондо, от Тристана и Изольды до Жана Кокто.)

Более того, оставаясь в рамках концепции Ролана Барта, следует отметить, что эта самоликвидация совершена и во имя читателя, который воспринимает текст во всей его анонимной целостности, становится условием его ежеминутного рождения: «Читатель – это то пространство, где запечатлеваются все до единой цитаты, из которых слагается письмо; текст обретает единство не в происхождении своём, а в предназначении».

При такой постановке вопроса читатель становится почти демиургом, и вполне способен творить миры, если не «из ничего», то, по крайней мере, из предложенного материала. А материал мастерски подобран и так и манит поиграть в увлекательные пятнашки с культурным наследием человечества, над которым не властно время. Ведь что может быть прекраснее, чем провести однажды вечер в компании высокого искусства?