Игорь ВИТЮК. ТИПОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЖЕНСКОЙ ВОЕННОЙ ПОЭЗИИ. На примере книги стихов Оксаны Москаленко «Огненный щит»
Игорь ВИТЮК 
Игорь ВИТЮК
ТИПОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЖЕНСКОЙ ВОЕННОЙ ПОЭЗИИ
На примере книги стихов Оксаны Москаленко «Огненный щит»
Существует ли женская военная поэзия? Ещё несколько лет назад я бы ответил однозначно: нет!
Женская поэзия как уникальное явление в русской литературе возникло в период Серебряного века, совпав с начавшейся в России борьбой женщин за равноправие во всех сферах жизни. Более сотни поэтесс тогда открыли массовому читателю всю гамму потаённых чувств, грёз и желаний. А начавшаяся в 1914 году Первая мировая война «рекрутировала» в строй военных поэтов и нескольких женщин. В частности, назову имена: Зинаида Гиппиус, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Надежда Тэффи, София Парнок, Мария Моравская, Елизавета Журавская, Татьяна Тимашева, Екатерина Хмельницкая, Любовь Столица... Кого-то из мало известных, может быть, и упустил… Причём вторая половина списка – это поэтессы второго ряда. В общем, получилось негусто, учитывая, что в то время постоянно печатались в литературных изданиях более сотни женщин. Информация для размышления: в Великобритании в 1914-1918 годах о войне опубликовали свои стихи более 500 женщин из общего числа более 2000 военных поэтов [Клэр Бак, «Сочинения британских женщин о Великой войне», 2005]. То есть в Британии каждый четвёртый военный поэт был женщиной, а в России – несколько процентов (1-3% в зависимости от методики оценки общего числа поэтов).
Почему такая разница? Неужели русские женщины были не так патриотичны? Меньше любили своих мужчин, ушедших на фронт? Меньше страдали в тылу? «Нет!» – если мы ведём речь о русских женщинах в целом. И в какой-то степени «Да…» – если рассматриваем только поэтесс того времени. В своём большинстве это были образованные дамы, с восторгом глядевшие на западную поэзию (прежде всего, французскую), на западный мир в целом. Неудивительно, что большинство из них не приняли душой патриотический подъём, царивший в стране в первый период войны. Эти эмансипированные особы не замечали ни солдатского героизма на фронте, ни солдатских страданий в госпиталях, ни подвига сестёр милосердия на фронте и в тылу. Их поэзия оставалась «салонной» – «искусство ради искусства». А подавляющее большинство русских женщин в то время были необразованы и далеки от изящной словесности. Поэтому на основании названных выше поэтесс вряд можно говорить, что в период Первой мировой войны зародилась русская женская военная поэзия. Кстати, Британия в то время резко опережала Россию в вопросе эмансипации женщин, поскольку мобилизация мужчин существенно оголила трудовой фронт, на британские заводы по производству военной техники и вооружений были призваны женщины, да и общий уровень их образования был выше, чем в России. Кроме того, в процентном отношении количество семей, в которых отцы, сыновья воевали, а хранительницы очага работали в госпиталях или на предприятиях военной промышленности, было во много раз больше, чем в России. Поэтому и число женщин, переживавших военные страдания, было намного больше.
А в Великую Отечественную войну подобная ситуация сложилась и у нас в стране. Однако военных поэтесс в СССР всё равно оказалось меньше, чем пальцев на двух руках: Анна Ахматова, Юлия Друнина, Ольга Берггольц, Вера Инбер, Вероника Тушнова, Маргарита Алигер, с определённой натяжкой – Марина Цветаева (она писала с момента начала Второй мировой войны до своей смерти в начале Великой Отечественной) и Елена Ширман (погибла в августе 1942 года, её поэтическое наследие невелико). Так почему же, как и в Первую мировую войну, женская военная поэзия был представлена так скромно? Ведь женщины стали поголовно образованными (в городе – среднее и высшее образование, на селе – в основном, начальное), война затронула каждую семью, женщины и дети трудились на заводах, заменив мужчин, на полевых работах вместо лошадей запрягались в плуг женщины, семьи без мужчин (особенно в сёлах) реально голодали… Но стихов об этом не было. Разве что Ольга Берггольц показывала страдания блокадного Ленинграда. Почему?
Во-первых, Советская власть не поощряла (цензурировала) тему страданий в тылу. Во-вторых, в художественных произведениях не приветствовалось оплакивание погибших воинов. В-третьих, практически каждая женщина того времени была крещёной, а с началом войны – становилась по-настоящему религиозной, но писать в стихах о Боге, о молитвах за близких людей не дозволялось. Ну, и возможностей опубликовать свои стихи у женщин было намного меньше, чем у бойцов на фронте (хотя бы в дивизионных газетах или боевых листках в подразделении), не говоря уж о военных корреспондентах и по совместительству поэтах. Вот и получается, что поэзия Великой Отечественной войны в своём подавляющем большинстве – мужская, хотя в каждой поэтической антологии мы слышим и женские голоса. Итак, женская военная поэзия Великой Отечественной существенно расширила и тематику, и изобразительные средства по сравнению с Первой мировой войной, но вновь не стала самостоятельным литературным направлением.
К слову, выше я упомянул тему Бога в стихах об Отечественной, и хочу поделиться таким наблюдением, не имеющим непосредственного отношения к женской поэзии. Уважаемые читатели, а вы не задумывались, почему эта война дала русской поэзии много гениальных стихотворений, но ни одного общепризнанного поэта-гения?
А в то же время Серебряный век русской поэзии (включая Первую мировую и Гражданскую войны, Октябрьскую революцию и период восстановления страны) явили нам гениальные имена (оценки разных литературоведов могут различаться, но тем не менее: Бунин, Блок, Есенин, Маяковский, Гумилёв, Ахматова и другие – это «золотой фонд» русской поэзии).
Моя гипотеза этого различия звучит так: в Великую Отечественную (точнее – начиная с 1930-х годов) в официально публикуемой советской поэзии слово «Бог» (да ещё и со строчной маленькой буквы) можно было использовать либо в устойчивых выражениях (пословицы, поговорки и прочее), либо в атеистических стихах, либо метафорически, но опять же с маленькой буквы. Например: «Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом чисты» (Семён Гудзенко), – слово «Бог» написано с маленькой буквы. И лишь когда в стихотворении, пусть и неявно, присутствует Бог и православная вера, то оно поднимается до вершин гениальности, как например, у Константина Симонова в стихотворении «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…». Настоящая поэзия – это стремление человеческого духа к горнему, к вечному, к Богу! А если ограничить это стремление лишь земными проблемами, даже самого высокого порядка (защита Родины, родных и близких, готовность умереть за Родину), то поэт, интуитивно стремясь ввысь, как будто упирается в стеклянный потолок над собой, и стихам явно чего-то не хватает…
И вот после этих размышлений уже можно попытаться объяснить, почему в эпоху Специальной военной операции у нас родилась полноценная женская военная поэзия!
Итак, во-первых, Специальная военная операция – это военный ответ государства на страшные мучения русских людей на Донбассе в течение восьми лет с 2014 по 2022 годы. Украинская нацистская хунта безжалостно убивала своих сограждан только за то, что они хотели говорить на русском языке, поклоняться русским героям, а не нацистам и их украинским приспешникам. То есть СВО, как война, носит справедливый характер, и сердце русской женщины это чувствует. Более того, сам ход СВО показал, что нашими противниками являются не люди, а не́люди: жесточайшие пытки пленных российских солдат и захваченных в Курской области мирных граждан, целенаправленные удары именно по мирным объектам и по отдельным людям, в том числе детям. В эпоху телевидения и социальных сетей эта информация распространяется мгновенно. Поэтому подавляющее большинство российских женщин и душой, и разумом приняли СВО.
Во-вторых, такого высокого уровня образованности, как сейчас, у русских женщин не было никогда. Поэтому знания в литературе и культуре позволяют им выражать свои эмоции и мысли в поэтической форме.
В-третьих, в окружении каждой женщины есть люди, чьи близкие воюют на фронтах СВО. Не говоря уж о тех женщинах, которые проводили на СВО своих отцов, мужей, братьев, детей…
В-четвёртых, подавляющее большинство наших женщин – верующие. Они постоянно молятся за наших воинов. И это находит своё отражение в их стихах.
В-пятых, многие из женщин рукотворно помогают фронту: собирают гуманитарную помощь бойцам, плетут маскировочные сети, шьют бельё, шапки, носки… И эта добровольческая работа в тылу тоже требует эмоционального выплеска в стихах.
Таким образом, после 2022-го года в России сложились все условия для становления полноценной женской военной поэзии. Тысячи женщин публикуют свои стихи в социальных сетях и на разных литературных интернет-платформах. А вот примерно сотня из них – это уже поэтессы, которые пишут талантливые и профессионально сделанные стихи в поддержку СВО и российских воинов. Достаточно сказать, что стали выходить чисто женские сборники (антологии) военных стихов, – это произошло впервые в истории русской литературы.
В первом ряду современной женской военной поэзии находится и Оксана Москаленко – член Союза писателей России, лауреат ряда престижных литературных премий, жена военнослужащего, сама много лет проработавшая на предприятиях военно-промышленного комплекса.
Коль мы ведём речь о женской поэзии, то считаю необходимым остановиться на вопросе её отличия от мужской поэзии. Если обозначить кратко, то превалирует точка зрения, что женская поэзия отличается от мужской своей эмоциональностью, глубиной чувств и особым взглядом на мир. Она затрагивает темы любви, семьи, материнства, дружбы и другие аспекты жизни, которые близки женщинам.
Однако не всё так просто, и об этом я говорил ещё десять лет назад в предисловии «Служение и обретение любви» к книге упомянутой Оксаны Москаленко «Моё спасение – любовь» (М., 2014). Полностью прочесть его можно в электронном журнале «ЛиTerra» по адресу https://literra.online/publications/authors/igor-vityuk/sluzhenie-i-obretenie-lyubvi. Приведу несколько цитат из этой статьи.
Судить о женской поэзии всегда непросто. Если подходить к оценке с критериями Большой Поэзии, то даже самая талантливая поэтесса начинает выглядеть, как чемпионка мира по шахматам: она – лучшая среди женщин, но при этом теряется в ряду шахматистов-мужчин второго-третьего ряда. А если к женской поэзии относиться как к отдельному направлению, у которого есть свои внутренние законы и свой внутренний «гамбургский счёт», то возникает вопрос: а в чём состоит её отличие от мужской поэзии?
Своё видение этой проблемы предложил великий Александр Блок: «Когда пишет мужчина, он смотрит на Бога, когда пишет женщина, она смотрит на мужчину». Мы видим, что Блок даже не касается вопросов «о чём и как написаны стихи женщины» (в предельном случае женщина может прекрасно написать стихи о том же, что и мужчина, но это всё равно будут «женские стихи»).
Ключом к пониманию феномена женской поэзии является осознание женщиной своего места в нашем, сотворённом Богом, мире; её миропонимание и осознание своей роли в триаде «Бог – мужчина – женщина».
Женщина была создана подобной Адаму, как и он – по образу Божию со свободной волей. А все физические и душевные её свойства дополняли мужчину: мужскую силу – женская нежность, его мужество – её обаяние, его выносливость – её терпение, его решительность – её осторожность, его инициатива – её услужливость и стремление к служению. Оба этих творения, объединённые вместе, и стали тем, что в Священном писании получило обозначение через великое слово: ЧЕЛОВЕК.
Кстати, в некоторых языках, например в украинском, слово человек («чоловiк») означает и человека в целом, и мужчину в частности. То есть, «жiнка» это как бы не «чоловiк», а нечто, существующее отдельно от «чоловiчого» (человеческого) мира. И до тех пор, пока в сознании украинских мужчин не произойдёт «очеловечивания» женщины, как носителя Святаго Духа, полученного от Бога через мужчину, до той поры и будет мучиться украинский народ бесчисленными революциями и конфликтами. И внутренний, а потом и публичный уход многих жителей Украины к русскому языку (а затем и целыми регионами в Россию) – это не только стремление к земному благополучию, но и к нормальному, Богом заданному устройству мира, ибо мужчина без женщины – это ещё не человек, а женщина без мужчины – это уже не человек (нелюдь, – вспомните украинских политических ведьм, коим несть числа).
Женщина была сотворена в качестве помощницы для своего мужа (см. Быт. 2:18). Но это не говорит о том, что она ниже в Божественной иерархии, а объясняет её роль в человеческом мире. Было бы правильно сказать, что Бог сотворил женщину, потому что мужчине действительно нужна была помощь!
И, возвращаясь к поэзии, нетрудно заметить, что каждый поэт, оставивший заметный след в литературе, всегда воспевал женщину. Особенно в ранних стихах. Ибо это и есть выражение потаённого внутреннего стремления подняться с уровня просто «мужчины» до уровня «человека Божьего». Для русского поэта это движение ввысь к Духу Святому немыслимо и без воспевания России – Родины-матери (или жены, как у Блока: «О, Русь моя! Жена моя!»).
Но ежели женщина будет копировать подобное мироощущение, то мы увидим (и нередко – видим!) лишь копию, имитацию или же слабое отражение большого мужского мира (сначала декадентского, затем – советского, теперь – русского), или даже пародию. Например, как в случае с актрисами, играющими на сцене роли молодых людей (юношей): вроде бы и грим хороший, и костюм мужской, и фразы мужские, но всё женское естество словно протестует против перевоплощения: жесты, походка, телосложение, голос, интонация, прорывающиеся наружу дамские ужимки – всё это создаёт ощущение фальши и даже вызывает у зрителя чувство жалости и сочувствия. Примерно такое же впечатление производят женские стихи, в которых поэтессы пытаются копировать мужской стиль (речь идёт, прежде всего, о гражданской лирике).
А ведь у женщины в поэзии – другая миссия, иное предназначение: помогать мужчине (как сказано выше) стать Человеком, служить ему. Но не в вульгарном бытовом смысле – прислуживать! Служить мужчине – это значит служить его Божественной ипостаси, лучшему, что в нём есть. Служить – это в первую очередь верить в него, поощрять и культивировать в нём всё лучшее. Иисус сказал: «А Я посреди вас, как служащий» (Евангелие от Луки 22:27). Служение по примеру Христа произрастает из искренней любви к Богу, ибо без любви наша жизнь – ничто!
Истинная женщина-поэт стремится к Богу и к вершинам Поэзии через служение любимому мужчине. Вот это и есть высокая женская поэзия.
А есть фиктивная, подложная («низкая») женская поэзия, основанная на жажде самовыражения и гордыне, желании самореализоваться и самоутвердиться в мужском поэтическом мире. Тут – и освобождение, и раскрепощение, и отбрасывание природной стыдливости. Или же – разложение, упадок, выставление греха напоказ как некоей доблести – даже без попыток раскаяния. Тут и воспевание «ценностей» свободной любви, содомских страстей, поэтическая эстетизация блуда. Всё это – не более чем «бабий бунт» против данного Богом мироустройства, против мужского мира, враждебное отталкивание от мужчины (мужчина – это вечный враг!), а на выходе получаем облечённые в поэтическую форму (порою – очень талантливо): истеричность, капризность, обман, притворство и просто женскую глупость.
Когда в момент грехопадения женщина оставила предназначенное ей Богом место, взяв руководство в свои руки, и повела Адама неправильным путём, то это привело род человеческий к большому несчастью «И не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1-е Послание апостола Павла к Тимофею, 2:14). Так случилось и с женской поэзией (самый впечатляющий пример – Серебряный век): талантливые поэтессы сознательно вышли за пределы начертанного Богом женского мира и тут же оказались во власти Князя Тьмы, ибо если целенаправленно движешься вниз, то тебя ожидает ад и в земной, и в неземной жизни.
Итак, я предлагаю ввести следующую классификацию женской поэзии:
- Высокая – истинно женская поэзия, когда женщина стремится к Богу и к вершинам поэзии через служение любимому мужчине;
- Имитационная (подражательная) женская поэзия – как плохая копия, имитация, слабое отражение в женских стихах мужского миропонимания и мужского поэтического мира.
- Подложная женская поэзия, выстроенная через противопоставление мужскому миру, через отталкивание от мужчины с присущей этой поэзии истеричностью, капризностью, глупостью.
Конечно, предложенная классификация, как и любая формализованная система в литературе, условна, ибо у каждой из поэтесс есть стихи, которые можно отнести в каждую из перечисленных категорий. Но при этом и литературоведы, и читатели всегда безошибочно отбирают самые талантливые, самые характерные для автора стихи. Именно эти стихи и являются ориентиром для отнесения поэтессы к одному из перечисленных классов.
Замечу, что в каждой из перечисленных категорий могут быть выстроены внутренние иерархии поэтесс по силе таланта и степени владения поэтическим ремеслом (мастеровитостью).
Поскольку в категорию «подложной женской поэзии» входят самые крикливые, самые эпатажные поэтессы, то и литературная критика акцентирует своё внимание именно на них.
Патриотически настроенные литературоведы и критики зачастую хвалят имитационную женскую поэзию, ибо такие поэтессы преуспели в гражданской лирике («маяковские, твардовские, рубцовы в юбках»).
А вот первая категория (истинно женская поэзия) почти не вызывает интереса, ибо и таких поэтесс не так уж много, да и писать о них литературоведам скучно (в стихах нет ни эротических, ни политических скандалов).
Так я писал десять лет назад в предисловии «Служение и обретение любви» к книге Оксаны Москаленко «Моё спасение – любовь». С тех пор ситуация в женской поэзии серьёзно изменилась: самые крикливые и эпатажные поэтессы постмодернистского замеса, которых до начала СВО восхваляли многие литературоведы и критики, сбежали за рубеж или приумолкли. Патриотически настроенные «маяковские в юбках» оказались вытеснены на обочину литературного процесса новым поколением талантливых поэтесс, пишущих в поддержку СВО, что и позволило сформироваться в России полноценному литературному направлению «женская военная поэзия».
И коль скоро мы говорим о военной поэзии, то нужно сказать несколько слов и классификации внутри этого поэтического направления.
В своём предисловии «Окопная правда Сергея Лобанова» к книге известного фронтового поэта Сергея Лобанова «Голос фронта» (М.: Вече, 2024) я приводил такие размышления (полностью прочесть предисловие можно на сайте газеты «День литературы» по адресу https://denliteraturi.ru/article/8097).
После исследований, проведённых известным литературоведом Лазарем Лазаревым, с 1970-х годов в советском литературоведении прочно закрепился термин «поэзия фронтового поколения». А вот в дальнейшем кабинетные филологи-учёные стали несколько вольно использовать его в своих трудах. В результате сложилась классификация направлений и жанров поэзии Великой Отечественной войны, которая используется и поныне (прежде всего, в учебниках по теории и истории русской литературы XX века):
1. Публицистический стиль (духоподъёмная, героико-патриотическая лирика: призыв, воззвание, воспевание и прославление защитников Отечества (в том числе посвящения героям), укрепление боевого духа, поэтический плакат, обличение врага, сатира);
2. Эпические (повествовательные) жанры: баллада, рассказ, разговор, история, поэма;
3. Исповедальные жанры, включая военную любовную лирику: послание (другу или любимому человеку), письмо, внутренний монолог, диалог;
4. Поэзия фронтового поколения (этот термин прочно был закреплён после войны литературоведами и применялся к поэтам, чья молодость пришлась на основные события Великой Отечественной войны);
5. Поэзия старшего поколения Великой Отечественной войны.
Приведённая классификация хоть и используется в учебниках, не отличается точностью: в ней смешиваются направления, жанры и поэтические поколения. Использование терминов «Поэзия старшего поколения» и «Поэзия фронтового поколения» в качестве отдельных жанров или направлений не поддаётся логическому объяснению: стихотворения говорят сами за себя, и не имеет значения, сколько лет автору.
В дальнейшем литературоведы продолжали работу по жанровой, стилистической и тематической классификации военной поэзии (советского периода: П.Топер, А.Абрамов, И.Кузмичёв, А.Павловский, Н.Лейдерман, И.Спивак, Н.Ермолаева, П.Куприяновский и др., современные: Ю.Иванов, И.Герасимова, С.Щербаков, Е.Романова, З.Нахушева, И.Герасимова и др.). Однако проводимые исследования были неполными, или касались творчества отдельных поэтов-фронтовиков, а жанровая классификация исследовалась мимоходом, или разделение на жанры было некоей самоцелью с такими подробностями, которые вряд ли помогут широкому читателю сформировать внутреннюю классификацию, когда идёт речь о военной поэзии.
В условиях отсутствия единого подхода считаю допустимым действовать по принципу: «каждый – сам себе и сапожник, и пирожник». То есть предложить такую квалификацию, которая помогала бы моему читателю, а не запутывала его наукообразными терминами.
Читатель хочет знать, читая обзор (рецензию): кто, о чём и как пишет?
Без вопроса «О чём?» никак обойтись нельзя. То есть – в качестве ориентира читателю нужно в аннотации, предисловии, рецензии показать тематические направления, в которых работает автор. А конкретные жанры (послание, письмо, монолог, воззвание, призыв, баллада и др.) в качестве характеристики творчества поэта для читателя не очень важны, как не важна рецептура конкретного салата «Цезарь» или «русского борща» (порою его называют украинским) в ресторанах разной кухни. Коль зашла речь о «кухне» как направлении кулинарного искусства, то есть смыл напомнить, что в литературоведении мы регулярно встречаем понятие «вкус», а в современной публицистике стало модным понравившиеся тексты называть «вкусными».
Итак, если принять в качестве допущения, что тип конкретных блюд (салат, холодные закуски, блюда из морепродуктов, мясные блюда, супы и др.) является аналогом жанра, то направлением является тип кухни (кавказская, русская, средиземноморская, китайская, японская и др.). И ведь в самом деле, отправляясь поужинать, человек выбирает из различных вариантов именно тип (направление, вид) кухни, а затем уже на месте определяется с жанрами этой кухни (салаты, супы, закуски и др.): «Идём ужинать в итальянский ресторан. А с конкретными блюдами разберёмся на месте!».
То есть, человеческая психика безусловно требует наличия классификации от общего к частному, да ещё и по интуитивно понятным критериям. Если читатель берёт в руки книгу стихов, то он хочет знать: о чём пишет автор и как?
Таким образом, и аннотация книги, и предисловие должны давать читателю ориентиры. Поможет ли в этом перечисление жанров, в которых работает поэт: воззвание, баллада, призыв, послание, рассказ, монолог и др.? Нет.
А вот если читателю рассказать, что автор пишет исповедальные лирические стихи, а также стихи окопной правды и агитационные стихи, то у читателя в целом появляется ясность, и он уже осмысленно примет решение: читать ли (покупать ли) предложенную книгу.
Итак, для удобства восприятия и анализа я предлагаю использовать следующую классификацию военной поэзии (прежде всего, по тематическим направлениям, а затем уже по жанрам, которые и повторяются, и интересны, в основном, специалистам-филологам, а не читателям):
1. Духоподъёмная военная поэзия (в этом предисловии я ввожу этот термин в научный и публицистический обороты) – героико-патриотическая поэзия (кстати, в советское время её предпочитали называть публицистическим стилем в поэзии), которая имеет агитационный характер, призывает граждан на защиту Отечества, укрепляет боевой дух воинов, прославляет победы и воинские подвиги, обличает врага и так далее. Используемые жанры: воззвание, призыв, клятва, напутствие, плакатные стихи (в Первую мировую войну – лубочные стихи и плакаты В.Маяковского, в Гражданскую войну – «Окна Роста», в Великую Отечественную войну – «Окна ТАСС», в период СВО – «Поэтические плакаты Z-поэзии»), стихотворение-лозунг, стихотворный фельетон, поэтическое переложение передовой статьи в газете, стихотворение-отповедь врагу, стихотворение-инвектива (памфлет, обличение), памятка бойцу и так далее.
2. Поэзия «окопной правды» (этот термин в русском литературоведении, в отличие от английского, ещё не прижился, но тем не менее…). Используемые жанры: послание, письмо, монолог, лирико-военный пейзаж, фронтовая пейзажная зарисовка, очерк боевых действий, очерк фронтового быта, баллада и др.
3. Лирика российского тыла и прифронтовых городов. Используемые жанры: плач, послание, письмо, монолог, прифронтовая пейзажная зарисовка, лирико-военный пейзаж, баллада и др.
4. Госпитальная лирика. Зародилась в России в Первую мировую войну и была представлена большим количеством стихотворений. К теме сестёр милосердия и раненых воинов обращались и поэты первого ряда (Н.Гумилев, И.Северянин, С.Есенин), и многочисленные полузабытые и забытые ныне авторы. В годы Великой Отечественной традиция была продолжена. Используется максимально широкий спектр лирических и эпических жанров.
5. Эпические жанры: поэтический рассказ, баллада, поэма и др.
6. Мемориальная поэзия: посвящения живым воинам, совершившим подвиги, а также погибшим. Жанры: поэтический рассказ, баллада, поэтический очерк, монолог, послание, эпитафия, поэтический некролог, наивная поэзия, причитания, жалобы и др.
7. Православная военная поэзия – во всём многообразии жанров. На самом деле для православных поэтов (поэтесс) эта категория излишняя (у них Православием наполнены все направления), но будем учитывать, что среди военных поэтов встречаются и атеисты, и язычники, и агностики… Зато совершенно точно мне известно, что «нет в окопах войны атеистов-солдат…» (И.Витюк, «Часовня на базе Хмеймим»).
8. Фольклорные жанры: плач, заклинание, клятва, проклятье, песня и др.
9. Военная песня. Направления: духоподъёмная, исповедально-рефлексивная, эпическая, мемориальная (посвящения) и др.
Отдельно хочу кратко остановиться на типологии духовной (православной) поэзии, поскольку и в данном предисловии, да и при рассмотрении творчества других поэтов также хочется иметь ясную классификацию того, какой бывает духовная (православная) поэзия.
Православная поэзия разделяется на три вида: (см. научные труды Натальи Гордиенко, Виктора Баракова и др.):
1. Стихи с поверхностным религиозно-агитационным пафосом и напыщенностью. Лишь только автор в своих стихах употребит слова: Бог, храм, ангел, молитва и др., как он начинает считать себя православным поэтом (да и некоторые критики тоже). В подобных стихах нередко встречаются отклонения (противоречия) церковному учению или присутствуют утверждения, которые выходят за рамки православного богословия, а порою эти стихи – на грани кощунства, богохульства, святотатства.
2. Православно-созерцательная поэзия. Авторы – приверженцы православной традиции, их жизнь не внутри церкви, а вне её, хотя и в согласии с основными духовными импульсами, порождёнными православной верой. Мотивы исканий и сомнений, борьба веры и неверия при безусловной устремлённости к Богу, индивидуально-авторское (а не строго каноническое) преломление православной традиции в лирике поэта. В области данного вида православной поэзии работает много современных талантливых авторов.
3. Православно-воцерковлённая поэзия – поэзия авторов, живущих внутри духовной традиции, регулярно посещающих храмы, участвующих в Святых Таинствах (Крещение, Исповедь, Причащение, Миропомазание, Венчание, Соборование, Священство). Характерная черта – обильное наличие в стихах лексем (слов и словоформ) церковного обихода. Поэтов данной группы немного, а талантливых и с высоким уровнем мастерства – единицы.
Вторая и третья группы отличаются глубиной постижения и отражения Православия в произведениях, а направления и жанры этих видов практически идентичны и могут быть классифицированы следующим образом:
1. Духоподъёмная, гражданственная православная поэзия: воззвание, призыв, клятва, напутствие, плакатные стихи, лозунги, стихи-инвективы и др.
2. Воспевающая (хвалебная) православная поэзия: ода, гимн, сонет, мадригал, дифирамб и др.
3. Молитвенная поэзия: поэтическая молитва, созданная по религиозному канону (хвалебная, благодарственная, просительная, покаянная); стихотворения-молитвы, включающие: исповедь, покаяние, философские раздумья (думы), элегию; ещё один жанр – молитва-инвектива (гневный пафос, обличение, обвинение, угрозы, проклятие, призывы к наказанию и отмщению: «Боже, покарай!», – молитвы-инвективы в адрес России были очень популярны среди польских поэтов XIX века), стихи о молитве, стихотворные переложения песнопений, псалмов, кондаков, тропарей.
4. Православная лирика: послание, письмо, монолог, пейзажная зарисовка, элегия и др.
5. Православный эпос: баллада, поэтический рассказ, поэма, описание жития святых, библейские сюжеты.
6. Паломническая поэзия: стихи о святых местах, поэтический дневник, путевые паломнические заметки, пейзажные зарисовки и др.
7. Миссионерская поэзия: проповедь, воззвание, притча, послание, письмо, поэтический трактат, эссе.
8. Православная военная поэзия (об этом шла речь выше). Спорить, какая лирика включает в себя какую: православная – военную или наоборот, – бессмысленно. Здесь идёт речь феномене, известном в системотехнике: «система, нарисованная на системе» (пример – изображение поступает с видеокамеры на монитор, при этом видеокамера снимает сам монитор; или ещё – бесконечно повторяющиеся отражения в двух стоящих напротив друг друга зеркалах).
И вот теперь, после того как была проведения классификация по видам, направлениям и жанрам военной, женской и православной поэзии, можно приступить к анализу творчества русской военной поэтессы Оксаны Москаленко. И, кстати, теперь это сделать легко, поскольку уже установлена ясная тематическая классификация, как в военной, так и в женской поэзии.
В типологии «женской поэзии» она – представитель истинно женской поэзии, когда женщина стремится к Богу и к вершинам поэзии через служение любимому мужчине.
В типологии «военной поэзии» Оксана Москаленко работает практически во всех тематических направлениях, разве что кроме «окопной правды» (и то в некоторых стихах элементы «окопной правды» звучат от лица героя стихотворения).
В типологии православной поэзии она относится к виду православно-воцерковлённой поэзии, поскольку ведёт активную приходскую жизнь в Боголюбском храме подмосковного города Пушкино.
Оксана Москаленко – жена офицера Вооружённых Сил России, около двадцати лет проработала на предприятиях военно-промышленного комплекса (за что была награждена медалью Минобороны России «Михаил Калашников»), в настоящее время – заместитель главного редактора интернет-журнала «Z-поэзия». И потому неудивительно, что она всей душой приняла начатую Россией Специальную военную операцию.
Стихи Оксаны Москаленко, в каких бы тематических направлениях и жанрах она ни работала, носят глубинный православный характер. То есть её поэзия как бы опровергает вышеприведённую классификацию, ибо православные стихи для неё – это такая же данность, как воздух: он есть всегда, мы его не замечаем. Незримое или зримое Божье присутствие пронизывает каждое стихотворение Оксаны Москаленко, и от того стихи её – вполне осязаемая защита для каждого читателя, молитвенный покров, заботливо сотканный поэтессой. В своих произведениях автор показывает разные грани роли женщины в военное время.
Но главное предназначение женщины на Земле, как я показал выше, подняться с уровня просто «мужчины» до уровня «человека Божьего», – то есть обрести и проявить свои лучшие качества, заложенные в мужчину Господом Богом: готовность защитить от врага Веру, Родину, семью, друзей, – даже ценой собственной жизни, проявив храбрость, мужество, самоотверженность, способность преодолевать любые испытания ради Победы.
Провожая любимого человека на фронт, Оксана Москаленко напутствует его (жанр – послание):
Поскорей возвращайся, родной!
Пусть тебе уготованы битвы,
Для меня ты – отважный герой.
Расстояния нет для молитвы.
И любовь, словно огненный щит,
Защитит в грозный час и согреет.
Бог спасёт тебя, и сохранит,
И бесовские козни развеет.
(«Возвращайся, любимый!»)
А затем в женской доле наступает самый тяжёлый период, самая трудная работа – ждать любимого с войны (жанры: диалог и послание):
Я буду ждать наперекор ненастью,
И за тебя я Господа молю,
Чтоб вместе быть и в горести, и в счастье,
И видит Бог, как я тебя люблю!
(«Молитва о муже»)
Неопределённость – очень сложное испытание в жизни человека, и лирическая героиня стихотворений Оксаны Москаленко с поистине христианским смирением переносит его. И её искренняя молитва отводит пули от мужа, заслоняет его от разрывов снарядов и укрывает от вражеских дронов. Высшая форма доверия к Богу – есть высшая форма проявления любви к Нему, и в стихах Оксаны Москаленко – именно такая любовь.
Неотделима от любви к Богу – любовь к Родине, и в стихах Оксаны Москаленко образ России занимает одно из центральных мест (религиозно-философское послание другу).
Васильки – отражение Неба,
Васильково-любимая Русь.
Мы – потомки Бориса и Глеба,
Страстотерпцам я кротким молюсь!
(«Васильковая Русь»)
Современный русский воин – потомок Бориса и Глеба, князей, живших в XI веке, жертвенный и кроткий, добродетельный и мудрый, и кому как не жене военнослужащего знать об этом?.. И её вера в защиту любимого святыми князьями незыблема и непоколебима.
Высший уровень мастерства поэта, когда он способен написать стихотворение от имени лирического героя противоположного пола, не допустив фальши. Пример такого стихотворения – «Письмо доченьке с фронта», написанное от имени десантника (жанр – письмо):
Доченька, я далеко – на работе.
В детской крови захлебнулся Донбасс.
Папа воюет в крылатой пехоте.
Выше – лишь звёзды! Никто, кроме нас!
Милая, папа соскучился очень!..
Но возвратиться пока не могу...
Бьёмся мы храбро, любимая доча,
И не дадим передышки врагу.
Жду не дождусь нашей встречи желанной,
Сердце моё от разлуки болит.
Дочка, молись за меня неустанно.
Будет молитва, как огненный щит.
«Огненный щит», как образ, является ключевым для понимания поэзии Оксаны Москаленко. И неслучайно он стал названием книги. Молитва любящего человека – это настоящая защита.
Огонь в православии неизменно связан с Божественным присутствием: Господь явился Моисею в «пламени огня из среды тернового куста» (Исх. 3:2), сошёл на гору Синай «в огне» (Исх. 19:18). В Пс. 28:7-8 «глас Господа высекает пламень огня». И «огненный щит» Оксаны Москаленко – это очень сильный символ неодолимой Божественной защиты наших воинов, выполняющих боевые задачи на фронтах Специальной военной операции. И эту защиту для солдат Господь даёт по вере их жён, невест и дочерей – и по их молитвам.
Отдельная грань таланта Оксаны Москаленко – проживать всю гамму чувств вместе с лирическим героем стихотворения. Неслучайно широкую популярность в социальных сетях приобрело её стихотворение «Сыночек» (монолог-послание), написанное от имени матери, провожающей сына на войну (мы вновь говорим о стремлении настоящей женщины поднять мужчину, своего единственного сына, до уровня «человека Божьего»):
Провожаю тебя на войну,
Я не знала, что это случится.
И тебе на прощанье шепну,
Что я буду отныне молиться –
Не как раньше, – слова на бегу, –
А молитвой с душой обнажённой.
По-другому я жить не смогу –
В полночь снова встаю на поклоны.
Я боюсь, мой сыночек, боюсь,
Опасаюсь я даже бояться.
Но тебе говорю: «Я горжусь!»,
И ты, знаю, не сможешь остаться.
Потому что растила тебя
Я, как воина и как мужчину.
И поэтому плачу, любя,
Материнское горе отринув.
Именно военная лирика православной женщины – матери, жены военнослужащего – тот самый огненный щит над нашим русским воинством.
Как настоящий русский патриот, Оксана Москаленко не смогла остаться в стороне, когда в 2014-м году украинские нацисты начали геноцид населения Донбасса. Первые стихи Русской Весны появились у поэтессы задолго до Специальной военной операции и составили летопись той восьмилетней войны (2014-2022 г.), которую многие в России предпочитали не замечать. Это стихи про Майдан, про Горловскую Мадонну и Аллею Ангелов, про Дом Профсоюзов в Одессе… Они открывают второй раздел книги «Русский рассвет», включающий духоподъёмную, героико-патриотическую лирику, эпос, мемориальные стихи, лирику прифронтовых городов, поэтические очерки... В этих произведениях горечь от происходящего и надежда на спасение, которое может прийти только из России… И Слава Богу, что надежды автора сбылись!..
Взрывы, воронки, бомбы...
Что это? – Страшный сон?
Наши дома – катакомбы,
С дочкой дрожим вдвоём...
Взрыв раздолбал дорогу –
Ухнуло, отлегло...
Истово молимся Богу,
Чтоб миновало зло.
Месяц назад в воронке
Сгинул малыш-сосед.
Нет на него похоронки,
Как и соседа нет.
Клумба из белых лилий, –
Их посадила мать.
Рядом мы слёзы пролили:
Будем его поминать.
Нет! – Мы – не биомасса!
Солнце взойдёт во мгле!
Мы не уйдём из Донбасса –
Мы на своей земле!
(«Обстрел»)
Высочайший уровень лиризма и исповедальности присущ и эпическим произведениям этого раздела, даже когда цитируется рассказ друга, прибывшего с войны на побывку:
Друг, вернувшийся с фронта на несколько дней,
Рассказал мне, как с украми бились:
«Если ты на войне, то врага не жалей,
К пленным мы ж, как к своим, относились.
Знаем мы наизусть девяностый псалом
И совсем отказались от мата,
Каждый чувствовал Бога, и знал – рядом Он,
И собой прикрывает солдата.
Мы не кланялись смерти, но знали мы смерть.
Подвести лишь друг друга боялись.
Обретали пред Господом мёртвые твердь
И для Вечности снова рождались».
И молчали мы каждый о чём-то своём,
Он курил, я вздыхала тихонько.
Он вернётся на фронт молодым стариком.
Я дарю на прощанье иконку.
За тебя я земные поклоны кладу,
Поминая всех воинов в храме.
Знаю, ты под защитой на фронте в аду,
И горит свет Господень над нами.
(«Серёга»)
Уникальной особенностью поэзии Оксаны Москаленко становится неизменное стремление к Богу и женщин, и мужчин. Но если в лирических стихотворения автора это стремление тихо и почти интимно, как молитва в Храме, то в духоподъёмных произведениях оно проявляется в полный рост, как призыв, как лозунг, как воззвание. Автор во всеуслышание заявляет о Господнем присутствии, и в этом – его сила.
Святой сказал: «Не в силе Бог, а в правде!».
И с русскими всегда Превечный Бог.
И мы воюем не награды ради,
За веру, за Отечество и долг!
Мы в бой идём, российские солдаты.
За правду, за Россию, за Донбасс!
И наша цель и заповеди – святы.
И наша Родина, как Божий свет для нас.
(«С нами Бог!»)
Отдельный интерес представляют стихотворения Оксаны Москаленко, участвующие в проекте «Поэтические плакаты СВО» интернет-журнала «Z-Поэзия» (https://vk.com/z_poeziya). В этих четверостишиях – биение сердца русской женщины, всей душой переживающей за Россию, опалённую огнём. Характерно, что Москаленко стала первой женщиной, поддержавшей проект, и её плакаты пользуются популярностью и на фронте: в блиндажах и госпиталях, и в тылу – в Храмах и библиотеках.
Искусству плакатного стихотворения уже более 100 лет: вспомним лубочные стихи Владимира Маяковского времён Первой мировой войны, а затем его же духоподъёмные четверостишия в «Окнах РОСТА» в Гражданскую войну, стихи лучших советских поэтов в рамках «Окон ТАСС» в годы Великой Отечественной войны. Проект «Поэтические плакаты СВО» продолжает эти традиции.
Казалось бы, написать плакатное четверостишие – проще простого: зарифмовал агитационную мысль, – и все дела… Так-то оно так, да не совсем!
Во-первых, четверостишие должно быть написано ясно («прямое высказывание», «прямой стиль»), иметь завершённый сюжет, легко произноситься. Во-вторых, очень важна последняя строка, в идеале – одна-две концевых строки должны быть афористичными. В-третьих, желательно, чтобы четверостишие было «разорвано» пополам: две торжественные строки, а две – лирические или разговорные, бытовые. И они бы контрастом оттеняли друг друга. Порядок этих контрастных двустиший автор выбирает сам, исходя из главной мысли четверостишия. В-четвёртых, нужны яркие образы, выразительные средства языка, аллитерации, зримые детали… В общем, всё должно быть, как в полноценном стихотворении, но умещаться всего в четыре строки.
И Оксане Москаленко это удаётся. Приведу примеры некоторых её плакатных стихотворений (из общего числа более тридцати), объединённых в плакатный цикл «Сполохи русской души»:
***
Дни на войне становятся короче,
Но знаю я, что в Боге смерти нет.
И даже после самой тёмной ночи
Наступит ослепительный рассвет!
***
Мы за мир, не навязанный Западом!
Прочный мир мы добудем в боях!
На прорыв – в направлении заданном!
Напролом – в украинских степях!
***
Разгромлены будут нацисты! –
Уверен в Донбассе народ!
И даже котейка пушистый
К солдату российскому льнёт.
***
И мы в боях прорвали фронт,
Перепахав укрепрайоны.
И уронили горизонт
На вражеские батальоны.
***
Я скажу тебе, родная, только: «Верь!».
Под покровом Богородицы Пречистой
Будет сброшен в бездну сатанинский зверь.
С Божьей помощью мы разгромим нацистов!
Раздел «Герои Z», посвящённый конкретным воинам (погибшим и ныне здравтсвующим), представляет отдельный интерес для исследователя военной поэзии. Женское сердце отзывчиво, и Оксана Москаленко создаёт мемориальные стихи, описывающие героические подвиги солдат на фронте (фронтовой эпос), тем самым ведя поэтическую летопись СВО. Вот стихотворение «Бессмертный артиллерист», посвящённое памяти Героя России полковника Шуваева Георгия Ивановича. Начальник ракетных войск и артиллерии объединения полковник Шуваев Г.И. с первых дней принимал участие в СВО. В очередном бою противник ввёл новые резервы и начал форсирование водной преграды. Одновременно по позициям российских войск наносились удары РСЗО «HIMARS». Оценив угрозу обхода наших подразделений, мужественный офицер-артиллерист не покинул пункт управления и продолжал руководить боевой работой, уничтожив более 10 танков и 100 боевиков ВСУ. Попытка окружения российских подразделений была сорвана. В результате удара вражеской артиллерии передовой пункт управления был поражён прямым выстрелом. Полковник Шувалов Г.И. получил ранение, несовместимое с жизнью. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом отвагу и мужество полковнику Шуваеву Г.И. присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).
Старый Оскол – как осколок недавнего счастья.
Только вчера здесь мальчишки играли в войну,
Ну, а теперь – формируют армейские части.
Жизнь нашей Родины снова стоит на кону.
HIMARS-ы нашим решили испытывать нервы.
Снова форсирует реку расчётливый враг,
Вводит противник опять боевые резервы,
Чтоб отступили мы в грозном горниле атак.
Вмиг оценил всю опасность полковник Шуваев.
Козни – разрушены, враг отправляется в ад.
Но от смертельной угрозы Россию спасая,
Он, не колеблясь, пролил свою кровь за солдат.
Внучка повесит Звезду в изголовье кровати,
Дочка всплакнёт, у Распятья свеча догорит...
Храбрый полковник в ряду героических братьев
С Неба теперь русских воинов свято хранит.
«Плох тот народ, кто не знает и не ценит своей истории», – эти слова великого русского художника Виктора Михайловича Васнецова живут в каждом русском человеке. Память о прошлом, память о предках для русского священна и неприкосновенна. И раздел «Победная лирика минувших войн» в книге Оксаны Москаленко – это своеобразное предвестие будущей Победы, потому что победить возможно – только помня прошлое и извлекая из него уроки. Стихотворение «Мой без вести пропавший дед» посвящается «моему деду Вениамину Акимовичу Степанову»:
Он был ещё жив, но войною распятый,
Лежал на разорванной в клочья земле,
И смертью своей приближал сорок пятый, –
Стал Воином Света в чудовищной мгле.
Слеза, как предвестник несчастья, скатилась,
Но молятся дома – родные не спят.
И Вечность в застывших глазах отразилась,
О, где же ты без вести сгинул, солдат?..
В Смоленской земле, без креста, без могилы,
Родился для Вечности юный мой дед…
Любовь побеждает бесовские силы,
Все живы для Господа – и смерти нет!
Молюсь Богородице в храме Смоленском
За деда и воинов, павших в бою.
Мой дед перед Господом в Царстве Небесном
Несёт свою службу в бессмертном строю.
Чем больше стихотворений Оксаны Москаленко читаешь – тем чаще задаёшься вопросом: что же является движущей силой для создания таких произведений? Ответом на вопрос служит последний раздел книги «Православие или смерть!».
Создание военных православных стихотворений – искусство, подвластное далеко не каждому, искусство, требующее непрестанной работы души и сердца, искусство, которому учатся долгие годы (кстати, в октябре 2024 года Оксана Москаленко была признана лауреатом I степени I Всероссийского фестиваля-конкурса духовной поэзии в номинации «Военная православная поэзия им. Ольги Берггольц»). Являясь истинной православной христианкой, Оксана Москаленко несёт читателям внутренний негасимый свет – свет своей души. Перед ней не стоит вопроса – верить в Бога или не верить. Человек, осознанно предпочитающий смерть предательству веры, – настоящий подвижник как в современном мире, так и два тысячелетия назад. Неслучайно Оксана Москаленко пишет эти жаркие строки:
Да! – «Православие иль смерть!» –
На флаге кровью начертать.
Мне легче будет умереть,
Чем Православие предать!
(«Православие или смерть!»)
Стихи Оксаны Москаленко – это свидетельство о жизни души русской православной женщины. Любовь к Господу и к любимому мужчине – и служение им, взращивание в своей душе источника света, верность убеждениям, глубокое погружение в православную веру – такова русская женщина! Русская женщина спешит в Храм, русская женщина молится о любимом, русская женщина никогда не предаёт и всей душой верит в Бога даже в самые сложные моменты своей жизни. И Оксана Москаленко в своих стихах показывает путь такой женщины.
Ноябрь – сгусток тишины.
Он обнажённый, грязный, серый.
В ночи прозябшей бродят сны
В туманном мраке суеверий.
И нет просвета в сизой мгле,
И грусть в душе скребётся кошкой.
И дождь, как слёзы на стекле.
И я грущу, совсем немножко.
Но знаю, – впереди зима,
Молюсь в укрытии ковчега
Пятидесятого псалма:
И «убелюся паче снега».
И будет пост – весна души,
А после – Рождество Христово.
Господь оковы сокрушит
И силы даст для жизни новой.
(«Ноябрьская исповедь»)
И снова мы возвращаемся к мысли о том, что Божье присутствие в лирике Оксаны Москаленко повсеместно, словно воздух. «Всякое дыхание да хвалит Господа!» – поём мы в молитве, всякое стихотворение Оксаны Москаленко восхваляет жизнь с Богом – говорим мы, читая её стихи и осязая радость поэта от Божьей любви и разделяя её с автором:
Из храма утром возвращалась,
И солнца первые лучи
Пасхальную дарили радость,
И растворилась смерть в ночи.
С любовью Божьей необъятной,
Которая теперь со мной,
Огонь из храма благодатный
Несла я бережно домой.
Затеплю дома я лампаду,
Перед иконой поклонюсь.
Мне большей радости не надо.
Тебе я, Господи, молюсь!
И ликование природы,
И лучик, посланный с небес,
Созвучны возгласам народа:
Христос воскрес! Христос воскрес!
(«Пасхальная радость»)
Оксана Москаленко – глубоко православный поэт. Разгоревшееся пламя Специальной военной операции зажгло её душу новым огнём, который попросту невозможно удержать внутри. И этот праведный, горячий, спасительный огонь души Оксаны Москаленко становится частью того самого «Огненного щита» – молитвенного покрова над Россией, который непременно защитит нашу Родину и принесёт ей Победу.