ПУБЛИЦИСТИКА / Владимир ПОСТНОВ. ЗАПИСКИ ИЗ ГОРЯЧЕЙ ОСЕНИ ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЕГО
Владимир ПОСТНОВ

Владимир ПОСТНОВ. ЗАПИСКИ ИЗ ГОРЯЧЕЙ ОСЕНИ ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЕГО

 

Владимир ПОСТНОВ

ЗАПИСКИ ИЗ ГОРЯЧЕЙ ОСЕНИ ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЕГО   

 

 

Я открою свою память, как огромный древний клад,

                                            И вернется то, что я забыть не в силе,

                                  Как была чиста дорога, как горел звездой закат,

                                            И только кони меня в бездну уносили…

 

                             ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Приближается очередная годовщина со дня расстрела Дома Советов, позже названного Белым домом, в котором находился и работал Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации. Память воскрешает те трагические дни, когда российский парламент был оцеплен колючей проволокой – спиралью Бруно, а по зданию прямой наводкой били из орудий танки и БТРы, когда проливалась кровь истинных защитников Отечества.

Все дни блокады, а также утро и день расстрела Верховного Совета России – 4 октября 1993 года, я находился вместе с депутатами и своими коллегами по аппарату парламента в осажденном здании. В этих записках рассказываю, естественно, о том, чем жил, что видел, слышал, в чем принимал участие в те суровые, беспокойные дни.

Конечно, читатель может сказать – прошло двадцать с лишним лет, однако автор записок помнит многие детали, что сомнительно. С этим можно было бы согласиться. Однако все события и факты переписаны мной из моего же дневника тех лет, который я вел каждый день. Не оставил я своей привычки и в те грозные дни и ночи, хотя конечно записи были порой довольно краткие. Кроме того, пережитая смертельная опасность навсегда оставила в памяти свои глубокие «зарубки».

Записи тех лет прекрасно сохранились и практически полностью легли в текст представляемых мной записок. Поэтому они, на мой взгляд, являются пусть, может быть, и не большим, но документальным материалом о событиях, связанных с расстрелом парламента в 1993 году.

Вновь прочитывая их, я как бы переношусь в те блокадные дни, в которых отпечатались мои тревоги, унизительное чувство безысходности, мироощущение войны, обостренное восприятие окружавших меня людей. Все имевшие место события и факты, мое переживание тех дней я оставил без изменений, как воспринимал их тогда, то есть, без учета тех сведений и информации, которые я, естественно, узнал за истекшие годы.

 В памяти навсегда остались люди очень разных политических убеждений, мировоззрений, характеров и темпераментов – депутаты и коллеги по аппарату Верховного Совета. И практически все они показали свои прекрасные человеческие качества: выдержку, самообладание, взаимопонимание, стойкость в защите Основного закона государства и главное – любовь к своей стране, которая называется Россия.

К сожалению, трагическая осень 1993 года не стала прологом к объединению оппозиционных сил и их совместным действиям в борьбе с «ельцинским режимом», впоследствии последовал лишь сорванный либералами импичмент Б.Н. Ельцину.     

 На мой взгляд события сентября-октября 1993 года, расстрел российского парламента еще не нашли своей должной оценки ни в политическом, ни в социально-экономическом, ни в моральном аспекте, а следовательно, не найден (широко ныне используемый термин – креативный) ответ, как уберечь от развала нашу любимую Родину.

 

 

                                    Часть первая                                    

                             КОНФРОНТАЦИЯ

             

Неоспоримые факты проявления конфронтации между исполнительной и законодательной (представительной) ветвями государственной власти, то есть между президентом, правительством, с одной стороны, и Съездом народных депутатов, Верховным Советом России, с другой, стали очевидны уже в 1992 году.

Основная причина – противоположные взгляды на экономическую внутреннюю и внешнюю политику, а также нежелание президента считаться с мнением и оценкой проводимого им социально-экономического курса со стороны большинства депутатского корпуса российского парламента.

В апреле на так называемом Собрании граждан России, президент Б.Н. Ельцин обнародовал свою мысль, что он выступает за создание президентской республики, и что нынешний парламент не в состоянии в настоящих условиях привести стороны к согласию и установить экономический порядок. Будучи в июне этого года в США, Ельцин пообещал: «Мы не дадим коммунистическому съезду воскреснуть». То есть, тому съезду, который избрал его председателем Верховного Совета Российской Федерации.

Особенно острое противостояние проявилось на декабрьском седьмом Съезде народных депутатов России. Страна переживала в мирное время самую глубокую экономическую катастрофу за всю свою историю. Либерализация цен, приватизация привели множество предприятий к неплатежеспособности, необходимости «проедать» основные фонды или просто к полному краху.

За два года экономических перемен чрезвычайно ухудшилось благосостояние основной массы народа. Постоянное снижение реального душевого дохода в условиях интенсивной дифференциации населения по доходу привело к беспрецедентному росту бедности. В отчаянном, почти шоковом положении оказались 50 млн. россиян (33 проц. всего населения), доходы которых не достигали даже официально установленного прожиточного минимума.

Экономическое производство в стране упало до критического уровня. В 1992 году объем ВВП составил всего 70,6 процента по сравнению с 1990 годом при дальнейшем продолжении экономического спада.

Сельскохозяйственное производство сократилось примерно на 30 проц., промышленное – на 50.

Возникло такое явление как открытая безработица. При этом сохранялась и скрытая. Многие предприятия фактически прекратили работу и не платили зарплату, хотя формально не увольняли рабочих.

Стало ясно, что ставка на «невидимую руку свободного рынка» явно недостаточна для того, чтобы решить тяжелейшие проблемы в сферах экономики, экологии, здравоохранения, образования и науки и вывести страну из кризиса.

Съезд открылся выступлением Б.Н. Ельцина о ходе экономической реформы. Оно было достаточно тривиальным. Докладчик ждал аплодисментов, делая паузы. Но зал принял его речь холодно. Не было аплодисментов даже тогда, когда Ельцин признал, что потерянные в результате реформ сбережения граждан лет через пять будут компенсированы.

В конце рабочего дня началась работа над поправками к проекту постановления «О ходе экономической реформы в Российской Федерации». председателем редакционной комиссии был избран первый заместитель председателя Верховного Совета Ю.М. Воронин. От нашего отдела аппарата Верховного Совета по вопросам социально-экономического развития в рабочей группе по подготовке проекта постановления работал А.Чубаренко – первый заместитель заведующего, высокоэрудированный специалист, кандидат экономических наук.

 Началась работа над текстом. Вечером, в Грановитой палате, где готовился проект постановления Съезда, возникла серьезная перепалка по содержанию и по оценке деятельности правительства между депутатами С.Красавченко, Г.Задонским, отстаивавшими позицию президента, с одной стороны, и депутатами В.Тихоновым, В.Любимовым – с другой. Работали до часа ночи.

На следующий день депутаты, поддерживающие президентскую точку зрения, пошли в атаку на председателя Верховного Совета Р.И. Хасбулатова, недовольные отмеченной в представленных материалах неудовлетворительной оценкой работы правительства. Сначала выскочила вперед депутат Б.Денисенко и стала маячить около Хасбулатова. Он попросил её отойти от стола президиума. Тут же ей на помощь подбежали проельцински настроенные депутаты Л.Пономарев, А.Шабад, Г.Якунин и другие. Однако и оппозиционно настроенные депутаты не заставили себя ждать. Завязалась потасовка. В ней депутат И.Константинов очень «недружелюбно» отнесся к Шабаду… Заседание было закрыто.

В пятницу 4 декабря развернулась работа по внесению поправок в Конституцию Российской Федерации. Комиссию по приему поправок разместили в Царицыных палатах. Группа работников нашего и других отделов по оказанию помощи депутатской комиссии перешла работать на первый этаж.

 Работа над поправками затянулась. Первоначально внесенные поправки от депутатов к нам в подготовительную комиссию начали поступать к трем часам ночи, дорабатывали и редактировали мы их до половины пятого утра.

Среди ряда поправок основной была поправка, дающая право парламенту самостоятельно формировать состав правительства, что, естественно, ограничивало президентскую власть.

Забегая вперед отмечу, что эта поправка не прошла так же, как и представление съезду Ельциным на должность председателя правительства кандидатуры Е.Гайдара.

Такой нелицеприятный для президента ход съезда не мог понравиться Ельцину. Все более становилось заметным, что он явно теряет выдержку. И 10 декабря, выступая первым на заседании съезда, Ельцин заявил о своей невозможности работать со Съездом народных депутатов, поскольку он считает, что съезд блокирует проведение намеченных экономических реформ. Виновником обанкротившегося нынешнего курса Ельцин назвал председателя Верховного Совета России Р.Хасбулатова и призвал российских граждан сделать выбор.

Такой поворот не предвещал нормальной работы депутатского корпуса. Председательствовавший на заседании съезда Р.Хасбулатов сразу же после этого выступления президента отреагировал остро. Он сказал, что его незаслуженно оскорбили и поэтому складывает с себя обязанности председателя, после чего ушел из зала.

По этой причине в президиуме съезда произошло некоторое замешательство. Однако работу депутаты не прекратили. Заседание повели заместители председателя Верховного Совета Ю.Воронин и Ю.Яров. Съезд быстро «пришел в себя» и попросил Хасбулатова вернуться.

В связи с возникшими непредвиденными обстоятельствами депутаты вызвали на трибуну министра безопасности В.Баранникова, министра обороны П.Грачева, председателя Конституционного суда В.Зорькина. Они выступили достаточно взвешенно и довольно лояльно по отношению к съезду. Градус напряженности снизило также уравновешенное выступление вице-президента России А.В. Руцкого, речь которого не отличалась знаками противостояния.

На этот раз пожар был потушен, последовала отставка Гайдара с поста председателя правительства. 11 декабря Ельцин и Хасбулатов подписали совместное письмо о том, чтобы все сохраняли спокойствие и обеспечивали нормальную обстановку. Пожар был потушен, однако искры неистового огня перелетели через новогодние праздники.

 

 

         НАСТУПИЛ ТЯЖКИЙ, НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ 1993 ГОД

 

Этот год с самого начала еще более заметно обозначил усиление конфронтации в стране между двумя ветвями государственной власти: президентской, исполнительной, с одной стороны, и представительной законодательной, с другой. Уже 8 января средства массовой информации передали сообщение, что из Верховного Совета России к Б.Ельцину ушел на должность руководителя аппарата администрации президента депутат С.Филатов. И сразу же пошла новая волна атаки с президентской стороны на Верховный Совет и его председателя.

В феврале этого года в Новосибирске состоялось совещание руководителей республик, краев и областей Российской Федерации. С докладом выступил председатель Верховного Совета Р.Хасбулатов. Снова прозвучали вопросы о конфликтных взаимоотношениях между представительной и исполнительной ветвями государственной власти, об утрате национально-государственных стратегических задач, о референдуме, разработке новой Конституции.

Мне запомнилось выступление президента Сибирского отделения РАН В.А. Коптюга. Он с горечью говорил, что страна утратила государственную научную политику, совершенно непонятно, какие цели ставят руководители государства. Что будет? Обновление социалистического общества, государственный капитализм или вообще дикий капитализм.

Между тем, в Верховном Совете жизнь бурлила. В депутатской среде шла постоянная напряженная борьба между сторонниками новоявленного президента и его противниками, между людьми либеральных, крайне либеральных взглядов и защитниками социального, социалистического пути развития. Нам, работникам аппарата Верховного Совета, приходилось работать в крайне сложных ситуациях, вызванных решениями депутатов, настроенных диаметрально противоположно политически и экономически.

В такой обстановке началась подготовка восьмого внеочередного Съезда народных депутатов Российской Федерации. На совещании у секретаря Президиума Верховного Совета В.Сыроватко речь шла о том, что со стороны президента возможны любые провокации.

Чтобы не сорвать проведение съезда, в связи с возможным приказом Ельцина закрыть зал заседаний в Кремле, решили зарезервировать помещение Парламентского центра. Не исключено, что там придется проводить работу съезда.

По указанию руководства вместе с другими коллегами по аппарату мне пришлось поехать в Парламентский центр, расположенный на Трубной площади, осматривать помещения с целью определения его готовности обеспечить нормальную работу депутатского корпуса.

Все же восьмой внеочередной Съезд народных депутатов начал свою работу 10 марта 1993 года в Кремле. Он открылся в обстановке, когда большинство депутатов открыто выражали недовольство президентским правлением Б.Ельцина, проводимыми им реформами, обрекшими на бедственное положение народа России.

Заместитель председателя Верховного Совета И.Рябов довольно полно в своем докладе анализировал ситуацию с возникшим конституционным кризисом.

На второй день работы съезда рассматривались поправки к проектам постановления «О мерах по осуществлению конституционной реформы в Российской Федерации». Вдруг прошел слух: военные грузовики идут в Кремль. Обстановка сразу накалилась.

По поручению депутатов из зала вышли председатель Комитета по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью А.Аслаханов, председатель Комитета по вопросам обороны и безопасности С.Степашин, председатель Комитета по делам инвалидов, ветеранов войны и труда, социальной защите военнослужащих и членов их семей А.Коровников выяснить у министров-силовиков, что происходит. Их успокоили. Но осадок от этого инцидента у многих остался нехорошим. И как следствие, депутат М.Челноков поднял вопрос об импичменте президенту.

На съезде выступил В.Черномырдин с благодарственными словами в связи с избранием его председателем правительства Российской Федерации.

Съезд закончился прениями по вопросам о всероссийском референдуме, о внесении изменений и дополнений в Конституцию, о возможности досрочных выборов народных депутатов и президента Российской Федерации.

Однако удовлетворения от проделанной работы не было ни у кого. Всем было понятно, что это незначительная веха в решении жизненно важных для страны задач на фоне трактуемых властями абсолютно разных направлений развития страны в новых экономических условиях. Поэтому сразу же после окончания восьмого развернулась подготовка к внеочередному девятому съезду.

В связи с решением депутатов Верховного Совета провести съезд  в ближайшее время нашему отделу по вопросам социально-экономического развития было поручено заняться подготовкой материалов к намеченному для обсуждения на съезде вопросу о ходе экономической реформы. Мы начали активно работать вместе с депутатами.

В материалах, представленных Съезду нашим отделом отмечалось, что «разрушительный спад производства продолжается практически не снижающимися темпами. Экономическая реформа не открывает реальных перспектив повышения эффективности общественного производства и адекватного роста уровня жизни населения.

Основными причинами спада производства остаются: разрывы хозяйственных, производственно-технических связей, финансовые трудности и трудности взаимных расчетов, политика цен на материальные и энергетические ресурсы, нестабильность рубля, инфляционный накат, неэквивалентность обмена по секторам экономики (промышленность – сельское хозяйство) и т.д.

Резкое сокращение государственных капитальных вложений, отсутствие реальных финансовых ресурсов у большинства предприятий, высокие ставки налога и банковского процента подорвали их инвестиционные возможности. У предприятий отсутствуют возможности не только технического перевооружения и внедрения передовых технологий, но даже возможности простого поддержания производства.

Принятый порядок оценки имущества позволяет за бесценок «перекачивать» государственную собственность в частную под видом приватизации предприятий. На самом деле полным ходом идет «прихватизация» государственной собственности, как криминальными, так и узаконенными методами, номенклатурными работниками, сомнительными коммерческими структурами, включая иностранные». (Текст привожу буквально, по сохранившимся материалам, представленным нашим отделом руководству Верховного Совета.)

За неделю до начала работы съезда телевидение показало выступление Б.Ельцина, в котором он объявил, что подписал Указ о проведении плебисцита о доверии ему – президенту и вице-президенту и об ограничении полномочий Съезда и Верховного Совета. Фактически подчеркивалось, что решения указанных органов власти, которые бы отменяли указы президента, не будут иметь юридической силы. Стало очевидным, что президент начинает совершать противоправные действия.

Это выступление подлило масло в огонь и без того напряженных отношений между Ельциным, его окружением и основной массой депутатского корпуса. Депутаты решили обратиться в Конституционный суд по вопросу легитимности Указа Президента.

 В коридорах Белого дома пошли разговоры и предположения, какие дальше действия предпримет Ельцин. Многие депутаты сомневались, что он решится пойти на применение силы, считалось, что и поддерживающих его действия лиц в силовых структурах не слишком много.

На заседании Верховного Совета, состоявшемся 24 марта, член Конституционного суда Ю.Рудкин проинформировал депутатов о том, что Конституционный суд признал многие положения в выступлении Ельцина по телевидению неконституционными.

В первый день работы девятого (внеочередного) Съезда народных депутатов Российской Федерации, открывшегося 26 марта, с докладом выступил председатель Конституционного суда Российской Федерации В.Зорькин. Он обосновал решения Конституционного суда, определившего противоправность ряда положений, изложенных в Указе президента.

 Широкая дискуссия развернулась по проблемам выполнения экономической программы. С докладом по этому вопросу выступил Б.Ельцин. Многие депутаты нашли неубедительными его аргументы в пользу позитивного хода экономической реформы.

Депутаты Г.Саенко, Н.Солодякова, Б.Тарасов, В.Шуйков и другие, приводя в своих выступлениях конкретные факты, обвинили президента в критически тяжелом экономическом состоянии страны. Депутаты С.Ковалев, С.Красавченко, С.Шустов с пеной у рта защищали политику, проводимую Ельциным.

На следующий день рассматривался проект постановления Съезда о проведении референдума и о поддержании конституционного строя. Обсуждение вопросов шло к своему завершению. Я находился по служебной необходимости в зале среди депутатов, в третьем ряду от президиума.

Вдруг незадолго до закрытия повестки дня в президиуме Съезда появился Ельцин. То, что он находился в нетрезвом состоянии, не вызывало сомнений. На него невозможно было смотреть без содрогания. Мокрые волосы слиплись и свисли на лоб, голос дребезжал. Мне отлично были видны лица всех членов президиума, никто не ожидал такого явления, многие были просто в шоке.

Ельцин выразил свое полное несогласие с принятыми съездом решениями и дал понять депутатам, что не надо трогать его окружение. Все это напоминало странное театрализованное действие, на какой-то момент я увидел в зале как бы немую сцену, чем-то похожую на последнее действие из гоголевского «Ревизора».

Третий день работы Съезда был посвящен рассмотрению проекта постановления Съезда о кризисе власти и сохранении конституционного строя. Этот проект был раскритикован всеми депутатскими фракциями. Острейшая дискуссия развернулась по внесенным рядом депутатов предложениям об отставках президента и председателя Верховного Совета Российской Федерации.

Выступавший на съезде депутат С.Бабурин подчеркнул: «20 марта 1993 года президент России Б.Ельцин попытался осуществить государственный переворот. Его действия встретили решительный и незамедлительный отпор со стороны Конституционного суда, Верховного Совета, Прокуратуры Российской Федерации, не были поддержаны силовыми структурами правительства. Государственный переворот провалился».

И дальше депутат констатировал «…главным условием продолжения конституционного пути реформ, условием нормализации социально-политической ситуации в стране, предпосылкой успешных преобразований в экономике фракция «Россия» и многие депутаты – наши единомышленники из других фракций – считают незамедлительное прекращение президентских полномочий Б.Ельцина».

Против негативной управленческой деятельности Ельцина выступили В.Исаков, Г.Бенов и другие депутаты. Впервые значительное количество членов российского парламента нелицеприятно осуждали действия президента. Политическая атмосфера накалилась до предела…

Ельцин… Память вдруг перенесла меня на восемь лет назад. Я тогда работал в Госстрое СССР. К нам в Госгражданстрой, который возглавлял тогда первый заместитель председателя Госстроя СССР И.Пономарев, приехал секретарь ЦК КПСС, заведующий строительным отделом ЦК КПСС Б.Ельцин. Собрались все руководители главных управлений, директора крупнейших союзных проектных организаций.

Ельцин вошел энергичной походкой, серьезный, достаточно стройный, высокий, моложавый. Он осмотрел стенды с представленными перспективными проектами жилых, общественных, гражданских зданий и сооружений, новыми градостроительными решениями, стал беседовать с участниками совещания. По его вопросам мне сразу стало понятно, что он прекрасно знает строительное дело.

 Он интересовался новыми технологиями, внедряемыми при создании домостроительных комбинатов, современными планировочными решениями жилых помещений и уровнем благоустройства жилых домов. Помню волнение и напряженность, которые ощущали директора крупнейших союзных проектных институтов, определявших политику жилищно-гражданского строительства.

 Ельцин квалифицированно отмечал отсталость ряда технических решений, имеющуюся   рутинность в работе проектных институтов, в том числе одного из головных институтов в этой отрасли – ЦНИИЭП жилищ. Мне тогда импонировали ельцинские знания строительных проблем, умение вести деловой разговор, критичный взгляд на положение дел в строительстве… Ах, Борис Николаевич, заниматься бы вам строительными делами, большой опыт в которых вы несомненно приобрели, а роль отца нации вам явно не по плечу…

 Голосование по отставке президента было назначено на вторую половину рабочего дня съезда. В середине дня ельцинская команда организовала митинг его сторонников на Васильевском спуске около Кремля. Президент был явно растерян. В его речи звучали слова: «ярмо тоталитаризма», «ярмо коммунизма», «меня судят за обращение к народу» и т.д.

Однако на митинге Ельцин громогласно заявил, что если на съезде проголосуют против него, он «с президентов все равно не уйдет». (Позже, спустя несколько лет, я узнал, что в случае, если бы отставка состоялась, Ельцин власть бы не отдал. Были заготовлены: проекты указа о роспуске съезда, плана ареста депутатов и выдворения их из Кремля.)

Голосование за отрешение президента и председателя Верховного Совета от их полномочий состоялось 28 марта в 17 часов 30 минут. За отставку Ельцина проголосовали 617 депутатов, против – 268. Таким образом, две трети голосов не получилось, чтобы отставка президента состоялась. (Списочный состав Съезда – 1033 депутата.)

У Хасбулатова был положительный баланс. За него проголосовали 558 депутатов, что больше 50 процентов, против – 339 депутатов. Таким образом, по результатам голосования и Ельцин и Хасбулатов остались на своих должностях.

Девятый (внеочередной) съезд народных депутатов России завершил свою работу обсуждением вопроса о подготовке всероссийского референдума, назначенного на 25 апреля 1993 года. Начался новый этап жесткой борьбы между законодательной и исполнительной ветвями российской власти.

Весь апрель проходил под знаком соперничества обеих сторон по привлечению народа проголосовать на референдуме в свою пользу. Со стороны Ельцина и его окружения проводилась тактика жесткого давления на Верховный Совет. Средства массовой информации – телевидение, радио, газеты – ёрничали и обвиняли во всех грехах высший законодательный орган России. В то же время СМИ буквально воспевали мудрого Ельцина.

Между тем, предпринимались и попытки найти точки соприкосновения. На встрече за круглым столом под председательством первого заместителя председателя Верховного Совета Ю.Воронина и академика Н.Петракова 6 апреля с предложениями, которые носили конструктивный характер и поиск достижения согласия, выступили: Л.Абалкин, П.Бунич, Н.Травкин, Г.Зюганов, А.Милюков, А. Руцкой.

В обстановке льющегося потока лжи и клеветы на Советский Союз, коммунистов, социализм проходил 25 апреля организованный по инициативе ельцинской команды Всероссийский референдум: о доверии президенту, о досрочных выборах народных депутатов, досрочных выборах президента, о социально-экономическом курсе. Как я узнал позже, в поддержку Ельцина был организован Общественный штаб под руководством Г.Бурбулиса, в который вошли члены правительства Б.Федоров, А.Чубайс, Е.Гайдар, политики Г.Попов, А.Яковлев и другие.

Управляемые этим штабом демократические СМИ всей своей мощью поддерживали Ельцина, методами психологической войны навязывали людям, как надо голосовать – да, да, нет, да. Действия полторанинских средств массовой информации Р.Хасбулатов назвал геббельсовской пропагандой.

 В то же время руководством Верховного Совета не было выработано, на мой взгляд, четкого конструктивного плана коллективного противодействия, достаточно целеустремленной и эффективной работы по нейтрализации провокаций и козней со стороны ельцинской команды.

В итоге по результатам референдума за доверие президенту проголосовало 58 процентов, из числа пришедших на голосование, за его социальн-экономический курс 53 процента.

 И хотя за доверие президенту от числа всех избирателей (106 млн. человек) проголосовало 36 процентов (38 млн. человек), ельцинская команда была вне себя от радости. По итогам референдума ситуация сложилась так, что ни Съезд не может прекратить полномочия президента, ни президент разогнать Съезд. В этой связи активный член ельцинского правительства С.Шахрай заявил, что теперь Съезд народных депутатов России не имеет права объявлять импичмент президенту, а Верховный Совет отзывать правительство.

 Надо признать, среди депутатов и работников аппарата Верховного Совета царило далеко не праздничное настроение, незаметно пошли разговоры, что, скорее всего, Съезд и Верховный Совет в ближайшем будущем закончат свое существование. Ряд депутатов и работников аппарата стали искать пути отхода, поиска более надежного для работы места.

После апрельских баталий Верховный Совет, на мой взгляд, как бы погрузился в глубокую депрессию, мучительно пережевывая навязанный президентом проект новой Конституции и испытывая постоянное давление с президентской стороны. По телевидению показали выступление Ельцина, содержание которого сводилось к тому, что осенью будут перевыборы депутатского корпуса и будет создан новый парламент. В стране полным ходом шла денационализация и десоветизация.

В руководстве Верховного Совета появились разногласия. Заместитель председателя Н.Рябов на заседании Совета высказался в поддержку Ельцина относительно организации Конституционного Собрания.

Однако большинство членов депутатского корпуса, по-деловому озадаченные решениями социальных и экономических проблем, продолжали работать по своим текущим планам, готовили материалы, выносимые на рассмотрение Верховного Совета. Так, депутаты И.Савченко и Р.Чеботаревский инициативно занимались вопросом организации использования Северного морского пути.

 В течение года в целях детального изучения этого вопроса они выезжали в командировки на места, в северные регионы страны, штудировали многочисленные документы и другие материалы. Вместе с депутатами мне, ответственному работнику аппарата парламента, довелось принимать участие в подготовке документов для их обсуждения в профильных комитетах и на заседании Президиума Верховного Совета. В частности, нами было подготовлено предложение о необходимости доведения кредитов по завозу грузов в северные и приравненные к ним районы не через коммерческие банки, а через Центробанк России.

Буквально первого сентября И.Савченко, Р.Чеботаревский и я приняли участие в совещании, проведенном в Госкомсевере России по рассмотрению концепции экономических отношений и организации функционирования Северного морского пути.

Выслушав вялые неконкретные выступления участников совещания Савченко и Чеботаревский критически оценили работу Госкомсевера и подведомственного ему профильного института по данной проблеме. Депутаты говорили об отсутствии в настоящее время «хозяина» в Арктике и необходимости создания единой организационной структуры на Северах.

Чтобы правильнее расставить акценты по подготавливаемому вопросу, депутаты попросили встречу с Р.Хасбулатовым. Председатель принял нас троих, но детально обсуждать эту тему не стал и направил посоветоваться к своему заместителю Ю.Воронину.

Незаметно разговор перешел на текущий момент, о противостоянии и конституционных заморочках. Савченко задал вопрос, как быть, если президент своим указом примет новую Конституцию? «Тогда, я своим распоряжением ее отменю» – сказал Руслан Имранович и… улыбнулся.

Однако 5 июня состоялось Конституционное Собрание под началом Б.Ельцина, который выступил с большой речью. Он утверждал, что Советы и демократия несовместимы. Большевики, видите ли, незаконно разогнали Учредительное Собрание в 1917 году и организовали Советы. По этой причине Верховный Совет России является незаконным органом.

На Собрании попытался выступить Хасбулатов, но говорить ему не дали, засвистели, захлопали, отключили микрофон. Хотел выступить депутат Ю.Слободкин. Ему тоже слово не предоставили, а когда он стал настаивать, его просто вынесли из зала. По телевидению можно было видеть этот демократический «законный» вынос.

Прямо из зала, где проходило Конституционное Собрание, Хасбулатов вернулся в Белый дом и провел совещание с руководителями региональных Советов народных депутатов. В интервью журналистам он сказал о противоправных действиях Ельцина и, по его выражению, позорном поведении президента.

Тема подготовки и принятия новой Конституции была главной на июньском Всероссийском совещании народных депутатов Советов всех уровней. Выступивший с докладом председатель Верховного Совета Р.Хасбулатов сказал, что со стороны исполнительной власти принятие новой Конституции стало ключевой задачей. «Забыты обещания и призывы переключить все силы и внимание на решение остро стоящих экономических и социальных проблем…

Трудно поверить, что те, кто сознательно разжигает страсти, всерьез уверены, что с появлением нового Основного Закона у нас сразу же прекратятся экономический спад и падение жизненного уровня населения, сойдет на нет чудовищная инфляция, прекратится прогрессирующий развал науки, культуры, образования, остановится падение международного престижа России…

…хотели преобразовать экономику за 500 дней, потом за 300 дней. А теперь хотят разработать и принять в ударном порядке Конституцию за месяц, за два месяца. Кому нужны такие рекорды?

…Истинная причина очередной… политической кампании весьма прозаична: осознав полное банкротство шоковой терапии, авторы, естественно, пытаются уйти от реальной ответственности, уйти от обсуждения этих проблем. Не случайно, как только начали обсуждать программу приватизации в Верховном Совете, чтобы помочь правительству наметить какие-то конкретные сроки, этапы, какую-то схему, какую-то идеологию приватизации, эту программу тут же отозвали. Но она осуществляется. И как осуществляется, вы сами видите.

Поэтому не случайно наши сограждане задают вопрос: если нет закона, если нет программы приватизации на 1993 год, то почему Верховный Совет не приостановит эту самую «прихватизацию»? Ведь нет закона, нет программы».

Во второй половине июля Верховный Совет, рассмотрев намеченные вопросы, завершил работу сессии. Депутаты отправились на каникулы. Р.Хасбулатов просил их далеко не отлучаться. Могут произойти важные непредвиденные события.

Противостояние продолжало набирать силу. Ельцин при каждом удобном случае расхваливал проект новой Конституции, в разработке которого не участвовали представители Верховного Совета. Правительство практически перестало подчиняться высшему законодательному органу страны.

Председатель правительства В.Черномырдин отказался выступить на заседании Верховного Совета о ходе экономической реформы и экономическом положении страны. В этой затянувшейся симфонии суровой борьбы все слышнее нарастали неистовые звуки боевых труб, наступало крещендо.

В начале августа в Верховном Совете проходило совещание о социальной защите военнослужащих. Были приглашены председатель правительства, министр обороны, генеральный прокурор, военнослужащие армии и флота. Однако ни Черномырдин, ни Грачев, ни Степанков на это совещание не явились.

Выступившие военнослужащие раскрыли тяжелую картину деградации нашей армии. Из шестнадцати военно-воздушных армий осталось только три. Наши подводные лодки шумят и (в отличие от американских) на мушке у противника. Многие офицеры и другие военнослужащие не получают зарплату по 2-3 месяца, не имеют жилья. И жилищная проблема никак не решается. Отмечен случай отказа команды подводной лодки выполнить боевой приказ. Такого безответственного отношения со стороны исполнительной власти к армии и флоту никогда в России не было.

Наступил очень тревожный, окутанный колючей проволокой, сентябрь. Уже третьего дня на заседании Верховного Совета долго обсуждался Указ Ельцина о временном прекращении исполнения обязанностей А.Руцким и В.Шумейко. У многих депутатов была резко негативная реакция по отношению к президенту, и они решили обратиться за оценкой этого указа в Конституционный суд.

Через неделю возник неприятный для многих вопрос о деятельности Н.Рябова. Он был назначен руководителем группы по подготовке проекта Конституции по-«ельциновски». Поступили предложения освободить Рябова от должности заместителя председателя Верховного Совета, однако решили вынести только предупреждение.

Для усиления напряженности в отношениях с Верховным Советом ельцинской командой применялись всевозможные способы очернения высшего законодательного органа страны. Вот например, по телевидению показывают интервью Е.Бонер. Пожилая женщина, вдова академика А.Д. Сахарова очень оживлена, кокетливо крутит «девичьим» хвостиком прически и предлагает президенту разогнать парламент или найти другие способы подавления.

В преддверии тяжелой развязки, 18 сентября в Парламентском центре проводилось совещание руководителей Советов народных депутатов. В президиуме находились Р.Хасбулатов, А.Руцкой, В.Зорькин, Р.Абдулатипов, В.Агафонов, В.Соколов. Очень остро выступил А.Руцкой. Он говорил, что страна находится в тяжелейшем экономическом состоянии, вызванном правительственными экономическими реформами. Ельцин Б.Н. не справился с управлением государства, и ему надо уйти, пока он не оказался на скамье, где сидят гекачеписты.

Резко критиковал действия правительства и президента Р.Хасбулатов. Он говорил о вероятной возможности объявления со стороны Ельцина президентского правления и призвал не подчиняться такой диктатуре, и   если это произойдет, надо сразу же собрать сессию Советов народных депутатов и брать власть в свои руки.

На следующий день заместитель председателя Верховного Совета В.Агафонов поручил нашему отделу оформить критические замечания участников вчерашнего заседания и подготовить проект постановления по данному вопросу. Однако это поручение выполнить уже не удалось.

       

        

                                            Часть вторая

                                              БЛОКАДА

 

Утро 21 сентября было обычным. Я в рабочем режиме провел в отделе оперативку по материалам, оставленным мне Б.Исаевым, который уехал на три дня в командировку. Не знаю почему, но на душе было неспокойно. Ближайшие события оправдали мои самые худшие прогнозы. Где-то после обеда секретарь отдела Людмила сказала мне, что в 16 часов состоится совещание у начальника Управления кадрами аппарата Верховного Совета В.Окрута.

Иду на совещание, думая, что бы это могло быть? Узнаю следующее: необходимо на вечер оставить людей, запастись едой, проверить точно, каким путем можно короче добраться до убежища… Да что же это такое?!

В 17 час. 30 мин. совещание у председателя Верховного Совета Р.Хасбулатова. Он говорит, что имеется информация о продвижении по Москве войсковых частей. Сначала из правительства как-то негласно объясняли это как отработку учений вокруг гостиницы «Москва». Однако сегодняшний день подтверждает возможность осуществления войсками силовых действий.

В разговор вступил В.Степашин. Он подчеркнул, что не сомневается в том, что Белый дом штурмовать никто не собирается. Председатель Комитета по правам человека С.Ковалев нервно заметил: Хасбулатов нагнетает обстановку. Никаких доказательств для обоснования таких волнений не имеется.

Ю.Воронин, как бы обобщая разницу во мнениях, высказал предложение о необходимости переговорить с заместителем министра обороны по данной информации. Наша задача – сохранить соблюдение Конституции Российской Федерации – заключил он.

И вот наступил вечер. В 20 часов по телевидению выступил Б.Ельцин. Он объявил, что подписал Указ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» № 1400. В нем говорилось, что противодействие осуществлению социально-экономических реформ, обструкция политике всенародно избранного президента «свидетельствуют о том, что большинство в Верховном Совете Российской Федерации и часть его руководства пошли на прямое попрание воли российского народа, выраженной на референдуме 25 апреля 1993 года».

«В сложившихся условиях, – продолжал Б.Ельцин, – единственным… средством прекращения противостояния Съезда, Верховного Совета, с одной стороны, Президента и Правительства – с другой, …являются выборы нового Парламента Российской Федерации».

Далее Ельцин утверждал, что стремится к ликвидации политического препятствия и, «учитывая не удовлетворяющее парламентским стандартам качество работы Верховного Совета и Съезда народных депутатов Российской Федерации», постановляет: «Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации – Федерального Собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации».

Пунктом девятым этого указа Ельцин запретил созывать Съезды народных депутатов Российской Федерации. Полномочия народных депутатов Российской Федерации прекращаются. Сотрудники аппарата Верховного Совета Российской Федерации и обслуживающий персонал направляются в отпуск до 13 декабря 1993 года с сохранением содержания.

После телевизионного обращения всем стало понятно, что в целях узурпации власти Ельцин, грубо нарушая Конституцию Российской Федерации и данную им Присягу, совершил государственный переворот.

Руководители Верховного Совета, комитетов и комиссий незамедлительно отреагировали на этот демарш, началась работа в усложняющихся с каждым часом условиях по противодействию положений, объявленных в указе президента.

В связи с тем, что заведующий нашим отделом Б.М. Исаев был в командировке, Р.И. Хасбулатов вызвал меня к себе и дал задание срочно позвонить во все регионы страны, связаться с депутатами о неотложном приезде в Москву. Задание было не из легких. Только по московским телефонам надо было дозвониться по 140 номерам. Со мной всю ночь беззаветно работали мои уважаемые коллеги: Г.Ветошкин, Ю.Чугунов, Ю.Муратов, С.Нестеров, В.Пронин, Л.Ровнин, Н.Кузнецов.

В 22 часа состоялось заседание Президиума Верховного Совета. Безоговорочно было принято решение, что ввиду нарушения Конституции Российской Федерации, Указ № 1400, которым прекращены деятельность законно избранных Съезда народных депутатов Российской Федерации, Верховного Совета Российской Федерации и полномочия народных депутатов, не подлежит исполнению. По этой же причине полномочия президента Российской Федерации Ельцина Б.Н. считать прекращенными. В соответствии с положениями Конституции Российской Федерации полномочия президента Российской Федерации возлагаются на вице-президента Российской Федерации А.В.Руцкого.

Было принято решение о созыве внеочередного заседания Верховного Совета с повесткой «О государственном перевороте в Российской Федерации».

Мои часы показывали 0 часов 1 минута 22 сентября (среда) когда началось заседание Верховного Совета. В зале очень много известных стране людей, журналистов российских и зарубежных. Слово было предоставлено доктору юридических наук, депутату В.Б. Исакову. Он зачитал постановление Верховного Совета «О неотложных мерах к преодолению государственного переворота 21 сентября 1993 года».

В постановлении говорилось: прикрываясь надуманными обвинениями в адрес Съезда народных депутатов Российской Федерации, президент нанес удар по конституционным органам власти, нарушив гражданский мир, дестабилизировав управление страной, создав угрозу единству и целостности Российской Федерации.

Верховный Совет констатировал прекращение полномочий президента Б.Н. Ельцина и переход полномочий президента Российской Федерации вице-президенту А.В. Руцкому. Все депутаты проголосовали за принятие постановления, за исключением И.Збронжко, Е.Кожокина, С.Носовца.

 В соответствии с Конституцией Российской Федерации Руцкой принял на себя исполнение полномочий президента.

Под впечатлением произошедших событий я вышел из зала заседаний и направился на второй этаж, к балкону, выходящему в сторону парка им. Павлика Морозова. С балкона выступала Сажи Умалатова. Внизу под красными знаменами стояли люди, примерно 3-4 тысячи человек.

В два часа девять минут заседание Верховного Совета продолжилось. Выступил председатель Конституционного суда В.Зорькин. Он зачитал заключение Конституционного суда, в котором зафиксировано, что Указ президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 года № 1400 не соответствует многим статьям Конституции Российской Федерации и служит основанием для отрешения Ельцина от должности президента Российской Федерации.

Во время проведения заседания Верховного Совета получил задание передать информацию о принятых на заседании решениях в семь областей. Но, как наши сотрудники ни бились, передать информацию не удалось. «Демократы» отключили и правительственную связь, и междугородную. Все телефоны и факсы не работали.

 С трех до пяти часов вздремнул на рабочем месте. В начале шестого часа утра зашел к заведующему организационным отделом В.Пушкову узнать, как у него в отделе идет работа, о новых поручениях руководства. В это время к нам подошел заместитель председателя Верховного Совета В.А. Агафонов. Он настаивал на более активных поисках нахождения связи с регионами.

23 сентября (четверг). Несмотря на форс-мажорные условия, продолжалась подготовка к Съезду народных депутатов. Сотрудники аппарата Верховного Совета, прилагая весь свой опыт и мастерство, по мере возможности работали над выполнением поручений руководства. Многим потом аукнулось от президентских клевретов.

Сегодня может показаться нелепым, но мы продолжали и текущую работу. Наш отдел подготовил проекты постановлений Верховного Совета «О Северном морском пути», и «О социально-экономическом положении в Мурманской области». Эти материалы я отдал на визу заместителю председателя Верховного Совета В.Агафонову. В 9 час. 30 мин. и 16 час. 00 мин. был на заседаниях Верховного Совета.

Конечно, все встревожены, что будет дальше, состоится ли съезд. Несмотря на поставленные президентской командой препоны, депутаты на съезд прибывали, но какое количество уже собралось, мне точно не было известно. Однако по многим признакам было видно, что прибывшие депутаты настроены решительно.

В то же время в действиях Хасбулатова и Воронина, на мой взгляд, проглядывала какая-то неопределенность, они как бы чего-то выжидали. Многие депутаты настаивали на быстрейшем открытии съезда. В то же время стало известно, что Ельцин обещает особые привилегии депутатам, которые покинут съезд.

Все же в 22 часа Съезд открылся. С докладом о политическом положении в стране выступил председатель Верховного Совета Р.Хасбулатов. Он сказал: «Ельцин стремится установить в стране даже не диктаторскую, а откровенно тираническую личную власть. Отменено народовластие, введена политическая цензура в средствах массовой информации. Брошен вызов общественности, партиям и движениям, профсоюзам, мировому общественному мнению».

Далее Хасбулатов говорил, что цель переворота: уйти от ответственности за развал страны, за резкое ухудшение жизни народа, спасти новоявленных нуворишей, награбивших баснословные богатства на невиданном обнищании народа, получить карт-бланш от Запада на свое существование, предав национальные интересы. По окончании речи раздались дружные аплодисменты.

Затем выступил исполняющий обязанности президента А.Руцкой. Он говорил: «Во весь рост встал вопрос о судьбе демократии и народовластия в России, о будущем наших детей. Всем своим двухлетним правлением Ельцин продемонстрировал пренебрежение Конституцией, законами, а вместе с тем и интересами народа». Руцкой высказался за одновременные выборы президента и парламента на законной основе, без компромиссов, не в ущерб Конституции. «Я клянусь до конца защищать Конституцию и права людей на достойную и свободную жизнь» – закончил выступление Руцкой.

Решительный настрой и эмоциональное выступление исполняющего обязанности президента вызвали бурные, продолжительные аплодисменты. После его выступления долго решали, открывать ли прения. Решили открыть, установив время на выступление каждому пять минут.

 А между тем наступило 24 сентября. Несмотря на полночь, выступления депутатов на съезде были очень эмоциональными и боевитыми. Мне запомнились выступления С.Горячевой, Е.Нестерова, О.Румянцева…

Внимательно были заслушаны речи В.Баранникова (министерство безопасности), В.Ачалова (министерство обороны), А.Дунаева (министерство внутренних дел). Они говорили, что готовы служить закону и борьбе с противоправными действиями ельцинской команды, что большинство личного состава органов внутренних дел относится к государственному перевороту отрицательно… Министры обещали выполнить все поручения съезда.

Однако работа есть работа, постоянно следить за содержанием предложений выступающих не удается, так как во время проведения заседаний съездов, Верховного Совета, его президиума нередко приходится выполнять срочные поручения руководства. Вот и в этот раз получаю задание подготовить письма членам правительства с просьбой прибыть для участия в работе съезда.

С подготовленными письмами подошел к Ю.М. Воронину, который находился в зале в президиуме съезда. Юрий Михайлович прочитал и подписал все письма, но задержал их на некоторое время у себя. Затем подозвал меня и отметил, какие надо бы внести изменения. В его редакции не указывалось время прибытия, что в общем-то было понятно, время-то ночное. «Подумай сам», – сказал он мне.

Иду к выходу, весь в раздумьях и прямо-таки натыкаюсь на В.Г. Сыроватко – секретаря Президиума Верховного Совета. Он взял у меня письма, прочитал их, поморщился и промолвил, что лучше все-таки показать точное время. В конце концов, я сделал два новых варианта писем и вновь понес их на подпись Воронину. Он в это время председательствовал на съезде. Юрий Михайлович подписал те письма, в которых указывалось время: 10 часов утра. Однако, как и следовало ожидать, никто из правительства на съезд не явился.

Заседание продолжалось, но в его работе не ощущалось четкости и конкретности действий. Начался, я бы назвал, «маразм» предложений, рекомендаций, выступлений, не несущих реальных решений, опережающих действия ельцинской команды в сложившейся острейшей ситуации. Мне опять показалось, что руководители Верховного Совета чего-то выжидали, на что-то надеялись, а время стремительно уходило.

Ельцинская свора между тем не спала. К Дому Советов, где работал Съезд народных депутатов, журналисты, стали стягиваться войска МВД, воинские части. Они окружали здание парламента.

Утром 25 сентября, в субботу, находясь еще дома, из информационных программ по телевидению узнал, что в Белый дом пропускают только депутатов, работники аппарата не допускаются. Настроение очень неважное, как-то надо пройти, там дежурят мои коллеги.

В 18 часов встретился с Ю.Чугуновым – сотрудником нашего отдела, он живет недалеко от моего дома. Юрий Александрович опытный специалист в области рыбной промышленности, ранее работал в государственном комитете по науке и технике. Как ихтиолог несколько лет провел на морских судах в морях и океанах. Он обладал достаточно обширными знаниями, четким стилем изложения в документах непростых тем. Я часто подключал его к подготовке материалов, которые отдел готовил по поручению руководства Верховного Совета.

 Сегодня вместе поехали на работу. Подошли к Дому Советов, долго стояли, изучая возможные пути подхода к зданию, которое уже начало напоминать осажденный объект. Наконец, нам удалось пройти к нему с Новоарбатской улицы, со стороны аптеки. Наши коллеги встретили нас как героев. Они уже не надеялись, что мы придем.

По просьбе заведующего отделом Б.Исаева я и Чугунов остались в отделе на ночь. Борис Михайлович поручил мне подготовить документ о действиях сотрудников отдела в сложившихся условиях. Работал до двух часов ночи.

В воскресное утро 26 сентября, чтобы умыться, пришлось отстоять очередь в туалет. Здесь и работники аппарата и много офицеров, по званию не ниже подполковника. Многие торопились на заседание съезда, который начал свою работу в полутемном зале, не хватает света. Депутаты держатся достойно, приняли постановление съезда, поддерживающее работников аппарата Верховного Совета.

Появилась информация: А.Козырев – министр иностранных дел в ельцинском правительстве находится в США и вещает, что в Белом доме осталась жалкая кучка людей. Депутаты, как бы в ответ на эту информацию, решили выйти на балкон к людям, стоявшим около здания. Иду вместе с ними. С балкона видны беспокойные лица, прикидываю, их не более четырех тысяч. Депутаты и пришедший народ приветствовали друг друга.

Вскоре наш отдел получил задание подготовить проект заявления десятого (внеочередного) чрезвычайного Съезда народных депутатов. Работаем вместе с Ю.Чугуновым, печатаем, согласовываем с юристами… В 15 часов появилась возможность уйти домой. Везде стоит ОМОН. Пробрался через его ряды. Добравшись до дома, от усталости засыпаю на диване.

Пасмурным был понедельник 27 сентября. Моросил осенний дождь. Неспокойно было на душе. К сожалению, некоторые наши сотрудники заболели. Б.Исаев собрал всех, кто находился в отделе: меня, Парфенова, Муратова, Москаленко и проинформировал нас о полученном от Р.Хасбулатова поручении: надо встретиться с председателем Московского областного Совета народных депутатов Поляковым и решить вопрос о выходе в трудовые коллективы и войсковые части, организовать постоянную связь.

Мне сразу стала ясна безнадежность этой хорошей идеи, и я высказал мысль, что наши потуги ничего не будут стоить, не тот уровень. Решили пойти в Организационный отдел к В.Пушкову, посоветоваться. В конце концов, определили: в областной Совет поедет депутат С.А. Осминин с двумя руководителями Балашихинского горсовета. Утром на следующий день узнал, что эта затея не была встречена положительно.

Вечером в отделе, кроме меня, оставались Исаев, Муратов, Чугунов и Черных. Борис Михайлович в 19 часов лег спать. В начале первого я, как и в прошлые ночи, прилег в своем рабочем кабинете на стулья, которые почему-то всегда разъезжались. Вдруг в час ночи ко мне постучал Ю.Муратов и сказал, что надо спуститься в зал, где обычно проводит свои заседания Совет Национальностей.

В зале собрались все депутаты, которые ночевали в Доме Советов. Из обрывков разговоров я понял, что поступила информация об атаке на наше здание, и о его захвате. Депутаты и сотрудники аппарата расселись в зале Совета Национальностей по рядам, которые амфитеатром спускались к помосту президиума.

 В бронированном белом жилете вышел Хасбулатов, покачивавшийся, будто у него болела голова. К нему подбежали журналисты. Он начал отвечать на их вопросы. С моего места в зале не было слышно, о чем спрашивали журналисты. Увидел Воронина, он тоже был в бронированном жилете.

Началось совещание. Депутат А.Головин предложил обменяться информацией, кто чем занимается. Выступили Р.Абдулатипов, В.Домнина, В.Ребриков, В.Ворфоломеев, М.Сорокина и другие. Создалось впечатление, никто никем не руководит, нет никакого плана действий. К четырем часам утра ожидали атаки. Прошел слух, кто-то из ОМОНа проник в апартамент Руцкого.

Я находился в верхнем ряду, справа от президиума, в кресле между Исаевым и Абдулатиповым. В темноте, внизу за столом президиума, горели свечи, кое у кого в руках мерцали лучики фонариков. Вдруг вижу внизу, там, где расположен стол президиума, появился депутат Михаил Челноков, известный своим неприятием правительственных решений, острый политический боец. В тусклом свете видно его бледное лицо, в руках гитара. Слышу, как он запел «Береза белая подруга…».

Для меня, да и наверное для многих, это было неожиданное и удивительное зрелище. После романса, исполненного Челноковым, начался как бы импровизированный концерт. Прекрасно пели Вера и Надежда Бойко, Тамара Лета, Валя Шебунова, Виктор Дрозденко. Просолировал какую-то неизвестную мне старинную отцовскую песню Борис Исаев.

Очень занимательно и забавно прочитал свои вирши депутат Александр Сурков, а депутат Владимир Ребриков свою стихотворную пародию на «демократа» Г.Якунина. Кто-то замечательно читал стихи, всех уже вспомнить не удается. Но помнится, что напряженная атмосфера ожидания чего-то плохого растаяла. Люди почувствовали свою общность и обнажили свой чудесный духовный мир.

Импровизированный концерт продолжался до шести часов утра. Позже узнал, что американская компания попросила разрешения у Агафонова В.А. снять на пленку поющих парламентариев. Возражений не было.

Очередное заседание Съезда во вторник – 28 сентября началось, как всегда, в десять часов утра. Свет в зале был только 20-30 минут. Затем электричество вновь отключили. Заседание продолжалось при зажженных свечах. Р.Хасбулатов информировал депутатов и работников аппарата об усилении блокады здания. ОМОН получил от властей приказ: никого не пропускать в здание осажденного парламента. Кордоны расставлены в несколько рядов. По всему периметру прилегающей к Белому дому территории натянули колючую проволоку. Все проходы перегорожены спиралью Бруно.

По этой причине многие депутаты, которые по разным обстоятельствам находились вне здания, не смогли вернуться на свои рабочие места. Из нашего отдела тоже никто не пришел. Из зала заседания депутаты вышли на балкон, чтобы показать – они находятся в стенах Дома Советов и продолжают трудную борьбу. Внизу стояли не более трех десятков людей.

Целый день со стороны гостиницы «Мир» громко вещает радио с призывами к депутатам и всем, защищающим здание парламента, не допустить кровопролития. Смешно и грустно – здание в осаде, блокировано поливальными машинами, колючей проволокой, оцеплением милиции, короче превосходящими силами, и на людей, находящихся в этом здании, вешают все грехи.

Громкоговоритель передает о тех благах, которые положены депутатам и работникам аппарата в том случае, если они уйдут из здания. Настроение тревожное, полная блокада здания. Замены ждать не приходится. В столовой и буфетах нет горячей пищи. Пока еще остается колбаса, сыр и большие бутылки пепси. На сухомятке протянули весь день.

 Много дней спустя прочитал в газетах сообщение питерской журналистки Бэлы Курковой, которая оповещала читателей о том, что депутаты и аппарат чуть ли не обжираются и гуляют.

Где-то в 17 часов зашел разговор между Исаевым, Чугуновым, Черным и мной о том, как быть с нами – аппаратчиками, до сих пор не ушедшими домой. Борис Михайлович сказал, что не задерживает нас, но добавил, в других отделах аппарата люди еще остались и работают. Я решил остаться на ночь и сказал об этом решении Юре Чугунову. Он решил тоже остаться, о чем мы и сообщили Исаеву.

Но у меня была серьезная проблема, мой сын Костя находился в больнице, и мне надо было найти возможность позвонить домой жене, чтобы узнать о его здоровье. Посоветовался с Борисом Михайловичем. Он напомнил мне, что ближайший телефон находится на углу садика им. Павлика Морозова, но пройти туда не просто. Тем не менее, я быстро оделся и вышел на Рочдельскую улицу, пересек ее и направился вдоль детского парка к будке с телефоном, которая находилась на углу пересечения Дружниковской улицы и улицы Капранова.

Погода не радовала. Под ногами лужи и грязь. Видны темные фигурки людей у небольших костерков, там находились наши российские граждане, решившие поддержать народных депутатов. До телефонной будки дойти не удалось. Кордон, цепь из молодых солдат. Подхожу к оцеплению. «Предъявите документы», – говорит капитан. Предъявляю ему свое удостоверение. Он долго читает, никак не может разобраться, депутат я или нет. Я понял, что через этот кордон пройти просто так не удастся.

Объясняю капитану, что хочу позвонить домой, узнать о здоровье сына и сказать, чтобы обо мне не волновались. Капитан говорит мне: «Телефон не работает». Я не верю и прошу убедиться самому. Телефонная будка находится в пределах видимости. Омоновец предупреждает, что за оцепление он меня пропустит, а назад ни в коем случае, за этим следит и проверяет очень строгий майор.

Все же мне удается договориться с капитаном, и я уже набираю домашний номер, но телефон, действительно, не работает. Власти отключили телефонную связь даже за пределами осажденного здания. Из телефонной будки вижу, что появился тот самый майор, о котором говорил капитан. Значит, подходить к оцеплению сейчас нельзя.

Время идет, а майор продолжал что-то втолковывать молодым солдатикам. Темнело… Пришла лукавая мысль, а зачем возвращаться? Ситуация такая, что появилось реальное оправдание, по какой причине не вернулся обратно.

С трудом отбрасываю эту мысль, продолжаю ждать, когда майор перейдет в другое место оцепления. Проходит еще семь-восемь минут, и вижу, майор удаляется. Быстро подхожу к тому месту оцепления, где разговаривал с капитаном, напоминаю, что я просил его пропустить меня к телефону. Капитан кивает головой, молодой омоновец спрашивает меня: «Что там у вас происходит? Из-за чего сыр-бор? Что делается в вашем Доме? Вы собираетесь напасть на нас?».

Удивительно и странно слышать такие вопросы. Стараюсь спокойно отвечать: депутаты работают, готовят законодательные документы, они хотят обеспечить законность в нашей стране. Президент же издал антиконституционный указ. По его приказу поставлено ваше оцепление, то есть мы изолированы, словно прокаженные. И поскольку вы оцепили нас, подумайте, для чего это сделано.

В свою очередь спрашиваю молоденького солдата: «Из каких вы краев?». Он отвечает: «Мы из Тамбова. Утром подняли по команде и прислали сюда». Один из омоновцев скалит зубы и говорит: «Все страны не признают вас». Отвечаю – не все. Меня пропускают. Возвращаюсь перепачканный от осенней слякоти и ни с чем. На нашем этаже меня встречает Исаев: «Я думал, что ты уже не вернешься», – сказал он и тепло, дружески обнял меня.

С Борисом Михайловичем я познакомился в 1990 году, когда он был избран на заседании Верховного Совета заместителем председателя. Исаев по исполнению обязанностей курировал наш отдел, и в связи с этим мне нередко приходилось бывать в его кабинете, принимать и выполнять поручения, вести деловые разговоры по разным актуальным проблемам, участвовать в совещаниях.

В связи с тем, что Исаев подписал так называемое письмо шести, в котором осуждалась авторитарная, конфронтационная деятельность Ельцина, он был освобожден от обязанностей заместителя председателя Верховного Совета и, будучи депутатом, назначен заведующим нашего отдела аппарата Верховного Совета по вопросам социально-экономического развития.

К Борису Михайловичу я относился с большим уважением. По профессии сельскохозяйственный машиностроитель, несколько лет проработавший заместителем председателя Совета министров в Татарской автономной республике, а затем председателем Челябинского областного совета, он импонировал мне своим государственным подходом в решении насущных государственных проблем, аналитическим складом ума, умением в сложных ситуациях не теряться, находить актуальные решения, своим общительным характером, способностью при необходимости безбоязненно защитить сотрудников, работающих под его началом.

В 21 час съезд продолжил работу. Опять только свечки горят на столе президиума и кое-где на партах депутатов. Как будто в храме. Р.Хасбулатов предоставил слово В.Соколову. Он докладывал, что вместе с Р.Абдулатиповым ездил к В.Черномырдину по его приглашению. Переговоры не состоялись. Парламентарии просили снять осаду, а потом перейти к переговорам. Согласия не получили.

В зале заседаний сижу рядом с космонавтом В.Севастьяновым. Он помогает депутату И.Андронову подготовить короткое выступление с трибуны. Андронов информировал: около метро «Баррикадная» собралось много народа. Люди пытаются перейти улицу, чтобы подойти к Белому Дому. ОМОН не пропускает, дело дошло даже до столкновений.

Выступил генерал-полковник В.Ачалов. Он заверил, что находящиеся в его подчинении ребята хорошо владеют рукопашным боем и обещал, что они не позволят захватить наше здание. Удивленно переглядываемся с Юрой Чугуновым. Ну и обнадежил?! Нам это заявление не понравилось. Еще несколько дней назад Ачалов обещал привести воинские части. Но воз, как говорится, и ныне там.

Вечером перекусили тем, что оставалось у Б.Исаева. Во время так называемого «ужина» Исаев, Савченко, Чугунов, Черных и я обсуждали варианты дальнейшего развития событий. Ночь была тревожная, но никто не будил. Впервые спал на подушке, которую раздобыл где-то Юра Чугунов и отдал мне.

Сплю чутко, просыпаюсь рано. В половине седьмого утра 29 сентября с высоты двенадцатого этажа смотрю, как расставляются поближе к нашему зданию ряды ОМОНа. Умылся холодной водой. Пошел в секретариат Ю.Воронина переговорить с руководителем секретариата Н.Ненашевым. Однако его не застал. Он уехал позавчера, обратно его не пропустили. В секретариате оказалось включено электричество. Воспользовался этим обстоятельством, побрился.

Днем, во время заседания Съезда, ко мне обратился руководитель группы экономических консультантов Верховного Совета профессор А.И. Милюков с просьбой подключиться к подготовке материалов по теме «Анализ политической ситуации» с разделами: крах курса бывшего президента России, что показали прошедшие девять дней после ельцинского указа, какие движущие силы могут восстановить конституционный строй, стратегия и тактика действий.

Получив задание, я попросил немногочисленных сотрудников отдела, оставшихся в осажденном здании, на основании имеющихся материалов изложить свои мысли на этот счет. Сам сел за работу. Пришлось писать ручкой, поскольку компьютеры отключены в отсутствии электричества. На нескольких листах отразил свое понимание момента, опираясь на депутатские выступления, имеющиеся статистические материалы, анализируя действия ельцинской «гвардии». Работал не менее трех часов. Прочитав написанное, отнес все наши три записки Милюкову.

Позже он очень хорошо отозвался о наших материалах и даже пообещал, когда закончится эта «заваруха» привлечь меня к себе на работу.

Однако блокадные дни неимоверно долго тянутся. Меня постоянно гложет беспокойство за сына, находящегося в больнице, мою беспокойную Лену и, конечно, маму. Со связью по-прежнему очень плохо. Все же удалось позвонить маме. Она очень перепугана из-за моего осадного положения. Я попросил ее не беспокоиться, сказал, что здоров, позвоню еще, как только будет возможно.

На вечернем заседании Съезда, проходящем опять же при свечах, Р.Хасбулатов сообщил нам, что регионы «мощно поддерживают нас». Слушаю это с большим сомнением. Думаю: «мощно поддерживают» сильно преувеличенное представление спикера, но, может быть, я ошибаюсь.

С предложением подготовить ряд деклараций по предпринимательству выступил депутат Б.Бабаев, с этим предложением Хасбулатов согласился. Позиция съезда по экономической реформе должна быть подтверждена. Материалы по данному вопросу было поручено подготовить депутатам Бабаеву, Мазанову и Исправникову. Депутаты заслушали также выступления своих коллег Андронова, Ребрикова и Жигулина.

Перед закрытием вечернего заседания съезда Хасбулатов попросил присутствующих после 21 часа не ходить по зданию, так как возможны провокации. К тому же по темным, почти черным коридорам, без отопления становящимся все более холодными, передвигаться без фонаря невозможно. В то же время приходиться беречь батарейки.

Ночь. Стою в своей рабочей комнате у большого оконного переплета. Смотрю вниз на засыпающую Москву, на широкую ленту реки. Светятся огни реклам, кое-где в окнах жилых домов еще не погашен свет. Эти огни отражаются на водной глади. Состояние какой-то затянувшейся нереальности и абсурда охватывает меня…

Темнота… Электричество во всем здании демократы давно отключили. Не работают телефоны, факсы, компьютеры, телевизоры, отопительная система. Тишина… Река залита лунным серебром, завораживает. Куда она течет, в какую сторону? Медленно соображаю, но окончательного решения не принимаю.

Это надо же, нахожусь в здании Верховного Совета, российского парламента и сижу как заключенный. Такое прекрасное белое здание, красивое, как огромный белоснежный лайнер, плывет по реке времени, оставляя за собой глубокие разводы, которые наверняка останутся вехами в российской истории.

Подошел к своему рабочему столу, сел… опять подошел к окну. Там, где виден силуэт МГУ, за ним мой дом. Когда вернусь туда?

Смотрю сверху на мост, на проезжающие вдали по мосту машины, мирно мигающие красными огоньками. Совсем плохо в нашем государстве, если избранные народом депутаты находятся за колючей проволокой, в осадном положении.

Пытаюсь улечься то на длинном столе, то на стульях. Жестко. Неудобно. Задремать по-прежнему не удается. Как долго будет продолжаться эта немыслимая ситуация?.. Течет река… Куда она течет… в Оку, а та в Волгу. Волга, Волга… В памяти возникает прекрасный волжский город Казань.

В этом городе когда-то по моим проектным решениям строились огромные системы по очистке сточных вод: насосные станции, коллектора, мощная станция аэрации. Тогда по всей стране возводилось много промышленных предприятий, жилых и общественных зданий. Помню, в природоохранных целях было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об охране бассейнов рек Волги и Урала. И закипела работа по строительству водоочистных сооружений.

А потом меня, тогда молодого главного инженера проектов института «Гипрокоммунводоканал», пригласили поработать консультантом в аппарат Президиума Верховного Совета России, в Комиссию по жилищно-коммунальному хозяйству и благоустройству. Была главная забота обеспечить простого человека удобными условиями жизни, твердой уверенностью в завтрашнем дне.

Теперь это, похоже, никому не нужно. Идет жестокая борьба за власть. Ельцинской камарилье этот Верховный Совет мешает. Он опасен им, так как связывает руки многим нуворишам и самому президенту. Чем же это все-таки закончится…

Утреннее заседание Съезда 30 сентября, как обычно, началось в 10 часов. Заседание открыл Р.Хасбулатов. Он сообщил о «подарке» президента – двенадцать бронемашин подошли к нашему зданию для атаки. Потом спикер поздравил с праздником – Вера, Надежда, Любовь – и предоставил слово депутату В.Исакову. Владимир Борисович информировал депутатов о создании медицинской комиссии, но, к сожалению, не помню, в чем заключалась суть вопроса.

Затем выступил депутат В.Юрков. Он проинформировал о реакции якутских руководителей на сложившуюся ситуацию. Якутский президент Николаев поддерживает Ельцина.

Всех заинтересовало сообщение Ю.Воронина о предполагаемой встрече с Патриархом Алексием вторым. Имеется в виду, что на встрече будут присутствовать по одному представителю от президента, правительства, парламента и Конституционного суда. От парламента Воронин вносит предложение направить Р.Абдулатипова. Против этой кандидатуры возражает депутат С.Бабурин, поскольку Абдулатипов – мусульманин. Однако его возражение не принимается.   

Слушая депутатов, обратил внимание, что в составе президиума не вижу В.Соколова и Р.Абдулатипова, по всей вероятности, они поехали в Совет Федерации.

Холодно и скверно. Московские власти не собираются включать в здании электричество и отопление. Тяжелая голова и тяжелые мысли. Что дальше? Вчера были слухи, что С.Шахрай подал в отставку, они не подтвердились. Говорят, американцы стали более осторожно относиться к действиям Ельцина. А за окном стоят цепи внутренних войск, бронемашины. Парламент обмотан спиралью Бруно.

По громкоговорителям крутят указы Ельцина, касающиеся депутатов и работников аппарата, за выход обещают всяческие блага. В наш адрес постоянно звучат призывы: «Одумайтесь, расходитесь по домам». Затем оглушительно запускают песни типа «Путана». От чрезмерных децибелов дебильных песен гудит голова.

Вот опять прошелестели слухи, будто бы в Санкт-Петербурге снят с поста мэр Собчак и назначен Щербаков, а на помощь ОМОНу приехали осетинские боевики. По радио передали, что началось заседание Совета Федерации, в нем участвуют Абдулатипов и Шахрай.

В коридорах многолюдно, все ходят и чего-то ждут. На улице немногочисленные группы людей, поддерживающих депутатов, построили палатки, мерзнут, жгут костры. Искренне сострадаю и восхищаюсь ими.

Вечернее заседание началось опять при свечах. Хасбулатов зачитывает записку Абдулатипова: «Час разговаривал с Черномырдиным, похоже, он ничего изменить не может».

Выступил с информацией депутат В.Югин. В Петербурге попытка локализации Смольного и Собчака не увенчалась успехом, город «не раскачался». Следующим на трибуну вышел В.Сыроватко. Он рассказал, вернее, зачитал заявление субъектов Федерации. Они приняли решение обратиться к властям с требованием: дать электроэнергию и тепло в здание Верховного Совета к 10 часам первого октября и снять блокаду. Все оживлены.

Председатель Верховного Совета Р.Хасбулатов тепло отзывается о работниках аппарата, называет нас своими единомышленниками, обещает всех оставшихся в здании наградить почетными грамотами.

Рабочая часть повестки дня закончена. Депутаты открывают творческий импровизированный концерт в осажденном Доме Советов. Роль ведущего взял на себя М.Челноков. Очень красиво поют сестры Бойко, интересно читает свои стихотворные зарисовки депутат А.Сурков, завораживает своим пением А.Мирошниченко, выразительно читают стихи многие депутаты и приглашенные.

Были розданы листки со стихотворением Цандер Астры Фридриховны. (К сожалению автора не знаю, работник ли она аппарата или журналистка.) Стихотворение заканчивалось словами:

Встанем же, братья, за мир и свободу,

За процветанье Великой Страны!

Только единство спасет все народы

От грозных туч всенародной беды.

Мы не позволим глумиться над нами,

Рабству безумному скажем мы: «нет»,

Гордо поднимем великое знамя

Разума, Чести Божественный свет!

 

В конце текста стихотворения напечатано: Москва, Дом Советов России, 30 сентября 1993 года, 12 часов. Десятый день блокады.

Продолжается рабочая часть заседания. В зал вошли А.Руцкой и К.Илюмжинов. Хасбулатов предоставил слово Илюмжинову.

Депутаты с определенным интересом слушают Илюмжинова. Он говорил довольно долго. Объяснил свои действия по сокращению Верховного Совета Калмыкии, как не противоречащие системе Советов. Потом Илюмжинов рассказал о результатах совещания представителей субъектов Федерации и привел текст ранее прочитанного В.Сыроватко заявления.

Илюмжинов сообщил нам, что останется в здании до утра и будет обедать в столовой на талон, который выдается депутатам и сотрудникам аппарата в связи с острой нехваткой продовольствия.

Вечером собрались в кабинете у Б.Исаева: И.Савченко, Р.Чеботаревский, депутат из Мурманска (не помню его фамилию), Ю.Чугунов, Ю.Черный и я. Ужинали все вместе, пока есть еще немного колбасы, сыра и хлеба. У кого-то осталась бутылка водки и мы ее допиваем. Пели песни, в основном морские. Особенно душевно пели прекрасную пахмутовскую песню, любимую песню контр-адмирала Равката Чеботаревского «…когда усталая подлодка из глубины идет домой…».

Мы подружились с Р.З. Чеботаревским еще в прошлом году, когда вместе ездили в командировку в Мурманскую область. Это был необыкновенно обаятельный, мужественный, красивый человек, выдающийся морской офицер.

Подводная лодка под его командованием надежно прошла по всему мировому океану, выполняя приказ командования. Не обнаруженная, она стояла у берегов Флориды. Разбив и растопив многометровую толщу льда, она всплыла в Северном Ледовитом океане, и моряки водрузили на самом Северном полюсе красное знамя Советского Союза.

Подошел Юрий Михайлович Воронин, пообщался с нами, пожал руки мне и Чугунову, поблагодарил за стойкость. Напомнил об информации Хасбулатова, о его предупреждении после 21 часа ходить по коридорам здания не безопасно. Ближе к полночи каждый, где смог, пристроился, улегся на стульях, скамьях и столах.

Утро 1 октября приятно удивило. Возвращаюсь из туалета после легкого умывания лица холодной водой и вдруг вижу на этаже свет. Первые признаки потепления в осаде здания. Быстро направился в секретариат заведующего Финансово-хозяйственным управлением В.Желнина. Там телефоны, вероятно, уже работают и можно позвонить домой. Предположение оправдалось, по телефону рассказываю Лене о выступлении Илюмжинова, о том, что включено электричество. Она уже знает об этом из сообщения СиБиЭн и надеется на скорое снятие блокады.

В 10 часов началось очередное заседание съезда. Р.Хасбулатов предоставил слово В.Соколову. Депутат зачитал протокол №1, подписанный Филатовым, Сосковцом, Лужковым, Соколовым и Абдулатиповым. По содержанию протокола сначала должны быть осуществлены сбор и складирование нештатного оружия, затем включены электроэнергия и тепло, и только следующий этап – снятие блокады.

У депутатов по содержанию протокола оказалось разное мнение. Начались вопросы к Соколову: кто дал вам такие права? Он признался, что они с Абдулатиповым под давлением ельцинских представителей приняли такое решение. Переговорный процесс депутаты поручили вести группе под руководством первого заместителя председателя Верховного Совета Ю.Воронина. Он отстаивает более жесткую позицию – без немедленного снятия блокады здания в переговоры не вступать.

Как-то неожиданно на трибуне появился владыка Феофан. Он обратился к съезду с просьбой вступить в переговоры с властями в Свято-Даниловом монастыре. Все восприняли это предложение положительно. Представительствовать от Верховного Совета на переговорах поручили Ю.Воронину.

Перерыв. Возвращаюсь в рабочий кабинет, радуюсь возможности включить компьютер. Борис Михайлович Исаев решил помыть голову, я ему поливаю теплой водой. Включили телевизор. Идет оголтелая информация о депутатах, находящихся Доме Советов, кардинально искажаются последние события.

В 15 часов началась пресс-конференция Хасбулатова и Руцкого. Председатель Верховного Совета, отвечая на вопросы журналистов, отмечал, что никогда не было такого вакуума власти. За пределами Москвы у Ельцина нет управляемости регионами. Его силы ограничены войсками около Белого Дома. В Москве отмечены случаи массового избиения демонстрантов. Общественное движение нарастает…

Не помню, на какой вопрос журналиста Хасбулатов ответил: «…говорят, 14 армия передается в распоряжение «мировых сил». Это значит, иностранные офицеры будут руководить нашей армией. Председатель Верховного Совета обращается к народу и вооруженным силам с призывом сохранить верность Конституции Российской Федерации. Он сообщил, что за соблюдение Основного закона России в настоящее время выступают 670 депутатов, остальные получили трехмиллионную взятку.

Далее, на мой взгляд, Руслан Имранович не смог сдержать свои эмоции. Он называл Ельцина самодуром и высказался о необходимости изоляции его от общества.

Пресс-конференция проходила в зале наград. А.Руцкой высказал свои мысли твердо и убежденно: «Надо разобраться, что происходит в стране. Задача стабилизировать ситуацию». Затем речь пошла об условиях переговоров, сдаче нештатного оружия.

Вечернее заседание Съезда должно было открыться в 18 часов. Однако начало затягивалось. Все ждали Воронина после переговоров из Свято-Данилова монастыря. Сижу в зале, самочувствие не самое лучшее, ощущаю вялость и сонливость. За кулисами сцены услышал негромкие разговоры. Решил подняться, узнать, что там на сцене за кулисами. Ничего интересного, несколько депутатов смотрели какую-то газету и что-то обсуждали.

В конце сцены увидел рояль, подошел к нему, тихо открыл крышку, сел, взял несколько аккордов Лунной сонаты Бетховена. Не играется. Услышав музыку, подошел Саша Мирошниченко – наш коллега из Общего отдела. Освободил ему место. Он сел у рояля и стал чудесно играть, депутаты с удовольствием слушали.

Внезапно появился Ю.Воронин. Все взоры на него. Подбежала какая-то журналистка, просила дать краткое интервью. Юрий Михайлович сжато рассказал о принятом решении создать группу экспертов по учету и складированию нештатного оружия. Об этом более подробно он позже сообщил депутатам на съезде.

Рабочий день закончен. Вечером в длинной очереди с талоном в руках стоял в столовой за ужином со своими коллегами по аппарату Л.Тарасовым, Ю.Чугуновым, Л.Хижняк.

В субботу, утром 2 октября умылся у нас на двенадцатом этаже, побрился. Позвонил Лене домой, поговорили. Она понимает мое положение. Вчера ездила в больницу за сыном. Рассказывает, что обстановка в Москве начинает накаляться. Однако мы надеемся на лучший исход.

Как обычно, в 10 часов началось очередное заседание съезда. Однако сразу обратил внимание – в президиуме находится митрополит Кирилл. Председательствующий Р.Хасбулатов предоставил ему слово. Все с интересом слушают.

Митрополит Кирилл говорит четко и понятно: «Святой Патриарх Алексий второй направил меня к вам, и мне удалось достичь вас. Начался переговорный процесс. За сутки что-то удалось решить, это чудо. Но как бы оно не разбилось о человеческую немощь. Ночью работала группа экспертов, она выработала график снижения военного потенциала».

Владыка пожелал нам духовных и физических сил, призвал всех к молитве. Каждый человек должен иметь духовную силу и мудрость, чтобы надежда не покидала его. Бог часто опирается на слабость. Во время выступления митрополита Кирилла спокойнее становилось на сердце, в душе возникало чувство надежды и казалось, что вот-вот на наши усталые головы прольется Божья благодать…

После ухода митрополита депутаты продолжали обсуждение сложившейся обстановки. Хасбулатов подчеркивал, что правительство стремится отстранить Советы от управления страной. Все поездки руководителей исполнительной власти ельцинского призыва направлены на это. Они собираются по вертикали установить свой режим.

Выступил В.Исаков с проектом постановления о комитетах по защите Конституции. С.Бабурин огласил проект постановления о социальной защите работников Верховного Совета и граждан, защищающих Белый Дом. Депутат А.Уткин представил проект постановления Верховного Совета об индексации пенсий.

После заседания вместе с Исаевым и Чугуновым вышел из здания, как говорится, на свежий воздух. На выходе нам кто-то сказал, что на той улице, которая ведет к метро от садика им. Павлика Морозова, уже стоят десять бронемашин, вчера было только две. Я решил посмотреть и немного пройти по улице вдоль парка. Меня остановил один из защитников Белого дома, которые жили в палатках около Дома Советов, внутри нашего заблокированного кольца.

Это был не очень молодой человек интеллигентного вида. Он интересовался настроением депутатов, их решимостью отстаивать свой взгляд на историю России. Наверно он был историк, так как стал интересно рассказывать о Хазарском царстве. Но больше всего его интересовал вопрос, не покинут ли внезапно депутаты Белый дом. Я успокоил его, об этом у депутатов речь не идет, все надеются на приемлемые результаты переговорного процесса.

Неожиданно вдали я увидел большую группу людей и, наскоро попрощавшись, поспешил выяснить, что происходит. К сожалению, я не помню имени и отчества человека с которым беседовал. И не знаю, остался ли он живым после танковой атаки, последовавшей буквально через день.

В центре большой группы людей, к которой я подошел, оказались А.Руцкой и К.Илюмжинов. Многие из окружавших их людей были с оружием. Охрана Руцкого, по всей видимости. Решил пойти вместе с ними. Дошли до первого кольца осады. Остановились. Руцкой вступил в разговор с офицерами милиции. О чем шла речь, не было слышно, и я направился в сторону, где женщины-депутаты переругивались со стоящими в осаде омоновцами, пытались их пристыдить.

Увидел, что прямо мне навстречу идет В.П. Баранников. Он подошел ко мне, поздоровались и тут же, откуда ни возьмись, появились журналисты. Они окружили Баранникова и закидали вопросами. Он говорил остро, возмущался противоправными действиями Ельцина и его окружения, квалифицировал ситуацию, как период надвигающейся диктатуры, переходящей в фашизм.    

Я решил вернуться в здание. Недалеко от входа в подъезд случайно встретился с депутатом С.Бабуриным. Мне всегда был симпатичен этот смелый молодой человек, афганец. Его депутатская деятельность отличалась профессиональными знаниями, высокой культурой, беззаветным духом любви к России, своей всегда независимой оценкой самых острых политических событий в стране, критикой современной российской демократии.

Мы поздоровались. Немного поговорили. Сергей Николаевич сказал, что ситуация осложняется тем, что Запад поддерживает действия Ельцина. Глядя на здание посольства США, которое нам было хорошо видно, Сергей Николаевич сказал: «Из этого мрачного дома исходит великая опасность для России». У меня не было другого мнения.

Тем временем толпа людей вместе с Руцким и Илюмжиновым отчалила от линии оцепления и поднялась по пандусу на первый этаж Дома Советов, а потом спустилась вниз по другому пандусу, ведущему к зданию мэрии (бывшего СЭВа.) И здесь разыгралось отвратительное зрелище.

Со стороны моста, из здания мэрии помчались омоновцы, рота за ротой. Со щитами, вооруженные до зубов. Очевидно, они опасались группы людей, впереди которых шли Руцкой и Илюмжинов. Некоторые депутаты, поднявшись на парапет, кричали им с презрительной усмешкой: «Скорее ребята, а то опоздаете».

Я решил подойти к ограждению вплотную. Каски, каски, каски… лица закрыты. В прорезях видны только глаза. Глаза злые, непримиримые, готовые вступить в бой. Ощущение такое, как будто тебя ударили. Приходит мысль, какую пакостную Россию в короткий срок родили псевдодемократы.

За спинами нескольких рядов ОМОНа и милиции, железными бочками водовозов, также служащих оцеплением, колючей проволокой совсем немного людей приветливо махали нам руками. Руцкой о чем-то переговаривался с офицером. Мне не было слышно, а ближе протискиваться не хотелось.

Потом, уже позже, на площадке около центральной лестницы Руцкой вступил в разговор с голландским журналистом, молодым парнем о режиме Ельцина, о противостоянии двух ветвей власти. Запомнилась два раза повторенная Руцким фраза: «Спрашиваю офицера (милиции), ты бы ударил меня?». Отвечает: «Если бы нарушили порядок – да».

Вечером в 18 часов в зале заседаний депутаты продолжили работу. Ю.Воронин на переговорах в Свято-Даниловом монастыре. В президиуме только заместитель председателя Верховного Совета В.Агафонов. У многих собравшихся депутатов невеселые лица.

Вместе с Б.Исаевым и Л.Прокопьевым вышел из зала заседания. В коридоре третьего этажа встретили депутатов М.Челнокова. и Ю.Сидоренко. Они тоже негативно оценивают сложившуюся для парламентариев ситуацию. Опять тягучий, не оптимистичный разговор о затянувшемся противостоянии. Подошел А.Соколов и еще один депутат. Они чем-то немного взвинчены. Б.Исаев пытался успокоить их.

Приходим в секретариат первого заместителя председателя Верховного Совета Воронина. Его помощники Амбарнов и Тарасов сообщили, что на Смоленской площади идет сражение, горят баррикады. Двое людей убиты, но это предварительные данные. Озабоченные подобным обострением событий уходим к себе на этаж, готовим скудный ужин. Что-то будет завтра…

Воскресное осеннее утро 3 октября было великолепно. Классическая осенняя картина – синее яркое небо и осенняя позолота. Она, щедро освещенная солнцем, светилась на ветвях и листьях деревьев, и упавших наземь листьях, и на пожухшей траве, и на тротуарах, и ограде парка. В осеннем пространстве царила какая-то особая торжественность.

Я вышел на улицу, огляделся вокруг и вдруг в ушах, как бы снизошедшие с небес, зазвучали начальные аккорды первого фортепьянного концерта П.И. Чайковского. Прекрасно, как жутко прекрасно… Жутко?!

Господи, рядом с такой красотой затаилось что-то до бесконечности безобразное, гнусное и отвратительное. Вдруг какая-то внутренняя волна нечеловеческой реальности происходящего вокруг этого стройного Белого здания, маленького детского парка охватила меня. Спасет ли наш сегодняшний хрупкий мир красота на этот раз? Очень неопределенно, но в душе еще по-прежнему таилась сокровенная надежда на положительный исход.

С этой надеждой вернулся в здание. По внутренней радиотрансляционной сети услышал объявление, что на втором этаже в 10 часов состоится Божественная литургия. Всех желающих приглашают помолиться. Спускаюсь вниз с двенадцатого этажа и я. Там уже много людей: депутаты, сотрудники аппарата, обслуживающий персонал.

Шла служба. Ее вели два священнослужителя. С наслаждением слушаю молитвенное песнопение. Литургия, ее проведение трогают душу. Получил колоссальный эмоциональный заряд, одухотворяющую гамму чувств.

В небольшое помещение, где шла служба, войти практически невозможно. Пришлось остаться в коридоре вместе со многими депутатами. Стоявшая неподалеку от меня депутат Чистых Ольга Александровна с полуулыбкой, полугоречью вдруг негромко сказала: «Нас отпевают». Ей никто не ответил.

Прошло немного времени и ко входу, где шла служба, подошел В.Агафонов, затем со свитой – охраной А.Руцкой. Появился Ю.Воронин, тоже с охраной, но, увидев, что пройти вперед практически невозможно, быстро повернулся и ушел.

Перекрестившись, не дождавшись окончания службы, я вышел на улицу. Наш громкоговоритель через открытое окно разносил божественный мотив молитвы по всей территории перед Белым домом. Звуки возносились ввысь, упирались в ближайшие каменные здания, обволакивали их и текли неземным умиротворяющим потоком по осеннему убранству улиц. Около мэрии президентские опричники, милиция, ОМОН затихли и, казалось, что и их охватило волшебство Божественной литургии. Думаю, вечной бы оставалась эта мирная радость бытия.

В 11 час. 30 мин. продолжилась работа Съезда. Председательствовал Р.Хасбулатов. Он почти с восторгом говорил о взрывной энергии в народе. В Москву прибывает много людей в поддержку Конституции. Намечается перелом в настроении общества. Только 4 процента поддерживают Ельцина, 59 проц. – за Верховный Совет и Съезд, 30 проц. не определились.

Хасбулатов с возмущением сообщил, что уже много пострадавших и убитых. Из аппарата Верховного Совета убили ни в чем не повинного молодого человека – слесаря. Идет война карателей со своим народом. Прокурор возбудил уголовное дело против начальника московской милиции Панкратова.

Далее спикер обратил внимание депутатов на то, что «хунта» маневрирует, хочет использовать посредническую деятельность патриарха Алексия второго. Мы обречены историей быть стойкими. Мы защищаем моральную ценность российского государства. Оно оказалось заложником мафиозных структур. Надо спасать наше государство.

Теперь микрофон взял Ю.Воронин. Он оповестил о завершении праздничной литургии, зачитал обращение к Алексию второму и тоже высказал мнение, что ситуация изменилась. Юрий Михайлович попросил В.Илюхина и С.Горячеву поработать с Прокуратурой. «Наша делегация, – подтвердил Юрий Михайлович, – ведет свою работу в точном соответствии с поручениями Съезда».

Затем речь пошла о подготовке материалов по экономике, затрагивались другие вопросы. Р.Хасбулатов зачитал депутатский запрос о вызове генерального прокурора В.Степанкова на съезд с целью получить разъяснение, почему бездействует прокуратура в связи с нарушением Конституции и продолжающимся беззаконием.

Почти сразу ко мне подскочил заведующий организационного отдела В.Пушков и напомнил, что оформление депутатского запроса – это функции нашего отдела. По распределению обязанностей между отделами напоминание правильное, я не возражал, и вот уже мы с Ю.Чугуновым спешим к себе на двенадцатый этаж. Я написал проект постановления Съезда, Юра Чугунов и Юра Черный оформили запрос на соответствующем бланке и напечатали его на компьютере.

У меня положение более сложное. Постановление Съезда должно быть напечатано на специальном бланке и обязательно на машинке. Написав текст постановления, ищу машинистку. Но нигде, ни в секретариатах, ни в отделах и комиссиях, никого не обнаружил. Обегав много помещений, случайно всё-таки нашел знакомую сотрудницу, которая сидела за машинкой и печатала какой-то материал для Ю.Воронина. С трудом уговорил ее напечатать проект постановления. Далее с отпечатанным текстом направился на согласование в Юридический отдел.

Выполнив поручение, поднялся на двенадцатый этаж в свой рабочий кабинет. Внезапно открылась дверь, и ко мне вбежали знакомые и незнакомые люди: разрешите посмотреть из окна. Вместе с ними подошел к окнам. Сверху было прекрасно видно, как большая масса людей с красными флагами спускалась вниз по всей ширине проспекта Калинина к зданию мэрии и заворачивала к Дому Советов.

Была как бы раздвинута первая шеренга оцепления. Первые группы людей приблизились к машинам-водовозам и начали пробираться через них. В это время омоновцы отступали по всем направлениям. Со всей амуницией, со щитами, касками, в бронерубашках бежала под мостом в сторону торгового центра почти целая рота.

Те милицейские части, которые своими щитами перекрывали дорогу на мост, тоже снялись и ударились в бегство. Однако этот бег поразил меня своей стройностью и какой-то четкой исполнительностью. Милицейские квадраты бежали ровно, как бы не торопясь, и в ногу. Просто какой-то кордебалет в исполнении мастеров. Картина неожиданная и озадачивающая одновременно. Подсознательно почувствовал в этом что-то противоестественное.

Но вдруг от здания мэрии из окон и из-под навеса над центральным входом ударили карабины. Звуки от выстрелов сухими щелчками рассыпались внизу над атакующими. Кто бросился бежать назад, кто спрятался под машины, некоторые упали. «Убиты», – подумал я. Подбежал какой-то корреспондент, стал снимать лежащих людей.

Опять беспорядочная стрельба. Мы отскочили от окон. А потом, когда вновь приблизились к ним, увидели, что люди, которые лежали на мостовой, исчезли. Кто же так довольно быстро мог их убрать?

Толпа уже прорвалась к нашему зданию и скапливалась, очевидно, на площади «Свободная Россия». Другая часть атаковала мэрию. Переглядываюсь с незнакомым мне сотрудником. Одновременно говорим: «Зачем?». Их же всех перестреляют. Но чудеса продолжались. Атакующие люди проникли в мэрию, а омоновцы и милиционеры не оказали сопротивления. Хорошо было видно, как люди, уже отнявшие у них щиты, носились с ними в разных направлениях. Просто броуновское движение какое-то.

Обратил внимание на кем-то подожженный бронетранспортер, и он, горящий и дымящийся, покидал свою позицию. Смотрю вокруг, вот-те на, а где же другие бронетранспортеры? Когда же они отошли?

Спустился вниз на второй этаж. Везде шумное оживление, возбужденные и воспаленные глаза депутатов. Вышел на балкон. Внизу уже много народа, примерно тысяч двадцать. Люди кричали, что часть военных перешла на сторону депутатов. Потом на лестницах, в фойе, залах затрепетала новость – полностью взята мэрия.

Обрадовала очень неожиданная приятная встреча. Из дома уже успел приехать молодой сотрудник нашего отдела Нестеров Сергей Юрьевич. Мы обнялись с ним тепло и по-дружески. Стало вместе немного веселее. Теперь нас пятеро. К сожалению больше никто не появился.

Однако сумерки надвигались быстро. Все темнее становилось в помещениях нашего большого здания. Пришлось вернуться в расположение нашего отдела на двенадцатый этаж. Исаев и Чугунов организовали скудный ужин, предлагают мне присоединиться. Я отказался. Наверно от не совсем свежей пищи болел живот.

Внизу на площади начался митинг, и наши сотрудники спустились на второй этаж, на балкон. Я слышал, как внизу в состоянии эйфории, Хасбулатов и Руцкой призывали народ идти приступом на Останкино и Кремль.

Боже мой, какая несусветная глупость. На что они надеются? Не понимаю. Это что же выходит: садимся на машину, автобусы и троллейбусы, едем два часа на другой край Москвы и берем власть? Ну ладно, Хасбулатов не военный человек, но Руцкой, Макашов и Ачалов – генералы. Они-то о чем думают!

Чувствуя слабость, прилег на свою постель из стульев и лежал в темноте. Что-то надо предпринять… Но что? Наверно самое правильное попытаться уйти домой. Конечно, в этом плане есть проблемы: с животом все еще не в порядке, непонятно, что ждет на темных улицах вокруг здания, каким путем добраться до метро. А главное, уйти и не сказать Исаеву Б.М, это как-то по-воровски получается.

Сквозь дремоту услышал, как вернулись в отдел Исаев, Чугунов, Черный, Нестеров. Кто-то зашел ко мне в комнату и просил придти в кабинет Исаева. Тяжело поднялся и направился к коллегам. На столе непрезентабельный «закусон», бутылка водки. Немного выпил в надежде, что будет легче.

Позже объяснил Борису Михайловичу свое желание немедленно уйти домой. Он попросил меня: «Володя, мы продержались все это время, осталось продержаться еще одну ночь. Завтра придет сюда к Белому дому много народа и победа будет наша». Я недоверчиво посмотрел на Бориса Михайловича, опустил глаза и… остался.

Сереже Нестерову, как самому молодому и свежему, поручили дежурить у телефонов. При свете свечи он рассказывал Юре Черному о том, что видел и слышал в течение сегодняшнего дня. Исаев и я пошли по своим местам и легли спать. Накрылся своим плащом. Тревожный сон.

     

 

                                      Часть третья

                                       РАССТРЕЛ

 

Четвертого октября проснулся около шести часов утра. Тихо. Пошел в комнату, где дежурил С.Нестеров. Поговорили немного. Он, посмотрев на меня, сказал: «У вас уставший вид. Вы могли бы пойти домой». Я подумал и вправду можно. Подошел к окну, улицы пусты. Услышал шаги Исаева. Думаю: договориться сейчас, что я пойду домой или часа два-три подождать смены, тем более, что так долго мучался на затянувшемся дежурстве. Наши «отдельские» сотрудники наверно устали уже от безделья.

Снова подошел к окну. Мимо аптеки, по улице Новый Арбат, параллельной Калининскому проспекту, будто пираньи в воде, вылетали к Дому Советов бронетранспортеры и БМП. На ходу они вели огонь по находившимся перед ними людям. Остававшиеся на ночь около нашего здания люди разбегались, прячась от смертельного огня за неказистые ограждения, бочки, машины. Показались танки…

Бронетранспортеры и танки подходили к центральной парадной лестнице, разворачивались и вставали перпендикулярно к фасаду здания. Жалко было беззащитных людей, прятавшихся от безжалостных монстров.

 В этот момент я непроизвольно вспомнил август 1991 года. Из этого же окна я видел, как люди взбирались на подошедшие танки, разговаривали с экипажами, убеждали, что-то доказывали. Несмотря на все страшилки, появившиеся тогда в средствах массовой информации, движение военной техники скорее напоминало возвращение ее с парада, и по правде, совсем не было страшно.

Подошел Юра Чугунов и сказал, что с обратной стороны довольно тихо. Я ответил ему: «Пожалуй, еще можно выбежать». Он ничего не ответил. Исаев заторопился спуститься вниз к руководству. Я собрал вещи, наспех умылся в туалете.

Вскоре Борис Михайлович вернулся и сказал: всех собирают в зале Совета Национальностей. Мы поспешили спуститься вниз, а за окнами разгорался бой. Бронетранспортеры и танки подходили и окружали здание. Стали слышны более сильные залпы, взрывы, здание начало содрогаться. Кто-то сказал: начинают бить гранатометы.

В темном зале Совета Национальностей, расположенном внутри здания, тускло светили свечи на столе президиума. За столом никого не было. Вдруг появился депутат Челноков и запел какой-то романс, но до конца не допел. Слишком напряженной была тишина зала.

Я недолго находился в зале, почувствовал, что называется, не нахожу себе места, как и многие другие. Вышел в коридор, где также было много людей, далее двинулся в рекреацию, представляющую парадный вход в зал заседания Президиума Верховного Совета и зал Совета Национальностей. Продвинулся дальше к широкой центральной лестнице, обрамленной белыми мраморными парапетами. Везде слышны выстрелы.

Подошел ближе к дверям зала заседания Президиума – уже разбиты красивые внутренние и внешние витражи. Посмотрел вниз с третьего этажа в направлении, куда лестница уходила на первый этаж. На площадке слева и справа от центрального лестничного марша, спрятавшись за мраморными колонами, почти под гербом Российской Федерации, лежали с автоматами в руках два бойца, готовые отражать атаку. Сразу же прошла мысль – и это называется оборона.

Возвратился назад и понял, что неудачей закончилась парламентская попытка И.Андронова, пытавшегося вывести из обстреливаемого здания женщин и детей. Остановился в коридоре. Рядом ходили и стояли мои коллеги из разных подразделений аппарата Верховного Совета – В.Пушков, В.Климов, Л.Прокопьев, В.Желнин, Е.Филатов, В.Кораблин и другие. Все в плащах. Досадую на себя, почему не захватил с собой плащ и портфель. Да ладно. Хрен с ними, остаться бы живому.

Сердце бьется очень быстро, тахикардия и наверное повышенное давление. С собой только коренфар. Глотаю таблетку. Вошел в зал. Мимо меня, с отсутствующим взглядом, словно сомнамбула, медленно как бы проплыл с двумя охранниками Хасбулатов. Я поздоровался с ним, он, весь в себе, не ответил. Руслана Имрановича просили пройти в президиум. Он нехотя направился туда, сел, как бы случайный человек, сбоку от стола.

Обращаясь к депутатам Хасбулатов сказал, что сообщить в общем-то нечего. Руцкой связывается с войсками, но пока безрезультатно. Последовали вопросы, я не стал слушать.

Снова вышел в коридор. Крики. Кто-то звал врача. Мимо меня на носилках пронесли раненого молодого парня в военной форме. Решил посмотреть, что делается на площадке, находящейся в противоположной стороне от залов заседаний Президиума Верховного Совета и Совета Национальностей. Стекла разбиты, продолжается стрельба. Слышны взрывы.

Повернул назад. Навстречу шла депутат Т.Корягина с малознакомым мне сопровождающим. Она спросила меня: «Как можно подняться на шестой этаж, посмотреть, много ли народу собралось на Калининском проспекте?». Я объяснил, как можно пройти, и добавил: «Не советую туда идти. Только что там был мой коллега, пуля чиркнула по его свитеру». Тем не менее, она направилась к лестнице, ведущей на шестой этаж.

Опять вернулся в зал заседаний Совета Национальностей, где в основном находились депутаты и сотрудники аппарата. Сел в кресло на свободное место. Взрыв. Бьют из танков по зданию. В момент взрыва происходит какое-то немыслимое содрогание всего тела. Мозг испытывает ужасный дискомфорт. В перерыве между залпами весь организм сначала как бы расслабляется, потом начинает напрягаться, и снова готовится воспринять следующее содрогание от очередного залпа орудий. Тяжелейшее испытание.

Вот, кажется, наступило временное затишье. Напряжение немного спадает. Оглянулся, позади себя на следующем ряду кресел вдруг увидел Юрия Михайловича Воронина. Он сидел с охраной, у которой был радиопередатчик. Радиоустройство работало достаточно громко в открытом эфире, хорошо был слышан хриплый мужской голос, который с матерными выражениями передавал, что атакуют сионисты и атакуют на поражение.

Я находился рядом с депутатами Кауфманом Марком Матвеевичем и Румянцевым Олегом Германовичем. Они от меня слева. Справа – депутат Манаенков Юрий Алексеевич. Олег Румянцев известен, как ответственный секретарь Конституционной комиссии Российского парламента, талантливый молодой юрист.

С Кауфманом Марком Матвеевичем я знаком давно еще по работе в Верховном Совете РСФСР. Он опытный руководитель, был директором Биробиджанского трансформаторного завода, депутатом Верховного Совета. Вместе с ним мы когда-то выезжали в Красноярский край, готовили материалы для рассмотрения на Президиуме Верховного Совета.

Слышу, как Румянцев говорит Кауфману: «Хорошо, что вы здесь». Кауфман отвечает, что здесь и В.Витебский. Румянцеву очень хочется поесть и Марк Матвеевич угощает его бутербродом с колбасой. Румянцев прямо-таки набрасывается на угощение, торопливо ест. Но в тоже время предлагает и мне небольшой кусочек. Есть совсем не хочется. Я вежливо благодарю и отказываюсь, но мне приятно предложение Олега Германовича.

Раздаются разрывы. Натружено, на всех парах колошматит сердце. В полутьме появился депутат, генерал Е.Тарасов. Он кому-то объясняет, что бьют из двадцатимиллиметровых, кто-то поправляет из – двадцатипятимиллиметровых. Как будто в данный момент это уточнение так важно.

Не могу спокойно сидеть, опять вышел в коридор. У стены стоит группа незнакомых мне людей. Прислушался. Тихим голосом они говорили, что прорвавшиеся на второй этаж штурмовики не хотят, чтобы оставались свидетели. Задача – накрыть всех сразу. Перед ними поставлена задача: выполнить команду стрелять на поражение, пленных не брать.

Вошел в комнату, окнами выходящую во внутренний двор, где вповалку на полу спали уставшие после ночи и утреннего боя люди в темных телогрейках. Сажусь на пол, на всякий случай в проеме между окон. Полдень, с утра ни маковой росинки во рту. Нашел какой-то стакан. Иду в туалет, наливаю из крана воду. Выпил несколько глотков. Вернулся в комнату, предложил воду сидящему напротив меня Юре Черному. Он отрицательно покачал головой.

Присел, закрыл глаза, но задремать не удается. Постоянно кто-то выходит, заходит, тяжелые разговоры. Однако память вдруг снова высветила солнечный августовский день 1991 года. Тогда танки тоже стояли у Белого дома. Но около них толпился народ. Люди подходили к танкистам, общались, что-то доказывали. В дуло танка кто-то положил букет цветов.

Помнится, я стоял у окна в своем рабочем кабинете на двенадцатом этаже и увидел, как Ельцин вместе с охраной и своими приближенными вышел из здания и направился к танкам. «Ребята, – обратился я тогда к своим коллегам, – пошли вниз, послушаем председателя». Меня никто не поддержал, наоборот кто-то начал отговаривать.

Я воспользовался лифтом и быстро оказался на первом этаже, вышел из центрального подъезда, спустился по парадной лестнице на улицу и вскоре оказался около танка, на котором уже, как монумент, стоял Ельцин. Рядом с ним в восторженном состоянии красовались Бурбулис, Коржаков, еще какие-то люди.

Около танка народу было немного. Немногочисленные телевизионщики уже снимали исторические кадры. Как и сегодня сияло яркое солнце, стояла августовская теплынь. Я огляделся вокруг, посмотрел на крыши домов. Если бы были снайперы, то удобнее мишени, чем Ельцин не найти. Однако, кругом все было как всегда спокойно. У меня сложилось впечатление, как будто бы снимался очередной посредственный художественный фильм.

Ельцин проводил в тот день одну пресс-конференцию за другой. Он назвал фальшивое отстранение от власти М.Горбачева «циничной попыткой правого переворота». Люди, пришедшие поддержать своего любимца, орали «фашизм не пройдет».

Ну, так что, Борис Николаевич, какой переворот сейчас под вашим руководством происходит? Как назвать организованный вами и вашими подельниками расстрел законно избранного Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации? Куда испарился весь ваш хваленый демократизм?

Да, страной правят лицедеи и фарисеи…

Однако, как неожиданно, значит, может закончиться жизнь всего-то в пятьдесят три года. Вообще, конечно, пожил, но можно было бы еще. Чувствую вину перед женой, сыном, мамой. Дальше мысль угасает. Какое-то оцепенение. Оно длилось недолго, и я возвратился в черный от мрака зал Совета Национальностей. На столе президиума по-прежнему натужено бились огоньки свечей. Около стола кажется кто-то стоял.

Услышал голос, по всей видимости, молодого человека: «Я младший офицер группы «Альфа», предлагаю вам довериться мне и моим товарищам. Мы выведем вас закрытыми ходами, посадим в автобусы и вывезем. В противном случае мы будем вынуждены выполнить приказ и штурмовать здание с открытием огня на поражение».

Раздались голоса депутатов – а какие гарантии? Сажи Умалатова громко заявила, что лучше погибнуть, чем капитулировать. Но большинство депутатов решили, что самым разумным выходом из этой тяжелой ситуации – принять предложение «Альфы».

В темноте прозвучал голос человека, стоящего на помосте президиума. Он говорил, что все, кто здесь остались – и депутаты, и аппаратчики, и журналисты, – все борцы за Россию, за народ. Все мы народные… Давайте сделаем списки находящихся всех защитников Дома Советов. Началась регистрация депутатов.

Опять возникла мысль: очень жаль плащ, да и портфель, в нем мои тетради и книги. Вышел на лестничную клетку. Вижу – Юра Черный сбегает вниз. Он принес с двенадцатого этажа одежду Исаеву и Чугунову.

Эх, была не была! Попробую подняться в свой рабочий кабинет. С разбега взлетаю на марш. Кто-то снизу кричит: быстрее проскакивай мимо окон, могут подстрелить. Прыгаю через две ступени, несусь с третьего этажа на двенадцатый. Со скоростью звука проскакиваю мимо окон. Все же на десятом этаже останавливаюсь. Сердце вот-вот выскочит из груди, задыхаюсь. Стою, спрятавшись в углу, стараюсь отдышаться.

Еще один бросок, влетаю, наконец, в совсем неосвещенный, черный коридор, включаю фонарь. Господи, только бы никто не полоснул из автомата. Добираюсь до двери своего рабочего кабинета. Осторожно вставил ключ в дверь, приоткрыл… О ужас! Вместо окон – два зияющих огромных квадрата, в которые нестерпимым ярким потоком льет яростный солнечный свет и залетает хлесткий осенний ветер.

Вся комната покрыта осколками битого стекла, щепы, разбросанных папок, бумаг и еще чего-то, которые лежат на столах, на полу вплоть до самой двери. Через открытый оконный проем вижу крышу здания, стоящего слева от моста. Если там снайпер, лучше мишени, чем моя фигура, не придумать. Почему-то сразу проскочила мысль: побежал за плащом и там его «кокнули». Хватаю плащ, выскакиваю за дверь, закрываю ее на ключ и начинаю спуск. Бежать вниз по лестнице гораздо легче.

Около зала Совета Национальностей опять маята. Кто-то собрал детей, их набирается человек пятнадцать-шестнадцать в возрасте от десяти до пятнадцати лет, чтобы вывести их из находящегося под огнем здания. Потом собирают женщин, но из этой попытки ничего не получилось. Прошел слух, что около нашего здания скопилось много народа. Одни считают – это наши, другие наоборот.

Рядом оказались американский журналист-коммунист Майкл Давидоу, и его жена, тоже журналистка. Им кто-то сказал, что над нашим зданием пролетели вертолеты, и вроде бы они атаковали БТРы. Жена Майкла обращается к мужу тонким голосом: «Майкл, это ведь наши атакуют?». В голосе мольба. «Не говори глупости», – ответил Давидоу.

Подошел депутат И.Савченко. Он собрался подняться на двенадцатый этаж, взять свои вещи, оставленные в приемной Исаева. Он знает, что я оставил наверху свой портфель и говорит, что может взять его. У меня нет сил повторить подъем, но и нагружать друга в опасной обстановке не могу. Обратился к молодому солдату, который стоял рядом с Савченко и тоже собирался идти наверх. Не смог бы он по-пластунски проникнуть в мою рабочую комнату и прихватить мой портфель? Он без лишних разговоров согласился, и я отдал ему ключ.

Савченко и солдат уходят на лестничный марш. Переживаю за них. С Савченко Иваном Сергеевичем у нас давно сложились деловые дружеские отношения. Мне был глубоко симпатичен этот беспокойный душевный человек, которого действительно волновала судьба и благополучие России. Прекрасный нейрохирург, кандидат медицинских наук, выбранный избирателями народным депутатом в нынешнее сложное время, мурманчанин И.Савченко готовил материалы к рассмотрению Верховным Советом проектов решений о необходимости использования для процветания России Северного морского пути. Он и меня привлек к этой работе. В этих целях мы летали с ним в командировку в Мурманскую область и Приморский край.

Однако время как будто остановилось, и этот жуткий день, наверное, никогда не кончится… Наконец я с радостью встречаю обоих. Получил свои вещи. Крепко пожал руку молодому парню. Он отмахнулся рукой, улыбнулся – да ладно, все в порядке.

Все же самочувствие отвратительное. Глотаю вторую имеющуюся у меня таблетку коренфара. В коридоре много народа, сел около В.Желнина. Он в философском раздумье, о чем-то печалится. Подошел Л.Прокопьев, сообщил, что меня искал Исаев.

Медленно встал и как бы нырнул в темноту зала. Исаева не вижу. Бледные лица при тусклом свете свечей трудно различить. Слышу, он окликает меня. Подошел к нему. Борис Михайлович спросил: «Ребята все живы?». Отвечаю – да. «Садись, посиди», – предложил он мне.

В темноте зала разговорный шум, кто-то попросил перед нашим выходом из здания попрощаться с председателем Верховного Совета. Хасбулатов вскоре появился на помосте президиума. Голосом уставшего человека он благодарил всех находящихся в зале, мы честно выполнили свой патриотический долг, теперь надо сохранить себя и покинуть здание. Пройдет время, и народ поймет, что наши жертвы были не напрасны. Выдержка и мужество Руслана Имрановича не оставили его в этот смертельно тяжелый час.

Тем временем в двери вдруг повалил народ. Что это? Снова атака? Сидеть не могу, поднялся с места и стал пробираться в темноте, перешагивая через лежащих на полу людей. Кто-то говорит – они прорвались. В проеме двери увидел наших ополченцев с поднятыми вверх руками. Вошли два военных с автоматами наготове. Один из них скомандовал – выходить будете по очереди.

Перед выходом Сергей Николаевич Бабурин огласил принятое депутатами обращение «К гражданам России». В нем в частности говорилось: «Десятый (внеочередной) съезд народных депутатов 4 октября 1993 года закончил свою работу. Народные депутаты России, сотрудники аппарата Верховного Совета Российской Федерации, все защитники Дома Советов России покидают охваченное пожаром здание побежденными, но не сломленными. Мы выполнили свой гражданский долг до конца… Низкий поклон каждому, кто мужественно назвал преступление преступлением и выступил на защиту Конституции и конституционного строя России. Будущее подтвердит нашу правоту и бескорыстие.

Скорбим о гибели сотен россиян в вооруженных столкновениях 3 и 4 октября, независимо от того, с какой стороны они сражались…

Торжествующие победители, поправшие Основной Закон, готовы изничтожить инакомыслие даже ценой большого террора. Многие защитники представительной власти… в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости склоняются к крайним мерам сопротивления.

Остановимся! Постараемся понять друг друга. Россия не имеет права на гражданскую войну…

Соотечественники! Опираясь на многовековые политические, экономические, культурные традиции многонациональной России, прежде всего на демократические и патриотические традиции великого русского народа, защитим будущее России, сохраним ее единство и территориальную целостность».

Возвратился назад к тому месту, где ранее разговаривал с Исаевым. В темноте вскоре нашел его и сообщил, что трое сотрудников нашего отдела собрались выходить в двери противоположные тем, через которые будут выходить депутаты. «Я решил пойти с ними», – сказал я Исаеву. Борис Николаевич не возражал, мы обнялись, и я ушел в другую половину темного зала. У дверей на выходе уже скопилось много людей.

Сквозь открытые настежь двери стал проникать свет, и темнота немного рассеивалась. Внезапно увидел спешащего ко мне депутата Р.Чеботаревского. Сразу остановился и повернулся к нему. «Владимир Александрович, – говорит он, – ты будешь выходить со своими коллегами?» – «Да», – отвечаю я. «У меня просьба, – продолжал Равкат Загидулович, –  возьми, пожалуйста, ключ от машины, она стоит во дворе соседнего здания, и когда выйдешь, если меня долго не будет дома, подгони ее к моему подъезду».

Чеботаревский увидел в моих глазах немой вопрос и беспокойство и добавил: «Надеюсь, что обойдется, но все-таки имеем дело с…». Я беру ключ: «Все сделаю Равкат Загидулович, надеюсь, что скоро встретимся» – «Я тоже надеюсь», – ответил он. Мы крепко пожали друг другу руки и расстались.

Впереди меня оказалась большая толпа, в которой двигались и Чугунов, Нестеров, Баранников, Захаров. Вот первый пропускной пункт. Чугунова Юру без остановки пропустили по коридору направо дальше, Баранникова задержали. Подошла моя очередь. У меня в руках портфель. Приходится открывать его, а вдруг у меня в портфеле бомба? Охранник вынул моего неизменного друга – фонарик, и с силой бросил на каменный пол. Он хрястнулся железной головкой, что-то вылетало из него. Меня ощупывали, продолжали рыться в портфеле, пропустили дальше. И так несколько раз.

Вот один из главных остановочных пунктов для проверки. У каждого требуют показать удостоверение. У меня взяли его и отобрали. Жаль, удостоверение подписано председателем Верховного Совета. Подняв голову, увидел, что-то вроде конвоя. Это вели С.Бабурина. «А… Бабурин!» – воскликнул зловеще старший омоновец.

Вижу, как у Сергея Николаевича отнимают удостоверение, подводят лицом к стене, заставляют расставить ноги и руки, обыскивают. Холодок пробежал у меня в груди. Почти бессознательно я поднял руки, и тоже подошел к стене и встал рядом с Бабуриным.

Офицер закричал мне: «А ты… какого черта здесь встал!». Мне пришлось развернуться, опустить руки, направиться на выход. Я взял свой портфель и продолжал вместе со всеми движение по затемненным коридорам, думая – что же будет с Бабуриным?

Наконец мы спустились на первый этаж. Прошли широкий зал, где раньше работал гардероб, в котором раздевались, идя на деловое мероприятие или праздничный концерт. Слышим команду: при выходе сдавайте удостоверения. У Черного и Нестерова удостоверения остались, а у меня отняли, у Чугунова – тоже. Сразу возникла мысль, это зацепка для того, чтобы нас не выпустить. Однако обошлось.

На улице слышны выстрелы. Топчемся около дверей, так проходит 10-15 минут. Потом нас построили по двое и стали выпускать из дверей здания. После темноты глаза режет солнечный свет. Однако, выйдя из дверей на воздух, вынуждены перебегать с одного места на другое.

Только начали отходить от здания – над головами зазвучали автоматные очереди. Бросились назад под защиту здания. Кто-то лег на асфальт, хотя кругом разбросано битое стекло.

Когда стрельба прекратилась, нас развернули к гостинице «Мир», которая расположена рядом с бывшим СЭВом, ныне одним из зданий мэрии. Далее повели вверх по улице мимо американского посольства. Я остановился и посмотрел на Белый дом, как бы прощаясь с ним. Здание с шестнадцатого этажа лизали языки пламени, и черная копоть уже покрыла березовую белизну мрамора. А где же люди, которые жили в палатках около Белого дома, верные защитники осажденных народных депутатов?

ЧТО ЭТО ТАКОЕ? КАК ЭТО НАЗВАТЬ? Очередная дикость двадцатого века? Торжество мирового зла?

Несколько окон мэрии также обожжены и закопчены. Нас вывели к Садовому кольцу около американского посольства, далее мы свободны. Осмотрелись, увидели кучки молодых людей, настроенных к нам враждебно. Быстро вместе с Юрой Чугуновым спустились в подземный переход, несколько молодых людей двинулись за нами.

Крутим дворами и видим, что нас преследует только один молодой человек лет шестнадцати-семнадцати. Обратился к Юре: «Ну, что этого будем бояться?» Остановились… А где же наш преследователь? Никого. Дальше идем спокойно и выходим к кинотеатру Октябрь.

Калининский проспект закрыт для движения транспорта. По нему с праздным видом передвигались гуляки, наслаждаясь хорошей погодой и захватывающим зрелищем.

Вышли на Гоголевский бульвар. Осень ослепительно красива. Подошли к станции метро «Кропоткинская». Около кафушек толпятся люди, мирно разговаривают. Что-то пьют, едят, где-то тихо играет музыка. Оказывается, какая маленькая дистанция между жизнью и смертью.

Мы присели на верхнюю часть скамейки. «Очень хочется пить», – прохрипел Юра и пошел покупать бутылку пива. Мне ничего не хотелось. Унизительное чувство собственного бессилия оставалось со мной. Но что-то давно понятое, имманентное откладывалось в матрице моего подсознания и это что-то, как я позже осознал, противилось моему нынешнему психическому состоянию и рождало мысль: с «этим» я никогда не смогу смириться.

«Больше в Верховном Совете работать не буду», – тихо промолвил мой товарищ. Надо позвонить домой – решил я. Долго не мог найти действующий телефон. Трубку взяла мама. Сначала она не узнала меня. Потом обрадовалась и заплакала. Я попытался успокоить ее и спросил, где Лена и Костя? Она ответила: «Там, на площади, у здания». Знаю, на площадь перед зданием не выйдешь, но все равно начал волноваться. Не хватало еще попасть им под шальную пулю.

До предела усталый поехал домой. Открывается дверь. Меня встречают мама, Лена, Костя. Я обнимаю их, моих родных, любимых.

 

Москва, октябрь 1993 года – февраль 2013 года

 

                     

                                            ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Светлый, по-осеннему грустный четвертый день октября 2012 года клонился к закату и понемногу начинал окрашивать московские улицы в перламутровые тона, отчего они становились еще более привлекательными. По Дружниковской улице я не торопясь шагал к зданию, из которого девятнадцать лет назад выходил под автоматные очереди. Ныне это строение из белого камня называется Домом Правительства.

Обширная, почти парковая территория вокруг здания по периметру обнесена крутой, высокой, кованной железом оградой, по углам которой построены контрольно-пропускные пункты. Вдоль ограды, как нескончаемый осиный рой, стоят правительственные иномарки. Невольно вспомнилось демократически открытое пространство вокруг Дома Советов.

Развернувшись, двинулся в обратном направлении. Осмотрел газон, примыкающий к еще фрагментарно функционирующему стадиону, где кучковались люди около православных крестов в небольших оградках в память о погибших здесь осенью 1993 года.

Темнело. Но вот послышались звуки поминальной мелодии и показалась траурная процессия. Она растянулась на сотни метров и медленно входила на улицу, ведущую к Белому дому. Каждый участник процессии нес фотографии людей, погибших от рук палачей в ту памятную осень. Я всматривался в эти фотографии, в прекрасные молодые лица. Многим и ныне не исполнилось бы и пятидесяти лет. И снова, как в тот вечер девятнадцать лет назад, я почувствовал, как кровяное давление сдавило сердце.

Медленно направился к метро Краснопресненская, задавая себе по-прежнему животрепещущие вопросы: действительно ли, как талдычат «демократические» СМИ и представители властной элиты, расстрел российского парламента был единственным выходом для сохранения демократии и поступательного движения страны к всенародному благополучию.

 Какая сверхзадача была поставлена перед Ельциным, в связи с которой он как президент и верховный главнокомандующий пошел на противоправные, антиконституционные, аморальные действия, отдав команду на расстрел законно действующего российского парламента.

Время быстротечно. Вот уже почти двадцать лет отделяют нас от тех жутких осенних событий. Все последующие после расстрела «ельцинские годы», действия его правительства со всей определенностью показали, что ликвидация Верховного Совета была необходима власть предержащим, чтобы обеспечить себе полную вседозволенность для сохранения несправедливого перераспределения государственной собственности, которая была передана и в последующие годы продолжала практически бесплатно передаваться олигархам, спекулянтам, бывшим номенклатурным работникам, иностранному капиталу.

Что в итоге получилось:

После того, как свершилась «победа» и Ельцин определился единоличным властителем страны, Россия была изранена двумя чеченскими войнами, обобрана дефолтом 1998 года, пирамидами ГКО, безудержной наживой олигархов, опустошена демографической катастрофой.

Как следствие чеченских войн огненный смерч террористических актов прошел по стране. Невозможно забыть ужасную трагедию Беслана, взрывы жилых и общественных зданий в Москве, Каспийске, Волгодонске, диверсионные крушения пассажирских поездов, унесшие тысячи человеческих жизней. До сих пор военные действия на Кавказе практически продолжаются.

Разорительными реформами погромлены промышленность, электроэнергетика, наука, образование. Мало кого беспокоит экономика убыточного производства. По данным, приведенным в различных источниках, степень износа основных фондов составляет около 80 процентов. Какое может быть при этом расширенное производство?

Фикцией по большому счету остаются в практическом деле разработки нанотехнологий под управлением Чубайса, имеющего практический опыт в крушении Единой энергетической системы страны.

В бедственном положении находится агропромышленный комплекс, вследствие чего прошло уже немало лет, как утеряна продовольственная безопасность страны.

Если безнаказанно можно разгромить парламент, то можно все. Поэтому нет предела экономическим и уголовным преступлениям. Воровство выступает как самоцель. Ее суть: разворовать все, что осталось, перевести наворованное за границу и там легализовать в личную собственность. Скандалы в министерствах обороны и сельского хозяйства дополняют эту отвратительную картину сегодняшней реальности.

Наш трудолюбивый творческий народ превратили в нацию торгашей, для которых государство является только помехой. Население зомбировано на культ наживы, в умах властвует идея большого хапка.

В этой связи уместно привести высказывание одного из основателей Чикагской школы Найта: «Эффективность экономики нужно оценивать не по степени удовлетворения потребностей, а по тому, каких людей она формирует».

Что же формируют российские СМИ? Информационное пространство заполнено фактами катастроф, насилия, убийств. Постоянно пропагандируется оголтелая ненависть к советскому прошлому. Мы помним, как некоторые известные деятели культуры перед расстрелом Белого Дома призывали ельцинское правительство: «Раздавите гадину!».

Либералы всех мастей под управлением США принимают колоссальные усилия в реализации перекодировки сознания людей путем информационного воздействия на человека, на матрицу его убеждений.

Пророчески писал А.Зиновьев в книге «Фактор понимания»: «Жизнь запрактизирована настолько, что людям оставляется в основном то пространство, где ими могут манипулировать другие… Люди вообще утрачивают контроль за атмосферой манипулирования».

В реализации этой задачи весьма преуспели многие деятели от литературы, телевидения, театра, кино и шоу-бизнеса. Содержанием своих книг, сценариев, пресловутыми программами, исполнительскими ролями они унижают нашу страну, смакуют трагические страницы ее истории, а об огромных достижениях советского государства изредка нехотя говорят, как о произошедших вопреки.

В то же время в последние годы заметно усилились атаки на традиционные русские ценности, на православие и православную церковь.

Не прекращаются социальные и межнациональные конфликты. Их стараются погасить и микшировать. Но они разгораются все чаще и опаснее.

На основании принятых законов, через механизм так называемых золотовалютных резервов, по оценке некоторых отечественных политиков и экономистов Россия ежегодно платит в казну США порядка 200-300 млрд. долларов, что соответствует почти полному объему налоговых поступлений в федеральный бюджет.

 Несмотря на то, что страна, государственная система находятся в бедственном положении, огромные средства продолжают перекачиваться за рубеж.

Российские либералы продолжают проводить макроэкономическую политику по изъятию денег из экономики и накоплению валютных резервов, урезая государственные расходы. Под предлогом борьбы с инфляцией примерно 3-5 процентов ВВП ежегодно вывозится за рубеж. При этом Россия как бы кредитует стратегических конкурентов США и Евросоюз под 2-3 процента. В то же время российские компании и банки вынуждены выходить на зарубежные рынки капитала и занимать там российские же валютные резервы под 7-9 процентов.

К сожалению, эту «картину маслом» кремлевские власти либерального направления, их приспешники, российские олигархи и обслуживающий их контингент, подконтрольные СМИ видят совершенно другими глазами. Мощное, экономически сильное российское государство не является предметом их забот и желаний. С ними смыкается в родственном порыве «Болотное движение», лидеры которого обладают явной благосклонностью со стороны Запада.

Практически все незаангажированные экономисты и социологи пришли к заключению: либеральный эксперимент, начатый в 1992 году, полностью провалился. Социальное и имущественное расслоение российского народа достигло наивысших показателей.

Соотношение между доходами 10 процентов самых низких и самых высоких получателей доходов даже по официальным данным достигают величины в 16 раз, а на самом деле – 30-50 и более раз. Какие в таком обществе могут быть – единая идеология, общие цели, общее благо?

И все же… в нашем социуме должна созреть объединяющая подавляющее большинство российских граждан высокодуховная, социалистическая по своей природе идея, выработана идеология, воскрешающая наше ныне несправедливое, неэффективное государство, идеология, способная противостоять информационному засилью и вызовам Запада. И пока не возникнет та организующая и созидательная сила, которая поднимет это идеологическое знамя и не поведет за собой, замирает сердце при мысли, что же ждет Россию завтра?

 

Апрель, 2013 год

 

--------------------------------------------------------------

                   

Список литературы:

Воронин Ю.М. Стреноженная Россия. М.Республика, 2003.

Бабурин С.Н.  Российский путь. М.. «АНКО», 1995.

Коржаков А.В.  Борис Ельцин: От рассвета до заката. Интербрук. 1997.

Кара-Мурза С.Г. Краткий пульс манипуляции сознанием. М.2003.

Платонов О.А. Государственная измена. М. 2004.

Румянцев О.Г.  Основы конституционного строя России. М. 1994.

Хинштейн А.Е. Ельцин. Кремль. История болезни. ЗАО «ОЛМА Медиа Групп» 2006.

Российская Академия наук.  «Экономическое развитие России. Институт США и Канады и мировые тенденции на рубеже веков». Москва, 1996 год.

Издание Государственной Думы, Федерального Собрания Российской Федерации. Народные депутаты России. 1990-1993.

Газета «Завтра», 2012-2013.  

Материалы Изборского клуба.   

 

 

Комментарии

Комментарий #1427 09.09.2015 в 21:49

Спасибо за честный, наверное, более чем у других объективный, взгляд изнутри!