Кавад РАШ. СИНИЕ КИРАСИРЫ. Русская Империя - точка зрения

 

Кавад РАШ

СИНИЕ КИРАСИРЫ

 

«Спаси, Господи, благородное сословие. Оскудевает степенный боярин», – воззвал к Богу святитель Филарет Мудрый (Дроздов), митрополит Московский, один из умнейших людей XIX столетия. Современники нередко называли святителя Филарета «природным Патриархом Всероссийским». Именно ему просил Гоголь передать после кончины все свои рукописи. Он же, митрополит, стихотворно ответил Пушкину на горькие строки Александра Сергеевича: «Дар чудесный, дар напрасный, Жизнь, зачем ты мне дана?».

Митрополита Филарета современники называли «стражем Православия». Он провел на Московской кафедре 36 лет с 1821 по 1867 годы».

Приметил в Свято-Троицкой Лавре даровитого семинариста Василия Дроздова великий митрополит Московский по прозванию «Златоуст» Платон (Левшин). Он же его постриг с именем Филарет. Сам митрополит Платон, любимый законоучитель наследника престола Павла, провёл на Московской кафедре 37 лет.

Соответствуя духу времени, величаво-осанистый митрополит Платон приезжал на службу в золочёной карете, запряжённой шестёркой белых лошадей в сопровождении конной стражи казаков. Впереди кареты бежали скороходы. На его проповеди собирались тысячи слушателей. Только взглянуть на чудного митрополита Платона приезжали специально купцы из Сибири. О знаменитой речи митрополита Платона в Петропавловском соборе у гроба Петра Великого, которому он посвятил Чесменский погром Алексеем Орловым Оттоманского флота, в восторге написала императрица всем своим адресатам в Европу.

Святитель Филарет оказался достойным учеником великого Платона. Вместе они управляли главной кафедрой России 98 лет. Мудрый Филарет предусмотрел, чтобы его заменил на кафедре не кто-нибудь, а сам апостол Сибири и Аляски коренной сибиряк свт. Иннокентий (Вениаминов).

В XX веке Московскую кафедру занимали митрополит Владимир, первый великомученик, и св. митрополит Макарий. Из двухсот лет Синодального периода более ста лет главную кафедру Русской церкви занимали великие святители.

Святитель Филарет утверждал: «Царь глава и душа царства», что, прежде всего, относится к Петру Великому и всем царям Дома Романовых. Митрополит ещё более ёмок, когда учил: «Царь – устроение Божие».

Считается, что у митрополита Филарета подлинно православная теория священного царства, исходящая из безусловной богоустановленности именно монархической государственности.

Почему же столь светлый и проницательный Учитель Церкви воззвал к Богу: «Господи, спаси благородное сословие. Оскудевает степенный боярин». Святителю было ясно, что без дворян, без первенствующего сословия России не жить.

Ещё в старину говорили: «Честь – корень племени боярского». Пушкин, как и Байрон, более, чем стихами, дорожил своей родословной. Во всех развитых европейских странах испокон веков олицетворением народа считалось его первенствующее сословие – более культурное и жертвенное. Во всех войнах России в процентном отношении офицеров гибло намного больше, чем крестьян. Пушкин знал это, когда с гордостью заявлял: «Бояр старинных я потомок».

В XIX веке провели чудовищных подлог с помощью в основном прекраснодушных, но слабеньких умом маниловых-слявянофилов, которые из четырех сословий империи народом стали агрессивно именовать только одно сословие – крестьян. И началось «хождение в народ» разрушителей и бомбистов. Для расчленения общества стали даже культивировать и навязывать новое искусственное псевдосословие – интеллигенцию.

Коли первый дворянин «Царь – устроение Божие», то таковым является и всё первенствующее благородное сословие. Первым на Руси крестился Великий князь со своей ближней дружиной, а княжеская дружина – это чистой воды офицерский корпус, то есть те, кто вскоре, со времён Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха, будут известны как бояре.

Ещё в школе после войны ребята водили хороводы: «Бояре, а мы к вам пришли… Бояре, нам невеста нужна». Эти песни дошли до нас с тех времён, когда крестьяне ещё чувствовали свою близость и родство с боярами. Как солдаты Суворова ещё узнавали в своих полководцах самих себя. То была волнующая и драгоценная близость. Царь был ещё для всех «устроением Божиим», пока расчленители через интеллигентов не стали всем внушать, что царь – всего-то феодальная узурпированная привилегия.

До нашествия ордынских бандформирований Батыя простолюдины называли христианство между собой боярской религией или княжеской. Первыми христианство в языческой Руси внедряла дружина. То есть те же дворяне. Потому династия Рюриковичей дала России 63 святых. В 1876 году русская Православная Церковь насчитывала 262 святых. После 1917 года канонизации не производились. Стало быть, число святых было то же, что и при царской власти. Так вот, из этих 262 святых только двое были из сословия крестьян. Потому, когда мошенники «народом» называли только крестьян, они эту святоотеческую традицию уничтожали. Иными словами, 260 святых – это было ничто или эксплуататоры и паразиты, а два крестьянина-подвижника на 1000 лет – это всё, или «народ-богоносец». И вот такую изуверскую чушь вгоняли в подкорку, пока не утопили в крови страну.

В ночь захвата Зимнего дворца в Смольном большевикам принадлежала только одна комната. В этой комнате проспали на полу на одеялах два «пломбированных» революционера – Ульянов (Ленин) и Бронштейн (Троцкий). Первый прибыл в «пломбированном» вагоне, второй – в «пломбированном», по сути, пароходе. Ни один человек Зимний дворец не штурмовал. Ночью в него проник иностранный «спецназ» и сделал своё дело.

С 1917 по 1927 год, за десять лет, ни один человек ни у нас, ни за рубежом, 7 ноября не называл «Октябрьской революцией», а тем более, как Зюганов, «Великим Октябрем». Все именовали эти события «февральский переворот и «октябрьский переворот».

В 1927 году Сталин, достаточно окрепнув, решил это дело исправить. Он поручил это Эйзенштейну, и тот сотворил самый лживый в истории фильм «Октябрь». Талантливый режиссёр сделал эту ленту со свойственным ему тайным и весёлым озорством, как и «Броненосец Потёмкин».

Лучше всего это видно по показаниям в застенке генерала Александра Свечина – выдающегося военного мыслителя. При первой посадке в 1928 году генерал Свечин в допросном листе уверенно употреблял слова «октябрьский переворот», не встречая поправки следователя. Поразительно, но даже в 1937 году в тюрьме генерал-лейтенант Свечин при допросах пишет «февральский переворот» и «октябрьский переворот». В том же году генерал-лейтенант Александр Андреевич Свечин, кавалер ордена Святого Георгия, был расстрелян.

Почему он добровольно пришел к красным, остается тайной. В 1916 году царь назначил Свечина командиром Черноморской морской дивизии. Она вместе с аналогичной дивизией контр-адмирала С.Фабрицкого составила ударный корпус морской пехоты для великого исторического часа – захвата Босфора и Константинополя. Чтобы этого не случилось, шайка из Думы принудила «царя – устроение Божие» к отречению под угрозой расправы над августейшей семьей.

Старший брат А.Свечина генерал Михаил Андреевич Свечин, командир кавалерийского корпуса. Он вложил много сил в развитие Императорского автомобильного дела. В Ницце Свечин-старший скромный банковский служащий, но удостоен высшей чести – великий поэт, лицеист и конногвардеец Сергей Бехтеев посвящает ему стихи – это высокий знак.

Такова судьба братьев-дворян Свечиных. Утрата Россией таких офицеров равносильна утрате несметного национального сокровища.

Такова и судьба князя Владимира Сергеевича Трубецкого, автора замечательной книги «Записки кирасира». Не скрою, обратиться к судьбе кирасира-князя меня натолкнул невероятный бой другого князя Трубецкого – Владимира, который в первый день войны на Черном море с тремя эсминцами бросился на исполинский линейный крейсер дредноутного типа «Гебен» (30 тысяч тонн водоизмещения). История флотов не знает такого безумства, чтобы три эсминца атаковали дредноут. Контр-адмирал Трубецкой из разветвленного рода Трубецких, но не столичных. Он приписан был к дворянам Таврической области. Жизнь закончил в эмиграции.

Иная доля выпала кирасиру-князю Владимиру Сергеевичу Трубецкому. Сейчас он нам очень интересен, так как в году 1911-м со своей матерью, урожденной княжной Оболенской, и двоюродным братом Михаилом Осоргиным они заняты выбором гвардейского полка, куда они с Михаилом вступят вольноопределяющимися.

Поначалу будущий кирасир мечтал о морской службе и бессонными ночами страдал от мысли о трагической судьбе русской эскадры при Цусиме, что говорит об его благородном сердце и русской душе.

Двоюродный брат Михаил Осоргин, потомок святой Иулиании Муромской (Осоргиной). До 1917 года Русская Церковь канонизировала 13 святых жён. Из них одиннадцать княжеского происхождения и только две за тысячу лет простые дворянки. Из этих двух святых дворянок одна Иулиания Осоргина, женщина чудного отзывчивого сердца. Она так поразила соотечественников невиданной добротой и отзывчивостью, что была канонизирована в 1614 году, уже через десять лет, в первую годовщину избрания на престол Романовых.

Святая Иулиания родилась в 30-х годах XVI века в семье дворян Нерюдевых и к шести годам осталась круглой сиротой. Её взяла к себе в Муром бабушка, но через шесть лет умерла и бабушка, завещав дочери, у которой было своих девять детей, взять 12-летнюю сироту Иулианию к себе. Молва о поразительно отзывчивом сердце и трудолюбии Иулиании быстро облетела Муром и окрестности. И в шестнадцать лет к ней стал свататься муромский дворянин Юрий Осоргин. Иулиания родила ему десять сыновей и трёх дочерей. Но четверо сыновей и трое дочерей умерли в младенчестве.

Последние годы жизни Иулиании совпали со страшным голодом, разорением и смутой. До конца своих дней в 1604 году святая Иулиания продолжала выносить для бедных из дома все до последней крошки. Великое сердце Иулиании согрело и освятило не одну Муромскую волость.

Ни одному праведнику на Руси за XIX и XX века не служилось столько панихид, сколько Ксении Петербургской, оставшейся до гроба верной своему покойному супругу полковнику – певчему из хора Государевых Певчих Дъяков. Увы, переименованному Петром I в Придворную Капеллу. Само старинное название хора, основанного Иваном III в 1479 году, являлось бесценным национальным богатством. Сейчас бывшей Придворной, ныне Академической капеллой имени Глинки, руководит великий музыкант Вячеслав Александрович Чернушенко.

Муж Ксении, полковник Андрей Федорович Петров, внезапно скончался. Не умея и не желая смириться с утратой, Ксения переоделась в мундир мужа, назвалась его именем и, безутешная, стала скитаться по Петербургу. Не обращая внимания на насмешки мальчишек, пронизывающий ветер и лютые морозы. Десятки лет видели петербуржцы «скиталицу града Петрова». Полураздетую, посиневшую от холода, но неизменно незлобивую и ласковую Ксению. Она скончалась, видимо, в первые годы XIX века и с тех пор два века по ней служат панихиды.

Как полковничья супруга блаженная Ксения была не просто дворянкой, а светлейшей православной дворянкой тысячелетия.

Коммунисты с первого дня начали прямо-таки свирепую борьбу с Ксенией, не останавливаясь даже в блокаду. Около её часовни на Смоленском кладбище они живьём закопали сорок священников. Но смиренная Ксеньюшка сокрушила все козни свирепого режима и вернула имя граду Петра. В мистическом плане благодаря блаженной Ксении ни на один час город не был Ленинградом, и даже в блокаду.

Уже в наши дни к святым женам Руси присоединились великомученица великая княгиня Елизавета Федоровна и императрица Александра Федоровна, и чудные великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. Все святые жены Руси, и особенно святые княгини, трудятся над восстановлением царского достоинства человека – в этом смысл их миссии.

Ряд известных княжеских фамилий, в том числе Воротынские, Оболенские, Одоевские, Шаховские и другие, вели свою родословную от святого князя Михаила Черниговского, умученного в Орде. Вот и князь Владимир Сергеевич Трубецкой пишет в записках кирасира: «Отец моей матери – дедушка князь Владимир Андреевич Оболенский, в молодости был кавалергардом. Другой мой дедушка со стороны отца князь Николай Петрович Трубецкой в молодости был преображенцем. Муж сестры моей матери, графини М.Д. Апраксиной, командовал в своё время кавалергардским полком, и двоюродные братья матушки, Оболенские и Озеровы, тоже служили в этих же полках. В оба эти полка поступал цвет высшего дворянского общества. Это были действительно исключительные аристократические полки, куда принимали офицеров с особенным разбором. Носить громкую старинную дворянскую фамилию и обладать средствами и придворными связями было ещё далеко не достаточно, чтобы поступить в один из этих рафинированных полков. Туда мог попасть только безупречно воспитанный молодой человек, о репутации и поведении которого полком собирались тщательные справки. А кавалергарды в некоторых случаях ещё и копались в родословной представлявшегося в полк и проверяли за несколько поколений назад его бабушек и прабабушек, не затесалась ли среди них какая-нибудь мадам, не подходящая по своему происхождению и тем самым портящая родословную. Ведь она могла бы передать по наследству плебейские черты своему потомству.

Практически все фамилии высшего дворянства были в той или иной степени в состоянии родства с 63-мя святыми из династии Рюриковичей. Уходя корнями в народную толщу, дворяне представляли собой цветение русского этноса в органическом слиянии его с Малой и Белой Русью.

На Куликовом поле дрались 23 русских князя с дружинами. Бояре св. Сергий Радонежский, Кирилл Белозерский и десятки других подвижников представляют собой первый «боярский призыв» для спасения Православной Руси. После них будет второй «боярский призыв» в лице боярского рода Саниных (св. Иосиф Волоцкий), в роду которых шестнадцать монашеских имен. Около трехсот «осифлян» – епископов-дворян, в числе коих и его брат, архиепископ Ростовский Вассиан и правнук Иосифа Волоцкого по материнской линии великий митрополит Макарий, венчавший на царство 17-летнего Ивана IV и организовавший крестовый поход на Казань (1552), приведший к освобождению 60 тысяч пленённых бандформированиями православных людей. Казань штурмовали шесть тысяч казаков, в том числе будущий патриарх Гермоген и молодой Ермак, покоритель Сибири.

Знал ли об этом природный Патриарх Всероссийский Филарет (Дроздов)? Разумеется, ведал, иначе святитель не получил бы прозвание Филарет Мудрый.

Он видел, как после Крымской войны оскудевает дворянство и как набирают силы наглые разночинцы, назвавшие сами себя «интеллигентами» и поставившие цель любыми способами унижать, клеймить и поносить бар из первенствующего сословия. Иные, слабые на голову или характер, дворяне стали стесняться самих себя и мучиться комплексами перед мужиком. На самом деле гвардейское жертвенное дворянство и было олицетворением подлинной святой Руси. Достоевский не понял, что «всечеловек» бесчеловечен, а вышедшие из шинели Башмачкина, а не из шинели Суворова, Ермолова, Нахимова, непременно уничтожат историческую Русь.

Наш будущий кирасир князь Владимир Сергеевич Трубецкой младший сын известного философа и историка князя Сергея Николаевича Трубецкого. У последнего было ещё два брата – Григорий Николаевич и Сергей Николаевич.

Князь Владимир Сергеевич Трубецкой вместе с матерью, урожденной княжной Оболенской, увлеченно и даже страстно выбирают, в какой гвардейский полк ему поступить вольноопределяющимся. Решено, что Владимир поступит в кавалерию. Обычная армейская кавалерия отвергается из-за грубости нравов. Но и гвардейские кавалерийские части не устраивают княгиню Трубецкую, вдову крупного ученого, женщину европейски образованную и весьма утонченную.

Хотя в гвардию принимали людей с разбором и исключительно дворян, большинство полков отвергались из-за наличия в них «шика». Что это означает? «Шик» – это не только недостаток воспитания, но и скрытая безвкусица, когда проявляется перебор в манере, в мундирах, в образованности. Наличие «шика» – это как малейшие огрехи в лексиконе, манерах, в воспитании. Истребление «шика» можно почувствовать на репетициях выдающегося хормейстера, когда он безжалостно уничтожает неуловимые чрезмерности, переходящие в рулады. «Шик» проявляет себя в едва уловимых излишествах одежды. В поэзии отсутствие «шика» – это необъяснимая простота и ясность. Говорят, простота без мудрости есть глупость. Отсутствие «шика» – это непостижимая безыскусственность, чистота и ясность. По мнению княгини Трубецкой, её сына Владимира и их двоюродного брата Михаила Осоргина, в Императорской русской гвардии только два безукоризненных аристократических полка – Лейб-гвардии кавалергардский и Лейб-гвардии Преображенский пехотный полк. У них был сверхшик – то есть отсутствие всякого шика.

В наши рыночно хрюкающие дни почти безнадежны попытки объяснить широкому кругу, что вкладывала княгиня Трубецкая и её сын в понятие «отсутствие шика». В XX веке дворянство утратило повсеместно роль законодателя нравов и вкуса, а на его место ловко протолкнули лицедеев кино и театра – актеров, которых ещё вчера запрещено было хоронить на человеческих кладбищах, наградив ведущих из них продуманным базарным титулом звёзд. Женщин переодели в мужскую одежду, грубыми манерами, с сигаретой в зубах торопливо-плебейской походкой… какое уж тут понятие о шике или об его отсутствии. Дошло даже до того, что король модельеров Сен Ив Лоран отказался в отчаянии от профессии кутюрье, неспособный создавать одежду для мужиковатых дам в джинсах.

И всё же глубокий смысл проглядывается в непримиримой борьбе истинных аристократов с «шиком», чтобы отмахнуться от этой проблемы в связи с гвардейскими полками родной императорской русской армии. В отсутствии «шика» скрыт глубоко религиозный мотив чистоты веры. В борьбе с «шиком» проглядывает беспощадное неприятие мирской суетности, тщеславия. Зависти, истребления даже намека на плебейскую, как сказали бы сейчас, «гламурь». По сути, борьба с «шиком» – это скрытая борьбы за чистоту веры, высокое служение, против лакейского цинизма. Со времен Петра, создателя православной гвардии, воинское дело есть прямое служение Богу. В битве при Лесной, которая, по словам царя, была «жарче Полтавы», Петр I стремя в стремя скакал с Бухвостовым под пулями перед полками и призывал: «Порадейте, братцы, Богу и Государю». Это уже начало формулы «Богу, Царю и Отечеству», которую впервые написал в 1831 году «Певец во стане русских воинов» Жуковский.

В канун нечестивого Февраля 1917 года на вопрос офицера: «Как там гвардия?» ответ был: «Священнодействуют только преображенцы». Они продолжали священнодействовать и под пулями. Генерал Лавр Корнилов сообщал о состоянии фронта: «Все позорно бегут, сражается только Петровская бригада и казаки». «Петровская бригада» – это Преображенский и Семеновский полки. Преображенцы-офицеры, не утратив и под картечью гвардейский выговор, дрались до конца под командой генерала Александра Кутепова, который станет в 1920 году главным творцом «Галлиполийского чуда» в Дарданеллах. До самой смерти генерал Кутепов носил на груди вместе с нательным крестом снятый им с полкового знамени наградной крест святого Преображенского полка.

Русская Императорская гвардия вошла в рай во главе со святым Государем, разговаривая с апостолом Петром с гвардейским выговором без малейших «шиков».

Бывают периоды в жизни государства и нации, когда ослабевают внешние проявления церковности и даже доходит до отрицания религии. Но Бог не покидает людей. Тогда глубоко потаенное религиозное чувство воплощается в особой любви к России, что есть проявление тысячелетнего православия.

Князь Владимир Трубецкой и его двоюродный брать Михаил Осоргин в октябре 1911 года явились в Гатчину, где квартировали «синие кирасиры», чьим шефом была императрица-мать Её Величество Мария Федоровна. Они поступили в полк вольноопределяющимися и через год должны были сдать экстерном экзамены по курсу офицерского училища.

О нравах и жизни полка гвардейских кирасир он рассказывал своей невесте княжне Голицыной. В «Записках кирасира» он сообщает: «В первый же день мы отправились к нашему непосредственному начальнику поручику Палицыну, занимавшему должность начальника полковой учебной команды, куда сразу попали все вольноопределяющиеся. Палицын первым делом потребовал, чтобы тотчас же заказали себе на собственные средства полное обмундирование в полковой шивальне и чтобы это обмундирование решительно ничем не отличалось от казенного, солдатского.

В полк мы могли являться только одетыми по-казенному. Лишь для города и вне службы разрешалось одеваться приличнее, опять-таки строго соблюдая установленную для полка форму. Впрочем, надо сознаться, что и казенное гвардейское обмундирование было очень и очень добротно, красиво и прилично. Сукно, пуговицы, даже подкладка – всё должно быть такое, как у простых рядовых.

Нам полагались черные вицмундиры с золотыми пуговицами и к ним медные каски с гренадой. Полагались и белые парадные мундиры. Красиво обшитые на обшлагах, воротах и груди яркими желто-голубыми полосами. Такие мундиры назывались колетами. Они были без пуговиц и застегивались на крючках, так как в конном строю поверх них надевались медные латы (так называемые кирасиры). К этим мундирам полагались позолоченные каски, увенчанные на макушке большими золотыми двуглавыми орлами с распростертыми крыльями. Сюда же полагались краги, т.е. особые белые перчатки с огромными твердыми отворотами чуть не до локтя, как у средневековых рыцарей. Полагались нам и желтые тужурки, и простые защитные гимнастерки. Все ремни амуниции – белоснежные, как у всей гвардии.

Молодцеватые ефрейторы сразу же принялись наставлять нас, кому и как отдавать честь. Мундиры сготовились нам быстро и дня через четыре, облачившись в белые парадные колеты и напялив тяжелые медные каски с орлами, мы наняли полкового извозчика Аверьяна, знавшего адреса всех офицеров. И покатили «являться» всем господам офицерам по принятому обычаю, каждому в отдельности…

…В стойлах стояли строевые кони – огромные рыжие великаны-красавцы, все высоких кровей. Это были лучшие лошади страны, строго отбиравшиеся ремонтными комиссиями… Первая гвардейская дивизия, так называлась кирасирская дивизия, куда входили наш полк, – считалась ещё по старинке тяжелой кавалерией, потому она комплектовалась рослыми людьми и самыми высокими конями – настоящими чудовищами. Таких коней в наши дни почти не увидишь. Их тип исчез».

Полк называли «синими кирасирами» из-за белых кирасирских фуражек с бирюзовым околышем цвета их пик, тоже ярко-бирюзовых, у желтых кирасир пики золотисто-желтые, как и околышки фуражек, у кавалергардов и конногвардейцев пики – красные.

 

Возможно, в память о святой Иулиании Осоргиной уклад семьи Осоргиных отличался исключительной патриархальностью. Князь Трубецкой отмечает о традиции в семье его кузена, как он его называет, – Мишанчика: «Глава семьи дядя Миша, будучи человеком особо строгих житейских правил, воспитал своих сыновей в страхе Божием, в духе, исключающем возможность с их стороны каких-то ни было легкомысленных эксцессов и отклонений в сторону аморального».

Как вольноопределяющиеся князь Владимир Трубецкой и его кузен Михаил Осоргин провели год рядовыми в полку Синих гусар. После экзаменов в Николаевском кавалерийском училище, где когда-то учился Лермонтов, их произвели в офицеры. По традиции с петровских времен, погоны гвардейским юнкерам вручал лично государь император в день праздника Преображения Господня – 6 августа, день основания первого и лучшего гвардейского полка, единственной в мире православной империи.

Обычно этот праздник отмечался на больших Красносельских маневрах гвардии под Петербургом в присутствии августейшей семьи. Белый шатер царицы на возвышении был духовной доминантой боевых торжеств православного воинства. Из всех христианских церквей только Православная Русь отмечает Преображение Господне как Престольный всенародный праздник. И в этом глубокий смысл и отличие православной церкви. Петр Великий, самый религиозный монарх в истории, лучше всех подданных осознавал значение Преображения для судеб России и мира. Именно в этом смысл его знаменитого лозунга: «Теперь пришла и наша череда», вогнавшего в панику Запад. Тогда, в 1714 году, при спуске корабля на воду царь Петр сказал в присутствии всего дипломатического корпуса: «Бог создал Россию только одну. Она соперниц не имеет». Когда адмирал-монах Федор Ушаков взял штурмом Корфу в 1799 году, в год рождения Пушкина, лучший ученик Петра князь Суворов воскликнул: «Зачем я не был при Корфу хотя бы мичманом!» и вспомнил слова Петра о том, что «Бог создал Россию только одну…».

Преображенский полк возник, по сути, как гвардейский полк морской пехоты. Именно в этом качестве он дрался в двух Азовских походах и в большинстве сражений Северной войны на Балтике. Они же, преображенцы, были гребцами на царских галерах и в качестве особой гвардейской «гребецкой команды» дожили до 1917 года. Вплоть до нечестивого переворота Февраля 1917 года 18-весельный катер «Потемкин», принадлежащий Лейб-гвардии Преображенскому полку, ходил под Андреевским флагом. Команда имела матросскую форму с красными воротниками и черными ленточками на бескозырках с надписью «Потешный». Императорская яхта «Штандарт», как и дворец в Ливадии, стали двумя православными скитами, где царская семья провела редкие счастливые месяцы покоя и молитвы среди зараженных плебейским бешенством подданных, жаждавших крови.

Князь Владимир Трубецкой, получивший эполеты корнета из рук святого императора, так страстно мечтавший о флотской карьере, не был уж так далек от своей мечты в день Преображения Господня, когда зародилась Православная гвардия – единственная в истории со времен Христа.

Богу было угодно, чтобы корнеты Осоргин и князь Трубецкой были зачислены в 3-й эскадрон, а в этом эскадроне – в знаменный взвод, причем Трубецкой стал командиром этого взвода. Знаменный взвод хранил штандарт Кирасирского полка. Древко знамени завершалось каской золоченной с двуглавым орлом, как на шлемах кирасир, только большего размера. Штандарт полка представлял собой квадрат небесно-синего цвета с ликом Христа. Когда знаменный взвод со штандартом приближался к полку, раздавалась команда «Под штандарты… Палаши вон, пики в ру-ку… Гос-по-да офицеры!».

По этой команде полк воинственно лязгал оружием и в мгновение сотни стальных лезвий, выхваченных из ножен, сверкали над головами кирасир, а оркестр в унисон играл особую музыку – торжественную и старинную.

В 1912-м, в год получения эполет, корнет Трубецкой женился на княжне Голицыной. Через два года во главе штандартного взвода с ликом Христа на знамени корнет князь Трубецкой повел в атаку своих синих кирасир. То была главная война в истории России за возвращение Константинополя и святой Софии. Когда казаки взяли штурмом Эрзерум, а моряки Колчака наглухо закупорили Босфор и до захвата Константинополя русским морским десантом остались дни, предатели принудили императора к отречению.

Князь Владимир Сергеевич Трубецкой с орденом Святого Георгия IV степени, как и все офицеры Императорской православной гвардии, стали деклассированными.

Князь Трубецкой был в числе офицеров, которые пытались вызволить из Тобольска царскую семью. Из Тобольска же лейб-медик царя Боткин, генерал медицинской службы, написал своему сыну Саше: «Всякий нравственный кодекс уже есть религия».

Эту религиозность проявит дочь князя Трубецкого Варвара, возможно, самая прекрасная и верная девушка в русской истории. В 30-е годы шел погром славистов, лучших в мире знатоков русского языка и словесности. Это были не ученые, а бесценные сокровища. Арестовали в числе других историка языка Н.Н. Дурново. Дворянская фамилия Дурново вызывала у большевиков род инфернальных припадков. Два брата Дурново были в разное время министрами внутренних дел. Оба выпускники Морского кадетского корпуса, они современники Плеве и Столыпина, их же калибра и воли. Арестовали и А.Н. Дурново-младшего, он называл 17-летнюю Варвару Трубецкую своей невестой. За Варварой Трубецкой пришли с палаческой больной психикой в ночь 31 декабря под новый 1934 год.

Обычно арестованные в анкетных листах послушно-обречённо писали «из бывших дворян». Одна Варвара Трубецкая твердо вывела «дворянка». Из тюрьмы она больше не вышла. Пять лет получил В.С. Трубецкой, «синий кирасир» и отец Варвары. Срок ему заменили на тот же срок в Андижане (Узбекистан). Там в 1937 году он был расстрелян вместе с дочерью. Не избежала тюрьмы и супруга Трубецкого, мать княжны Варвары, урожденная княжна Голицына.

             

* * *

В 1929 году Николай Бердяев откликнулся на смерть последнего из четырех выдающихся братьев Трубецких – Евгения Николаевича, философа, участника Белого дела и Поместного собора 1917-1918 годов, следующими словами, которые касаются каждого гражданина России любого возраста:

«После таких катастроф поколение детей может уже потерять такое высокое благородство, породы и культуры отцов. Но память о таком благородном типе, выработанном длительным культурным процессом, должна всегда сохраняться. Память сама всегда есть признак благородства, забвение же – признак неблагородства».

«Память о благородном типе», выработанном русским народом за тысячу лет истории и сорок поколений, благородный тип, выражавший перед очами Божиими совесть и лик всего русского народа со времен Крещения Руси, призывает нас вслед за царской семьей причислить к лику святых всех невинно убиенных дворян. В первые века христианства верующий народ сам причислял к лику святых всех павших за Христа, не дожидаясь казенной церковной канонизации. Тогда ещё было сильно мирянское апостольство, которому подчинялась безропотно церковь. Без мирянского апостольства любая церковь неминуемо костенеет, усыхает и наступает время, когда, по словам Достоевского, «наша церковь в параличе».

Возродить церковь может только жертвенная кровь невинных мучеников.

До 1917 года были канонизированы всего 17 святых жен Руси, из них 11 княжеского происхождения. За годы террора Русь дала больше святых мучеников, чем за всю историю христианства во всем мире. Свет их жертвенности стоит нетварным световым столбом размером в Русь до самых небес. И в этом световом сиянии есть луч от княжны Варвары Трубецкой и её отца Георгиевского кавалера князя Владимира Трубецкого, возглавившего штандартный эскадрон синих кирасир с ликом Христа.

Можете вы себе объяснить, почему великая княжна Елизавета Федоровна отнесена к святым великомученикам, а её супруг, христианский подвижник, президент Императорского Православного Палестинского общества, разорванный бомбой великий князь Сергей Александрович, не является великомучеником? Как не является таковым доблестный министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве по прозвищу Орёл за отважное истребление крамолы, убитый  подонками из-за угла. А ведь Плеве был строгим православным и частым паломником Троице-Сергиевой Лавры. Сам Святой Государь Николай Александрович называл Плеве своим другом. Как могло случиться, что сознательно жертвовавший собой во имя царя и России великий Столыпин, переживший одиннадцать покушений, не причислен к лику священномучеников. Столыпин предвидел свою судьбу и говорил: «Похороните там, где убьют». Можно предположить, что нашей церкви мешали обстоятельства и гнет власти. Но кто мешал это сделать не от кого не зависимой Русской Православной Церкви за границей?

Нет, здесь какой-то другой общий родовой порок так и не преодолённого раболепного византивизма.

Пушкин писал Чаадаеву: «У греков мы взяли евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева».

В отличие от Руси, в греческих церквях никогда не было иконостасов. И это не единственное отличие. Греки были потрясены, когда русские настояли на причислении к лику святых невинно убиенных братьев-князей Бориса и Глеба. Вся история русской церкви это преодоление византивизма. В Константинополе были бы немыслимы монахи-витязи Пересвет и Ослябя или преподобный витязь Илья Муромец – любимец дружины и народа.

К XX веку клирики, считавшие вслед за свт. Филаретом Мудрым, что «Царь – устроение Божие», были единодушны, а мы таковых можем пересчитать по пальцам. Поместный Собор не мог скрыть ликования по поводу отречения Государя и приветствовал думскую шайку как «благоверное Временное правительство». Вместе с параличом церковь впала в литургию, где разгулялись только бритые и игривые «обновленцы», любимый проект большевиков. Словом, впереди великая духовная работа по возрождению церкви.

Мысли о прославлении мучеников вызваны судьбой чудной княжны Варвары Трубецкой и её семьи.

Трубецкие в начале XX века ярко проявили себя в науке. Во времена Ломоносова занятие наукой считалось делом недворянским; не то чтобы постыдным, но мало престижным. Дворянину пристало военное поприще и государева служба и, пожалуй, ещё словесность, особенно поэзия. Наука медленно набирала авторитет. Великий математик Лобачевский, современник Пушкина, был уже из дворянского сословия.

После Крымской войны во второй половине XIX века пришла пора в науке и титулованного дворянства. Лидировали, как и полагается со времен Петра I, моряки. Князь Борис Голицын, выпускник Морского корпуса, выдающийся физик, создатель науки сейсмологии. Рязанский дворянин П. Семёнов-Тянь-Шанский стал главой Географического общества. Другой моряк академик – адмирал Юрий Шокальский издал классическую «Океанографию». Адмиралы-академики Ф.Литке и Ф.Врангель заняли лидирующее положение в науке.

Наиболее яркими представителями титулованного дворянства в науке стали князья Трубецкие. Они к началу XX века дали ряд ученых мирового класса в философии, истории, языкознании и, в том числе, в ваянии. Скульптор Паоло Трубецкой, автор знаменитой конной статуи императора Александра III, которая своей мощью придавливала к земле коммунистов. Царственного всадника испуганно-смущённо спрятали подальше от людских глаз. Даже и сейчас новая власть боится вернуть на площадь у Московского вокзала на пьедестал могучего монарха, чувствуя свою ничтожность перед обликом самодержца, сотворенным гениальным Трубецким.

Войну на Черном море открыл около Севастополя контр-адмирал Трубецкой безрассудной атакой миноносцев исполинского дредноута «Гебен».

Есть ещё два выдающихся Трубецких. Первый из них Иван Бецкой, начинавший при Петре морское дело. Царь отправил его в Европу, где он стал вероятным отцом Екатерины Великой. Почти нет сомнений, что т.н. «немецкая принцесса Ангальт Цербская» на самом деле родовитая княжна Трубецкая. В этом случае она имеет великого, почти царственного предка князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого.

Гёте говорил, что «с иллюзиями труднее расставаться, чем с деньгами». Изваяния тоже становятся устойчивыми иллюзиями поколений и с ними тоже тяжело расставаться. И всё-таки правда важнее и иллюзий, и капиталов. Капитан-лейтенант князь Сергей Ширинский-Шахматов, воспитатель в Морском корпусе и академик, написал поэму «Пожарский, Минин, Гермоген или спасенная Россия». Тогда, в первом десятилетии XIX века, шло обсуждение памятника героям 1612 года в связи со 100-летием освобождения Москвы от интервентов. Но одновременно это было время повального увлечения масонством в Европе. В России эти кружки и ложи приняли какие-то вывихнутые и нелепые формы. Без патриарха Гермогена на памятнике вся идея изваяния обессмысливалась. Патриарх был главным героем 1612 года, поднявшим Россию и заплатившим за это жизнью. Но лапотно-доморощенные наши масоны, науськанные извне, готовы были удавиться, но не пустить на пьедестал высшего иерарха церкви. Так явились на свет Минин и Пожарский в нелепых римских одеждах. Постепенно свыклось, слюбилось.

Но на памятнике не хватает ещё одной фигуры, и если не считать святого патриарха Гермогена из донских казаков, то фигуры бесспорно номер один и поважнее Козьмы Минина и князя Пожарского. При всех их бесспорных и великих заслугах. Там нет князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, главной личности 1612 года после Гермогена.

Князь Дмитрий Трубецкой человек исполинской силы, ума и характера. В то смутно-разбойное время он умел подчинить себе казачью вольницу и её атаманов. Князь возглавил Первое ополчение, в основном, казачье. Именно войско Трубецкого взяло штурмом Китай-город и Кремль и стало безраздельным хозяином Москвы. Князь Дмитрий Трубецкой возглавил переходное правительство и правил до Собора 1613 года Москвой и Россией. Все были убеждены, что новым царем будет Дмитрий Трубецкой. Земские ополченцы после изгнания поляков разошлись по домам. Казаки, вооруженные до зубов, разгуливали по Москве. Опустим интригу, но князь Дмитрий, как всем известно, не был избран на царство. Казаки прознали, что великий патриарх Гермоген, их земляк по Дону, завещал избрать на царство юного Михаила Романова. С той поры казаки проявили себя как яростные сторонники Михаила Романова. Они-то его и возвели на престол. Долгое время и у нас, и в Польше царя Михаила именовали казацким царем.

К чести князя Дмитрия Трубецкого надо сказать, что, испытав крушение надежды, он не озлобился на казаков. Трубецкие оказались поистине «казацким родом». Их представители до 1917 года имели наделы на Дону из поколения в поколение, неизменно служили в Лейб-гвардии Его Величества Казачьем полку.

Кто его знает, возможно, князь Сергей Трубецкой, полковник Преображенского полка, выдвинулся в диктаторы «декабристов» из родовых воспоминаний о происхождении императрицы Екатерины Великой, а ещё больше из памяти об уплывшем из их рода царском престоле в 1613 году. Трубецкие, несомненно, великий род, не покидавший русскую историческую сцену со времен первых сражений святого князя Александра Невского. Трубецкие, как и боярские роды, давшие святого Сергия Радонежского, Пушкина, Святителя Игнатия Брянчанинова, Василия Татищева, Андрея Болотова, братьев Орловых, Потемкина. Суворова, Римских-Корсаковых, Ивана Бунина, Александра Кутепова и тысячи других, являются олицетворением русского народа в веках, как бы представляя и миллионные массы других родных сословий.

И всё же всё, что здесь написано о Трубецких и других сословиях, обязано своим появлением на этих страницах только одному человеку – Варваре Трубецкой, «из дворян».

Другой кирасир Михаил Осоргин, получивший эполеты корнета из рук императора в тот же день, что и его кузен князь Трубецкой на Красносельских маневрах 1912 года, кончил жизнь на Соловках. Случай с ним поведал и Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ». К слову сказать, ГУЛАГ был, но «Архипелага» не существовало. Ибо одна шестая часть суши от Питера и Соловков до Колымы, Находки, Кушки и Андижана была сплошной Гулагией за колючей проволокой с контрольно-следовой полосой. (КПС).

Осоргина приговорили к расстрелу. День казни совпал с днем свиданий в лагере. Осоргин попросил у начальства до казни встретиться с женой. Ему позволили. Он не сказал жене, что его ждут палачи. Осоргин попрощался с женой и вернулся к месту казни.

   

* * *

В главном храме Соловецкой обители в Свято-Преображенском соборе в алтаре на месте престола большевики водрузили парашу, превратив его в отхожее место. Господь поругаем не бывает, а люди бывают склонны к самоосквернению. Большевики питали особую слабость к низменному осквернению святынь. В Москве на Красной площади они на месте Казанского храма, построенного князем Пожарским, соорудили общественный гальюн для широких масс, посещающих ГУМ.

Религия явление жизнеутверждающее и спасительное, но она же, религия, безжалостна к неверным и теплохладным. Покаяние проявляется не в стенаниях со всхлипываниями, оно требует сурового мужества и просветления. Параша – есть скверна массового поражения на много поколений. Она триллионами наночастиц внедряется в души людей, сгущаясь в местах особого скопления парашеносцев – на эстрадах, стадионах, в театрах, в телестудиях. Параша может приобретать неожиданные формы, порой вытягиваясь под вид радио-телебашни, или превращаясь в «картинку», на жаргоне телевизионщиков, а то приобретает форму миллионных стад туристов.

Раньше любовь к родному проявлялась в паломничестве к святыням, теперь скрытая ненависть к родному приобретает форму полчищ парашных туристов. Многие думают, что зажгут свечечку, перекрестятся – и они уже православные. Чичиков тоже захаживал в церковь и теплил свечечки, ну и что?

Всё уже сказано. «И дым мучений их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его (Откровение св. Иоанна Богослова 14, 11).

Всё это предвидел святитель Филарет Мудрый, «природный Патриарх Всероссийский», когда умолял Господа спасти благородное сословие. Святитель Филарет был непримиримым врагом восстановления патриаршества, зная, что он нужен либералам для создания второго Никона-цареборца, дабы им таранить Богом установленную русскую монархию. Свт. Филарет чтил Синодальный период и его создателя Великого Петра. Его кредо: «Царь – устроение Божие», прежде всего относится к творцу Святорусской империи Петру, «Спасу земному» и абордажному бойцу.

Синие кирасиры Императорской Православной гвардии, кавалеры ордена Святого Георгия, князь Владимир Трубецкой и Михаил Осоргин вошли в Рай абсолютными победителями и присоединились к любимому Государю.

Приближаясь к неприступному свету Рая, души святых кирасир узрели закрывающий свод небес от края до края и трепещущее чудное цветение – то был хвост Павлина, неусыпного стража Рая, истребителя змей. На земле они могли видеть хвост Павлина на стене у входа в Марфо-Мариинскую обитель святой Великой княгини Елизаветы Федоровны. Мимо Павлина не мог проскользнуть никакой змей. Павлин явился в Рай стражем после совращения змием простодушной совы.

Их Православный Государь впервые со дня Воскресения Иисуса Христа избран Царем всех святых и восседал одесную Христа.

Видение Дивеевской старице явилось, когда царская семья находилась ещё в Тобольске. Об этом видении поведали великому поэту Сергею Бехтееву, выпускнику Александровского (Царскосельского) лицея 1903 года и офицеру-конногвардейцу Великой войны. Он откликнулся на вещее видение в декабре 1917 года стихами, где есть строки:

Старица скорбно во мглу, в беспредельность глядит;

Смотрит и видит – молитву честную творя,

Рядом с Христом Самого Страстотерпца Царя!

 

Таков путь первого дворянина Святорусского Царства.

На портале Храма Христа Спасителя, посвященном героям Бородина, Лейпцига, Кульма, Парижа, золотом выведена надпись: «Благородное Российское дворянство, во все веки ты было спасителем Отечества».

На бетонном новоделе Лужкова-Ресина этой надписи нет, что лишает храм изначального смысла.

Главной страстью царя Петра после моря были сады и леса. Петр с Азовских походов носил в кармане монаршего кафтана желуди и дарил их наиболее благодатным своим подданным, дабы те насаждали дубравы. Сады и песни у этого государя, который, по Пушкину, «светел сердцем и умом», были любимейшим занятием. Ни у одного государя в истории за время царствования не родилось столько православных победных песен (кантов), как в царствование Петра. Сады, вода и песни стихия Петра. Он заложил первый Летний Сад, в Парадизе на берегу Невы, устремленной в Атлантику. К концу царствования его дщери Елизаветы в столице и окрестностях Парадиза уже шумели 1600 садов – это из чудес света.

Первые три океанские резиденции он задумал в 1710 г. в год взятия Риги и «добывания Выборха во имя Господне», а заложил в год Гангута в 1714 году, который мы не отметили. В тот же год 1714, когда Петр заявил, что «Бог создал Россию только одну, она соперниц не имеет», без единого гвоздя срубили чудо о 22 главах – Кижи и заложили Петергоф, Ораниенбаум и Стрельну. Нигде в мире не создавались монаршии резиденции с прямым выходом в мировой океан. Обстоятельство, не отмечаемое ордынцами. Рядом с ними вскоре расцвели знаменитые садами Павловск, Гатчина, Царское Село.

Сады Гатчины были частью жемчужного ожерелья Парадиза с озерами, прудами, рощами, усадьбами и дворцами, запрудами, мостами, оранжереями и памятниками. У этого Парадиза святых царей и воинов есть и своя святая – Ксения Петербургская. Она скончалась не то в конце осьмнадцатого, не то в первый год нового столетия. Условно она покинула наш бренный мир в 1800 году. С тех пор и до сего дня за более чем два столетия ни одному русскому святому не служили столько панихид, сколько этой петербургской страннице Ксении – символу лебединой верности супругу. Блаженная Ксения пробивает непостижимо бездонные глубины человеческой души. Коммунисты боролись с памятью о ней даже в блокаду и потерпели безграничное поражение. Беззащитная одинокая Ксения украшение Парадиза.

Во всех городах и садах Парадиза стояли полки императорской гвардии. Умирая, государь Николай I просил передать привет любимому Петергофу. Святая семья последнего русского царя особо благосклонна была к Царскому Селу. Император-богатырь Александр III облюбовал Гатчину и подолгу жил здесь со своей семьей. До него с Гатчиной ассоциировалось имя наследника цесаревича Павла.

Пройдет время и Гатчина, как магнитом, будет притягивать детей Александра III, где прошло их беззаботное детство под пологом садов вокруг Белого озера и под защитой воинственно элегантных кирасир, над которыми шефствовала их мать императрица Мария Федоровна. Не без таинственных впечатлений детства от вод и садов Гатчины командиром синих кирасир был брат государя великий князь Михаил Александрович, проживая здесь со своей возлюбленной супругой графиней Брасовой в нарушение всех династических правил царствующего дома. Но Гатчина нанесла ещё один удар по престижу царской семьи. Виновницей на сей раз оказалась младшая сестра императора великая княгиня Ольга Александровна. Мы не знаем, какой отпечаток в её детском сердце оставили статные красавцы кирасиры в шлемах с золотыми орлами на исполинских породистых лошадях, но княжна Ольга полюбила кирасира поручика Куликовского, и он ответил ей взаимностью. Они не скрывали своих отношений, и гатчинские обыватели с недоумением провожали обычную городскую коляску с поручиком кирасиром и августейшей княжной, чей брат обладал царством чуть ли ни в полмира.

В конце концов, безрассудная пара соединит свои судьбы, и после переворота 1917 года появятся Куликовские-Романовы. А всему виной магия садов и синие кирасиры.

В Великую войну великий князь Михаил Александрович по просьбе царствующего брата возглавит бесшабашно отважную Кавказскую (Дикую) дивизию.

С поручиком Куликовским случай был слишком из ряда вон и не подвластный даже всесильному офицерскому собранию в связи с вовлеченностью августейшей особы. Во всех остальных случаях офицеры гвардии строго следили за этическими нормами в своей среде. Гвардейский офицер мог жениться только на даме из своего первенствующего сословия. Все крестьянки, мешанки, дочери профессоров или купцов, миллионеров абсолютно исключались. Специальная комиссия офицерского собрания строго проверяла происхождение невесты «до седьмого колена» и наводила справки.

Офицерское собрание, особенно в гвардии, орган вполне могущественный и суверенный. На офицерском собрании не мог появиться полицейский офицер любого ранга. Даже лекари полка не имели права участвовать в работе офицерского собрания, разве что поиграть иногда в бильярд с офицерами. Даже жена офицеров не допускались на офицерские собрания. У полковых дам было своё сообщество.

Офицеры гвардии в знак особого братства приветствовали друг друга рукопожатием. Но когда дело касалось престижа полка, офицеры проявляли беспощадную солидарность. Когда в ложе столичного театра увидели кирасира поручика хана Эриванского в обществе особы предосудительного поведения, офицерское собрание предложило поручику хану Эриванскому покинуть полк в 24 часа.

В Великую войну гвардейским кавалерийским корпусом командовал генерал от кавалерии хан Нахичеванский. Многие нынешние монархисты-любители считают, что хан Нахичеванский – один из двух генералов, наряду с графом Келлером, которые не приняли отречения и телеграфировали в Ставку, что готовы выступить на защиту государя императора. Некоторые из тех же монархистов, верных памяти государя Николая Александровича, считают, что хан Нахичеванский здесь не причем. Телеграмму царю, дескать, отправил его начальник штаба, за что получил от хана Нахичеванского выговор. Начальник штаба в тот же день застрелился. Последнее мне кажется более правдоподобным: в атмосфере, когда все – от генералов до лузгающих гегемонов и профессоров-либералов вроде Ключевского и его ученика Милюкова – были охвачены похотью предательства.

Что касается ханов Эриванских и Нахичеванских, то все они представители одного разветвленного могущественного рода ханов Хойских, из исламизированного в начале XVI века могущественного племени курдов (язидов) рода Демболи. Один из них хан Хойский был членом Государственной Думы, а затем и первым премьер-министром Азербайджана в 1918-1920 годах. Был убит в Тифлисе в 1920 году. Ханы Хойские из ключевого владения на границе с Россией четыреста лет владели Эриванью, Нахичеванью, Щекинским и Ширванским ханствами. Поразительно, но этот могущественный владетельный дом никогда не забывал, что он родом из язидов племени Домболи и втайне покровительствовал язидам. Последние представляют из себя наиболее чистых мидийцев, создателей «Авесты» и первого на земле мирового государства – Мидийской империи, сокрушавшей Урарту, Ассирию, Персию и Вавилон, а в Средние века дали победителя крестоносцев Саладина (Салах-эд-Дина). Вот такой исторический экскурс породил легкомысленный кирасир хан Эриванский.

Ханы из древнего язидского племени Домболи были потомками тех мидийцев-язидов, которые угодили Богу до Христа и Господь выбрал трех магов-язидов, которые пошли на звезду Вифлеема, дабы приветствовать родившегося Спасителя.

Корнет князь Трубецкой целый год прослужил в кирасирском полку вольноопределяющимся гвардейским юнкером. Получив эполеты, он был занят мыслью, как отнесутся вчерашние рядовые однополчане к величанию его, 20-летнего корнета, «сиятельством», как того требовал его княжеский титул. Но более всего заботило его предстоящее обсуждение в офицерском собрании его женитьбы на княжне Елизавете Голицыной. Его даже коробило предстоящее обсуждение гвардейцами его избранницы, в которую он был влюблен без памяти и считал её верхом совершенства и способной к лебединой верности. Жизнь только подтвердила правильностью его выбора.

Но в глубине души он сознавал правильность отбора. Гвардия составляла цвет первенствующего сословия, как опоры Святорусского Царства. Стало быть, на свете ничего не было важнее этого отбора. Собственно, всё живое на земле, и в том числе грешное человеческое общество, стремится к отбору лучших, а значит – к аристократизации жизни.

Корнетам Трубецкому и Осоргину ещё предстояло представление в офицерском собрании с полагающимся обильным застольем и спиртным. Правда, водку в гвардии не жаловали, считая её напитком извозчиков. Но и без этого хватало марочных вин, ликеров и коньяков. Молодые корнеты утешали себя гвардейским фольклором наподобие: «Кирасиры Её Величества не боятся вин количества».

В 1913 году вся Россия отмечала 300-летие Дома Романовых. Торжеств, церемоний и парадов в Высочайшем присутствии было множество. Помимо этих праздников князь Трубецкой в составе своего полка видел царя на учениях и маневрах. Но особое место в его духовном развитии заняли Красносельские маневры лета 1912 года. Там при встрече полками гвардии государя с ним произошло нечто вроде духовного потрясения. «Не будь этого неистового людского вопля тысяч, обращенного к единому человеку, не будь этой чудной торжественной музыки, воспевающей его же, человек этот, быть может, и не произвел бы на меня теперь такого потрясающего впечатления, и вся эта обстановка славы и торжества единого человека не могла не захватить меня. Мое место было рядом со штандартом. Царь поравнялся. И вдруг штандарт, наш гордый кирасирский штандарт, при встрече с которым ломали шапки штатские люди, а старые генералы струнками вытягивались во фронт, наш штандарт с ликом Бога небесного, плавно склонился к самым копытам государевой лошади. Слезы разом затуманили глаза. Я смотрел на царя и на одну короткую долю секунды наши глаза встретились».

Громовое «Ура!..» прокатилось по рядам. «Ура!..» и музыка перекатились по полкам кавалергардов и докатились до бригады лейб-казаков в составе полка Его Величества и Лейб-Атаманского полка Цесаревича.

Князь Владимир Трубецкой пишет далее: «…Но именно этот, первый мой большой парад, произошедший в лето 1912 года, вызвал во мне неведомые до сего ощущения и крутой переворот в моем мышлении. Я почувствовал вдруг, что страстно люблю Государя. За что? – в этом я себе не отдавал никакого отчета. Мне пришло на ум, что великим счастьем для меня было бы попасть когда-нибудь в его блестящую свиту. Быть всегда возле Царя, сопутствовать ему, служить лично ему, исполнять его личные поручения, даже его царские прихоти – вот это было бы и почетно и чудесно».

В 1912 году наследнику цесаревичу Алексею Николаевичу, августейшему атаману казачьих войск, исполнилось десять лет. Через два года на войну уйдут не только синие кирасиры Трубецкой и Осоргин, но Лейб-атаманские погоны наденет «баян казачества» поэт Николай Туроверов, который с казаком-генералом Корниловым уйдет в Ледяной поход.

Жаль, что Романовы за 300 лет не сумели выработать особый ритуал почестей на парадах для гвардейских казачьих полков. Как-никак, а именно казачье ополчение первым ворвалось в Китай-город и Кремль в 1612 году, а на следующий год именно казаки возвели на трон Романовых. Царя Михаила, деда Петра Великого, на Западе называли «казацким царем». Но даже когда казаки вошли в 1914 году в Париж и открыли вместе с прусскими драгунами парад победителей, даже после побед атамана Платова верхи не сумели осознать роль казачества и позволить им первыми открывать парады гвардии. Такие промахи даром не проходят. Февраль 1917 года наступил. На фронте до конца дрались только казаки и петровская бригада из Преображенского и Семеновского полков. Даже ночной тихий переворот Октября 1917 года был вызван  в о о р у ж е н н ы м  К р е с т н ы м  х о д о м  казаков в Петрограде. Этот Крестный ход привел большевиков и их хозяев в состояние шизофренического смятения, и судьба Зимнего была решена.

Корнет князь Трубецкой, поглощенный мыслями о предстоящей осенью свадьбе, говорит: «Я не видел призрака грядущей революции, которая превратит меня в деклассированное ничто».

Этого призрака революции не видел в Швейцарии даже В.И. Ульянов, который носил один из двухсот своих псевдонимов Ленин. За две недели до Февраля, когда думские меньшевики низложат царя, Ленин выступил и сказал, что его поколение, увы, не увидит революции… В том же году его, «пломбированного» большевика, назначат вождем мирового пролетариата. Он выступит в Петрограде с «Апрельскими тезисами». Воспаленные разрушители убедят лузгающий «гегемон», что Ленин выступил с броневика. Между тем на покатой крышке броневика не устоит даже чемпион мира по акробатике. В сценариях Февраля 1917 года и Киева 1994 года просматриваются схожие черты. Когда великий наш физиолог Иван Павлов узнал, что председателем правительства избран Керенский, которого он хорошо знал, то горестно воскликнул: «Как? Такая сопля и во главе правительства, он же все погубит». Но «сопля» не только картинно стала по-наполеоновски пальцы совать между пуговиц френча, но даже позванивать кавалерийскими шпорами. На Украине король шоколадных фантиков стал появляться на публике, грозно насупившись, с кобурой на поясе.

Сановнии «укропы» думают, что голодомор был устроен специально для Малороссии. А против кого же было страшное расказачивание 1918 года и жуткий голод 1921 года?

Керенский вместе с германским шпионом Милюковым и Гучковым сыграл не последнюю роль в преступлении Февраля 1917 года. Откуда берутся эти «сопли» в шпорах, петлюры, фантики с кобурой, всевозможные робеспьеры, грушевские и прочие вурдалаки? Эту тайну навеки разъяснил великий и проницательный Бисмарк, заметив: «Держать государство под угрозой революции, давнее ремесло Англии». Последняя полностью передала это англо-саксонское ремесло своим родичам за океан. Помните, как синий кирасир князь Трубецкой признавался, что совершенно «не предвидел революции, которая превратит его в деклассированное ничто».

Кто же мог предвидеть, что Гатчина, где стояли синие кирасиры, вскоре будет переименована в Троцк, а затем в Красногвардейск. Тогда же Павловск со всеми садами и дворцами стал Слуцком, а Царское Село – Урицком. Мы ещё легко отделались. Предлагал же нарком Ершов переименовать Москву в Сталиндар после Питера, ставшего Ленинградом.

Князь Владимир Сергеевич Трубецкой, синий кирасир, напомню – младший сын философа и историка князя Сергея Николаевича Трубецкого. У последнего ещё три брата – дяди синего кирасира. Двое из них, а именно, князья Евгений Николаевич Трубецкой, философ, и Григорий Николаевич, – оба депутаты Московского Поместного Собора, а позже – участники Белого движения.

Сын князя Евгения Николаевича Трубецкого, философа Александр Николаевич Трубецкой, офицер Лейб-гвардии конногвардейского полка в дни Собора оказался в Москве. Узнав о том, что юнкера захватили Кремль, князь Александр Трубецкой немедленно явился в Александровское юнкерское училище и добровольцем присоединился к юнкерам и старшим кадетам, овладевшим Кремлем. В те дни к юнкерам присоединился и известный белый поэт капитан Арсений Несмелов. Не на Дону родилось Белое движение. Его исток в священном Кремле, захваченном юнкерами в ноябре 1917 г. Именно в эти дни появилось слово «белые», когда морги Москвы были переполнены трупами юнкеров и кадет. Хоронили павших члены Поместного Собора, а один из делегатов, великий епископ Нестор Камчатский, опубликовал книгу «Расстрел Кремля». Поэт Арсений Несмелов с горечью скажет:

Отважной горстке юнкеров

Ты не помог, огромный город.

 

Жертвенней и чище порыва юнкеров история России не знала за тысячу лет Руси. И как показала дальнейшая борьба от Петербурга, Москвы, Дона и до острова в Приморье и в Галлиполи, всюду юнкера были цветом Белого движения. Во всех сражениях Гражданской войны то и дело фигурируют ударные роты юнкеров и гардемарин. Они первыми ходили в молчаливые психические атаки без выстрелов, наводя ужас на красноармейцев. Юнкера – цвет России.

Наш великий философ Иван Ильин, написав главную работу русского богословия «Сопротивление злу силой», посвятил её рыцарям Белой мечты и писал: «…Мыслью и любовью обращаюсь к вам, белые воины, носители православного меча, добровольцы русского государственного тягла! В вас живет православная рыцарская традиция, вы жизнью и смертью утвердились в древнем и правом духе служения. Вы соблюли знамена русского христианского воинства. Вам посвящаю эти страницы и вашим вождям. Да будет ваш меч молитвою и молитва ваша будет мечом!».

Юнкера, гардемарины и кадеты – юность России – чистые носители «православной рыцарской традиции». Князь Александр Евгеньевич Трубецкой, конногвардеец, удостоился чести принять участие в священном восстании юнкеров, как и поэт Арсений Несмелов.

Позже князь Александр Трубецкой, как и его двоюродный брат, синий кирасир князь Владимир Трубецкой, примут участие в неудавшейся попытке освободить царскую семью. В том плане ударная роль отводилась гардемаринам роты цесаревича из Морского корпуса, которому император Николай в 1910 году даровал права «Старой гвардии».

На Дону из 90 бойцов гардемаринской роты 45 были из роты цесаревича Алексея. Гардемарины и юнкера несли потери, ибо предпочитали ходить без выстрелов в военно-духовные атаки, которые назовут «психическими». На самом деле молчаливый натиск юнкеров и офицеров – это высший тип русского боя и наивозможнейшее на земле бесстрашие перед лицом смерти. Подобные атаки справедливее именовать «военно-монашескими». Офицеры-марковцы чувствовали неведомым постижением военно-религиозную сущность своей ратной литургии и в атаке носили на кистях рук рубиновые чётки, подаренные монашками. Рубиновые чётки – символ готовности к самопожертвованию.

В Белой борьбе юнкера появлялись в самых опасных местах, как ударная сила. Их видели в Ледяном походе Лавра Корнилова, в составе конвоя грозного генерала Слащова в Крыму, они под Волочаевкой в 1922 году шли в полный рост на пулеметы вместе со своими офицерами-воспитателями из Корниловского юнкерского училища на острове Русский. В очах Божиих то была высочайшая из православных литургий на земле.

В наши дни юнкера неожиданно ворвались в нашу жизнь вместе с фильмом Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник». Фильм был ошеломляюще неожиданным в стране с рабоче-крестьянской эстетикой, в единственном на земле государстве, где люди обращались друг к другу по половому признаку: «мужчина», «женщина», а школьницы порой набиты сквернословием по гланды. И вдруг в этом пространстве насаждаемого рыночного хрюканья забытые юнкера с фехтованием, любовью и братством.

Михалков очередной раз угадал явление в русский мир юнкеров и их нравственного кодекса, ещё раз показав, что он режиссер непознанный. Когда ушли из жизни великие мастера Антониони, Бергман, Куросава, в мире остался один великий режиссер Никита Михалков. И никакие творцы остросюжетных лент Голливуда ему не пары. А всё потому, что Михалков один бьется над разгадкой тайн века, в центре которых судьба России.

Таков фильм «Сибирский цирюльник». Там на Соборную площадь Кремля вылетает всадник и приветствует замерший в восторге строй молодых воинов.

«Здорово, юнкера!»

«Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!» – выдыхают громогласно юнкера. Перед монархом в седле царственный отрок – это будущий святой император Николай Александрович. Государь Александр III говорил о цесаревиче Николае: «Я его так люблю, что боюсь даже улыбнуться ему».

И в этом тайна всех тайн фильма и мира. Ни один режиссер в мире таких великих загадок перед собой не ставил. Поколение юнкеров из фильма Михалкова будет драться в Японской и Великой войнах и возглавит Белое движение.

Задолго до выхода фильма Никита Михалков, не только подлинный князь нашей культуры, но и учитель нации, что он подтвердил серией «Бесогонов», имея в виду судьбу царской семьи, почти кричал в отчаянии с экрана: «Если нас это не касается, то мы пустое место… Мы – ничто…».

Мы останемся героями секс-туризма, паленой водки и панельной субкультуры типа «Пуси райат» и «Фемен».

 

* * *

В 1967 году в Ленинградском университете была раскрыта боевая организация с глубоко продуманной программой и трудно произносимой аббревиатурой – ВСХСОН, т.е. Всероссийский Социал-Христианский Союз Освобождения Народа. Её главой и создателем был студент Восточного факультета Игорь Огурцов, а заместителем студент того же факультета Михаил Садо из айсоров-несториан. Город онемел от такого неожиданного открытия в год 50-летия Советского режима, который казался всем железобетонным и незыблемым. Власти были встревожены и с горсткой студентов обошлись сурово.

ВСХСОН впервые после 1917 года объединил на своем идейном знамени понятие «христианство», уничтоженное большевиками слово «Россия» и «освобождение». Эти понятия несли в себе набатное звучание. После суда Огурцов и Садо сразу оказались в страшном Владимирском централе. Начались долгие годы тюрем, карцеров, лагерей.

Среди арестованных был и покойный Леонид Бородин, будущий писатель и главный редактор журнала «Москва». Во вторую посадку и он пройдет через Владимирский централ.

Писатель Владимир Солоухин рассказывал, как был потрясен в 1968 году известием о расправе в Ленинграде над группой отважных молодых патриотов. Под сильным впечатлением от этого события Солоухин написал стихотворение, которое распечатал на машинке и распространил среди друзей по Союзу писателей. Стихотворение он озаглавил «Настала очередь моя» и оно начиналось со строк:

Когда Россию захватили

И на растленье обрекли,

Не все России изменили,

Не все в предатели пошли.

 

А завершалось это поразительное для тех лет стихотворение строками:

Я поднимаюсь, как на бруствер

На фоне трусов и хамья,

Не надо слез, не надо грусти –

Сегодня очередь моя.

 

Это стихотворение, часто без подписи автора, широко разошлось среди русских патриотов. Но даже сегодня мало кто знает, что стихотворение Солоухина посвящено тщательно замолчанным беззаветным героям ВСХСОН.

Незадолго до второго ареста Леонид Бородин написал стихотворение, посвященное Белому движению, которое появилось на страницах многих эмигрантских изданий. Вместо фамилии автора стояло пояснение, что стихотворение написано узником Владимирской тюрьмы. Замечательно, что стихотворение называлось «Психическая атака» и посвящалось боевой православной литургии рыцарей белой мечты.

…Вопрос решен, итог не важен.

За Русь, за власть, за честь, за веру.

Идти им полем, триста сажен,

Не прикасаясь к револьверу.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И я иду под новым флагом

И я в психической атаке.

Немало лет безумным шагом,

И я иду по вольной воле,

По той земле, где нивы хмуры.

И мне упасть на том же поле,

Не дошагав до амбразуры…

 

Это пронзительное стихотворение отражает не только жизненный путь Бородина, но и всех членов ВСХСОН, лучших добровольцев Белой борьбы до последнего вздоха. Вся их жизнь была Психической атакой.

После десятилетий колючей проволоки, лагерных вышек, зарешёченных окон одиночек Игорь Вячеславович Огурцов, оказавшись на воле, облетел чуть ли не весь мир и старался искупаться во всех морях. Наконец в 1990-е годы он добрался до Вашингтона и первым делом пришел там в Свято-Иоанно-Предтеченский собор вместе с председателем Русского Общевоинского Союза, председателем объединения Дроздовцев в США капитаном Владимиром Николаевичем Бутковым. Они сфотографировались под сенью стяга Дроздовского полка, навершием коему служит православный крест.

Игорь Огурцов стоит у знамени Дроздовцев в своей всегдашней гвардейской выправке, которая ему свойственна со студенческих лет. Смотрят с капитаном Бутковым прямо и бесстрашно, как сказал бы Глинка, автор гимна «Славься», смотрят с подобающей русским воинам «неустрашимой беззаботностью».

Вторым человеком в организации ВСХСОН после Игоря Огурцова был Михаил Садо. Оба они с нашего курса и оба с кафедры семитологии. Их кафедра располагалась напротив нашей иранской кафедры несколько наискосок по коридору. Студенческие группы на Восточном факультете были малочисленны и соответственно им были и аудитории размером с небольшую комнату. Любимейшей аудиторией была 40-я в бельэтаже. В ней проходили общие лекции для всего курса. Эта аудитория казалась лучшей в мире. Из её окон видна была синяя полноводная Нева, быстро несущая воды в море по скальному дну, а за одетыми в гранит берегами переливался золотом купол Исаакиевского собора, построенный на день рождения Петра Великого, создателя самого русского города на земле. Студенты-«восточники» встречались или в большой аудитории или у деканата, который соседствовал с общей аудиторией.

Миша Садо происходил из айсоров-несториан (сирийцев), бежавших в годы Мировой войны от резни Оттоманской Порты. Садо, ладно скроенный боец греко-римского стиля, перворазрядник, всегда был подчеркнуто добротно одет в дорогие «тройки».

Игорь Огурцов был сильным фехтовальщиком городских финалов, тоже перворазрядник, после ледяных утренних душей появлялся на факультете скромно, но безукоризненно одетый. В те времена первый взрослый разряд был серьезным уровнем. Садо успел отслужить в Воздушно-десантных войсках. Боролся он на ковре с известной долей боевой элегантности и даже беспечно, с чувством превосходства. Казалось, весь древний клан ассирийцев-несториан был озабочен тем, чтобы их представитель выглядел с шиком.

Во ВСХСОН Садо отвечал за безопасность. После суда Садо с Огурцовым угодили для острастки прямо во Владимирский централ. Тюрьма известна в России мрачной славой, воспетой даже в песнях.

После войны во Владимирской тюрьме содержался генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст. Даже командуя сухопутными и танковыми войсками фельдмаршал фон Клейст до конца войны не расставался с желтыми и витыми кавалерийскими эполетами кайзеровских времен. Гитлер говорил: «У меня национал-социалистская авиация, христианский Военно-морской флот и реакционная армия». Под «реакционной армией» фюрер понимал прусский офицерский корпус, который представляли такие люди как фон Клейст. Прусские офицеры за месяц разгромили Францию и, объединив с юнкером Бисмарком Германию, создали Второй Рейх.

Эти пруссаки готовы были преподать уроки германского патриотизма самому фюреру. Фельдмаршал фон Клейст скончался во Владимирской тюрьме.

После дела маршала Жукова пострадало много генералов «жуковцев». В числе пострадавших оказалась и народная любимица певица Лидия Русланова. В Москве на Лубянке она отрезала следователю: «За таким, как Жуков, я пешком пойду в Сибирь». Вместо Сибири её для смирения водворили во Владимирскую тюрьму.

И вот теперь пришел черёд Огурцова и Садо. Позже во время второй посадки в 70-х годах сюда отправят и Леонида Бородина.

Камеры сырые и тесные. Почти под потолком часто зарешеченное отверстие вместо окна. Весь день запрещалось даже присесть на нары. Даже застенок, как гроб, не смог сбить кирасирской выправки у Огурцова и погасить врожденное благодушие сияющих глаз Садо.

После освобождения Михаил Садо закончил Духовную академию и умер священником. Отпевали его, как и полагается, двенадцать священников в родном Петербурге. Михаил Садо ушел из жизни в 2007 году. Через год президент Владимир Путин посетил некрополь Донского монастыря, возведенного в память об иконе Донской Божией Матери, поднесенной Великому князю Дмитрию Ивановичу воинами, «зовомые казаци» перед Куликовской битвой.

Иван Ильин свой труд «Сопротивление злу силой» посвятил белым воинам: «Вам посвящаю эти страницы и вашим вождям». На могилы белых вождей генералов Деникина и Каппеля возложил букеты роз президент Путин. Цветы были возложены и на могилы Ивана Ильина и Ивана Шмелева, автора романа «Солнце мертвых», посвященного памяти сына поручика Сергея Шмелева, казненного в Крыму в 1920 году изуверами в числе тысяч русских офицеров. Судьбе этих офицеров посвятил фильм «Солнечный удар» Никита Михалков. Трагедии подобной глубины неведомы голливудским режиссерам и не под силу их духовному опыту.

Президент Путин посетил могилы белых вождей в Донском монастыре в сопровождении настоятеля Сретенского монастыря архимандрита Тихона Шевкунова. В тот же день над могилами генералов Деникина и Каппеля, писателя Шмелева и мыслителя Ильина отслужил молебен Святейший патриарх Кирилл.

Ильин писал в посвящении белым воинам: «Да будет ваш меч молитвою и молитва ваша да будет мечом».

В названии организации ВСХСОН слово «христианская» было ключевым. И Иван Ильин в своем великом труде говорит: «В вас живет православная рыцарская традиция». У Михаила Садо, десантника и священника, были поразительные предшественники задолго до преподобного Ильи Муромца и монахов-витязей Пересвета и Осляби, первых «колорадов» и «ватников» Земли Русской.

Генерал Каппель, обращаясь к своим воинам, говорил, что они «отмечены Перстом Божиим». Этим же перстом были отмечены сподвижники Игоря Огурцова и их предшественники белые воины со времен Святого Владимира и его богатыря Никиты Кожемяки, который через четыре года после Крещения Руси в единоборстве перед полками в железных объятиях «печенежина удави». В Белой армии служили священники, прямые предшественники Михаила Садо.

 В Ледяной поход в марте 1918 года с Белой Добровольческой армией ушел протоиерей Валентин Свенцицкий. В Добровольческой армии он находился до конца Белой борьбы.

Белая армия ушла за рубеж, а протоиерей Свенцицкий остался в России и бесстрашно служил в московских церквях. Его арестовывали и ссылали. В 1929 году его вновь сослали в Сибирь, там он и скончался в 1931 году. Его сочинения, собранные преданными верующими, составили девять томов. Почитатели отважного протоиерея перевезли тело Свенцицкого в Москву и похоронили на Пятницком кладбище. После попытки ликвидации кладбища прах в 1940 году перенесли на Введенское кладбище. На могиле отца Валентина Свенцицкого и сейчас живые цветы.

В 1919 году отец Валентин написал труд: «Общее положение России и задачи Добровольческой армии». Отец Валентин Свенцицкий до последнего вздоха шел на огонь в «психической» атаке. В соответствии с его саном отважный священник шел в полный рост на чекистские пули в военно-духовной атаке. Его воздействие на пасомых было неотразимым и единственным в своем роде. Бог особо любит честные и отважные сердца. В Апокалипсисе Иоанна Богослова сказано, что трусливые не наследуют Царства Небесного.

Отец Валентин Свенцицкий принял сан в 1917 году, почувствовав, что пробил на Руси час пастырства. Он перекликается с мыслями Ивана Ильина, высказанными им в «Сопротивлении злу силой», и вот что он писал по поводу заповеди «Не убий!»: «Войдите в станицу после изгнания оттуда большевиков, и вы поймете, какое святое дело любви совершается силою оружия».

В 1-м Кубанском (Ледяном) походе последний командир Преображенского полка Александр Кутепов, воин высокой святости, возглавил Первую офицерскую роту.

Ледяной поход Белой армии – самый великий поход в истории. Отец Валентин Свенцицкий об этом: «…три тысячи юношей… и с такой армией боговдохновенный вождь пошел» завоевывать Россию. Начался беспримерный поход на Екатеринодар… Молодежь, как на Голгофу идущая «спасать Россию». «Боговдохновенный вождь» – это «железный Лавр, генерал Корнилов из сибирских казаков. В этом походе обстрелянные генералы шли рядовыми.

Генерал-майор Ногаев Николай Васильевич, будущий архиепископ, участник двух Кубанских походов. Генерал Ногаев был удостоен ордена Святого Георгия 1 степени за действия в Императорском прорыве 1916 года (мошенники этот прорыв назовут именем бездарного вероломного Брусилова). Николай Ногаев окончил 1-й Кадетский корпус, Павловское военное училище и Академию Генерального штаба. Вся военная служба Ногаева оказалась связанной с Императорской гвардией. По окончании Павловского училища он вышел во 2-й гвардейский стрелковый батальон. В 1917 году он командует 2-м Лейб-гвардии Царскосельским стрелковым полком.

В Ледовом походе Ногаев командует особым пластунским батальоном, подчиненным непосредственно главкому Корнилову. В конце 1918 Ногаев активно формирует боевую единицу из гвардейских частей Добровольческой армии. На следующий год он начальник штаба Сводно-гвардейской дивизии генерала Штакельберга. Генерал Нагаев делает все, чтобы основанная Петром Русская гвардия продолжала свое боевое бытие.

В 1943 году генерал Нагаев в 60 лет принял в Белграде монашеский постриг. В 1944 году для него вновь началась война уже полковым священником Русского Охранного корпуса. В 1954 году хиротонисан во епископа и возглавил Английскую епархию Русской Зарубежной церкви.

Николай Васильевич Ногаев скончался в Лондоне в 1976 г. архиепископом Ричмондским Никодимом. В этот год Михаил Садо, как и его товарищи по ВСХСОН, ещё томились по тюрьмам и лагерям.

Из русской эмиграции духовно ближе всех к Огурцову и его сподвижникам были члены РОВСа (Русский Обще-Воинский Союз), который после смерти барона Врангеля возглавил генерал от инфантерии Александр Кутепов, последний командир Лейб-гвардии Преображенского полка. Владимир Путин написал предисловие к иллюстрированной истории Преображенского полка. Вместе с нательным крестом Кутепов носил на груди крест со знаменем преображенцев.

Члены ВСХСОН с особым почтением относились к Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). В Зарубежной церкви подвизалось много бывших воинов Белой армии. Предстоятелем РПЦЗ состоял даже митрополит Виталий из бывших кадет. Законоучителем кадет в Югославии служил епископ Русской армии Врангеля Вениамин (Федченков). В Отечественную войну он сбором средств в США много помогал Красной армии и имел право входить в Белый дом без доклада в любое время дня и ночи. Отец Вениамин (Федченков) уже митрополитом закончил дни в Псковско-Печерском монастыре.

Одно время законоучителем Крымского кадетского корпуса был иеромонах Иоанн (князь Дмитрий Шаховской). Последний, пожалуй, духовно особенно близок дружине Огурцова, исповедовавшей боевой наступательный аскетизм. Князь Дмитрий Алексеевич Шаховской (архиепископ Сан-францисский), чья жизнь пришлась почти на весь грозный XX век, в 13 лет поступил в 1915 году в Александровский (Царскосельский) Лицей. 1917 год прервал его учебу в лицее, освященном именем Пушкина. Князь Дмитрий Шаховской, с юности отличавшийся характером возвышенным и решительным, в 1918 году уже в Севастополе и в 16 лет поступает здесь в Морское училище. По окончании коего служит до 1920 года на кораблях Белого флота. В эмиграции он заканчивает университет в Брюсселе. Но князя Шаховского неодолимо влекла духовная брань в «передней линии» и он в 1926 году на Афоне в 24 года постригся в монахи. На следующий год иеромонах Иоанн (Шаховской) уже законоучитель Крымского кадетского корпуса в Сербии. Затем до 1930 года он директор миссионерского издательского центра и издает журнал «За Церковь». Православный активизм наиболее полно проявляется в мисссионерстве. Без миссии церковь неминуемо костенеет, мертвеет и наполняется немощными старушками, ищущими опоры.

По сути, пути Западной и Восточной церкви стали расходиться сразу после Собора в Халкидоне. Запад принял активизм Халкидона и стал шарахаться, как от чумы, от господствовавшего в восточных церквях монофизитства с его жреческим равнодушием к действительности и упоением отвлеченным обрядом. Исламу будет нетрудно сломать все восточные боязливые церкви. Придет час и для спасения пассивных монофизитов явятся с Запада сторонники Халкидона в Иерусалим, одетые в кольчугу рыцари-монахи с длинными мечами. Византийские иноки при виде грозных монахов с мечами впадали в состояние каталепсии от удивления.

Отец Иоанн (князь Шаховской) наряду с митрополитом Иоанном (Максимовичем) – величайшие иерархи Русской церкви XX века.

Архиепископ Сан-францисский Иоанн (Шаховской) потому и постригся на Афоне, что до дна постиг причину катастрофы 1917 года и гибели Русской Церкви. Он осознал великим умом и сердцем, что спасение отныне в многоплановом, тайном и героическом миссионерстве.

В 30-е годы в Европе набирал силу во многих странах национал-социализм. В 1833 году в Германии пришел к власти Гитлер, глава национал-социалистической да ещё и Рабочей партии. В Москве были подавлены этим обстоятельством, ибо Сталин был главой «социалистических республик». Тогда Сталин объявил, что в германском национал-социализме «нет даже молекулы социализма», и директивно их всех стали, по примеру Муссолини, называть «фашистами». Между тем ни один человек в Германии ни разу не назвал себя фашистом. Поначалу Гитлер вдохновенной демагогией обрел много сторонников и даже почитателей в Европе.

В 1936 году на Олимпийских играх в Берлине сборная Франции, проходя мимо трибуны с фюрером, вскинула руки в арийском приветствии. Кинотеатры всюду демонстрировали «Триумф Воли», придававший Гитлеру мессианский ореол.

На следующий 1937 год отец Иоанн Шаховской, верный своему «халкидонскому активизму», уже в Испании, где шла гражданская война. Застрельщиками мятежа генерала Франко явилась группа русских белых офицеров, служивших в африканских гарнизонах Испании. Отец Иоанн, бывший лицеист, в Испании немедленно стал духовным наставником Добровольческой Белой Русской Роты. В это роте сражался генерал Фок, в 1918 году ушедший рядовым в ледяной поход.

Генерал Фок был из поколения юнкеров, действовавших в фильме Михалкова «Сибирский цирюльник». Генерал Фок, известный в войсках фехтовальщик, был таким же боевым идеалистом, как и отец Иоанн – князь Шаховской. Генерал Фок погиб на 58 году жизни в 57-й штыковой атаке.

Когда Гитлер стал осуществлять план Барбаросса, по окончании Гражданской войны прошло все два десятка лет. Для участников Белой борьбы, таких как епископ Иоанн Шаховской, генералы Краснов и Шкуро, никогда не присягавших РККА, двадцать лет назад было, как вчера. Епископ Иоанн Шаховской вместе с митрополитом Анастасием приветствовали вторжение германских войск для освобождения России от ига Третьего Интернационала. Но Россия к этому времени уже почти переболела большевизмом и стала нащупывать тысячелетнюю родную почву социальной справедливости, которая была богаче и терпимее скудоумного ленинизма, больного «массовидными» убийствами. Это обстоятельство остается до сих пор непостижимо для этнических кастратов вроде Зюганова и компании.

Архиепископ Сан-францисский (Шаховской) до конца остался верен своему проповедническому призванию миссионера и Дню Лицея 18 октября. Князь Дмитрий Шаховской, как и подобает лицеисту, писал стихи. Там в Ницце жил другой пламенный лицеист выпуска 1903 года, великий поэт и конногвардеец Сергей Бехтеев, беспредельно верный памяти государя императора Николая II и его августейшей семьи.

Архиепископ Сан-францисский Иоанн (князь Дмитрий Алексеевич Шаховской) отошел ко Господу в 1989 году, не дожив всего двух лет до крушения коммунистического режима, но застав его закат.

 

* * *

Вернемся к началу нашего повествования. В начале 1912 года молодой князь Владимир Трубецкой вместе с матерью, урожденной княжной Оболенской, решали, какие из императорских гвардейских полков лишены «шика» и достойны поступления в них. В конце концов, они пришли к выводу, что только два полка гвардии совершенно лишены «шика» и отвечают самым строгим нормам аристократизма – это Лейб-гвардии Преображенский и Лейб-гвардии Кавалергардский полки. Князь Владимир Трубецкой выбрал с кузеном Михаилом Осоргиным кавалергардов, и они поступили в Гатчине в кавалергардский кирасирский полк рядовыми вольноопределяющимися на год до офицерских экзаменов в качестве гвардейских юнкеров.

Князь Владимир, страстно мечтавший о службе на флоте, годом ранее подвизался на эскадронном миноносце «Всадник», входившем во флотилию охранения императорской яхты «Штандарт». Яхта стала скитской обителью монаршей семьи, где она провела в затворе лучшие часы жизни. Князь Трубецкой с борта эсминца в бинокль с напряженной влюбленностью разглядывал жизнь на «Штандарте» августейшей семьи. Чтобы подолгу не разлучаться с возлюбленной невестой княжной Лизой Голицыной, Трубецкой решил выбрать один из гвардейских полков. Выбор пал на кавалергардов.

Историю творит аристократия как выразитель чаяния народа в целом. Уже в конце мудрый и бесстрашный Михаил Пришвин занес в дневник воспоминания о своей встрече с Владимиром Трубецким, который сказал писателю, что не может спать по ночам, «так болит сердце при мыслях о страданиях родины».

Что же эти влюбленные в Россию аристократы, выбирая гвардейские полки, вкладывали в выражение «без всякого шика»? Это означает: без всякой бравады, картинной лихости, без малейшей фальши, когда ветераны не бренчат медалями, а всюду сохраняют боевое смирение. Другими словами, безукоризненность во всем и везде, в строю, одежде, поведении и, разумеется, в бою. Петр I, с юности создавая новый тип дворянина, всем существом понимал: или он создаст новый тип офицера – вождя полка и корабля, или единственного в мире Православного Святорусского царства не будет на земле. И в непрерывных учениях и боях этот невиданный на Руси тип офицера явился. Этих новых дворян явились тысячи после штыковых атак и абордажных схваток.

Наилучшим выразителем этого нового офицера, помимо самого государя, явился князь Михаил Михайлович Голицын – олицетворение старинной русской формулы: «Честь – корень племени дворянского».

В жестокой битве при Лесной (1708), которая, по словам Петра I, была «жарче Полтавы», шведские пушки выкашивали картечью целые просеки в зеленых рядах русской гвардии. К ужасу шведов гвардейцы в зеленых мундирах вновь смыкали ряды и шли в атаки на шведские полки. Каждый раз впереди шагал командир полка князь Михаил Голицын, невозмутимо попахивая трубкой. Царь сам не выходил из сечи и после сражения сказал: «Голицын дрался, как лев».

Эту оценку государя следовало бы сделать именем собственным и впредь писать с заглавных букв Князь Лев как титул. Князь Михаил Голицын и во всех других сражениях Северной войны проявлял такую же неустрашимость, став эталоном русского офицера на века.

После битвы при Лесной шведский командующий граф Левенгаупт в изумлении заметил: «Ни одна нация в мире не держится в бою лучше, чем эти полки».

Именно в этом смысл железной «регулярности», привитой русским полкам Великим Петром. Слово «регулярность» истрепали, а с ним утратили смысл этого боевого смирения. Даже став фельдмаршалом, покоритель Шлиссельбурга и Финляндии князь Михаил Голицын продолжал проявлять личную храбрость и рыцарское благородство. При высоком строе души и отзывчивости он никому на свете не позволял в отношении себя и тени фамильярности.

Михаил Голицын, сын курского воеводы князя Михаила Андреевича Голицына, родился 1 ноября 1676 года и был четырьмя годами младше Государя Петра. На 12-м году жизни из комнатных стольников записался охотою в Семеновские потешные Петра I, неся службу солдата и барабанщика.

Супруга синего кирасира князя Владимира Трубецкого Елизавета, урожденная княжна Голицына, умрет в тюрьме в 1943 году. Её муж и дети – все будут репрессированы. Но в данном случае совпадение фамилии фельдмаршала князя Михаила Голицына и княжны Елизаветы Голицыной и случайно, и зловеще закономерно. После 1917 года первенствующее тысячелетнее сословие России подлежало поголовному истреблению.

Вернемся к нашему князю Льву. Во время второй поездки царя в Архангельск (1692 г.) Михаил Голицын, 19-летний прапорщик, за плечами которого уже семь лет службы в непрерывных учениях, походах, маневрах, строительстве флота на Переяславском озере. Мировая история, полная войн, никогда не видела такого обстрелянного поколения. Семь лет службы в 19 лет. За храбрость в Первом Азовском походе князь Голицын произведен в поручики. По взятии Азова (1696) Голицын уже капитан-поручик. Петр I был скуп на звания как к себе, так и к друзьям детства. Капитан гвардии участвует в сражении под Нарвой (1701 г.), находясь в гуще сражения. Князь был ранен и произведен в майоры. В 1702 году Государь велел князю Голицыну овладеть крепостью Шлиссельбург. Царь всегда тяжело переживал потери, в числе коих были друзья детства или крестники, послал гонца к Голицыну с приказом снять осаду. По велению царя застало 27-летнего подполковника Голицына на штурмовой лестнице. Он не желал отступать, не взяв крепости, и велел передать царю: «Я теперь в Божиих руках, не царевых!».

Крепость была взята. Царь наградил доблестного князя золотой медалью да в придачу 3000 рублей деньгами, да 400 крестьянских дворов в Козельском уезде.

В 1714 году князь Голицын участвует в морском бою при Гангуте, а в 1720 разбил шведский флот при острове Гренгам.

По возвращении императора из Персидского похода князь Голицын получил в командование войск в Малороссии. Там он за свой счет учредил в Харькове коллегиум – зародыш существующего университета. Князь не отличался любовью к иностранцам, но никогда не позволял себе их обижать. Умеренный в привычках он умел соблюдать дистанцию со всеми, внушая современникам почтение, порой доходящее до робости. Князь Михаил Михайлович Голицын был сановит, сдержан и внушал почтение. Вместе с графом Петром Шереметевым пользовался правом не пить по принуждению. Замечательно, что за плечами у князя М.М. Голицына выдающиеся морские победы.

Императорская гвардия генетически и духовно восходит прямо к ближней дружине святого Владимира, воспетой в былинах за подвиги на княжеских пирах – кои суть священные воинские трапезы. Рюриковичи за время прямого правления дали 63 святых. Ничего подобного не знает ни одна династия на земле. Правление Рюриковичей не прерывалось ни на день, даже период бесчинств ордынских бандформирований и погромов, – напротив, ордынский период время наивысшего героизма и святости на Руси.

В феврале 1917 года жизнь Святорусского Царства была прервана, и наступило время насилий, палачества, крови, каких не знала земля и время высочайшего аристократизма юнкеров, гардемарин и офицеров в молчаливых психических атаках, ставших вершиной святой православной литургии в веках. Когда осуществляется призыв мыслителя Ивана Ильина к Белым воинам: «Пусть ваша молитва станет мечом…».

Стихотворение Леонида Бородина «Психическая атака» стало широко известно по всему интернету. Оно переложено на музыку, и сам Бородин исполнял песню на слова своей «Психической атаки». Литургическую психическую атаку белых, выражающую тысячелетний воинский идеализм православных ратников, можно назвать «русской атакой». Ещё Владимир Мономах отправлял впереди своих полков монахов с пением псалмов.

Высшее выражение русская атака нашла в петровских православных победных кантах. Только на полтавскую Викторию было написано двадцать два канта, создавших самую песенную эпоху в истории России. Потому и мучает Петр всех русофобов в мире. Канты породили все воинские песни как выразители православной души и неустрашимости.

Солдатушки, бравы ребятушки,

В чем же ваша сила?

Нашу силу на груди носили,

Крест – вот наша сила.

 

Когда при Лесной князь Михаил Голицын вел невозмутимо под картечь русские полки, в это время «атаку» выдавал на барабане самозабвенно 12-летний прадед Пушкина Ганнибал. Они служили России «мышцей бранной», скажет Пушкин, и добавит –  «бояр старинных я потомок». То был русский нравственно-культурный код без всякого «шика», который искал молодой князь Трубецкой и его мать, урожденная княжна Оболенская. А князья Оболенские прямые потомки святого князя Черниговского. Таковы воины русского закала. В песне «Взвейтесь соколы орлами» последние строки таковы:

Слава матушке России,

Слава русскому Царю,

Слава вере Православной,

И солдату Молодцу!..

 

В другой строфе этой военно-литургической песни-канта солдатушки – бравы ребятушки на вопрос: «В чем же ваша сила?», отвечают: «Крест – вот наша сила!». Крест символ победы над злом. Христианская религия – религия победы. Потому Суворов, русский архистратиг, говорил: «Христианская вера рождает героев». Канты победные петровской эпохи имеют своим истоком Святого Владимира и дружины в Корсунской купели. С той минуты Русь начала свой самобытный путь к Богу. Пушкин, гениально постигавший глубины русской судьбы, сквозь века писал Чаадаеву: «Нравы Византии никогда не были нравами Киева». История русской церкви век за веком преодоление «византивизма» и утверждение русского православия на земле. Боевых литургически наступательных песен вроде «солдатушек – бравых ребятушек» невозможно представить в византийских войсках, преимущественно наемнических. В опасные минуты народ в лице своих воинов прозревает свою историческую судьбу во всю глубину веков, как при вспышке света. Так в Белой армии вдруг явились грозные бронепоезда «Илья Муромец», «Мстислав Удалой» и танк «За Святую Русь».

Вся русская культура вышла из дружинной среды. Былинные победные княжеские пиры – род сакральной трапезы. На них былины распевались под звон старинных дохристианских гуслей. Князья охотно принимали в дружины известных в народе богатырей и возводили их в боярское достоинство. Каждая княжеская дружина – это вечный Русский Обще-Воинский Союз. Из дружин вышли и синие кирасиры, и морская пехота, и «солдатушки – бравы ребятушки» – и все они из единой православной воинской семьи, воспетой в «Слове о полку Игореве».

Автор гениального «Слова…» монах, бывший воин дружины князя Игоря Новгород-Северского. «Слово о полку Игореве» написано в 1199 году после кончины Ильи Муромца в Киево-Печерском монастыре, за два года до рождения святого князя Александра Невского, правнука Ярослава Мудрого. Ярославна, которая тоскует в Путивле на городской стене – внучка Великого князя Юрия Долгорукова и дочь Галицкого князя Ярослава Осмомысла.

«Слово о полку Игореве» создано на рубеже XIII века, в канун эпохи Батыевых бандформирований, а с героями «Слова…», как живые из одной семьи, перекликаются и Святой Владимир, и его сын Ярослав Мудрый, и Владимир Мономах, и князь Галицкий Осмомысл, и основатель Москвы Юрий Долгорукий.

В конце XIX века русофобские разведки умело и терпеливо вырастят мутантов-вурдалаков, которые в наши дни будут в самостийном угаре скакать и вытаптывать копытцами цветущее единство «Слова о полку Игореве».

Вернейший признак низких натур во все времена – это отсутствие воспоминаний. Можно иметь какую угодно сильную формальную память, но отсутствие духовных волнений от исторических деяний дедов, от воспоминаний о совместных сечах и церковных службах омертвляет душу и делает её игрушкой злобных сил, попавшуюся на удовлетворении «животишек», как говорил святой воин генерал Дитерихс.

Игорь был князем Новгород-Северским из таинственного княжества Северского племени, где на стыке всех племенных течений и зародился великий русский язык и завязалось Всевеликое Войско Донское. В сводках боев на Юго-Востоке Украины не раз мелькала станица Иловайская. В Галерее героев 1812 года в Зимнем дворце представлены портреты шести генералов Иловайских из донских атаманов. Трое из шести генералов родные братья. Там же протекает река Северский Донец, в которой купался ученик Новочеркасской гимназии имени атамана Платова Алексей Лосев (монах Андроник). Величайший мыслитель в мире после Платона, Алексей Лосев потомственный казак и дворянин Войска Донского, сын регента Войскового собора в Новочеркасске – «солнца Дона». Летом 1147 года, за 38 лет до похода князя Игоря Северского в половецкую степь, князь Юрий Долгорукий написал своему другу и союзнику другому Северскому князю Святославу: «Приди ко мне, брате, в Москов». Тогда на Руси практически не встречались города с именами женского рода. В честь гостя Юрий Долгорукий «дал пир силён». А какой воинский пир без былин и боярских песен?

И разве великий создатель «Толкового словаря живого Великорусского языка» друг Пушкина Владимир Иванович Даль мог родиться где-либо ещё, как только не на Северской земле, в Луганске? Он и свои труды подписывал псевдонимом Казак Луганский. Когда Пушкин гордо заявлял: «Бояр старинных я потомок», поэт имел в виду всю дружинную песенно-боевую среду в сорока поколениях, век за веком, от князя Святослава, который прямодушием вводил в оторопь соперников, посылая им весть «хочу на Вы идти».

Пушкин воспринимал все поколения бояр как единую правящую русскую дружинную семью.

Святорусское Царство было самым прекрасным и счастливым государством в истории человечества. Митрополит Вениамин (Иван Федченков) до 1917 года в Духовной Академии состоял в кружке Епископа Феофана (Быстрова), будущего духовника царской семьи и нового затворника. «Кружковцев» в Академии называли «феофанитами». Отец Вениамин успел сослужить великому праведнику Русской земли отцу Иоанну Кронштадскому, а в 1911 году стать секретарем митрополита Финляндского Алексия (Старогородского), будущего патриарха Алексия I. В феврале 1919 архимандрит Вениамин был возведен в сан епископа Ставропольского и вскоре был назначен епископом Русской армии барона Врангеля. Всю войну в Вашингтоне он собирал средства для воюющей Красной Армии. Владыка Вениамин был человеком глубокого и правдивого ума и громадного опыта. Вернувшись после скитаний по зарубежью домой, он жадно вглядывался в русский народ после палачества. Репрессий, лагерей, карточек, нищеты и победы и сказал: «Русский народ самый лучший в мире». Это народ, оставленный в миру Святорусским Царством, его Святым Государем и ближней дружиной.