Максим ЕРШОВ. ДА, ЭТО НЕ ФУРШЕТЫ В ГРАФСТВЕ КЕНТ... Стихи

 

Максим ЕРШОВ

ДА, ЭТО НЕ ФУРШЕТЫ В ГРАФСТВЕ КЕНТ...

 

ЧЕЛЮСТИ БАНДЕРЫ

Сколько я должен был знать об этом,
сколько дышать в архивной толще?
Долго ль, стыдясь, что зовусь поэтом,
каждое слово искать на ощупь?

Должен ли я говорить об этом?
Разве с тех пор изменилась мера?
Но что-то случилось с Белым Светом,
раз в нём проснулся Степан Бандера.

Слушайте! Все это было с ними
вправду, как это могло быть с вами –
зрелыми, юными – вот такими,
кто позвонить забывает маме,
чья чашка кофе "Жокей" остыла,
кто от любимой ждёт только слова...

Слушайте! Все это было. Было –
чтоб никогда не случиться снова...

Ужас врывался в хаты ночью,
так, как врывается в уши выстрел.
Сразу – удавку на горло... А впрочем,
нет – это было бы слишком быстро!

Не-ет.

            Это было бы слишком просто.
Жертва, почувствуй же миг расплаты!
Резать!
              Пусть кровью запахнет воздух,
пусть крик распускается в нём
                                                крылатый!

Враг должен биться, глазам не веря,
смерть свою мукой своей измеря! –
так они думали, эти звери,
если извилины есть у зверя.

Изверги!
                 "Слава" СС померкла...
Что это было на самом деле?
Мстили за что они, плоть коверкая?
Правду какую сказать хотели?
Нет такой правды на Свете Белом –
Космос обшарь до конца и донца –
чтоб вурдалачия рать посмела
с нею в когтях танцевать под солнцем!..

Сколько я должен был знать об этом,
сколько насыпать на рану соли,
чтоб оправдать в себе поэта,
не закрывая глаза от боли?..

"Бандеры" любили мучить голых.
Живыми закапывали в землю.
Гвозди!
              Гвозди забивали в головы.
В штабель укладывали... семьи...

Слушайте!
                   Все это было с ними!
Так, хохоча, расправлялась злоба
с малыми, старыми – вот такими же,
кто ездит с вами в одном автобусе,
кто был любимцем судьбы, но
вдруг потерял мобильник новый...

Слушайте!
                   Все это было!
                                             Было –
чтоб никогда не случиться снова.
Это, друзья, не на юбке вырез!
Не на Ютьюбе, ребята, ролик!

У будущей матери...
                      плод был вырезан...
а в чрево ей всунут...
                                      кролик...

Хотели б вы знать, о чём она думала?
Слышать, как она проклинала Господа?
– Ма-амо! О-ой ма-амо-о-о...
Слава Богу, мы умерли...
Тихонько светись, земля, от фосфора...

Смотри же, о древняя наша столица,
как время забилось в упругом шаге.
Под масками спрятаны те же лица,
если на улицах те же флаги!

Люди, не дайте подняться смуте.
Помните жизнь своего народа.

Все зло на земле есть только в людях!
Добро на земле есть только в людях!

Вот почему в огне нет брода...

СТАРЫЙ СКВЕР

Возвращаясь к себе в захолустье,
в самый центр поволжской глуши,
я привёз ожидание грусти
в глубине просветлённой души.

Я вошёл в этот город, как в воду.
Здравствуй, маленький, миленький... Мой...
Разве кто замечает погоду,
возвращаясь навеки домой?

В старом доме недолго побудешь –
там кантата всё та же звучит.
Нападает такая неудержь,
что схватить забываешь ключи.

И бежишь, словно память живая,
ищешь отблеск забытого дня,
беспрестанно кому-то кивая,
непременно кому-то звоня...

 

Повстречались мы с ней у шашлычной.
Для начала принятия мер,
подались по дорожке привычной –
выпивать в Тимирязевский сквер.

Я скажу вам – она повзрослела.
Ну а я, может быть, постарел,
с тех времен, когда слава гремела,
с той поры, когда я загремел...

Дорогая! Отдельная повесть
жаждет слова о дружбе твоей!
Как поэт, не утративший совесть,
я когда-нибудь вспомню о ней.

А пока не сердись, дорогая,
не печалься о женской судьбе,
что, свою глухомань постигая,
я так мало скажу о тебе...

 

Потому что в родном захолустье,
посредине поволжской глуши,
я нашёл-таки повод для грусти,
там, где раньше был сквер для души. 

Поразило сознанье утраты.
За минувшие несколько лет
все стальные решётки с ограды
посрезали в окрестный чермет. 

Лишь кустарник остался на стражу:
меж столбов поразросшись с тех пор,
он собой закрывает пропажу,
как лохматый и мрачный забор...

Мы вошли рядом с мусорным баком;
в предвкушении лучших картин,
мы отдали арахис собакам
и увидели группу детин.

 

Сквер весною уже прибирали. 
Но, сердца заливные скрепя,
те бухие детины бросали
весь пластмассовый хлам под себя...

В кинозале давно уж нет окон.
В черноте поселился бедлам.
Не иначе, страдая жестоко,
он таит что-нибудь по углам.

Не искать же?.. На мёртвом фонтане
встали мы, как конкретный пример.
И – взметнув по полсотни в стакане –
стали слушать наш брошенный сквер.

 

Как деревья качались крылато!
Как шумели тревожно они!
Выводя каждой веткой: "Ребята...
что же делать... куда ни взгляни...
тлен и пакость... вы стали большие...
кто вселил в вас... простуду души...
что же делать?.. как будто чужие...
вы живёте... в родимой глуши!..

И я вспомнил, как здесь, в кинозале,
лет, наверное, тридцать назад,
когда страшного Вия казали,
закрывал я ладошкой глаза.

И я вспомнил, что в этом фонтане 
я кораблик пускал из листка...
И – взметнув полтораста в стакане –
как отмашка, упала рука.

 

Затянули детины чего-то,
захлебнувшись своей пустотой.
И тогда чёрно-белое фото
зарябило мне правдой простой.

Это бедность. Обвальная бедность.
Кто прилип к ней – парить не дано.
Если б в жизни платили за вредность,
мы бы стали богаты давно. 

Мы живём неумело и кисло.
Но зачем там – промежду дерев –
волейбольная сетка повисла,
панораму собой обогрев? 

И скажи мне, зачем, дорогая,
ты прижалась к плечу головой?
Есть в тебе эта нотка... такая...
что мне кажется очень живой.

 

Мы живые, живые, живые! 
Связь времён натянулась струной,
раз такие года ножевые
пережили мы всею страной!

Старый сквер! Как тебя нелегко мне
занести в длинный список потерь.
Я не Чехов, но всё-таки вспомнил,
всё что надо нам делать теперь.

Надо твёрдо запомнить о главном,
ощутить, где проходит черта.
Мы ж пока в каждом городе славном
не умеем решить ни черта!

И мы будем, мы будем, мы будем!
Потому что в российской глуши
ничего не исправит и Путин,
если мы не исправим души.

И никто не ошибся в приметах.
Здесь всё тот же великий народ,
что не знает ошибок в ответах,
если время рвануло вперёд.

Пусть весь мир объявляет охоту,
заливает ботинки слюной...
Разве кто замечает погоду,
возвращаясь из битвы домой?

Жми, страна, на решительном круге...
А пока, оглядев старый сквер,
мы направились в гости к подруге,
для принятия комплексных мер...

 

К ЛИБЕРАЛАМ 
              "Буря мглою небо кроет..."

                                     А.ПУШКИН
Когда, самодовольный, ты твердишь,
Светясь в лучах эстетского оргазма,
Что твой апостол – наглый нувориш,
А вся страна – лишь повод для сарказма,
Что ты по воле рока погружён
В быдло-континуум сибирского болота,
Где правильной мечтой вооружён,
Лишь тот, кто верит в силу армии и флота
Американских...
Я хочу спросить:
Ты кто такой? С какого перепуга,
Спеша топтать любой успех России,
Ты воешь здесь, как пушкинская вьюга?

Давно пора сказать по существу,
Со всею прямотой, конечно, тяжкой,
За что страну, в которой я живу,
Через губу придумал звать ты "Рашкой".
Тебя обида гложет, как клещи,
Твой ум дилеммой старой озабочен:
Россия – вот, но сколько ни хлещи,
А всё она катать тебя не хочет!
Ты ей в узду вплетаешь скользкий шёлк –
Она нейдёт, и вид её недужен.
И ты бы, может, слез и сам пошёл...
Да без неё – кому ты в мире нужен?!

Сидишь, крахмальный бог, глотаешь желчь,
Лелеешь труп эстетского маразма
И наши мысль,
Искусство, веру, речь

Ты объявляешь средствами Фантазма,
Игрой в игру...
Тебе на всех плевать. 
Давно решив, что люди – хрен на блюде,
Ты по ночам хоронишься в кровать,
Но и в кровати никого не любишь...

За что ты ненавидишь, либерал,
Простых людей тревоги и отрады?
Пока ты сливки с жизни собирал,
Что им осталось? Тем они и рады!
Крепя образования хомут
Болтами из легированной стали,
Кто, как не ты, способствовал тому,
Чтобы они всё меньше понимали?
Они тебе построили страну!
Так чем же ты, премудрый, недоволен,
Когда ты сам пускал страну ко дну,
Залив её брехнёй до колоколен?!

Теперь хлебай из новостей и бурь. 
Есть выбор: быть, но быть с Россией вместе,
Забыть Брюссель и вновь открыть Сибирь,
Поняв, что смысл её не только в нефти.
Да, это не фуршеты в графстве Кент,
Такой метаморфоз исполнить сложно.
Но ты – известный всем интеллигент –
Будь смел: найди в себе живое слово!
Вдруг, всё простив без мелкой суеты,
Забудет эту кличку "либералы"
Тот самый люд, чьи души так просты,
Зато сердца – доверчивы и алы? 

 

Давно пора сказать по существу:
Пускай ещё пройдёт хоть четверть века,
Лишь та душа открыта торжеству,
Которая болит за человека.

 

За сим и полно. Точно знаешь ты,
Достойны ли того, чтоб тратить силы,
Те, кто потом горячие цветы

Приносит на холодные могилы.