Иван НЕЧИПОРУК. Я СТАВЛЮ В СВОЁМ ДНЕВНИКЕ МНОГОТОЧЬЕ… Поэты Новороссии
Иван НЕЧИПОРУК 
Иван НЕЧИПОРУК, Горловка
Я СТАВЛЮ В СВОЁМ ДНЕВНИКЕ МНОГОТОЧЬЕ…
СЛИШКОМ ПОЗДНО
Покой на небесах ищу,
Но нет покоя в небе звездном.
И грянул гром, и я крещусь,
Но слишком поздно,
Слишком поздно.
На сердце ощущая лед,
Свои зализывая раны,
Я радовался: «Всё пройдет…».
Но слишком рано,
Слишком рано.
И у потушенной свечи
Мне стало страшно и тревожно.
Искал спасения в ночи…
Но слишком поздно,
Слишком поздно.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Однажды я проснулся на рассвете
От острого предчувствия беды.
Бесился за окном безумный ветер,
Терзая опустевшие сады.
Растерянно метался дождь по крыше,
А за моим заплаканным окном,
Стонала перепуганная вишня,
Как будто бы войти просилась в дом.
И так мне было страшно и тревожно,
Хотелось взвыть в объятьях темноты,
Хотелось убежать… Но невозможно
Бежать от приближения беды.
* * *
Елене Н.
Растает туман за продрогшим окном,
Бессонная ночь на дворе растворится,
Вдруг счастье нежданно ко мне постучится,
И вместе с зарею вольется в мой дом.
И я вдруг пойму, что печаль и беда –
Болезненный бред мне навеянный ночью…
Я ставлю в своём дневнике многоточье,
И верю, ты будешь со мною ВСЕГДА!
* * *
В час предутренне-зябкий,
в объятиях зыбких туманов,
Возвышаются – хмурые
словно осенние сны –
Терриконы, сродни погребальным
сарматским курганам –
Монументы шахтёрам,
погибшим в глубинах земных.
С отсечённых вершин
на проспекты сползает тоска.
Невесёлые думы
терзают седых великанов.
Терриконы на теле степи –
воспалённые раны,
Их земле исцелить
не помогут шаманы-века.
В ПОНЕДЕЛЬНИК
В понедельник в соборе
так мало людей,
В понедельник в соборе
просторно молитве.
И душа, утомившись
от суетной битвы,
Жаждет пару часов
отдохнуть от страстей.
И под купол взлететь,
позабыв о стихах,
Позабыв о шахтёрской
суровости буден.
В понедельник путь к Богу
в молитве не труден…
…Если сердце не вязнет
в рутине греха.
* * *
Растворяется боль,
словно в кофе добавленный сахар.
Оплывает, как воск,
в жарком небе полночном луна.
Я увлёкся, плывя по теченью,
забыв чувство страха,
И теперь получаю
по старому счёту сполна.
Ночь июля душна,
от жары ли? А может от боли?
Лишь молитва способна
ночную хандру превозмочь.
Только вера – вериги обиды
как чашу расколет,
И устанет душа
в ступе времени воду толочь.
ШАГ
Сделан шаг –
Отступать и сдаваться
бессмысленно.
Страх в глазах,
А душа, как рубаха
расхристана.
На краю:
Между словом
и страхом безмолвия,
Я стою,
Ожидая, когда
грянут молнии.
В ПРЕДЧУВСТВИИ
Был быт избит,
залапан и замызган,
Залитой скатертью
была душа,
Суровый год
слюной голодной брызгал,
И день слонялся
в поисках гроша.
Сквозь мрак, невзгоды –
я тянулся к свету,
И пусть мой мир
был нищетой объят,
Я верил в светлую
свою планету…
А жизнь текла –
в предчувствии тебя.
АЛХИМИЯ ОСЕНИ
Город октябрьски багров,
Окнами щурится сонно.
В горнах осенних костров
Плавится золото клёнов.
Дым обвивает дома
Лаокооновым змеем.
Стелется горький туман,
Город в угаре немеет.
Золото тает в огне,
Воздух свинцом наполняя.
Дым, от тоски замутнев,
Грустно течёт за трамваем.
* * *
Морозом терпким улицы полны,
Весь город в ожиданье снегопада.
В душе нет ни гармонии, ни лада,
Я с мыслями о марте весь изныл.
Дрозды-рябинники клюют февраль
Кровавыми слезинками рябины.
Проспект продрогший убегает вдаль,
Сутулят тополя седые спины.
На завтра вновь неласковый прогноз,
Грачи застыли в белых лапах клёнов.
Идут надежды о тепле под снос,
И город замерзает обречённо.
* * *
Седеющий город, как странник с клюкой возле храма,
Бормочет молитву, и грезит о завтрашнем дне.
Святой простотою исполнен, и верит упрямо,
Что мир не сгорит в безрассудном холодном огне.
Беспечная молодость, мысли шальные и злые
Безбожные годы – безумный и страшный загул.
Всё минуло это, но совести раны былые
Его доконали, и город в тоске утонул.
Озябла душа, вены рек от хандры промерзают,
И стынут ладони ржавеющих рук-тополей.
Но город не спит, омывая проступки слезами…
Он выживет в чистой молитве и вере своей.
ЗА ВИХРОЙ
На окраине – узкой речушки проток
Под мостом извивается дерзко.
За Вихрою большак поведёт на восток,
Как артерия памяти детской.
Я готов эти земли измерить пешком,
Наслаждаясь малейшей деталью,
Чтоб найти за ровком тот бревенчатый дом,
Что теперь стал мифической далью.
Там года, как берёзы в закатных лучах
Над дорогою пыльной застыли…
Я б сорвался туда, позабыв про печаль,
Если б вновь проросли мои крылья.
* * *
Моим родителям
Люблю берёз минорно-светлый вид.
Я тихо прохожу, ветвей касаясь,
И сердце ностальгиею кровит,
А я в воспоминанья погружаюсь.
Среди берёз, меж Сожем и Вихрой
Осталось детство, светлые надежды…
Я помню шелест волн хлебов безбрежных
И балдахин лещины над тропой.
Там время протекало не спеша,
А лето не дышало южным зноем…
Земли Мстиславской светлая душа
Кружилась, словно бусел, надо мною.
РОДНОЙ ЯЗЫК
Я люблю украинскую речь,
Но её не считаю родною,
Этот факт не даёт мне покоя –
Он завис,
как Дамоклов меч.
Я был вскормлен другим языком:
Я тепло южнорусских наречий
С материнским впитал молоком.
Русской речью был очеловечен!
Мой славянский род – равновелик,
Не объять его мерою узкой…
Я люблю украинский язык!
Но родным я считаю –
русский!!!
* * *
Своя у каждого Россия!
Виктор Дронников
У каждого своя Россия!
Боль моя –
Её по-настоящему
не знаю,
Хоть мой Донбасс,
где проживаю я,
Когда-то слыл
Южнороссийским краем.
Я с материнским
молоком впитал
Язык – не предков,
а великороссов.
Для Украины
я варягом стал.
Быть пасынком
на Родине непросто.
Как сын,
не знавший матери,
стремлюсь,
Преграды
на пути своём осилив,
Идти к тебе,
неведомая Русь,
И в Украине
находить Россию!
* * *
Когда остывшие надежды
Листвою скинут тополя,
Как надоевшую одежду,
И успокоится земля,
Дворы наполнятся прохладой
И нереальной пустотой,
И новым жизненным укладом
Задышит бренный город мой,
Тогда и я, собрав пожитки,
Пойду по зову в темноту,
Туда, где тихий ветер жидкий,
Качает робкую звезду.