Владимир СТОГ 
Владимир СТОГ
ЭДУАРД СТРЕЛЬЦОВ – ПОЭТ ОТ ФУТБОЛА
На Стрельца публика валила валом везде и всегда…
Он ворвался в большой футбол в 1954 году внезапно и ниоткуда, оборвав некое безвременье, возникшее после схода великих центрфорвардов Всеволода Боброва и Григория Федотова. Семнадцатилетний нападающий с футбольной фамилией, обезоруживающей улыбкой и залихватским чубчиком сразу привлек всеобщее внимание и завоевал симпатию независимо от клубных привязанностей. Эдуард Стрельцов сразу же попал в основу московского «Торпедо», где составил ударный атакующий дуэт с чуть более опытным Валентином Ивановым.
Уже через год в составе сборной СССР Стрельцов устроил новую Полтаву шведам, забив гордым викингам три мяча на стокгольмском стадионе «Росунда», тем самым внеся свою лепту в разгром национальной сборной Швеции – 6:0! А ещё через год стал олимпийским чемпионом в составе сборной Советского Союза, великолепным ударом сразив в полуфинале сборную Болгарии. Правда, в финале Эдуард не играл, поскольку его друг и партнер Кузьма (отчество Валентина Иванова – Козьмич) получил травму, и дуэт на время распался. Тренеры же резонно предпочли выпустить на финальный матч вместо юного Эдика более опытного спартаковца Никиту Симоняна.
В те времена золотые медали выдавались только участникам финала, и Никита искренне предложил медаль Эдуарду, признавая тем самым его больший вклад в победу. Однако 19-тилетний торпедовец наотрез отказался принять подарок: «Вы уже в возрасте, а у меня ещё сколько Олимпиад впереди!». Но судьба распорядилась иначе. В его биографии не оказалось больше ни Олимпиад, ни чемпионатов мира и Европы.
Так что же повернуло жизнь «золотого мальчика» на 180 градусов, превратив его из сказочного богатыря русских сказок в обыкновенного изгоя?..
Паренек с московской окраины
Стрельцов, как и Иванов, вкусил все прелести послевоенного детства, оставшись без отца, который между нелегкими военными баталиями успел создать новую семью с фронтовой подругой.
Софья Фроловна, мать Эдуарда, в дальнейшем рассказывала, в какой бедности они с Эдиком жили: сын прибегал, наигравшись во дворе в футбол, а дома куска хлеба не находилось. Грызли жмых. Сказать, что им с сыном в подмосковном Перове жилось трудно – значит не сказать ничего. Она в нестарые ещё годы перенесла инфаркт, болела астмой, получила инвалидность, но работала – сначала в детском саду, потом на «Фрезере». И Эдик после семилетки тоже пришел на завод, где не только играл в футбол за заводскую команду, но и имел свою копеечку, работая слесарем‑лекальщиком.
Воспитывала его улица. И, как и Иванова, воспитала в соответствии со своими понятиями о жизненных ценностях. Футбольная одаренность, которой наградила их природа и которую удалось распознать искателям талантов, дала им материальный достаток, о каком и мечтать не могли их сверстники. Деньги сами сыпались на них как манна с небес в виде приличной зарплаты, валюты при выездах за рубеж, регулярных премий за выполнение плана Московским автозаводом имени Лихачева, которому принадлежало «Торпедо». Игроки были включены в списки передовых работников производства, хотя видели заводские цеха только на экскурсиях.
Ну, и куда их девать, эти деньжищи, ребятам, не имевшим возможности в детстве полакомиться леденцовым петушком и не обремененным никакими духовными запросами? Конечно же, идти в «кабак», на вечеринку, ехать на природу и кутить, кутить – да поскорей: ведь завтра будут новые приличные зарплаты, хорошие премии, заграничные вояжи.
Гуляли они без оглядки, сознавая, что исправно забиваемые голы служат индульгенцией при любых неприятностях, даже столкновениях с законом. И поводов для уверенности, что им можно всё, было предостаточно. До поры до времени это сходило с рук. Но если Иванов шёл по жизни без излишней бравурности, то Стрельцова частенько «несло». Любил Эдик предъявить себя народу во всей красе.
Вообще по натуре Эдуард был незлобивым, добродушным парнем. Об этом говорили знавшие его и игравшие с ним. По собственной инициативе он никогда не грубил. Хамство и жестокость на поле сносил долго и терпеливо, но если уж допекут… Исподтишка не бил, гнев свой выражал хоть и грубо, но открыто. Вот три записи, из протоколов 1956 года, сделанных судьями в разделе «Предупреждения», касающиеся Эдуарда Стрельцова:
1. Москва. Игра с кишиневским «Буревестником»: «За удар соперника (лежащего) ногой»;
2. После игры в Свердловске с ОДО: «За умышленное наступление (так в протоколе!) на ногу соперника»;
3. Моска. Игра с ЦДСА: «За удар по ногам без мяча».
Проступки сами по себе недостойные и заслуживали строжайших санкций. И сегодня и тогда за это удаляли с поля. Но только не Стрельцова, Стрельцова 1956 года розлива. Молчала пресса, молчали высокие начальники. Тогда его называли футболистом Божьей милостью.
Эх ты, молодость – злая вольница!
Неприятности начались в следующем году. 11 апреля 1957 года в календарной встрече «Торпедо» Москва – «Спартак» Минск Стрельцов был удален с поля за умышленную грубость. Вот как об этом рассказал в 1987 году в «Советском спорте» минчанин (!) Николай Угланов: «Что со Стрельцовым на поле вытворяли защитники! Толкали, цепляли, хватали за трусы, били по ногам… И всё же Стрельцов забил, забил красиво, обыграв двух защитников и вколотив мяч пушечным ударом. А спустя несколько минут допустил грубость – заступился за Валентина Иванова, которого защитник «Спартака» Артемов локтем под дых ударил, буквально нокаутировал. И Стрельцов через пару минут расплатился со злостным нарушителем его же способом. Геройство? Нет, конечно. Просто вступился за товарища. Закон дружбы был для него свят.
Но совсем не так отреагировали в секции (с 1959 года федерации) футбола СССР, послушно исполнявшей решения околоспортивных и партийных начальников и служившей их киллером. Она лишила Стрельцова звания заслуженного мастера спорта, объявила ему строгий выговор и дисквалифицировала на три игры. И все это за один, хотя и серьезный проступок. Так началась охота на Стрельца. Если прибегнуть к статистике тех лет, то ни одного футболиста за куда более серьезные проступки с 1954 по 1958 годы не наказывали столь сурово. Но ребята из секции, видимо, слегка перестарались, и сверху последовал окрик, приказавший «заслуженного» пока не снимать. Именно пока, поскольку Стрельцом заинтересовались уже на самом верху. По ходящим тогда слухам Светлана, дочь секретаря ЦК КПСС Екатерины Алексеевны Фурцевой, имела виды на центрфорварда «Торпедо», и на эту тему был разговор между Стрельцовым и Екатериной Третьей. Этот разговор происходил 9 января 1957 года на приеме, устроенном партией в честь победителей-олимпийцев. Хотя, если рассуждать здраво, то вряд ли Фурцева была бы в восторге от зятя-футболиста, хотя и Олимпийского чемпиона. Как говорится – не пара. Как бы там ни было, а по рассказам людей, знающих Эдуарда, выходило, что он не принял лестного предложения Фурцевой. Ему бы отшутиться, а он говорил на полном серьезе, и, возможно, та затаила обиду.
Во всяком случае, Стрельцов должен был насторожиться, только куда там. Не зря Валентин Иванов в своей книге говорил, что насколько Эдик хорош был на поле, настолько же наивен и беспомощен в жизни. Как я уже отмечал, детство и юность Эдуарда прошли на улицах Подмосковья. И не удивительно, что многочисленные дела и межличностные отношения закреплялись его величеством стаканом. И что из себя представляет «огненная вода» молодой футболист знал не понаслышке. Попав в команду мастеров и демонстрируя отменную игру, Стрелец трезвенником отнюдь не стал, быстро превратившись в свадебного генерала. Вообще, Стрельцов в умении искать приключений на свою задницу в пьяном виде превосходил и Боброва, и всех прочих. «Из‑за водки и весь скандал, – говорила его мама Софья Фроловна, – я его Христом‑Богом просила, Эдик…». О чем нас матери просят, многим, к сожалению, известно… Но спокойного и уравновешенного парня после «принятия на грудь» тянуло на подвиги.
Так в ночь с 8-го на 9-е ноября 1957 года после словесной перепалки на улице с каким-то «поддатым» молодым человеком и получив от него по лицу, центральный нападающий, находившийся в ту ночь «не в форме», беглеца не догнал. В поисках своего обидчика вбежал в квартиру, на которую ему указала его знакомая. Нанеся проживающим там некоторый материальный и моральный ущерб, но так и не найдя своего визави, Стрельцов отдал себя в руки правосудия и был предварен в отделение милиции. По пути между делом немножко «покритиковал» сотрудников. Берегущим наш покой не понравилось, что не в изысканно дипломатичных выражениях. Но Стрельцов тогда был в фаворе, и дело замяли.
В другой раз, находясь «уже в форме», показал товар лицом, то есть в красной майке с буквами СССР на груди, в белых трусах, в гетрах и бутсах дефилировал по брусчатке Красной площади, ловя недоуменные мужские взгляды и восхищенные взоры прекрасной половины столицы нашей Родины.
17 ноября 1957 года сборная СССР отправлялась в Лейпциг на решающую схватку с поляками. Победитель получал путевку на чемпионат мира в Швецию. Стрельцов с Ивановым к поезду опоздали, так как навещали больную сестру Валентина. И, очевидно, как всегда перебрали с лекарствами.
Наконец, 26 января 1958 года за несколько дней до поездки сборной СССР на сборы в Китай Стрельцов в состоянии нарушения режима возле станции метро «Динамо» вступил в конфликт с милицией и тут же угодил в её владения. За это был лишен звания «заслуженный мастер спорта» и понижен в зарплате. От отлучения из сборной его спасла команда, а главный тренер Гавриил Качалин просил дать время на его исправление. Стакан уверенно вел Стрельца к финишной ленточке. И привел-таки.
26 мая 1958 года на стол прокурора Мытищинского района легло заявление от некоей Марины Л.:
25 мая 1958 года на даче, которая находится в поселке «Правда», напротив школы, я была изнасилована Стрельцовым Эдуардом. Прошу привлечь его к ответственности.
Дело было проще гвоздя. Знакомый спартаковца Бориса Татушина пригласил его, Огонькова и Стрельцова провести время на своей даче. Естественно, нашлись и девушки. После обильных возлияний одна из них, Марина, вместе со Стрельцовым уединились. Остальное в деталях до сих пор неизвестно. Самое интересное, что об этом мгновенно узнали на самом верху (не через Фурцеву ли?) и Хрущев распорядился наказать насильника сурово, что и было сделано. Эдик получил полновесные 12 лет. Впрочем, если читателя интересуют подробности поездки в Лейпциг и последнего происшествия, то я отсылаю его к моей статье «Скованные одной цепью», напечатанной в газете «Челябинск спортивный» № 7 от 22.02.2010.
А теперь хочу рассказать, для чего я привел весь этот негатив. Можно было просто рассказать о том, какой талантище был Эдуард Стрельцов, как его все любили, какие рывки он совершал, какие голы забивал и как элегантно отдавал пас пяткой. Все правильно, и об этом я тоже не умолчу. Поверьте, я люблю Стрельцова не меньше, чем Третьяка и Харламова в хоккее, Боброва и Яшина в футболе, Скобликову и Роднину в коньковых видах спорта, Таля и Карпова в шахматах. Но мне кажется, что Эдуарда Анатольевича Стрельцова несколько канонизировали, сделали его белым и пушистым, каковым он никогда не был. Даже после того, как закончил выступать, окончил ВУЗ и стал тренером. Если бы он в жизни был таким, как на футбольном поле, ему бы цены не было. И понимая это, сам Эдуард говорил: «Жизнь прожить – не футбольное поле перейти».
Как же его любили!
А теперь мне хочется отмотать пленку назад и посмотреть, что это за чудо такое по имени Эдуард Стрельцов заставляло мороженым на солнце таять болельщицкие сердца в середине 50-х годов. Можно много рассказывать какой прекрасный тандем был у Иванова со Стрельцовым, как классно играл Стрельцов, как скандировали трибуны: «Стре-лец, Стре-лец!». Но я хочу привести один эпизод, который произошел в 1955 году…
Когда автобус с торпедовцами уже подруливал к стадиону, восемнадцатилетний Эдик вспомнил, что оставил в гостинице плавки. Сказал об этом кому-то, кто был рядом, а Григорий Иванович Федотов, работавший вторым тренером в ЦСКА, услышал. И перед выходом на разминку протягивает ему плавки: «Держи!». Оказывается, он за ними в гостиницу съездил. Стрельцов рассказывал, что не знал, куда деться от стыда: кумир его детства – и вдруг какие-то плавки: «Григорий Иванович! Да зачем же вы, я бы…». А Федотов: «Знаешь, я тоже играл, но как ты играешь, Эдик…».
Стартовал он примерно с центральной линии, с места правого полусреднего, сразу включив четвертую скорость. Из глубины последовал длинный пас. Не снижая скорости, Стрельцов неуловимым движением укротил мяч. Вся оборона противника сгрудилась в районе штрафной, закрывая туда путь. Стрельцов продолжал мчаться по прямой и, достигнув лицевой линии, успел развернуться и с нулевого угла (!) что есть силы «вдарил» в дальнюю «девятку». Согласно земным законам мяч должна была отразить ближняя стойка. Этого не случилось. О том, что удар получился резаным, можно было только догадываться, так как полет мяча человеческий глаз зафиксировать был не в состоянии. Рывок, укрощение мяча, дриблинг и удар были исполнены на одном дыхании и заняли секунд 6-7, не больше. Этот мяч был торпедовцами забит 9 апреля 1958 года в Тбилиси куйбышевским «Крылышкам». Стадион был полон, шли на Стрельца, и не прогадали. Не передать словами реакцию ошалевших трибун. Такова сила искусства…
Да, главное достоинство Стрельцова – безукоризненное понимание игры, футбольный интеллект. Он превосходно чувствовал ритм игры, биение ее пульса, изобретал тончайшие ходы, безукоризненно как ассистировал, так и исполнял заглавные партии. Имеются в виду 50-е годы.
Валентин Иванов: «Я забивал не меньше с его передач, чем он с моих. Он создавал столько же выгодных моментов для меня, как я для него. Скажу даже больше: во многом я вырос как игрок благодаря Стрельцову. Признание, достойное большого Мастера». Рождение стрельцовского паса пяткой тоже связано с Ивановым.
Эдуард Стрельцов: «В 1956 году играя против динамовцев, никак не могли забить Яшину. И вот перемещаюсь я с мячом вдоль линии штрафной площади, вся динамовская защита параллельно смещается, а Иванов – это я затылком чувствую – остался за моей спиной. Увел я защитников подальше в сторону и пяткой отбросил мяч Кузьме. Он и влепил его в «девятку». С того раза и пошло…».
Любители футбола со стажем, наверное, помнят как в финале Кубка СССР в 1968 году единственный гол, забитый Юрием Савченко с паса (пяткой!) Эдуарда Стрельцова принес торпедовцам этот почетный трофей…
Голы с участием Стрельцова практически всегда вызывали зрительский восторг, где бы он ни играл. Вот какой необычный матч случился у Стрельцова, когда он пребывал в местах не столь отдаленных.
Зона
Отправили Стрельцова отбывать срок с предписанием: «Только на повал или тяжелые работы». Начинал в Вятлаге, в тайге, там же работал на железной дороге такелажником, затем в Электростали на химзаводе. Намыкался изрядно, и где-то по пути дозу радиации прихватил. Футболу в тяжелой лагерной жизни места практически не находилось. Сколько он в неволе провел матчей – тюремная статистика не знает. Но несколько раз Эдуард на футбольное поле выходил точно. Об одной игре, проходившей в Тульской области, рассказал в «Комсомолке» бывший зек В.Болохов.
Он вспоминал: «В один из дней нашей «транзитки» было решено устроить тот памятный футбольный матч. Зекам давно не терпелось увидеть в деле знаменитого Стрельца, о котором, естественно, знали лишь понаслышке. Стрельцова поставили в специально подобранную команду, игроки которой если и видели футбольный мяч, то разве что в кино. В противоборствующей команде оказались понюхавшие если не футбольные, то тюремно-лагерные виды весьма изрядно. Короче говоря, футбольной знаменитости предстояла недвусмысленная и жестокая проверка делом, ибо кто-кто, а уж зеки, как никто, соответствуют известному присловью: «Не пощупаю – не поверю».
Эдуард обо всем, конечно, догадывался. Поначалу виновато трусил по шлаковому газону, в штрафную противника шел неохотно. Его то и дело старались «подковать» или взять в «коробочку» чуть ли не полкоманды профессиональных костоломов. А в ворота его команды к концу первого тайма накидали с десяток сухих голов. Тысячная толпа тюремных болельщиков свистела и глумилась над бывшей гордостью союзного футбола.
И тут для всех окружающих случилось неожиданное: Стрелец наконец-то разозлился и «попер в дурь». Его держала вся десятиглавая и двадцатиногая орава соперника. Но Эдик пер воистину, как танк. И забивал. И забивал. К концу второго тайма вся зона ревела одно слово: «Стре-лец! Стре-лец!». За зоной подумали, что начался бунт. В результате случился переполох. Потом катались от смеха все, в том числе и пожарные, и отпускные вохровцы, сдуру поднятые по тревоге. Когда закончилась игра, Стрельца качала вся тысячерукая зона…».
Снова в Лужниках
Четвертого февраля 1963 года Донской районный суд Тульской области принял решение о досрочном освобождении Стрельцова в связи с примерным поведением и добросовестном отношении к работе. Через полгода народный суд Пролетарского района снял с него судимость.
В апреле 1954 года состоялся дебют 16-тилетнего Эдуарда Стрельцова в большом футболе. Ровно через одиннадцать лет он вторично дебютировал в своей родной команде «Торпедо». За семь вынужденно пропущенных лет в мировом футболе много воды утекло: система «дубль-вэ» трансформировалась в систему 4-2-4, которую ввел в практику наставник бразильцев в 1958 году Висенте Феола. С этой системой, ведомые Диди, Вава и Гарринчей, бразильцы выиграли мировое первенство. Тогда же дебютировал и 17-тилетний Пеле. Через короткое время эта система приняла вид 4-3-3. Стрельцов оказался, образно выражаясь, переведенным из первообщинного строя сразу в капитализм, но это его нисколько не смутило. Играл он по-прежнему здорово, будто ничего и не произошло. И снова в «бисову силу» заиграл тандем Иванов – Стрельцов, правда, продолжалось это недолго: в 1966 году Иванов уже доигрывал. А Стрельцов провел четыре мощных сезона, став чемпионом страны в 1965 году, обладателем Кубка 1968 года. В 1967 и 1968 годах был признан лучшим футболистом страны. Вновь вошел в сборную страны, в которой цементировал линию нападения. В памятном матче отборочного турнира чемпионата Европы, когда в Москве сборная СССР победила сборную Австрии со счетом 4:3, в Советском спорте статья об этом матче вышла под заголовком «Меч остер, а щит надежен?».
Снова народ валил на Стрельцова, и кумир оправдывал надежды болельщиков:
15.09.65. «Шахтер» Донецк (1:0). Технично принял в центре поля верховой мяч, прокинул себе на ход и рванул по прямой к воротам. Обошел на большой скорости благодаря обманным движениям телом защитников, вышел один на вратаря и, не сближаясь с ним, с ходу пробил из-за штрафной площади сильно в угол.
22.08.66. «Динамо» Киев (2:0). Обманул Круликовского, затем Соснихина, уложил вратаря Банникова и тихо, расчетливо закатил мяч в дальний угол.
15.05.67. ЦСКА (2:1). Стоя спиной к воротам, принял мяч на грудь и с разворота пробил под перекладину.
И еще одна игра с киевлянами, проходившая в Киеве уже не помню – то ли в 67-м, то ли в 68-м году. Интереснейший и красивейший матч. Минут за пять до конца ничья – 2:2. Киевляне в атаке – все-таки чемпионы страны, да и дома как никак играют. В центре поля стоят два защитника хозяев и Стрельцов, который за всю игру ничего выдающегося не показал. И тут из своей штрафной ему следует длинный пас. Вальяжный, почти уснувший Стрельцов принимает мяч, разворачивается, мгновенно включает максимальную скорость, играючи проскакивает не ожидавших от него такой прыти защитников, входит в штрафную и мощно бьет в нижний угол. Вратарь (по-моему это был Виктор Банников) даже не среагировал. Вы можете представить себе, чтобы киевляне хлопали «москалям»? А тут стадион встал в едином порыве и стал аплодировать.
Вот так играл Стрельцов в 60-е годы. В жизни же остался каким и был – простым и душевным мужиком, и по-прежнему дружил с «ней проклятой», хотя уже по-тихому.
Евгений Рубин, спортивный журналист 60-х – 70-х годов:
«В 70-е годы Росконцерт организовывал выступления ведущих артистов страны в лучших здравницах на юге страны. Открывал концерты оркестр джаза под управлением Анатолия Кролла, а закрывал любимец зрителей певец Юрий Антонов. Но главной приманкой для публики были известные в прошлом спортсмены: Виктор Понедельник, Игорь Численко, Владимир Кесарев, Эдуард Стрельцов. И как всегда народ валом пер именно на Стрельцова. Стрелец был идолом у нашего предводителя Евгения Кравинского. Без Эдуарда все предприятие теряло для него привлекательность.
В Сочи по утрам группа полным составом стягивалась к пляжу при гостинице «Жемчужина». Опоздавших было двое – Высоковский и Стрельцов. Совместное сеяние разумного, доброго, вечного сдружило этих прежде незнакомых людей. На пляж они прибывали парочкой после полудня. Двигались нетвердой походкой, каждый для верности опираясь на плечо шедшего между ними подростка Кости – сына Кравинского.
Ежевечерне, когда Эдуард появлялся за кулисами, Женя заглядывал ему в глаза, обнюхивал, вслушивался в его речь – и по совокупности всех признаков решал, выпускать Стрельца «в свет» или нет».
Послесловие автора
Я часто задаю себе вопрос: «За что мы так любим людей типа Сергея Есенина, Владимира Высоцкого, Эдуарда Стрельцова – вот и стадион его именем назвали. Все они дружили, и порой крепко, с «зеленым змием», никогда не были пай-мальчиками, далеко не всё делали правильно. Да, наверное, за то, что были естественными, не напяливали на себя различные маски, а говорили то, что думали. Народ ведь не обманешь, народ за версту видит и чует своего. Вот поэтому и любим, что они свои и таковыми навсегда и останутся в наших сердцах…
---------------------------------------------------------------------------
Литература:
Евгений Рубин, «Пан или пропал», Москва, 2009.
Аксель Вартанян, «Эдуард Стрельцов – насильник или жертва», Терра Спорт, Москва, 2001.
Александр Нилин, «Стрельцов. Человек без локтей», «Молодая гвардия», Москва, 2002.