Татьяна РЕБРОВА. С НОТКОЙ ПОЛЫНИ И РОЗЫ. Стихи

 

Татьяна РЕБРОВА

С  НОТКОЙ  ПОЛЫНИ  И  РОЗЫ

 

* * *

Там, на покрове Млечного Пути,

Что вытрет у России пот и слёзы,

Шумят нерукотворные берёзы

И разнотравье – праздник с конфетти.

 

И я смотрю, смотрю и узнаю

Отца и деда, матушку мою

И за меня в церквушках свечи их

Заплаканные, и мои за них

Такие же, зажжённые, как розы

На дугах, снись же, тройка, и лети

Там, на покрове Млечного Пути,

И тешь нерукотворные берёзы.

 

* * *

Наводненье души – и плывёт по Сенной

Гроб столетия с дважды казнённой страной.

Пентаграммы рубин и корона пивной

Пеной сдуты,

                    и взорван барьер временной

В гениальной по сути тоске,

                                                 но сон

Вещий грешен, как самоубийца, –

Ишь впивается кровопийца

Неживого пространства в срок,

Что отпущен был не ему.

Параллельный Мир, параллельный рок...

Двойники!? Иль и вправду Пресли?

Не ломайте комедь.

                                Я и так не пойму,

Живы мы ещё иль уже воскресли.

 

СРАМ

                        Постыдному никто не обязывает.

                                       Из латинской фразеологии

От алчности одни, от зависти другие

С ума сошли.

Но вместе панагии,

В которой блещут камни дорогие,

Предпочитают с непривычки страз.

Для них, что он, что в дивной литургии

Сапфиры византийских фраз.

 

В одном флаконе и факир на час,

И вечный шулер Сен-Жермен, и ас

Феерий Калиостро – их бесёнок

Униженно расплакался спросонок:

О, дьявол, пронеси! О, diable! Я – пас.

Ну чем я перед адом виноват?

Их фатум производное от фат,

На их гербах двуглавый поросёнок.

         

ФАНТОМ

Мой дом,

          в котором принимали

Гостей и угощали всласть

Вином, туманами эмали,

В которых веера и шали,

Чьим снам в столетьях не пропасть.

Где и пророчества, и страсть,

И музыка, и танец – чудо,

Перед которым плачет власть.

 

Но падает, звеня, кольцо

Земной орбиты на крыльцо,

И у судьбы зачем-то блюдо

И саломеино лицо.

 

* * *

Черёмуха цветёт – похолодало.

И дуб зазеленел – похолодало.

Что вытворяют красота и мощь!

А что же остальные твари?

                                             Абы

Родиться да и всё?

Но спит в дерюжке хвощ

Спокойно, как дитя, хоть нищ и тощ,

Спит одуванчик цвета юной рябы.

 

И я им снюсь,

                         как океанам – крабы,

Как звёздам – древний свет их в генах рощ

Берёзовых, как Небу – куб Каабы.

 

КОСМОСА БЛИКИ ЗЕМНЫЕ

                             Когда красавицу Шираза

                             Своим кумиром изберу,

                             За родинку её отдам я

                              И Самарканд, и Бухару.

                                                              Хафиз

Хромой Тимур сидит на площади.

Он требует позвать Хафиза.

Прочёл он щедрого, но проще-де

Царапать по нефриту фриза,

Чем сбитым быть стрелою с лошади

В степях,

                полынь которых сиза.

 

Тимур!

              В чём виноват Хафиз?

Ужель во сне ты пал за Трою

И чудятся с тех пор герою

Вкус яблока, Эгейский бриз

Над Самаркандом с Бухарою?

А выше месяц и звезда...

 

И бровь, и родинка – не боле

Их стоимость в веках, чем в поле

На конском остове узда.

 

Так месть Аллаха иль каприз

Поэзия? А вдруг... Девиз!?

Хромой Тимур сидит на площади

И требует: ответь, Хафиз!

 

ВЕЧНЫЙ ЗОВ

О, нет! Я вас люблю. Одно свиданье –

И вот уж не трюмо, а мирозданье

Нас тиражирует. Не зеркало – преданье

Космическое и... каков урок

Для смертных – королевское рыданье

«К Элизе», где прощён и взыскан рок.

Но чтобы с ним у нас и мораторий?

То штучки для TV, его историй.

Опомнитесь! Ведь формула ума

У нас одна: любовь и состраданье,

И серой пахнет самооправданье

И оправданье теми, кутерьма

Которых лишь борьба за обладанье

Хоть ролью в сплетне.

                            Всё! Как на духу,

Я с бездной и у бездны на слуху.

 

* * *

Миф и любви,

                        чьи кудри рассыпные

И гребнем не собрать, как внеземные

Цивилизации...

                    Так что ж печаль морская

Русалочья бормочет о тщете

                                               любви,

Сквозь пальцы жемчуг пропуская?

 

* * *

На струнных! И дожди по стёклам,

и вы, прильнувшие к потёкам

фигурок женских в развива-

ющихся шарфах,

                              и слова

под ними, словно кони, в строчках

на многоточиях и точках

споткнутся, встанут на дыбы...

О, их со звёздочками лбы

в моих отчаявшихся ночках.

 

* * *

Ля-до-ре-ми-фа-соль... но хи

Да ха конфессий, царств – их свары.

А сердце просится в подсолнухи

Ван Гога, к Моцарту на чары...

 

* * *

Мир неприкаян, словно Агасфер,

Что Богу не помог.

Идёт, спешит... А толку!?

 

А как насчет непроклятых дорог?

В какую звёздочку на них смотреть,

Как в щёлку?

 

Пасётся Библия в душе.

Погладь ей холку

И слушай ржание небесных сфер,

И в пятнышке на лбу исчезни втихомолку.

 

ПАМЯТЬ ЗЕМЛИ

Ной – это память Земли.

Блещут мальки на мели,

Светят коровьи рога,

Томные, как подведённые веки

Женщин индийских,

                           молочные реки

Моют кисельные берега.

Пахнут лесною клубникой стога,

Хлев и дитё в Вифлееме

Прячет от стражника в шлеме

Шёлковым чудом паук.

Облаку ноздри щекочет

В праздники жертвенный тук.

 

Незабываемо будит надежду

Разница температурная между

Бёдрами и животом,

                                  тихий вкус

Утренней кожи с её ароматом

Заспанной шеи под локоном, смятым

Вздохом и горстью оттаявших бус.

 

Знают ли это мультики скайпа,

Где осыпаются пудрою скальпы

Кукол музея Тюссо – восковая

Вечность, полёт на подножке трамвая

К Марсу.

              О, Боже! Суди по грехам,

Лишь по грехам, если в мире стерильном

Друг не узнает меня по старинным

С ноткой полыни и розы духам.