ПОЭЗИЯ / Михаил ЖУТИКОВ. И ТЕБЕ ОТОЛЬЁТСЯ ПО ПОЛНОЙ... Стихи
Михаил ЖУТИКОВ

Михаил ЖУТИКОВ. И ТЕБЕ ОТОЛЬЁТСЯ ПО ПОЛНОЙ... Стихи

 

Михаил ЖУТИКОВ

И ТЕБЕ ОТОЛЬЁТСЯ ПО ПОЛНОЙ...

 

БАРАНОВОЛК

                                     …Дабы сковать течение обманов,

                                    Растратой сил не оскорблять веков,

                                   В единстве вольном дабы ни баранов

                                   Не продолжалось в мире, ни волков…

Сбылось! Ядрёной мысли воплощенье,

Научно обоснованных кровей,

В пылу надежд, к высокому служенью

Барановолк выходит из степей.

 

Дороден. Взгляд бараний, волчье ухо,

На пастбище усиленно нагнут:

Осознаёт свободу-через-кнут

На благо общества утешить брюхо,

Ко прочей туп… но проблеснёт, как сталь,

В глазу Освобожденная Мораль.

Чуть углядев в соседе нерадивость,

Рвануть спешить под мордой у него

(он именует это: справедливость),

Ну, а не выйдет… это ничего.

Что до руна – хоть мастью и пригож,

Как ни щелкай, клока не сострижёшь.

 

Повеет ли неясными ветрами,

Спешит за спины (покосясь на лес),

Но жалкий вой доносит вечерами,

Что воли дух в бедняге не исчез,

Что стыло, в этой сумеречной тяге

Нечуждой непокорностью дыша,

В том пере-недокрещенном бродяге

Томится двупорожняя душа.

 

Тогда неважен вид его. Корежут

Красавца судорги, во взоре две луны

Шевелит боль – хоть вроде и не режут,

И ружья по нему запрещены.

Уют потьмы и, бок о бок, собрата

Широкий бег – и дух, и чернота

Открытой крови – въяве, и тогда-то

Кнута себе он требует, кнута!

Не то он пасть улыбчиво оскалит

И, опевая выдох и полёт,

Собрата скорой, волчьей хваткой валит

На спину и по-волчьи горло рвёт.

 

ЛЕВ

Теперь молчи. Избыта, что ли,

По капле будущность – пока

Короткий путь до львиной доли

Ты мерил силою прыжка.

 

Тем быстрым воздухом не веет

И в снах. А явь куда ярей –

Они почти уже не верят

Улыбке царственной твоей,

 

Когда железным коридором,

Ливрейной сворой провожён,

Тянуть опилочным позором

Нелепый хвост ты отряжён.

 

Не одолеть ягнячьей стыни,

Стреляет бич, и в пасть суёт

Башку в поганом брильянтине

Тебе отважный идиот.

 

В протухлом мельтешенье света

Под барабанный пустослов

Ты стерпишь, царь, кружное это

Рукоплескание ослов.
 

Должно быть, лакома арена

Забывшим правду божества –

Им дней бесчувственная смена

Не доставляет торжества,

 

Их выходки глухи, нежданны,

Нелепы горести труда,

Как настоящий зверь саванны

Не поступает никогда –

 

Ненужной злобою упито,

Предусмотрительно-подло,

Несчастно и недаровито

Тысячерылое кубло.

 

…Но ты не явишь им презренья.

Уверь мучителей своих,

Учись их страшному терпенью

И стереги сторожкость их:

 

Раз ошибётся чернь тупая,

Засов не звякнет на тюрьме.

И вот тогда, легко ступая,

Ты улыбнёшься им во тьме.

 

КУКУШКА

1.

Чем знаться с нуждой неисходной –

Чем строить, страдать, дорожить –

Гражданкою леса свободной

Куда как вольготнее жить.

 

В трудах изнемогут простые,

Для умных готовое есть –

Где губят гнезда родовые

И глупых наседок не счесть.

 

Готовая кладка в глубинке

Такой вот открыта, рябя,

Где каждая в ложе пушинка

Нащипана ей из себя.

 

Безвестной нуждой увлекаясь,

В отлучке мамаша: лети.

Не этой роптать утесняясь

И где ей считать до пяти.

                       

Теперь упорхнуть, успокоясь,

Усевшись не так далеко –

Была бы нечистая совесть,

А всё остальное легко.

 

О гордом уме и гоненьи

Втолковывать гулким лесам,

Скитальцей в общественном мненьи,

А этот потрудится сам.

 

2.

Свои могут медлить, удаче

Доверясь в родимом дому,

Он должен быть первым, иначе –

Иначе не хватит ему.

 

В налипших доспехах, едва из

Яйца, а уж жизни заказ

Нерадостен. Но, не вдаваясь,

Нацеленно выкачен глаз.

 

Что, мокрому, дрожи по жилам,

Забот от рожденья иных!

Ему тяжело, не по силам

Выталкивать этих своих.

 

Внизу, к их дурацкому горю –

В объятья дурацким судьбам –

Достанутся умному хорю,

Колючим союзным зубам.

 

А тут уже тянется шея –

Старайся, мамаша, таскай,

О вечно голодном радея,

Ему одному успевай.

 

И жутко же крови веленья

Расслышать, и то ли слышней –

За хлопотами прокормленья

Куда там опомниться ей,

 

Пока зажелтеют денёчки,

Прозрачнее солнышка свет:

Родимые где же сыночки?

– Ку-ку, – раздаётся в ответ. 

 

ВЫХОДЦЫ ИЗ ПЕСКА

Как тяжесть больная мира

Провалит ходы, веска

Выходят, выходят в дыры

Выходцы из песка.

 

Их много, их всё прибудет,

Шурша жестяной тропой, –

Мерцают, одеты будто

Хитиновой чешуёй.

 

Пустынен их путь убогий,

Где сохнет вослед трава.

Пересыпают немногие

Между собой слова:

 

В них осыпь шурфа и шлака

И праха взвитых бархан –

Песочных часов у мрака

Бездн, где сухой туман,

 

Где в жажде росы задохлись

Песчаник, солончаки,

Где у кореньев ссохлись

Костные желваки.

 

Не ждать – не осветят верой

И не глядят назад

Выструенные ветром

Голые их глаза.

 

В виду уже улиц серых

Их вал, легион, кортеж,

Находят колонны первых

На гребень и на рубеж,

 

На город с последней птицей,

Глядящей угрюмо вдаль –

Призрачные вереницы,

Как в косяке кефаль.

 

Укрыты пыльцой беспутиц –

И, словно не чужаки,

Взирают на них тех улиц

Стеклянные мертвяки.

 

* * *

От кровавой ли Мэри

И горячей собаки

Оскоромились мы, дорогой –

Что осталось у двери

Уклониться от драки,

Поклянясь, что сюда ни ногой.

 

И лелея проклятья

И кульки на дорогу

Обнимая с улыбкой кривой,

От привета по платью

До плевка от порогу

Весь визит волоча за собой,

 

Вновь убожество, вчуже,

Узнавая недвижно

Под бурьяном, в родимом дому –

Видеть:  стал ещё хуже,

И уму непостижно,

До чего ж ты не нужен ему.

 

А в дому твоём плохо:

В доме пляшут чужие,

С петель дверь, и к окошку приник –

Где хозяйка-дурёха,

Где твои все родные? –

В уголочке хозяин-двойник.

 

Может, это ошибка,

Зазеркалье ли, к ночи?

Бедный дом о тебе позабыл?

И с кульками, пришиблен –

То ли вот захохочет,

То ли намертво зубы сцепил?

 

BELETAGE

Управленье финансо-потоком –

Подневольный невидимый труд.

В обореньи недугов жестоком,

Что ни месяц, подельники мрут.

 

Опостылело с ними светиться,

Растирая слезу кулаком,

Паханеть и советь, и креститься,

Воздыхать и тащиться с венком.

 

Для хозяев ты вроде насоса,

Что саднит – не втолкуешь вовне

То предчувствие русского сброса

В оборделенной этой стране,

 

Где расчётам нет весу ни грана,

Где обычай совсем не таков –

Не полипам смирить урагана,

Не гиенам возглавить волков.

 

Лес милее родимому волку

И ощерены зубы во тьму,

А и кинуто сколько без толку,

Чтоб не помнить о том самому.

 

Чьим до шкуры не бритвенный холод,

Океана ласкается медь –

Не узнать этой жути ухода,

Эти волчии очи не зреть,

 

А тебе у того океана

Занимается отсвет иной –

Взалчут чёрные духи тумана,

Взыщет ад головы удалой,

 

А тебе отольётся по полной

Возвращенье лесного дружка,

И не выхаркать чёрные волны

Океанского – у – бережка.

 

…Секретутки же не разумеют,

Разбирает дешёвок азарт! –

Что и плотен, и так розовеют

Брылья щек до ушей, и глаза

 

Так-то бронзово в душу щелятся,

Точно вправду чертяка здоров,

Что «Давид, промывающий яйца»,  

Обнаруженный близ Сандунов.

 

* * *

Всегда умыт, подвит умело,

Нимало, право, не спесив –

Сам Чёрт Иваныч режет мыло:

Он так, он так трудолюбив.

 

Не привереда – не осудит,

Готов невежливость простить,

Он здешний, только не отсюда

И обожает погостить.

 

Все огорчения забудем:

Зачинщик славной суеты –

Напомнить, там, шутя, бабуле

Её девчоночьи мечты

 

Или давно немолодую

С каким-то седеньким вполне

Пустить томиться ночь-другую

И обниматься при луне.

 

Умильный крой на чуткой морде –

Изящен, в духе, скромный взгляд,

И рожки по последней моде:

Sic! Полумесяцем назад.

    

СТАРЫЙ  ШАКАЛ

Урод, вонючка, поношенье стаи –

За ней плетёшься злобным чужаком,

И шутит смело низость молодая,

Тебя сманив прожжённым котелком.

 

В нем запах сала, горечи кострища,

Прогорклой пищи в угле и песке –

И сунув пасть, защемленную в днище,

В железной маске ты – и в колпаке.

 

Ты молча возишь морду в этой каске

В песке, и лапой отдирая край,

В своей крови – ты в самолучшей ласке,

И по душе тебе собачий лай.

 

Не поминать – тот гон и гам, и воздух

На перекатах, что теперь тихи,

И небеса, обрызганные в звёздах,

И тот горчащий запах требухи.

 

В траве алей от сыплющего крапа
И на сердце – сосущая змея,

Пустой живот, трясущиеся лапы

И кровь на рыле – выслуга твоя.

 

…Отстала лишь молоденькая злючка,

Не по родству ль? – сочувствуя всегда,

Её не ждал в ощеренной трясучке

И укусил от страха и стыда.

 

Комментарии