Владимир СТОГ 
Владимир СТОГ
САГА О ГЛУПОМ ЧУБИКЕ И МУДРОЙ КЛАРИССЕ
Рассказ-быль
Порою явь, реальность поражает сильнее
тонкой, изощренной фантазии.
Евгений Марысаев, «Танцующий журавль»
Путешествуя по рекам и озерам нашей страны, кроме восхищения от неописуемой природной красоты испытываешь подчас огромный восторг при знакомстве с местной фауной, которая предстает порой в самом причудливом виде. И когда дома начинаешь рассказывать о какой-то встрече с представителями птичьего или животного мира, то встречаешь откровенные насмешки, типа: «Да ладно, гонишь!», «Ну, ты и загнул, Мюнхгаузен!», «Вы только посмотрите – прямо третий брат Стругацкий!» и так далее в том же духе.
Я и сам частенько не верю всем этим рыбакам с «длинными руками», но, откровенно говоря, всегда люблю покемарить у вечернего костерка и послушать байки-анекдоты типа:
Сидят у костра три рыболова и под стопочку поглощают жиденькую ушицу, в которой между картошками свободно перемещаются в разных направлениях не сталкиваясь, несколько небритых окуньков. Первый рыбак говорит:
– Да это разве уха? Вот у меня на родине в деревне Брехалино за час на удочку можно штук сто поймать на простой хлеб.
Второй еще забористей:
– Тоже мне, рыбалка! У нас так и удочка не нужна. Я в своей деревушке Вракино к реке подойду, ведром черпану – а там штук пять хороших щук плещется.
Первый примолк, а третий сплюнул и говорит:
– У меня друг живет на Алтае. Так я когда к нему на хутор имени барона Врунгеля приезжаю, мы на реку за водой только вдвоем ходим. Один веслом рыбу отгоняет, а другой быстренько воду черпает, иначе беда – в ведре воды совсем чуть, сплошная рыба хвостами бьет, а сверху ещё раки её клешнями прессуют.
Повисла тишина, потом они ещё раз налили и второй, крякнув, говорит третьему:
– Слушай, давай, я щук на пескарей поменяю, а ты раков убери, а то ведь не поверят!..
Но я-то вам не собираюсь уши всякой ерундой драить. Всё-таки мы в первую очередь туристы, а рыбаки уже потом. Да и не про рыбалку я хочу рассказать, а совсем даже про другое…
Дело было на Ладоге. Намахавшись за день веслами и причалив к одному из многочисленных островков, наша группа стала готовиться к заслуженной дневке. Прекрасный пол занялся палатками, грубая рабочая сила ушла в лес за дровами, а мой экипаж, как дежурный по тарелочкам, занимался готовкой у костра. В это время к нам подошла маленькая девочка с небольшим щенком в руках и сказала, что ей нужна срочная медицинская помощь. Глаза у неё были на мокром месте.
– А что у тебя болит? – спросили наши поварята.
– Не у меня, а у него, – ответила, шмыгая носом, девочка и погладила щенка. – Его Чубиком зовут, а я Наташа. Он, глупый, бегал по траве, и его клещ укусил в брюшко, а мама с папой не умеют клещей вытаскивать.
– Не плачь, – говорю, – это мы легко поправим! Есть тут у нас один «клещевик», только он сейчас в лесу – отдыхает от вёсел. Вы с Чубиком посидите, он скоро вернется…
Минут через десять из лесу появились наши лесорубы, волоча два огромных сосновых ствола и всякую мелочь на растопку.
– Серега, тебе придется поработать по специальности, к тебе на прием Чубик пришел, – обрадовал я нашего отрядного медика.
Тот, отряхнувшись, осмотрел псинку и потребовал нитку, подсолнечное масло и зеленку. Ну, как говорится, дело мастера боится. Стал Серый отделять собачку от клеща. Обработал вурдалака маслом, затянул на нем нитяную петельку и, осторожно покачивая, вытянул разбойника вместе с жалом. Смазав ранку зеленкой, он под импровизированный нестройный туш вручил ребенку его сокровище. Девочка поцеловала щенка в губки, поблагодарила доктора, блестя от счастья прелестными глазками, и направилась, поглаживая на ходу Чубика, в сторону своего лагеря.
Как известно, беда не приходит одна. Мы только собрались поужинать, как вдруг к нам в гости прискакала некая растрепанная птица, оказавшаяся вороной. Клюв у нее был раскрыт, и она издавала какие-то шипящие звуки совсем не похожие на карканье. Сначала мы её прогнали, но она снова появилась и взгромоздилась на стол, да ещё и выступать стала, размахивая крыльями. Я взял её на руки (она и не сопротивлялась), отнес в лес и посадил на дерево, погрозив пальцем. Но только я вернулся к столу, наша гостья снова спикировала на него, опять что-то бормоча по-вороньи. Ворона явно шла на контакт. Мы предложили ей разделить с нами скромный туристский ужин, но она на еду даже не посмотрела. Клюв её по-прежнему был раскрыт.
– Ребята, а ведь она чего-то от нас хочет, – заметил кто-то из окружения. – В литературе частенько описывают случаи, когда животные попадают под чью-то пулю или наступают на острую колючку, и тогда приходят за помощью к человеку, преодолевая страх. Может и в данном случае что-то похожее?
– Видите, она пасть не закрывает, давайте, заглянем туда, – предложил доктор.
– Это у тебя пасть, которую никак не насытишь, – возразила наша костровая, – а у нее ротик.
– Тогда давайте в ротик посмотрим, – сказал покладистый Серега. – Держите птичку, я обследую её на предмет кариеса.
Но только он прикоснулся к клюву, как последовал резкий щелчок, и на Серёгином пальце выступила капелька крови. Ворона при этом дернулась – видно это причинило ей боль.
– Ну вот, теперь меня лечить надо, – грустно констатировало медицинское светило. – Так, – для меня йод, для пациентки пинцет и фонарик, – скомандовал Сергей.
Обработав его рану йодом, снова взялись за ворону. Втроем удерживая её, мы попытались как можно шире раскрыть клюв и посветить внутрь фонариком. Но удержать птицу в таком положении можно было всего секунду-две, потому что она сильно дергалась. Как-то надо было её успокоить.
Тогда я вспомнил, как лечил свою кошку от диареи. Ну, если сильно словесно не выпендриваться, то от поноса. Нас её недуг уже достал, и я предложил супруге влить в кошачью пасть столовую ложку водки с солью (кстати, кого прижмет – не сомневайтесь – поможет), жена почему-то согласилась с трудом, да и то только на чайную ложку. Зажав кошку между коленями, она раскрыла кошачий ротик, а я быстренько впрыснул туда лекарство. Проглотив, кошка вырвалась, и мы подумали, что она немедленно начнет драться, сводя с нами счеты. Ничуть не бывало. Знаете, что она стала делать? – Ни за что не угадаете. Она стала умываться. Приведя себя в порядок, кошка укоризненно посмотрела на меня и тихо сказала:
– Мя-мя!
Теперь уже я укоризненно посмотрел на супругу:
– Говорил же, надо столовую ложку – видишь – мало!
Смех смехом, а кошка-то выздоровела!..
Вспомнив все это и поняв, что в наших условиях птицу успокоит только водка, и, учитывая, что влить вороне в рот водку с ложки будет проблематично, я нашел кусочек плотной бумаги, скрутил небольшой кулечек, обрезал слегка узкий конец и получил воронку. Приготовив ложку водки (теперь уже без соли) и изготовившись, я крикнул:
– Поехали! – И когда ребята разжали клюв, через воронку влил в ворону водку. Что тут началось! Птичка начала просто бушевать и вырываться, и в этот момент уже потребовались усилия целой санитарной команды. И только минут через пять-семь она затихла. Тут за дело взялся уже Серега. Когда мы раздвинули вороний клюв и посветили фонариком, то увидели, что в её язычишке торчит здоровенный шип. Видно, бояркой лакомилась.
Дальнейшее проще гвоздя. Сережка мастерски удалил пинцетом шип и обильно смазал язык зеленкой. Сначала мы хотели уложить ворону в продуктовой палатке, но подумали, что она может порвать нам мешки с крупами. Но и в лес её было решено не относить – женский пол все как одна были против:
– А если дождь пойдет – она же простынет!
Тогда мы решили перевернуть одну из лодок и под ней организовать гнездо, оставив щель для продуха. Туда мы и перенесли нашу пациентку, положив её на специально приготовленную тряпочку, под которую натолкали для тепла мелкого лапника…
И наконец-то добрались до заслуженного ужина! По случаю удачного завершения двух хирургических операций был организован торжественный вечер с известным оставшимся от вороны согревающим напитком и туристскими деликатесами в виде соленого сала, жареных грибов, копченых окуней и песнями у костра…
Утром, нежась в палатке, которая уже нагрелась на солнце, но, тем не менее, из которой не хотелось вылезать, я вдруг услышал восторженный девичий голос:
– Смотрите, наша Кларисса выздоровела!
Выскочив из спальника, я увидел уморительную картину: под тенистым деревом, куда была поставлена чашка с остатками вчерашней рыбы, прикрытая другой чашкой, трудилась наша пациентка. Вызволив рыбу из плена, ворона не спеша подкреплялась.
– Слушай, Кларисса, кончай себе аппетит портить, скоро все вместе завтракать будем, – предложил я трудолюбивой вороне. Она посмотрела на меня, склонив головку набок, и ничего не ответив, продолжила приятное занятие. Я понял так, что одно другому не помешает…
После завтрака к нам в гости пожаловали Наташа с Чубиком. Наташа принесла ведерко ароматной черники, которой в окрестностях было навалом, а Чубик подошел к Клариссе и они несколько секунд в упор смотрели друг на друга. Первым не выдержал мохнатый. Он отскочил и стал лаять, вернее тявкать. Ворона взлетела на дерево и стала с любопытством взирать на это мелкое наглое существо. Чубик подскочил к дереву, продолжая тявкать, и даже передними лапами стал его подпирать. И тут случилось неожиданное, заставившее всех присутствующих расхохотаться: Кларисса опустилась на самую нижнюю ветку и стала передразнивать Чубика:
– Тяф-тяф-тяф!
На мгновение щенок обомлел, а потом прямо залился негодующим лаем. Тогда ворона подлетела к самому его носу и еще раз сказала:
– Тяф!
Такого позора Чубик выдержать не смог – он как-то суетно заскулил, и даже тоненько стал повизгивать, непрерывно смотря на нас и как бы призывая на помощь. Не получив сочувствия, развернулся и под вороний смех: «Карр-карр-карр-карр!» – с позором ринулся в свою резиденцию. Но вороне и этого показалось мало. Она догнала щенка и клюнула его в филейную часть. Бедняга взвизгнул и ещё увеличил скорость. А пернатая, усевшись на дереве, стала с интересом наблюдать, как мы отнеслись к этому спектаклю…
Ближе к вечеру к нам снова пожаловали Чубик с Наташей. Наташа держала его на руках, но поскольку Кларисса (а это имя к ней прочно приклеилось), бросив свое приветственное «карр», улетела с глаз долой, Чубику была предоставлена свобода. Он что-то нашел под древесным корнем и усиленно работал передними лапами, когда в воздухе вдруг появилась вернувшаяся ворона и красиво спланировала туда, где находился труженик. Наташа бросилась спасать своего питомца, но в этом не было необходимости – Кларисса уже сидела на дереве, а перед Чубиком лежала прелестная мясная косточка. У нас таковой быть не могло, и где она её достала, так и осталось вороньей тайной. Но самое главное – мир был восстановлен, и Чубик смачно хрустел неожиданным подарком.
На следующее утро нас ждал маршрут, но на ночлег мы и наши соседи (Наташина семья) решили снова встать рядом – видно рассказы девочки на родителей произвели самое благоприятное впечатление. Само собой, тут же оказалась и Кларисса. Когда мы покончили с разгрузкой лодок, над нами стала кружиться неугомонная ворона и, отчаянно каркая, вдруг полетела к опушке леса. Сначала никто не обращал на неё внимания. Но так как она повторила свой маневр ещё два-три раза, а потом села на мое плечо и снова взлетела – мне стало интересно. Кларисса явно звала нас в лес.
– Серега, давай сходим, может там ещё кого-нибудь в чувство привести надо, – позвал я друга.
Ворона вела нас лесом метров 200, а потом стала нарезать небольшие круги около симпатичной полянки. Подойдя поближе, мы ахнули – по полянке недалеко от елей было «раскидано» десятка три упругих толстеньких боровичков. А неподалеку мы находили их ещё и ещё. С собой, кроме штормовок, у нас ничего не было, поэтому «слепив» из них импровизированные мешки и ссыпав туда клариссины подарки, мы с триумфом двинулись в лагерь. Представляете, с каким гордым видом мы с Сергеем, у которого на плече ещё и Кларисса сидела, появились на стоянке?! Восторгов и разговоров было!..
Так мы все вместе и путешествовали оставшиеся семь дней, наслаждаясь друг другом. А Чубик однажды даже лизнул Клариссу в «лицо», что, очевидно, для него являлось наивысшим проявлением приязни.
Расставание было для всех нелегким. К хорошему ведь привыкаешь быстро. Правда, Кларисса, наверное, сразу и не поняла, что наши пути должны разойтись, а вот Чубик всех нас обстоятельно облизал. Когда я спросил у Наташи, почему щенка назвали Чубиком – никакого же чуба у него нет, она сказала, что это из-за папы и из-за Чубайса. Чубик ведь тоже рыжий чуть-чуть.
– Ну и что, что рыжий, прибавила она – зато он такой хороший!..