Алексей ФИЛИМОНОВ 
Алексей ФИЛИМОНОВ
ВЕЧНОЙ ПРИРОДЫ ТАИНСТВЕННО СЛОВО
ПРОВОДНИК
В сцепленьях слов запутаться дано
Тому, кто сам расставил эти сети.
Но что, когда рождает глубина,
Точнее – Бог – поэзии соцветье?
Что, если я всего лишь проводник
Неясных звуков к зрячести и свету,
А там, внизу, далёкий мой двойник
Пытается осмыслить службу эту?..
БОГ-СОН…
Бог-сон, Бог-синева, Бог-стих,
Вот троица, которой, непокорный,
Молюсь, покуда ветер не затих,
Не затворились вечности покровы.
Лампада слов затеплена в душе,
И рокот грёз и запах дна морского
Перекипят в созданиях, уже
Предъявленных в логической основе.
Так в тигле бездны замирает стих,
Пред тем, как нитью золотой пролиться,
Не в бытие – кристаллом мер двойных,
Мерцая на странице – за страницей...
* * *
От Агряны* Арина Родионовна,
Род хранящая и Ариадны нить.
С берегов кисельных той прародины
В явь вошла повествовать и шить.
Пушкина благословила белого
От земной обманности отплыть
К островам, мерцающим пробелами,
Чтобы небеса освободить.
Гроб хрустальный
растопить глаголицей,
Лебедем к бессмертию воззвать.
Бесы разгулялись за околицей –
Не затварить им сей мир, не оболгать.
--------------------------------------------------------------
*Агряна – сверхновая звезда в созвездии Лебедя.
* * *
Учите внеязык,
Он вам поможет в бездне –
Так будущности крик
Освобождает песни
О воле тишины,
О пламени всезнанья.
За дерзость вы должны
Умерить покаянье
Преобразившим ночь,
Раскинувшую сети,
И бездну превозмочь
Глаголами бессмертья.
СТРОКА И КАМЕНЬ
Покажется, что над строкой
Уже работали веками,
А ты нашёл её такой, –
Как этот не гранёный камень,
В угрюмой сдавленности – сер,
Но неприкаянный булыжник
Прошествовал из дальних сфер
За пылью амальгамы книжной.
И концентрируя недуг,
Гранящий путь немого кварца,
Словами воскрешает дух
Алмаза, явленного в старце.
* * *
Я много оболочек скинул,
Когда переводил зазря, –
Так мне казалось, и отринул
Пракрит родного словаря.
Но слово медленно вращалось,
И одолев адоворот,
Само собою воскрешалось
Вне изумруднейших высот.
Когда я зрю стихи-подделки,
Пусть и удачен перевод,
Тщеславна бездна
скачет белкой
И скорлупу небес грызёт.
* * *
Привет, Париж! Бродяга старых крыш.
Здесь Ходасевич умирал в ладонях,
Где в облаках мансардами паришь,
Пролившись в сумрак именами боли.
Привет, мой друг! Волшебная рука
Да осенит, как прежде дуновенье,
Неясных строк извне, издалека,
Чтоб воплотить их
в синь стихотворенья.
БОРЕЯ
Корни слов – забытая грибница,
Нам неведом древний лабиринт,
Подо мхом душа переродится,
Постигая таинства глубин.
На опушке жаркие лисички
И маслята в паволоке снов
Вырастают в синем пограничье
Эха слов и сути голосов.
Лик совы под шляпой с украшеньем
У боровика в небытии,
Точат корни землю в утешенье,
Посвящая таинства свои
Грибнику, что на седом рассвете
Собирая жертвы в закрома,
Вдруг услышит в птичьих междометьях
Музыку, где вместе свет и тьма.
ЖЁЛТОЕ, ЗОЛОТОЕ
Жёлтые корабли
Переполняют сны.
Эллины ли вдали,
Чьи паруса ясны?
Эхо творит: «Я – сон!».
В золоте Петербург.
Сквозь синеву времён
Севером бредит юг.
Гиперборея спит –
Ангел в ночи летит.
Здесь обретут покой
Плывшие за строкой.
* * *
Хорей и дактиль
в гласах птичьих пений
И звонкий амфибрахий соловья –
Подстрочники земных стихотворений,
Где чище звук, пронзительнее «я»
Того, кто соснам дал смолу и корни
И право опрозрачивать стихи.
Лесной театр анапестом наполнен,
Чьи слушатели юны и тихи.
И белка просквозит на той опушке,
Где колоннады снов, зеркальный сон
Уже разбужен ямбами кукушки,
Вобравшими гекзаметр времён.
* * *
Три имени вдруг на устах:
Блок, Бах и Бог,
Так выдыхается впотьмах
На бездны вздох.
Стихи, и музыку, и сон
Воззвав сюда,
Они в объятиях времён
Не навсегда.
И оживут на полотне
Душа и звук
В немом кино, хрустальном сне
Касаясь рук,
Простёртым к явленным сюда
Извне – на миг.
Бог отдыхает от стыда,
Явивший лик.
ВРАТА ЯЗЫКА
А я пойду
Бродить на свете том,
Когда пойму,
Что Русь под языком.
И в янтаре
Роса как скарабей,
Ты на заре
Читай её и пей.
Дождём ли вдруг
Нанизаны слова?
Они твой друг,
И речь небес – листва.
Нам сны даны –
Мгновенная строка,
Для новизны
Глаголы-облака.
Взберись, взойди
На холмы, где язык
В твой груди
К безмолвию приник.
СЛОВА
Сталинский логос
И сталинский сокол
Встретились в небе
В паренье высоком.
Бог был полётом
Заворожён.
Быстрым пилотом
Глагол просквожён.
Вместе упали,
Вздымая молву –
Перерастая
В густую траву.
* * *
Я чувствую, когда мы под Невой
В подземке громыхаем на сабвее,
Внезапно гул сопутствует глухой
Стремящимся в потоке Водолея.
Такой же зов разносят провода,
Что тянутся от зябкого созвездья,
И тёмным светом плещется вода,
Кипящая в чистилище бессмертья.
И лики пеленает дикий стих
В ревущей под рекою электричке,
Исторгнутый губами уст иных
В мгновенной струй
и ямбов перекличке.
* * *
Это Слово к нам стучится –
Гул идёт из-под земли.
В Небе огненная птица
Поджигает корабли.
Стук да стук! – отбойным махом
Вышибает города.
И взмывают люди-птахи
Словно листья – в никуда.
Если слово – это семя,
То рассеяно окрест
Ледяное озаренье
От трущоб – до горних мест.
* * *
Книги в тёмных переплётах,
Позолота, запах снов.
Мыши бредят отчего-то
Буквами во тьме веков.
Воздух счастья невесомый,
Запредельный – меж страниц,
Скован рифмой образцовой
Из неведомых зарниц.
Ускользающее время!
Бездна света – впереди.
Книги – это поколенье,
Завещавшее: «Входи!».
* * *
Так же восходят стихи и глаголы,
Как зацветают деревья и травы,
Ветви вчера отрешённы и голы,
Ныне приветствуют зеленью плавной.
В пене серёжек берёзовых лужи,
Тонут зеркального неба соцветья,
Парк был безмолвен,
сквозящ и простужен,
Птичий хорал в нём звенит на рассвете.
Вечной природы таинственно слово,
Мир пробуждая и в нём растворяясь,
Ткёт мирозданья земную основу,
В синих кристаллах стиха преломляясь.
ИСТАЯВШАЯ
Кто серебрит стальные крыши,
Как не далёкая звезда?
Она ступает еле слышно,
Чуть задевая провода.
Они трепещут, словно струны,
И ангел с лирой, светлокрыл,
Торжественный и вечно юный,
Открыл симфонию светил.
И воздух внемлет светлой боли
Ушедшей от любви звезды,
И свет её блестит в ладонях,
Как озеро живой воды.
Фридрих Эйхенберг (Австрия)
ОДА К ВЕЧНОЙ ЖЕНСТВЕННОСТИ
Женщина, в мир сотворённая Словом,
Не опровергнутым, искренним, новым,
Ты совершенна – и телом, и духом –
Внемлю тебе зачарованным слухом.
Ты утверждаешь в сиянии фраз:
Вечная Женственность – жизни Алмаз!
Ты провожаешь нас в мир безвозмездно
От колыбели – до вздоха пред бездной,
Пищу готовишь, от жажды спасаешь,
Страхи отводишь, в беде воскрешаешь.
Ясно и подлинно сказано тут:
Вечная Женственность есть Изумруд.
Ты беззащитна пред миром порою,
Мы забываем тебя за игрою,
Истинность женского кажется мнимой,
Столь неподдельна, нежна и ранима,
И предаваема – о, страшный мир!
Вечная Женственность – это Сапфир.
Кто на земле носит лик херувима?
Мать, иль жена, иль подруга любима.
Ты обретаешь бессмертие с ними,
В женщине каждой – мерцанье богини,
В каждой скрывается дар и талант.
Вечная Женственность суть Бриллиант.
Кто не изведал любовного зелья
В страсти,
где вечности сладко мгновенье?
Отдых и сон – всё даровано грёзам
Невыразимым, в слиянье надзвёздном.
Негою ласк я пленён до глубин:
Вечная Женственность – алый Рубин.
Тайна какая скрывается в хрупком
Теле, в сознанье возвышенно-чутком?
Так отчего мы не в силах, мужчины,
Вам уподобиться, счастьем гонимы?
Женские души – источник святой,
Вечная Женственность – Рай золотой.
Женщине внемлю я, сердцем открытый,
Не отрицая души самобытной,
И постигаю, ничем не обидев,
В женщине каждой
всех женщин провидя.
Истину выскажет эта строка:
Вечная Женственность –
клад на века!
Перевод с немецкого
СТЁКЛА
Зима – стекольщик городской,
Вставляет в раму над рекой
Закат, и трубы, и мосты,
Чтоб это разглядела ты –
Мой Ангел, в чистое стекло,
Где небо дышит так легко.
* * *
В тумане светлом меж берёз
Весны дыханье.
Несу лампаду синих роз
Осенней ранью.
И купол неба высоко,
Но фрески манят.
И роспись влажная легко
Ознобом ранит.
Не нам ли кануть в витражи?
Вино из чаши
Приносят робкие стрижи
В ладони наши.
Парк «Александрино»
* * *
Мои к тебе стремятся сны,
Не отторгай их за безумье,
Они незримы и вольны
Красть неземное в полнолунье.
Они томимой чередой,
На грани, пёстрым караваном
Застынут, медленным дурманом
Втекая в разум сонный твой.
Не бойся – но благослови
Их на предчувствие любви,
В мистерии проникновенья
В алмаз небесного прозренья.
НЫРЯЛЬЩИКИ ЗЕМЛИ
Мне кажется, что мы плывём в земле,
Слезами умягчая наши души,
В камнях, степи, в болотах и в золе,
Ещё не растворяемые сушей.
Пока не вплыли в пепел пустоты,
И чернозём так ласков поневоле.
Цепляясь за осенние кусты,
Под небо выбираемся от боли.
Сжигая ворох листьев в зеркалах,
Дремотой обступивших и огнями.
Нырнём в песок – и хрустнет на зубах
Песчинка, что вставала между нами.
СЛЁЗЫ ФОРТУНЫ
Текут стихи из-под повязки –
Ты заслонилась от людей,
Чтоб не участвовать в развязке
Падений, взлётов и страстей.
Сосцы твои тоской томимы,
Но нет исхода в бытии –
Мир осязаемый и зримый
Отторгнет таинства твои.
Так провожай нас безучастней,
И юных слёз не проливай.
И колесо горит бесстрастней,
Пока летит в ночи трамвай.
В ВЕЧНОСТИ
О, besame mucho,
В сирени безбрежной
Укором не мучай,
Я сон самый нежный.
Я отблеск дороги
Пред мироточеньем.
Телесные боги
В моленье вечернем.
Пред синей вуалью
Томящейся дико, –
За вечною далью
Моя Эвридика.
ПОЭЗИЯ!!! Так радостно!