Владимир СТОГ. ВЁЛ РЕПОРТАЖ ВАДИМ СИНЯВСКИЙ. Очерк

 

Владимир  СТОГ

ВЁЛ  РЕПОРТАЖ  ВАДИМ  СИНЯВСКИЙ

 

Футбольным болельщиком я стал лет в семь-восемь с подачи моего отца. Когда вечером из нашего лампового приемника «Балтика» до нас долетали слова: «Внимание! Говорит Москва. Наш микрофон установлен на центральном стадионе «Динамо», мы разом бросали все свои занятия и садились поближе к радиоприемнику, откуда лился приятный бархатный, чуть с хрипотцой, голос, погружавший нас в удивительный спектакль с названием «Футбол». Голос принадлежал любимому радиокомментатору Вадиму Синявскому.

 

                                   Как всё начиналось

 

Вадим Святославович Синявский родился 10 августа 1906 года в городе Смоленске. Воспитывался мачехой, М.П. Третьяковой, племянницей известного мецената П.М. Третьякова. С детства Вадик полюбил спорт, вовсю гонял мяч во дворе со сверстниками, играл в шахматы с отцом, учился в музыкальной школе по классу фортепиано. Борьба между музыкой и спортом закончилась победой последнего. В конце 20-х годов он окончил институт физкультуры. Но любовь к музыке не прошла бесследно, и, обладая абсолютным слухом, в молодости Вадим работал тапёром в московских кинотеатрах. Здесь следует отметить, что в двадцатые годы фильмы демонстрировались без звукового сопровождения, то есть были немые. Поэтому в зале располагался человек, который осуществлял музыкальное сопровождение фильма, которое по содержанию, ритму и темпу исполнения соответствовало событиям, происходящим на экране. Такой музыкант назывался тапёром.

26 мая 1929 года 22-летнему выпускнику института Синявскому доверили провести первый спортивный радиорепортаж с футбольного матча сборных команд Москвы и Украины. Вместе с ним у микрофона находились трое футбольных судей: Александр Богданов, Иван Севастьянов и Виктор Зискинд. Для поддержания высокого темпа репортажа каждый говорил полторы-две минуты и уступал микрофон товарищу. Дебют прошёл успешно, и в том же году, 16 июля, Вадим Синявский был принят в штат радиокомитета на должность инструктора по физкультурному вещанию.

А ещё раньше, 2 января 1929 года, в стране начался цикл «Утренняя гимнастика» по радио. Первые радиоуроки вела Ольга Сергеевна Высоцкая, ставшая впоследствии знаменитым диктором радио, народной артисткой СССР. Вместе с ней такие уроки вёл и Вадим Синявский. В дальнейшем бессменным ведущим выпусков в течение почти 50 лет был Николай Леонидович Гордеев, голос которого был тогда неотделим от уроков утренней гимнастики по радио. Выпуски «Утренней гимнастики» были первыми программами по физической культуре в Советском Союзе.

Мало кто знает, что Вадим Синявский вырос в доме, где шахматные доски на обеденном столе были столь же привычными, как чайные чашки, – его отец являлся казначеем Московского шахматного общества, устраивал у себя на квартире настоящие турниры, и даже встречался за доской с Александром Алехиным.

Вадим одинаково прекрасно разбирался в футболе, баскетболе, теннисе, в лёгкой атлетике, гимнастике, шахматах. И доказал, что по радио можно интересно рассказать не только о футболе, но и о такой игре, как шахматы. Первый радиорепортаж из турнирного зала – тоже его идея. В 1933 году он рассказывал о матче гроссмейстера Сало Флора, приехавшего тогда в Москву, с Михаилом Ботвинником.

В том же 1933 в Москве на Садовом кольце проводилась легкоатлетическая эстафета на приз газеты «Вечерняя Москва». Комментировал эти события Вадим Синявский.

А в 1935 году он вёл первый зарубежный футбольный репортаж о матче СССР-Турция, в котором победили Советские спортсмены. Репортажи о состязаниях борцов и фехтовальщиков из Анкары, Измира и Стамбула вёл также Вадим Синявский.

 

                            Дебюты, метаморфозы и курьёзы 

 

В те далёкие времена, «теперь почти былинные», многое было впервые. И шишки набивались на ровном месте. Сам Вадим Святославович вспоминал: «В 1939 году я вёл репортаж со стадиона в Сокольниках, забравшись на высокую ель (комментаторской кабины на стадионе не было). Привязал микрофон к сучку. На другой уселся сам. В середине первого тайма сорвался с сучка. Микрофон остался наверху, на своём месте. Отряхнувшись, быстренько снова забрался на дерево, добрался до микрофона, и так как пауза явно затянулась, первое, что сообщил радиослушателям, было: «Дорогие друзья, не волнуйтесь, мы с вами, кажется, упали с дерева...».

Синявский вообще был очень предприимчив, никакая ситуация не могла застать его врасплох. В 1933 году для освещения традиционной легкоатлетической эстафеты на Садовом кольце им была разработана целая стратегия: техника не позволяла передвигаться вместе с бегунами. Тогда Синявский ставит рядом с собой телефон. Он видит старт и финиш соревнований, а его помощники размещаются вдоль трассы и по телефону сообщают о ходе борьбы. На основе их сообщений Синявский выстраивает сюжет гонки в прямом эфире. Очевидцы говорили, что репортаж получился захватывающий и связный, что, безусловно, говорит о недюжинном мастерстве его автора.

Чтобы лучше донести до слушателя ход спортивных состязаний, Синявский частенько выбирал «опасные» точки, с которых вёл свои репортажи. В 1938 году во время финального заплыва сильнейших советских пловцов-брассистов радиокомментатор устроился в плавках и докторском халате на десятиметровой вышке. Он решил взять интервью у Сергея Бойченко и Леонида Мешкова, известных в то время пловцов, сразу после финиша. Задумка была такая: прыгнуть с вышки и прямо к ним, с микрофоном. Но… Борьба у финиша была такой упорной, а Синявский так увлёкся, что свалился с вышки в своём докторском халате. Остряки говорили, что он пытался ещё изобразить в этом полёте «ласточку», и заинтригованные зрители больше аплодировали ему, нежели спортсменам.

Да, его было ничем не смутить. В послевоенной Москве болельщики долго смаковали такой курьёзный случай: во время матча на московском стадионе «Динамо» в 1949 году кто-то выпустил на поле кошку. Трибуны начали аплодировать, смеяться и свистеть. Матч остановили. О чём было говорить в эфир? Само собой, Вадим Святославович начал рассказывать, как блюстители порядка ловят кошку. Продолжался этот спектакль минут десять. Наконец Алексей Хомич, пришедший на помощь неловким ловцам, в невообразимом броске поймал перепуганного насмерть зверька. Но кошка была так возбуждена, так напугана, что, не поняв благих намерений лучшего вратаря страны, укусила его за палец. Теперь пришлось возиться уже с Хомичем…

Занятия музыкой в юности всё-таки оставили след, да ещё какой, и в его журналистской деятельности. Однажды он сидел на трибуне со своим другом, композитором Матвеем Блантером, с которым когда-то подрабатывал в одном оркестре. И Синявскому пришла в голову замечательная идея – создать для футболистов свой марш. Блантер загорелся и блестяще реализовал её. С тех пор, когда по радио шли позывные марша, все (даже не искушённые в футболе домохозяйки!) знали, что начинается радиотрансляция футбольного матча.

 

                                          В ревущие сороковые

 

С первых дней Великой Отечественной войны Вадим Синявский ушёл на фронт военным корреспондентом Всесоюзного радио. Его голос доносил вести о событиях на самых разных направлениях. Он вёл рассказ о незабываемом параде войск на Красной площади 7 ноября 1941 года, когда после парада бойцы уходили прямо на передовую. В 1942 году Синявский вёл репортаж о праздновании 25-й годовщины Великого Октября осаждённого Сталинграда, там же, уже в 1943 году, военный корреспондент Всесоюзного радио майор Синявский вёл передачу из фашистского бункера о капитуляции фельдмаршала Паулюса. Известен его репортаж из горящего танка под Курской дугой, он был свидетелем прорыва Ленинградской блокады, одним из первых журналистов ворвался в горевший Киев, участвовал в первых бомбёжках Берлина.

Его не забудут все, кто встречался с ним на фронтовых дорогах. Военные репортажи майора Синявского были страстными и волнующими.

По поводу празднования 25-й годовщины Октября в Сталинграде Вадим Святославович вспоминал: шестого ноября берлинское радио известило мир о новой грандиозной победе германского оружия: «Сталинград взят, и фюрер распорядился провести в поверженной твердыне парад немецких войск. А вечером я был приглашён на торжественное заседание Сталинградского горсовета. Закончилась торжественная часть, и меня пригласило командование: «Очень важно, чтобы о сегодняшнем собрании узнали и Москва и весь мир…». Когда включили приёмник, помню, как радостно забилось сердце при первых же словах: «Говорит Москва!..». Ко мне подходили генералы, поздравляли… В тот день, я, как говорит мой друг и коллега Коля Стор, «немножко много выпил». Кажется, имел на это право.

С тем же военным корреспондентом Николаем Павловичем Стором Синявский был очевидцем пленения фельдмаршала фон Паулюса и сумел записать на плёнку его допрос. Не было в мире радиостанции, которая не передала бы тот исторической важности репортаж.

 Вот что рассказал сам Синявский: «Зимой 1943-го мы со Стором были разбужены телефонным звонком. Поднял нас начальник штаба армии. И тут же поделился сенсационной новостью: генерал-фельдмаршал Паулюс готов сдаться. Единственное его условие – чтобы его взял в плен офицер чином не ниже генерала. И вот генерал, который должен был пленить Паулюса, разрешил нам поехать вместе с ним. Идём по узкой тропинке через разминированную площадь. Здесь полегло много наших ребят. Впереди – четверо автоматчиков, за ними – переводчик, генерал, я, Стор и ещё несколько бойцов. Мы прошли в ворота, где нас встретили вооружённые эсэсовцы и полковник – личный адъютант фельдмаршала. Он козырнул и повёл нас в подвал. Прошли метров 150 и попали в большую комнату, где было много офицеров из окружения фельдмаршала. Переводчик представил нам по всей форме Паулюса. Тот спросил, указывая на нас: «А это кто?». Узнав, что мы – корреспонденты Московского радио, попросил избавить его от нашего присутствия. Пришлось перейти в соседнюю комнату, где уже появились наши офицеры.

В помещении штаба, где должен был состояться первый допрос фельдмаршала, мы установили микрофон. Стор остался ждать допроса, а я помчался на узел связи, чтобы сообщить новость. Диктовал я информацию девушке-оператору, которая сидела за аппаратом Бодо. Она не сказала мне ни слова, но её большие широко открытые глаза лучше всего говорили о сенсационности материала. Минут через 15 после начала сеанса связи с Москвой нас перебили. Это было Совинформбюро. Они просили согласия немедленно передать нашу корреспонденцию за рубеж. Естественно, возражений не было, и я дал согласие за себя и за Николая Стора...».

В тот день обстоятельства сложились так, что Синявский и Стор стали единственными советскими корреспондентами, присутствовавшими при пленении Паулюса и его штаба. И именно они сообщили миру эту новость.

Не всё складывалось удачно в военной судьбе майора Синявского. В феврале 1942 года он оказался в центре боевых действий в Севастополе. Враг бросил на защитников города десятки самолётов, круглосуточно длился обстрел. Первого марта Синявский и звукооператор Натан Розенберг пробрались на курган к артиллеристам. «Говорит осаждённый Севастополь!» – это было всё, что успел произнести репортёр. Рядом разорвалась мина. Розенберг был убит, Синявский тяжело ранен: осколком поражен левый глаз. Потом началась борьба за спасение другого глаза, который был забит мельчайшей каменной крошкой. Окулисты московской клиники сделали всё возможное, чтобы спасти Синявскому зрение.

Ранение позволяло остаться в тылу, но благодаря мужеству и силе духа военный корреспондент Вадим Синявский вернулся в строй. Пройдёт два с половиной года, и в Москве состоится Парад Победы. Среди тех, кто вёл репортаж с Красной площади 24 июня 1945 года, был и Вадим Синявский.

 

                                   Триумф на родине футбола

 

После войны он снова вернулся к профессии спортивного комментатора. За долгую свою журналистскую жизнь Синявский попадал в самые неожиданные ситуации и невероятные переделки, но в любой ситуации его интереснейшие рассказы о событиях ли на футбольном поле, на ледовой дорожке или на шахматной доске всегда базировались на прекрасном знании материала, были насыщены точными, меткими определениями и характеристиками, перемежаясь импровизацией и юмором.

Когда в 1945 году было принято решение о турне московского «Динамо» в Англию, вопрос о комментаторе не стоял: было понятно – поедет Синявский. Так что он и автор первого репортажа с родины футбола. Вадим Святославович прекрасно осознавал, что даже если наши проиграют, впечатление у слушателей не должно соответствовать результату. Кстати, мало кому известно, что по возвращении Синявский был сразу же доставлен на Лубянку, где ему, очевидно, толково объяснили, что можно рассказывать о поездке, а что нельзя. Но что конкретно ему было сказано «особистами», он до конца своих дней так никому и не выдал.

Матч московского «Динамо» с английским «Арсеналом» в 1945 году ему пришлось комментировать в кромешном тумане (не надо забывать и о его подорванном войной зрении). Видел только силуэты футболистов, хотя стоял у самой кромки поля. Вот вроде бы метнулся за мячом Хомич. Взрыв аплодисментов. Но кому они предназначаются? Пропустил или взял? Синявский прячет микрофон за спину и во весь голос кричит бегавшему у кромки поля тренеру Якушину: «Михей, что там?». И еле различимое из-за рева трибун: «Хома взял!». Мы же все слышали, сидя у приемников (не спал весь Союз, прильнув к «тарелкам»!), совсем другое: «В каком-то немыслимом, неимоверно красивом акробатическом прыжке Алексей Хомич вытащил мяч из нижнего угла и спас наши ворота от верного гола. Стадион, да что стадион, вся Англия рукоплещет ему!». И неважно, из какого угла Хомич вытащил мяч, главное, что вытаскивал, да ещё как! А Синявский, сам почти ничего не видя, сумел передать нам всё напряжение первого матча, эмоциональный накал этого поединка в тумане. Конечно же, присутствовал вымысел, который в репортаже, как журналистском жанре, недопустим. Но кто, скажите, кинул бы в него камень – и тогда, и сейчас! Он не терялся в самых сложных ситуациях, был удивительно находчивым, смелым журналистом.

По окончании триумфального турне (две победы, две ничьи, разница мячей 19:9!) динамовский вратарь Алексей Хомич был признан лучшим футболистом. В народе он получил прозвище «тигр». Но не потому, что его так называли англичане, а потому что прозвище это было подхвачено болельщиками туманного Альбиона со слов Синявского. Это был триумф Советского футбола на родине футбола! И триумф спортивного комментатора Синявского, мастера футбольного репортажа!

Кстати, по поводу той поездки московского «Динамо» в Англию, существует такая байка, что на прощальном банкете предоставили слово главному герою футбольных баталий – Алексею Хомичу. Не привыкший к публичным выступлениям, очень волнуясь, Хомич так обратился к достопочтенному английскому обществу: «Уважаемые леди и Гамильтоны!», находясь, видимо, под впечатлением от популярного в то время кинофильма «Леди Гамильтон» со знаменитой Вивьен Ли в главной роли, чем снискал еще большую любовь окружающих…

 

                                    Может ты на свете лучше всех…

   

Спорт спортом, работа работой, но находилось время и для семьи. Вадим Святославович был женат на Ирине Павловне Кирилловой, они воспитывали двоих детей – Юрия и Марину, причём Марина была поздним и очень желанным ребёнком, она появилась на свет, когда отцу было уже 49 лет. Папа называл её «моя ресничка», и говорил, что она настоящая Синявская. Просил никогда не менять фамилию, тем более что фамилия такая красивая. Дети учились хорошо и оба закончили высшие учебные заведения: Юрий московский авиационный институт (у Ирины Павловны брат – лётчик-испытатель – погиб в 1958 году), а Марина закончила филологический факультет МГУ и стала работать литературным редактором в журнале. Кстати, по словам Марины, отец буквально зверел, когда при нём коверкали русский язык, который сам он знал почти идеально. Единственное, что не удалось родителям, – научить детей музыке. Вообще же, культуру детям прививали с детства, приобщая к литературе, к театру и, конечно же, к спорту.

Родители очень любили своих детей, но, тем не менее, временами были строги, а отец даже иногда брал в руки ремешок. По признанию Марины, наказывалась она за «хулиганство». Как-то однажды засиделись гости, а горячительное закончилось, и начали решать, кому бежать в магазин за добавкой. И в этой суете она подсунула им бутылку с водой. Вот восторга-то было! Но очень недолго, потому что за совершённое «преступление» последовало и незамедлительное наказание.

А какие были у них гости! Легендарный Михей – Михаил Якушин, тренер динамовцев, скульптор Виктор Цигаль, председатель Союза художников Николай Пономарев, актёры Виктор Байков – знаменитый пан Вотруба из «Кабачка 13 стульев», Евгений Весник, Анатолий Папанов. Они не просто сидели за столом, а разыгрывали друг друга, шутили, рассказывали интересные истории, травили байки. Ну разве можно было такому обществу в рюмку воду наливать?!

И в какой бы компании Синявский ни находился и где бы он ни находился, всегда происходило что-то неординарное, пусть даже напрямую с ним и не связанное. Он как бы притягивал всё интересное и необычное

И ещё он был мэтром во многом. На прощальном банкете в 1945 году в Англии, когда все расслабились, немного подогрелись, Вадим Святославович сел за пианино. Что же сыграть радушным хозяевам? Александра Вертинского англичане не знают, Петра Лещенко тоже. Решил исполнить «Катюшу» и «Стеньку Разина». И попал в точку, несколько раз просили повторить. Эти две вещи он играл 30 минут подряд, причём в совершенно разных ритмах – в ритме вальса, танго, фокстрота.

Вместе с тем, наряду с раскованностью, Вадим Синявский был иногда принципиален даже в мелочах. То, что было по происхождению и воспитанию заложено в него, он старался передать детям в силу возможности. Но времени всегда было мало: работа, работа и ещё раз работа. Поэтому Марина и Юрий, очень любившие театр, ходили туда с мамой. Однажды, дочь, прослышав, что в «Большом» дают новый спектакль, попросила: «Папа, папа, достань билеты в Большой театр!». Он на неё рявкнул – просто, тихо, не повышая голоса: «Я достать ничего не могу, я могу только купить!».

 

                                      В нашей жизни всякое бывает

 

В его комментаторской жизни наряду с многочисленными розами встречались и крепко жалившие шипы. Да, не обходилось и без проколов. Как-то его коллега, известный комментатор и одновременно «начальник всех комментаторов» Наум Дымарский вспоминал, как они работали вместе на двух матчах за мировое шахматное первенство. Это было в 1963 году, когда Тигран Петросян победил Михаила Ботвинника, и спустя три года, когда уже Петросян уступил корону Борису Спасскому, сдав, кстати, последнюю партию в свой день рождения: «Как-то Вадим Святославович диктовал из Театра эстрады, где проходил матч, отложенную позицию и ошибся: поставил слона не на ту клетку. Последствия оказались неожиданными: около тысячи писем с жалобой пришло не куда-нибудь, а в ЦК КПСС! Больно было смотреть, как Синявский переживал эту оплошность. Дело в том, что люди верили Синявскому безоговорочно, не допускалось и мысли, что он мог ошибиться. При жизни он приобрёл славу мэтра, и в печатных дискуссиях о комментировании имя его упоминалось в назидание.

Волновали его не доносы на Старую площадь, а собственная ошибка. Но кого же из нас, комментаторов, минуют подобные происшествия?!».

Зато никогда не ошибался и знал, с кем из спортсменов говорит, только буквально взглянув на собеседника. Баскетболистка Нина Ерёмина (сама в будущем спортивный комментатор) с удивлением вспоминала, что когда пришла на радио, то представлять ей Синявского не было необходимости (она его никогда не видела) – сразу узнала по голосу. А он так спокойненько ей говорит: «Здравствуйте, Ниночка!». Она была просто поражена, что Синявский в лицо знает спортсменов.

У него были достойные ученики: Николай Озеров, Котэ Махарадзе, Владимир Перетурин и другие, которые впоследствии стали известными на всю страну комментаторами, которые многому научились у Вадима Святославовича, однако, никогда не подражая ему, а впитывая в свою репортерскую кровь основы мастерства ведения репортажа и обязательно вставляя в него свою «изюминку».

29 августа 1950 года Вадим Синявский впервые выпустил Николая Озерова в эфир. В этот день играли матч на первенство страны по футболу ведущие команды ЦСКА и Динамо (Москва). Озеров провёл радиорепортаж о первом тайме.

В 1952 году Синявский и Озеров освещали по радио летние Олимпийские Игры из Хельсинки, а в 1956 году – из Мельбурна.

В 1954 году первый раз наши велосипедисты приняли участие в велогонке Мира. Радиоматериалы с места событий передавал Юрий Гальперин. Он же вместе с Вадимом Синявским представлял радио на зимней Олимпиаде 1956 года в Кортина – д’Ампеццо.

А вот к телевидению Синявский был достаточно равнодушен, хотя и здесь он, как всегда, был первый. Интересно, что уже в 1933 году режиссер Александр Разумный с помощью известного советского спортсмена Валентина Гранаткина попытался осуществить телевизионный репортаж о футбольном матче. Игра была снята на немую кинопленку, и Гранаткин комментировал её за кадром во время демонстрации фильма в эфир. При всей достоверности зрелища у передачи был существенный с точки зрения жанра изъян: репортаж шёл в эфир на следующий день после матча.
   А вот 29 июня 1949 года телезрители видели футбольный матч в то самое время, когда он проходил. Передача осуществлялась двумя камерами из временно оборудованного на стадионе «Динамо» трансляционного пункта. У микрофона был Вадим Святославович Синявский, за режиссёрским пультом – Иван Петрович Зарайцев.

Синявский провёл первый репортаж на телевидении и сразу сказал: «Мне скучно». Его можно было понять – у телевидения совсем другая специфика. Всё-таки у микрофона он творил, делал маленькие спектакли. Для него, интеллигента до мозга костей, работа с микрофоном всегда была поэзией.

Синявский принадлежал к той категории людей, которых принято называть настоящими русскими интеллигентами. История его семьи неразрывно связана с историей нашего государства, по крайней мере, трёх последних столетий. Ведь, как известно, интеллигентность на пустом месте не возникает (это давно бы пора понять нашим современным нуворишам!). Он пользовался колоссальным влиянием и колоссальным авторитетом среди спортсменов – всех без исключения. Потому что был с большой буквы популяризатором спорта. Как увлечённо он работал во время соревнований! Просто необыкновенно чувствовал спорт. Работал с такой любовью, с такой отдачей, с таким уважением к тем, кто его слушает. Репортажем он выжигал себя до дна души!..

 

                                                 Что-то вроде эпилога

 

Внимание, говорит Москва! Наш микрофон установлен… Этими словами не одно десятилетие начинались трансляции с футбольных арен. По популярности, особенно в послевоенные годы, Синявский был сравним со «звёздами» первой величины: Федотовым, Карцевым, Бобровым, Семичастным, Хомичем. Благодаря его репортажам тысячи людей стали неистовыми приверженцами футбола. Его всеми узнаваемого голоса ждали так же, как футбольных позывных, как ставшего традиционным футбольного марша.

Можно иметь репутацию футбольного виртуоза, но косноязычие лишит права сесть у микрофона. Можно обладать чистейшим красивым тенором, но если всё, что им произносится, не выходит за пределы куцей программки, изданной к матчу, то слушатель начнёт зевать. Можно отработать на все случаи жизни подходящие интонации и выражения и безошибочно ими манипулировать, но как только слушатель к ним привыкнет и начнёт, опережая комментатора, их повторять, тут конец мнимой значительности, значимости – тут обнажается холодное ремесло…».
   Вадим Синявский, по словам известного советского вратаря и журналиста-комментатора Владимира Маслаченко, не просто рассказывал, владея словом, но овладевал сердцем и душой слушателей.

Конечно, он знал себе цену, но при этом был очень демократичным. Был знаком и в «Лужниках» и на «Динамо» со всем обслуживающим персоналом, помнил имена всех билетёрш и милиционеров, и перед матчем ходил и со всеми здоровался за руку. Очень многим помогал, но никогда не афишировал этого. Было дело – отказался от новой квартиры, потому что кому-то из коллег жилье было нужнее…

К сожалению, почти не осталось записей с голосом Вадима Синявского. В 1970 году, после назначения С.Г. Лапина председателем Государственного Комитета СМ СССР по телевидению и радиовещанию, они были уничтожены, как не имеющие художественной ценности. Лапин, который откровенно не любил Синявского, как-то ревниво заметил: «Неправда, что Синявский причастен к футбольному маршу, это я попросил Блантера написать эту вещь...». Когда же спортивная редакция решила после смерти Синявского учредить приз его имени на ежегодной легкоатлетической эстафете «Вечерней Москвы», в которой он сам принимал участие, тот же Лапин долго сопротивлялся, прежде чем подписать нужную бумагу. Вадима Святославовича начали потихоньку отодвигать от любимой работы. Сначала перестали выпускать за границу, затем стали лишать ключевых матчей и турниров. Ссылались на то, что в огромных «Лужниках» он стал плохо видеть своим одним глазом.

Вообще, у многих остался неприятный осадок от того, как расставались с Вадимом Синявским. Последнее время он уже почти не работал, скромно приходил, сидел в уголочке, что-то писал. И когда видели, что Синявский грустен, не могли в это поверить. Многие же помнили его потрясающие, весёлые репортажи из Англии, которые вся страна с замиранием слушала из тех же чёрных тарелок, из которых совсем недавно голос того же Синявского рассказывал о событиях на фронте. Для них Синявский был идолом, а для молодых журналистов, которые приходили на Шаболовку, видели и слышали живьём известного комментатора, – это было как попадание в волшебный мир.

Последний раз он вышел в прямой эфир 2 мая 1971 года во время репортажа с Садового кольца о легкоатлетической эстафете на приз газеты «Вечерняя Москва».

Третьего июля 1972 года тяжёлая болезнь оборвала жизнь Вадима Синявского. Над его любимым московским стадионом «Динамо» 6 июля 1972 года повисла необычная для футбольных вечеров тишина. Болельщики стоя прощались с тем, чей интригующий десятки лет голос не оставлял равнодушным никого. Весь стадион минутой молчания почтил память Вадима Синявского, народного комментатора, Кавалера орденов Красной Звезды и Трудового Красного Знамени.

О нём не снимают фильмы и не пишут статьи. Книга Гарольда Сенкевича «Вадим Синявский – певец футбола» – приятное исключение. А ведь он был популярнее самых популярных политиков, ему могли завидовать члены Политбюро ЦК КПСС, если не выше. Но его именем не названы улицы и стадионы. Даже памятника на могиле Донского кладбища, где он похоронен, нет, хотя памятник усилиями Вячеслава Фетисова давно готов, да вот нет денег, чтобы его установить, и что-то не видно новых меценатов, новых Третьяковых, впрочем, как не видно и новых Синявских.

Но самый главный памятник он воздвиг себе при жизни, потому что на нём нашей памятью выгравированы слова: «Вёл репортаж Вадим Синявский…».