Александр МАРОЧКИН. НО СКАЗАЛИ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЕН К МЕДАЛИ… Стихи

 

Александр МАРОЧКИН

НО СКАЗАЛИ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЕН К МЕДАЛИ…

 

ПОВЕЗЛО

Повезло, на перевале

не вдохнул никто свинца.

Вроде мы и не в начале,

но не близко до конца.

 

На броне, как на жаровне,

солнце выплыло в зенит,

милосердно и любовно

кровь под кожей кипятит.

 

Каска, словно скороварка,

да ещё бронежилет,

нам почти уже не жарко,

только пота больше нет.

 

Ничего, мы не из хлипких,

не порвался бы металл,

мы ещё половим рыбки,

лишь бы дизель рокотал.

 

Лишь бы чёрный наш механик

не сорвался с колеи.

Не хотелось бы в Афгане

кости оставлять свои.

 

Нам и нервов и уменья,

хватит, сволочам назло.

Нам бы капельку везенья,

как до этого везло.

 

15 ФЕВРАЛЯ

Я сегодня – только о войне.

О любых возможных контингентах,

на любых возможных континентах

и в родной российской стороне.

 

Мы совсем не любим воевать,

но воюем часто и серьезно.

И Берлин, и Кандагар, и Грозный –

нам не приходилось выбирать.

 

Настоящий боевой азарт,

он в крови почище алкоголя,

если вместе мастерство и воля

отметелим целый миллиард.

 

Я сегодня – только о друзьях,

рядом с нами, вместо нас, погибших.

В камне, бронзе, вечности застывших

без укора в пристальных глазах.

 

Всё не зря, поверьте мне, не зря,

даже если суки предавали,

всё же за Отечество стояли,

жаль, не знали веры и царя.

 

ДО ЧЕГО

До чего же горы здесь красивы!

И ведут дороги к облакам.

Выстрелы, гранатные разрывы –

это люди умирают там.

 

До чего, зеленка, ты прекрасна!

До растяжки, пущенной в траве,

до руки, которая напрасно

зажимает рану в голове.

 

До чего же это небо сине!

До того как просвистит РС,

до того как винтовой машине

стингер полетит наперерез.

 

До чего боимся свиста пули?

До команды шепотом "Вперёд",

до того как мы перешагнули

через страх, как через реку, вброд.

 

До чего не разожмутся руки,

накрепко сжимая автомат?

До того, как разберутся внуки,

что это за звание – Солдат.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Но я же говорил, что пули

в меня совсем не попадут,

не плачьте, папа и мамуля,

братишка где? Уже зовут?

 

Громадный прокаленный дядька

и есть – ваш маленький сынок.

Ну что вы, не седая прядка,

на солнце выгорел клочок.

 

Ну да, курю, прости, так вышло,

ну да, и палец пожелтел.

Мам, не волнуйся, я не слишком,

Конечно, брошу, сам хотел.

 

А выпить, что ж, пожалуй можно,

нет, что ты, в армии не пьют.

Ну, если только очень тошно.

Наркомовские? – Не дают.

 

Загар? Конечно, отдыхали.

Да, очень много солнца там.

Читали, спали, загорали.

Как называется? Баграм.

 

А Костик как? Замерз по пьянке?

А Ленка? Замужем давно?

Нет, мам, не надо валерьянки.

Ну да, пожалуй, всё равно.

 

Давай-ка, батя, по пейсяшке,

пока мать хлеба принесет.

За Кольку, Вадика и Сашку.

А я без дырок, мне везет.

 

ВАЛЬС

Ваше короткое счастье

в сотню улыбок,

ваше громадное счастье

в несколько слов,

в несколько вздохов,

в несколько проб и ошибок,

в двадцать слезинок,

в десять волнующих снов.

 

Ваше короткое счастье

в платье в горошек

и в трехминутный,

немой, обжигающий вальс,

в горсточку брошенных птицам

беленьких крошек,

в меткую очередь,

в один полутонный фугас.

 

Ваше разбитое счастье

гонит ветрами,

режет дождями,

уносит бегущей водой,

и расцветает на вишне

пятью лепестками

и опадает привычно

на шарик земной.

 

Ваши невинные души,

вместе, я знаю,

знаю, что смерть коротка

и любви не указ,

наша планета для вас

будто мачеха злая,

но вспоминает о вас,

вспоминает о вас.

 

В ПОЛУСНЕ

Я рисую линии, закругляю,

будто гвозди толстые загибаю.

Обвожу все пропасти и обрывы

и друзья мои здоровы и живы.

 

Огибает карандашик засады

и до нас не долетают снаряды

потому, что прямо от горизонта

нарисован заколдованный зонтик.

 

Я художник, я надеюсь, от бога,

я веду нас неопасной дорогой,

я над минами кружочки рисую

и под ними мины рвутся впустую.

 

Возле каждой полудурочной пули,

чтобы нас с тобой они не проткнули,

я рисую своего попугая,

и склюет все пули юркая стая.

 

Бог смеется моей выдумке странной

и подводит к небольшому экрану.

На штабной нечеловеческой карте

человечки суетятся на старте.

 

Начинается дорога куда-то

в тех местах, где погибали ребята,

а куда – посмотреть мне не дали,

но сказали, что представлен к медали.