Пётр ЧАЛЫЙ. БУЧА, ПЕРЕУЛОК САДОВЫЙ… Воспоминания в письмах

 

Пётр ЧАЛЫЙ

БУЧА, ПЕРЕУЛОК САДОВЫЙ…

Воспоминания в письмах

 

На исходе 1980-х годов по газетным делам попал в райцентровский колхоз «Кантемировец». Записал в свой фирменный журналистский блокнот с золотым тиснением на обложке названия воронежской областной газеты «Коммуна» нужные для статьи фамилии, цифры и факты. Положил, было, его в карман, как пришлось открывать вновь. Мой собеседник, колхозный парторг Владимир Плужников, вдруг сказал, что вернулся с Донбасса, где жил и трудился раньше. Там видел выпущенную в Киеве книгу стихов Евгения Плужника. Владимир Иванович добавил: «А ведь родом поэт из нашей Кантемировки, и у нас его никто не знает. Хотя там его называют классиком украинской литературы».

Вернулся домой в Россошь, позвонил в Харьков доброй знакомой, актрисе Левченко. Светлана Анатольевна работала в Воронежской филармонии наездами. Создала «театр одного актёра» и часто с успехом выступала со спектаклями перед зрителями, как тогда говорили, в трудовых коллективах. Попросил её поискать в магазинах нужную мне книгу. Человек она надёжный. Вскоре позвонила из Лисок, это ближняя к нам железнодорожная узловая станция, куда она приехала на гастроли. «Книгу привезла, даже не одну – два экземпляра».

Мне везло. Гостиница у вокзала. Поблагодарил за покупки. И сразу же успел на уходящий попутный поезд. Нашёл свободное место у окна. Открыл плотный томик. В предисловии убедился, что поэт, действительно, наш земляк. А вот стихи так захватили меня, что я очнулся, когда громкоголосая проводница на весь вагон объявила: «Кому Россошь! Кому – роскошь!» Она знала, что говорила: люд сорвался с насиженных мест и повалил к выходу. С перрона уже до умопомрачения вкусно запахло яблоками, грушами, мёдом, подсолнечным маслом и доносились зазывные крики торговцев.

…С любовью составленный и изданный сборник показал и дал почитать друзьям-поэтам. Михаил Тимошечкин, Виктор Беликов в один голос заявили: надо переложить стихи с украинского языка на русский и издать их пусть даже небольшой книжечкой.

А дальше – нашлись ещё единомышленники. В Воронеже, оказывается, только что гостил у писателей Виктора Будакова и Евгения Новичихина составитель киевской книги Леонид Череватенко, тоже предложил им взяться за переводы. Оказывается, и в московских журналах появились стихи Плужника в переложении известных поэтов Юрия Кузнецова и Светланы Соложенкиной.

Материальную поддержку в выпуске книги пообещал тогдашний глава Кантемировской районной администрации Иван Алейник.

Так совпало: начальной осенью 1992 года в Воронеже вышел впервые на родине поэта сборничек «Ранняя осень». Когда я отправил бандероль в Киев, то оттуда почти сразу же получил ответный пакет весомей. То была книга прозы и драматургии Плужника «Змова у Киевi». Не в обиду будь сказано, в «незалежной» поскупились: картонный переплёт, серенькая газетная бумага. На титульном листе размашистая надпись – «Петровi Чалому, казаковi полку Острогозького, щиро i дружньо – Леонiд Череватенко, з Черкаського полку.

Киiв, Печерськ.

26.12.1992».

Так началось наше многолетнее знакомство с сердечно влюблённым в творчество Плужника – Леонидом Васильевичем. Правда, переписывались редко, словно приглядывались друг к другу. Когда в 2002 году вместе с сотоварищами удивили киевлян достойно оформленной многостраничной книгой «Родюча земля» Плужника, изданной в воронежском издательстве имени Е. А. Болховитинова, то наша переписка стала частой и по-настоящему тёплой. Плужник для обоих оказался выше спорных исторических и политических пристрастий.

 

Энциклопедическая справка

Плужник Евген (Евгений) Павлович (14 (26).12.1898, слобода Кантемировка Богучарского уезда – 31.1.1936, Соловецкий остров, Белое море), поэт, прозаик, драматург, киносценарист, переводчик (Украина). Из крестьянской семьи, занимавшейся и торговлей. Учился в сельской школе, в гимназиях Воронежа, Богучара, Бердянска. Выпускник Бобровской гимназии Воронежской губернии (1918), в которой писал стихи на русском языке для рукописного журнала «Призыв». Семья переехала в Полтавскую губернию, где Плужник работал сельским учителем. Учился в Киеве в зооветеринарном институте, а затем в музыкально-драматическом имени Н.В.Лысенко. Под псевдонимом Кантемирянин опубликовал первые стихи на украинском языке в журналах в 1923 году. Автор поэтических книг «Дні» (1926), «Рання осінь» (1927), «Рівновага» (1933, опубликована в 1966), романа «Недуга» (1928), пьес «Професор Сухораб», «У дворі на передмісті», «Змова у Киеві». Переводил на украинский язык Н.Гоголя, А.Чехова, М.Горького, М.Шолохова. Нeзаконно репрессирован (1934), умер в лагерном лазарете на Соловках.

Произведения Плужника переводили на русский язык литераторы Россоши Виктор Беликов, Михаил Тимошечкин, Пётр Чалый, воронежцы Виктор Будаков, Евгений Новичихин, москвичи Светлана Соложенкина и Юрий Кузнецов. При поддержке Россошанской фирмы «Молоко» и её генерального директора, депутата Воронежской областной Думы Василия Остроушко издана книга стихов и прозы Евгена Плужника «Родюча земля» (Воронеж, 2002). Представление однотомника прошло в Украинском Фонде культуры, Киев.

На традиционных фестивалях Слободской украинской культуры, которые проводятся редакцией и активом газеты «Россошь» с 2001 года, лучшие солисты награждаются призом имени Евгена Плужника.

 

* * *

«Київська область, Буча, переулок Садовый, 26… «Стара» моя адреса є чинною i там проживає моя мама: їй, щоправда, не 89, як Вашiй, а лише 85, втiм залишати її напризволяще я не можу…»

 

Сразу скажу: к маме Лидии Даниловне, в девичестве Иващенко, её единственный сын Леонид Васильевич относился трепетно и нежно. Вот строки из его письма от 2 апреля 2003 года.

«Дорогий Петре Дмитровичу!

Дякую i за теплого листа, i за газетнi публикації, – все це дуже важливе  i все це тiшить мене. А втiха дуже потрiбна.

Я нещодавно поховав маму. Померла вона при цiлковитiй свiдомостi,

на моїх руках: просто зупинилося серце. Я досi не можу отямитись: вона булла дуже близькою людиною, яка, можливо, едина мене розумила. Навiть без слiв… Бережiть, отже, матiр: поки вона дихає, Ви ще не сирота.

Не можу, вибачте, писати багато.

А збори i звiти не вiдмiняються. Але, якби Ви знали, як воно все нi до чого!..»

 

…Всматриваюсь в отполированные до блеска древние камни на мостовых Лавры – будто пытаюсь разглядеть: где тут ступала моя прабабушка. Сейчас в это трудно поверить, но ведь было в действительности. Не одну её, крестьянку-христианку с донских крутогоров, язык до Киева доводил. Пешком и за сотни вёрст! Путешествие в святые места на днепровские кручи, где крестилась в православие Русь, совершалось обычно раз в жизни и считалось богоугодным делом. В путь на моленье чаще шли женщины.

Не зов ли предков тянет сюда и нас, как перелётных птиц?

Киев чарует. Он весь в золоте куполов и осенней листвы. Ещё тысячу лет назад, напоминает экскурсовод, город уже был крупнейшим в Европе, ему уступали Париж, Лондон.

С тех давних времён несут вечное великолепие Софиевский собор, храмы первой на Руси Свято-Успенской Киево-Печерской лавры, Золотые ворота.

С той поры из вместившей весь мир монашеской кельи Нестора-летописца явлена нам история земли нашей и сделала нас народом, помнящим родство. Это знаменитые «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда русская земля стала есть». Главный герой «Повестей» киевский князь Владимир, изваянный в камне, сквозь года осеняет град крестом. С его горки открывается такой речной простор, что твоей кажется родившаяся в нашем Воронеже песенная строка:

Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч...

 

А внизу, на Подоле, воробьиной стаей облепили школяры памятник. Ребятня с прилежным старанием моет-чистит статую человека-легенды, поэта и философа. Сам бы Григорий Сковорода с улыбкой посмотрел на весело суетливую толкотню. Так ведь и было в стенах академии здесь же, рядом, где он учился вместе с Михайлом Ломоносовым. Через плечо у Григория переброшены торбы-сумки. Куда в дорогу собрался? Не к нам ли на Слобожанщину в «воронежские Афины» погостить-побеседовать о «смысле жизни» с острогожским полковником Степаном Тевяшовым...

 

 

Россошь, 30. 10. 2004

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый.

Я получил Ваше письмо с поэмой Евгения Павловича Плужника, а Вы, наверное, моё киевское – вокзальное.

Нам с Таней поездка в Украину теперь вспоминается – как хороший сон. И зря наговариваете на себя. Показать Плужниковский Киев, подарить встречи с Ольгой Наумовной Титаренко, жившей девчоночкой в одной коммунальной квартире с семьей Евгена Павловича, и Борисом Ильичом Олейником, поделиться хоть с экрана увиденным на родине Сергея Бондарчука – это щедрый, незабываемый подарок. Премного признателен Вам. Переживаю, благополучно ли для Ваших ног обошлись пешие прогулки по киевским крутогорам? Я же выкроил время, и с Таней прошли ещё раз плужниковскими тропками – «закрепил» в себе увиденное. А ещё сделал новые снимки, поскольку тогда уже было темновато, фотографировал на «авось». Жалею об одном: не настоял и не заснял Вас с Ольгой Наумовной. Даст Бог, ещё увидимся. Просто она меня обезоружила одной фразой: «Меня нужно было фотографировать лет пятнадцать назад», и – я отступился. Кланяйтесь ей, пожелайте доброго здоровья и хорошего настроения.

У меня теперь, видимо, постоянно будут возникать «плужниковские вопросы» к Вам. Не обессудьте. Надоем – скажете. Сообщайте, если станет известна фамилия матери Евгена Павловича. Я сразу попытаюсь восстановить воронежскую ветвь его родословной. В 1942 году в Праге В. Мияковский вроде бы выпустил книжечку о творчестве Плужника. Если это так, то она, конечно, Вам известна. Как бы мне её прочитать?

Кончился мой отпуск. В ноябре постараюсь переправить Вам воронежские книги «Родюча земля» Плужника для библиотек. Кстати, не подскажете ли, как из России можно дозвониться на Ваш домашний телефон. Все мои попытки набрать номер остаются безуспешными.

Так что – вспоминаем Вас и добрейшего, лучшего знатока тоже нашего земляка историка Николая Ивановича Костомарова, профессора Юрия Анатольевича Пинчука, остающегося верным студенческой дружбе Володю Черепкова, всех-всех. Смотрим на фотографии и мысленно вновь в Киеве на берегу Днепра. Доброго здоровья Вам и Вашим близким. Пишите. А пока слушаем новости о том, как в Украине проходят президентские выборы. Пусть будет спокойно и так – как Вам хочется.

Буча. 19.2.2005

…Нарешті: готуємо повного Плужника, це замовлення Гарвардського університету. Теж хочеться втиснути всі наявні публікації й матеріали. Дуже мало воронізьких – хоча б церкву показати, де його хрестили, де стояла їхня хата. Нещодавно прислали з Мюнхена фотографію, невідому: Женька в гімназичній формі сидить на огорожі. Поза сумнівом, це Кантемирівка. От і думаю: може, надіслати для першопублікації Чалому?..

На все добре!

Россошь. 8.4.2005

Навестил в очередной раз Кантемировку. Газетные дела совместил с «плужниковскими». Прямо с вокзала, пока землю прихватило морозцем, покорил вершину бугра с телевышкой. Оттуда, с высоты птичьего полёта, заснял посёлок. Не затенённый зеленью, он сейчас хорошо просматривается…

Россошь, 16. 05. 2005

 

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Признательны за поздравления и добрые пожелания с весенними праздниками.

Вам – добра, здоровья и удачи в делах!

Высылаю пока портрет сегодняшней Картемировки. В центре из старинных зданий сохранились – присмотритесь, вокзал и церковь. А за холмами – Украина.

Направляю и снимок Богучарской гимназии. В этом здании новоселье справили перед первой мировой войной. Может быть, обживал его и Женя Плужник. Дом выглядит неплохо. В нём сейчас размещается школа-интернат. В плужниковскую пору было в гимназии 52 комнаты и два зала – актовый и гимнастический. Директор, инспектор и надзиратель с семьями жили на первом этаже. Второй этаж занимали классы, учительская, библиотека, кабинет врача. На третьем – находилась музыкальная комната. А на крыше имелось небольшое помещение для наблюдения за звездным небом в телескоп. Существовал в гимназии даже небольшой симфонический оркестр. Одноклассник М.А. Шолохова Георгий Константинович Подтыкайло, учившийся с 1915 по 1918 годы, рассказывал, что «воспитанники носили светло-серую форму (за что их называли «мукомолами»), шинели с голубыми петлицами. На бляхах и кокардах – литеры Б.М.Г. (Богучарская мужская гимназия). Русский язык и литературу вели опытные и талантливые педагоги Григорий Иванович Карманов и Ольга Павловна Страхова. Гимназия отличалась строгостью нравов. За провинности учеников наказывали. За обучение приходилось платить 75 рублей золотом в год».

Из новостей. Сообща доконали-таки местную администрацию. Пять лет молотили. Выделили деньги на издание книги стихов М. Ф. Тимошечкина. Скоро, надеюсь, будете читать её и Вы.

Я в газетных делах текущих. Между ними удаётся продолжить рассказы о земляках на войне.

Привет и добрые пожелания от всей моей семьи. Ольге Наумовне поклон, если возможно, то сообщите её номер телефона.

Жду вестей от Володи Черепкова о судьбе книг Плужника. То ли они еще в Марковке, то ли уже в Киеве?

Пишите, жду.

Ваш Пётр Чалый.

 

Буча. 25.5.2005

…Дякую за листа i за дуже цiннi вiдомостi, а ще за фотографiї. Хочу теж похвалитися: одержав з Нью-Йорку десяток невидомих знiмкiв з архiву Галини Плужник, серед них чудеснi Євгенови: Женька-хлопчик, Женька-гiмназист и т.д. аж до 1934 року. I – це для Чалих – на заворотi читаю: «Кантемирiвка. Рiчка пiсля дощу (за садом братiв Курносових)». Чи, бува, ци брати-купцi не родичi Плужника по материнськiй лiнiї? Навiщо б вiн це зберiгав? Чи немае можливостi зазирнути в Кантемирiвськi архiви?

Надiслали менi ксерокопii деяких Галининих документiв, а головне – перша дія п”еси «Рiвновага» (1934) i чернетки-заготовки отiєi поеми, яку я видрукував 1994 року. Тексты абслоютно не разшифрованi, записанi олiвцами, все це розмазолася, позатиралося, далеко не все я розбираю. Але прецiкавi строфы! Дещо мае пряме вiдношення до Кантемирiвки: наприклад, «купецького побуту гуща», – вiдчуваете ставления? Дуже i дуже важливий здобуток!

Я переконую гарвардських меценатiв: треба видавати не один, а зразу два тома (включивши туда ще й переклади). Пока ще не пiддаются на мою агiтацiю. Але ж ми не зупинимось на цьом.

Книжки Ваши «Родюча земля» Плужника перебувають ще в Маркiвцi, але нам твердять: шанс е! Готуйтесь до презентацii у Фонди культурi!

 

Буча. 3.11.2005

…Дякую за листа і за фотографії: дуже воно придасться для майбутньої книжки. А що вона має стати подієвою, не сумніваюсь.

Можу похвалитися: з Нью-Йорка прислали нарешті Плужникові листи, написані в ув’язнені. Я добивався цього двадцять років. Позаяк тюремних віршів його ми ніколи не прочитаємо, адже їх одразу нищили, то маємо принаймні декілька сторінок, написаних на Соловках. І то, мабуть, фінальний акорд Його творчості.

 

Буча. 7.12.2005

…Дякую за «Коммуну» с Плужником, – надсилаю «Молодь України». Спасибі за бобровсько-богучарські фотографії: впечатляют.

На все добре! Хай здровиться і щастить!

 

Россошь, 06. 03. 2006

 

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Простыл, под утро сердце что-то напомнило о себе. Решил полечиться, из дому сегодня не выходить, отложил в сторону газетные заботы. Читал-читал. Вдруг захотелось поговорить с Вами. Наверное, письмо от Вас на подходе.

Хочу порадовать. Наконец-то удалось мне ознакомиться с архивным делом друга Плужника по Бобровской гимназии Н.Е. Алексеевского. Яснее увидел Николая Евгеньевича. Судьба трагическая. Образ совершенно иной, нежели его нарисовали писатели и журналисты. Кстати, его младший брат Евгений (1906 года рождения) в послевоенные годы работал в Киеве заместителем министра сельского хозяйства Украины и на иных ответственных постах. Но это тема иного разговора.

Яснее увиделась гимназическая среда, «буча кипучая», в которой жил наш Евгений Павлович. Не могу не процитировать отрывок из воспоминаний современницы той поры: «Николай Алексеевский вместе со своим одноклассником Евгением Плужниковым издавал рукописный журнал «Призыв» крайне реального направления. Помещал там статьи, освещающие современные события, общественную жизнь, вопросы учебной жизни гимназии и т.д. Плужников писал стихи. В настоящее время (1964 год) Плужникова уже нет в живых – у него и тогда были слабые лёгкие».

Есть снимок седьмого класса, сделанный 14 апреля 1917 года. В центре в белой рубахе Алексеевский. А вот Женьку нужно «узнать». Покажите фотографию Ольге Наумовне и кланяйтесь ей от меня.

В шестидесятые годы в селе Стаси, Диканьский район Полтавской области, жила Васильева Галина Васильевна. Она в юности в Боброве знала Плужника. Вдруг там родичи ещё хранят фотографии из бабушкиного сундучка?

Да, «аттестат зрелости» в Бобровской гимназии Плужник получил 15 февраля 1918 года. Предусмотрительный директор уплотнил учебную программу и пораньше выпустил ребят.

Так что – «Плужниковская папка» пополняется.

Мысленно навещаю Вас в Буче. Переноситься легко в уже знакомую обстановку. Жаль, что в октябре мало удалось поговорить. – «Не придумывай, Чалый. Скажи честно: захотелось снова орехов на меду отведать».

    Сознаюсь, захотелось.

Привет сороке-белобоке. О ней я рассказываю внучку Никитке, он уже любит сказки слушать.

Буча, 15.3.2006

…Ай да Чалый, ай да сукин сын! I де, скажiть, Вам пощастило вiдкопати оце диво? Пiсля Вашого вiдкриття можна твердити, що передiсторiю поета Плужника розгадано: є прiзвище вчителя, що надихав Євгена, є соратник по виданию рукописного журналу, нарештi перед нами «товаришi минулих лiт» – ну й типажi, скажу Вам! Можна все майбутнє країни прочитати за цими обличчями…

Россошь. 06.04.2006

 

Дорогой мой Леонид Васильевич, день добрый!

Спасибо за письмо. Схоже высказался и я, когда взял в руки фотографию: прекрасные лица, в каждом «прописан» св­ой характер нескрываемый, а что же им всем уже судьба при­готовила?!

Снимок сохранил и в ноябре 1964 года передал в архив Василий Петрович Никифоров. Проживал он в ту пору в Улья­новске, ул. Плехановская, 11. В письме сообщал, что с Колей Алексеевским учился с 1911 по 1918, со второго кл­асса гимназии. С шестого класса учитель словесности зачи­тывал сочинения Коли. Играли в драматическом кружке и стр­унном оркестре под управлением Кости Авдеева. К царизму относились с презрением, идеалом считали республику. После Октябрьской революции в гимназии избрали ученический совет, председателем – Алексеевского. У гимназистов начались кон­фликты с преподавателями. Директор разбирал их вместе с ученическим советом. Математика собрались уволить за то, что он хотел раздвинуть парты во время контрольной письме­нной работы. Дело доходило до срыва занятий. Николай защи­тил преподавателя.

По предложению директора восьмой выпускной класс заня­тия закончил 15 февраля 1918 года, 15-го вручили аттеста­ты зрелости, был выпускной вечер. Иногородние разъехались.

Молодежная ученическая организация называлась «Юнком».

Никифоров указывает только двух человек на снимке: Алексеевского в белой рубахе и Костю Авдеева – крайний слева, стоит, облокотясь на бревно.

Плужника «вычисляли» в сравнении с его детской фотографией (семейной, в саду). Евгений стоит за Алексеевским у стенки «в балдахине».

Отрывок о Плужнике, который я выслал ранее, взят из письма (27.09.1964) Смирновой Натальи Алексеевны, проживавшей в Серпухово-5, Московской области, Железнодорожный питомник. Она ещё пишет, что её отец, учитель, работал под началом Евгения Ивановича Алексеевского, инспектора народных училищ и директора учитель­ской семинарии. Николай окончил гимназию с золотой медалью.

Мама, Елизавета Александровна Алексеевская, проживавшая в Новосибирске, ул. Большевистская, дом 109, кв. 34, у сына Дмитрия, в 92 года (1.10. 1964) рассказывала: семья дворян­ская, дети – старший Николай, Дмитрий, Юрий, Мария, Евгений. Дочь Мария рано умерла.

Сама Е.А. училась в гимназии вместе с Н.К. Крупской. В Боброве работала библиотекарем Губземотдела. В семье тоже имелась хорошая библиотека, ею пользовались и друзья Нико­лая. Из Боброва в 1918 году переехали в Усмань (на дачу) Во­ронежской губернии. Отец Е.И.А. умер в 1919 году. Николай приезжал к ним только раз, на похороны отца. Вот и всё.

Из других документов.

После гимназии Николай вместе с Авдеевым (из дворянской семьи монархиста, все родные с белыми ушли на юг) собирают по сёлам книги для уездной библиотеки. В декабре 1918 Нико­лай – редактор «Известий Бобровского Совета РК депутатов». Член партии РСДРП (б) с июля 1918 года. У Боброва – линия фронта, во­юют с белыми и казаками. Алексеевского забирают в Воронеж в губернию, а Авдеев станет председателем Богучарского уездного ревкома. Алексеевского избирают членом губерноского исполкома, какое-то время им «рулил» Л.М. Каганович. 22.04. 1920-го Алексеевский назначается Председателем Губчека. И тут он понял, куда по­пал. Пишет в Губкомпарт одно за другим три заявления. «Ра­бота в ЧК не вполне соответствует моим наклонностям и спо­собностям». Молод, опыта нет, мал партийный стаж. «Прорабо­тав полтора месяца в Губчека, я окончательно убедился в сво­ем несоответствии на этой и вообще общественной работе в общегубернском масштабе... после тифа с нервным потрясе­нием...» «Поэтому я убедительно прошу освободить меня...» «Прошу откомандировать в Бобров».

Только 12.10. 1920 сдал дела Лотаузову. А в начале ноября его командируют на юг губернии на подавление восстания колесниковцев как заместителя председателя губисполкома в каче­стве Чрезвычайного Комиссара и уполномоченного губкомпарта и Губисполкома. С мятежниками в основном разделались. Но 12 декабря вызвали в Воронеж на пленум Губисполкома. Алек­сеевский вместе с губвоенкомом Ф.М. Мордовцевым и Костей Авде­евым из уездного Богучара отправились на ближайшую железно­дорожную станцию Кантемировку. Уже неподалеку от станции решили отдохнуть в селе Скнаровка. Тут их и окружили сва­лившиеся снегом на голову мятежники. Костя погиб. Мордовцева зарубил Иван Колесников. Алексеевский последний патрон оста­вил для себя и застрелился.

Все эти материалы хранятся сейчас в архиве УФСБ по Воро­нежской области. Есть личное дело «Алексеевский Николай Ев­геньевич». Фонд 3. № 451.

Вот пока, пожалуй, всё. Будем продолжать поиски.

 

* * *

Недавно был на весеннем разливе и впервые обратил внимание, что дикие гуси клином летят на Дон с берегов Днепра. Не потому ли тосковал Плужник, когда видел летящих на его родину птиц?

Доброго здоровья Вам и Вашим близким – и моим знакомым.

Кланяюсь Киеву. Жду, как всегда, ответа.

Пётр и все Чалые

 

Россошь. 21.05.2006

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Как всегда – рад письму Вашему. Раздел «Плужник в Боб­рове» пополнился еще одной вероятной знакомой гимназисткой Евгения Павловича. Это Катя Вереникина. Она стала разведчицей-чекистом, работала с Алексеевским, её засы­лали в штаб Колесникова. Есть фотоснимок молодых лет.

Что касается предположений Ольги Наумовны, то, чем бо­льше вглядываюсь в снимок, тем больше склоняюсь, вернее, соглашаюсь с ней. Плужник рядом с Алексеевским.

О найденном напишу. Но надо ещё побродить по Боброву. Постараюсь туда попасть в ближайшее время. Газетная теку­чка мордует. Кусок хлеба. И не только. Она же недавно св­ела меня с детьми Бондарчука. Снимались в фильме в наших краях, Фёдор рассказал, что оператор Сергей Астахов отснял с вертолёта «пролёты над донским весенним разливом в Вёшенской». Материал войдет в «Тихий Дон» отца. Идёт монтаж фильма. Складывается семь серий. Ответственность за картину сын взял на себя.

Россошь, 28.01. 2007

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

В пятницу, 26 января, ехал мимо домика Е.В. Карпова. В мыслях поклонился ему. А вокруг – не январь с крещенскими морозами, весенняя мартовская теплынь, плюс 10. Травка зеленеет, солнышко хоть и не блестит, а куры в ней радостно гребутся. Вечером же пришла сама красавица – зима. А на озимые хлеба, ой, как требуется снежное одеяло…

Возможно, что наши письма разминутся в дороге, если Ваше уже не исчезло из моего почтового ящика. Случается и такое. Надеюсь, что моё предыдущее с вкладкой из «Воронежской энциклопедии» не затерялось. По экземпляру книги взял Вам, Пинчуку и Карпову. Доставлю при случае. Пересылка очень накладна. А случай, надеюсь, явится по теплу.

(Я выслал ксерокопию страницы из «Энциклопедии» с «персоналией»:

Череватенко Леонид Васильевич (родился 31.10.1938, Днепропетровск УССР), украинский поэт, киносценарист, литературный критик, публицист. Член Национального Союза писателей Украины (1990), лауреат премий имени Е.П. Плужника (2001), Т.Г. Шевченко (2002), В.И. Даля (2004). Из семьи железнодорожника. Окончил филологический факультет Киевского университета, Высшие сценарные курсы в Москве. Работал на шахтах в Ровеньках Луганской области, в археологических экспедициях. Шесть лет возглавлял в Киеве писательскую организацию. Автор – сборников стихов, литературоведческих работ, сценариев художественных и документальних фильмов. Со студенческих лет занимался изучением творческого наследия Е.П. Плужника. Составил и подготовил к печати выпущенные в Киеве сборники призведений Плужника: «Поэзії» (1988), «Змова у Киеві» (1992). По инициативе и при участии Череватенко в Киеве на доме, где жил Плужник, установлена мемориальная доска. В поисках материалов о Е.П. Плужнике неоднократно бывал в Воронеже и области).

 

Кое-что удалось сделать по Плужнику, но родословная пока остаётся тайной, надеюсь всё же, что не за семью печатями.

В отпуске отдохнул от газетных дел. Правда, пришлось все-таки вести малоприятные нервные разговоры-споры с местным «головой». Спасаем от вырубки городской сосновый лес, который, кстати, в послевоенные годы на песках сажали и растили вместе с однокашниками поэты Алексей Прасолов и наш Михайло Шевченко.

Теперь вновь у наковальни. Занятие не всегда благодарное и желанное. Работа есть работа.

Скучаю. Хотелось бы встретиться в Вашей Буче. Побеседовать есть о чём. Поговорить, помолчать и ещё – говорить.

А пока – всё своим чередом.

Доброго здоровья, приветы сороке, облюбовавшей себе жильё в ветвях ели у Вашего дома. Жду.

Поклон Киеву и Днепру.

Буча. 21.2.2007

Дорогой Петре Дмитровичу!

Получил альманах «Слобожанская тетрадь». Спасибо. Моя первая реакция может быть лишь такой: прекрасно! И художественный уровень, и содержание, и направленность – это то, что очень нужно, особенно в наше смутное время, когда у державных кораблей стоят люди, от которых неведомо чего ждать завтра. Вероятно, нам остаётся своё дело делать. Как говорил поэт: я думаю, сейчас теряем узы не навсегда, а на краткий час. Мы ради этого и трудимся.

Экземпляр книги вручил народному поэту Украины Олейнику. Борис Ильич был восхищён. Ведь сам он родом с Полтавщины. Добрые вести с близкой ему Слобожанщины согрели душу. Он был очень болен, только выписался из больницы.

Poссошь. 27.02.2007

 

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Спасибо на добром слове. Получил сразу два январских письма, второе обогнало первое. Главное, дошли по назначению. Признателен, что «Воронежская историко-культурная энциклопедия» и первый выпуск альманаха «Слобожанская тетрадь» пришлись Вам по душе. Порадовали и Бориса Ильича Олейника.

Гоните свои хвори прочь!

Кстати, по словам Володи Черепкова, так оценил наши труды Александр Мороз: «Настоящая народная дипломатия. От сердца к сердцу!»

Будет и «Слобожанская тетрадь» ещё. Удастся издать – будут приятные книжные гостинцы.

В Киев хочется попасть. Если получится, то обговорим обо всём, что знаем теперь о Плужнике. Хорошо?..

 

Буча. 10.7.2008

…Дякую за листа і надіслані поезії (Черепков їх мені переслав). Поза сумнівом, Михаїл Тимошечкін – велика людина, перед якою треба стояти навитяжку, як перед маршалом (чого ніхто в Россоші, ясна річ, не робить). Блискучий поет! А про війну повідав таке, на що инші поети не наважились: духу не вистачало.

Когда потребуется справка,

Я дать её всегда готов:

Был отделённым – Бородавка

И слева по цепи – Петров.

Я вспоминаю, как во сне,

Как хлопцы на ходу курили

Одну закрутку на войне,

Пока ещё живыми были.

Ещё их немцы не побили

И в плен не взяли в западне...

Я некурящим был в цепи.

Неловко вылез из траншеи,

Втянул мальчишескую шею

И стал фигуркою в степи...

Мы шли повзводно и поротно

На пулемёты белым днём.

И залегали безрасчётно

Перед убийственным огнём.

О нет, я правды не нарушу

И не скажу наоборот –

Мне до сих пор пронзает душу:

«Вперёд! Тимошечкин, вперёд!»

 

* * *

Вам довдки якоi треба?

Я завжди видати готов:

Був комвiддiлення – Загреба,

А злiва у строю – Петров.

Пригадую, немов у снi,

Як хлопцi на ходу палили

Один «бичок» на батальон,

Поки ще дихали й ходили,

Ще нiмцi ix не перебили,

Не захопили у полон...

Я некурящий був солдат, –

3 траншеi вайлувато вилiз

I легковажно зразу вирiс

Орiентиром для гармат.

Повзводно бiгли ми й поротно

На кулемети вдень тюпцем

I падали безповоротно

Пiд нiщивним страшним вогнем.

Присяги й правди не порушу,

Лежу я поля посеред

Ще й досi – й досi ярить душу:

«Вперед! Тимошечкiн, вперед!»

 

* * *

А нам орденов не давали,

Знать, не за что было давать.

Мы просто в окопах лежали,

В каких нам велели лежать.

Мы просто не ели, не спали

И мёрзли всю ночь напролёт,

А утром над полем вставали

И шли по команде вперёд.

И, жуткому посвисту внемля,

В комочек сжав тело своё,

Царапали пальцами землю,

Чтоб голову втиснуть в неё...

 

* * *

А нам орденiв не давали, –

За що нас було вiдзначать?

Ми тiльки в окопах лежали,

В яких наказали конать.

Ми просто не iли: не спали,

На лiд замерзали вночi,

А вранцi над степом вставали,

В атаку брели крикучи.

Хоч вило й свicтiло над нами,

Рятуючи тiло в бою,

Я в землю вгризався зубами,

 Щоб душу сховати свою.

 

Буча. 3.10.2007

…Сьогоднi сталася (принаймнi для мене) подiя знаменна: вiдбулося перепохования Євгена Плужника. Звисно, умовне, бо вiдшукати його тiло – навiть з биркою на нозi, навряд чи можливо. Територiю соловецького кладовища перекопали i забудували ще до вiйни. …Отже, я набрав у пакет чорнющої, як людське горе, соловецької землi, а ще попроcив священника, щоб вiн освятив цю землi. Вже тут, у Киевi, на Байковому кладовищи, той самий панотець запечатав привезене в могилу Марiї Юркової, двоюрiдної сестри Плужникової дружини Галини (якщо пам”ятаете, Марiї Юркової було присвячено поему «Галiлей»). Зiбралось люду небагато, але вcи – зацiкавленi особи. Домовились, до речi, поставити на могилi козцький хрест, а для цього в пресi оголосити збiр коштiв на пa“мятник. Сподiваюсь, доведемо справу до бажаного результату.

Россошь. 21.10.2007

…Вечная Ему память!

 

Россошь. 27.11.2008

…Пересылаю архивную справку из Государственного архива Ростовской области. Речь в ней о брате Евгения.

«Уважаемый Пётр Дмитриевич!

В фонде Таганрогского среднего технического 8-классного училища и ремесленной школы при нём (Ф. 593, 408 дел за 1899-1920 гг.), в списках учащихся, экзаменационных ведомостях за 1903-1911 годы, упоминается Василий (Василий Павлович) Плужников.

Так, он значится в «Общем списке учеников 3-его класса, подвергавшихся переводным испытаниям в 1906 году». Переведён в 4-ый класс с отличными и хорошими оценками…

В одном из списков о Василии Плужникове сообщаются следующие сведения:

Время рождения             28 февраля 1892 г.

Сословие                    крестьянин.

Время поступления и класс   22 авг. (1903 г.). 1 класс.

Время окончания курса       4 июня 1911 г.

…Другими дополнительными сведениями о В.П. Плужникове Госархив Ростовской области не располагает.

Иван Павлович Плужников в списках учащихся Таганрогского среднего технического училища не упоминается…

 

Директор госархива Н.А. Чумакова.

 

Россошь 14. 02.2009

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Поездку в Киев и к Вам теперь вспоминаю – как хороший сон. Субботний отъезд мой оказался спокойным, без сутолоки. Взял билет на Луганск. На экскурсионном автобусе объехал Киев. Встретился с Юрием Анатольевичем Пинчуком, спокойно с ним побеседовали. Снег пошёл, зимой повеяло. А на Полтавщине пути-дороги замело. В Донбассе то ли в осень, то ли в весну вернулся – голо, лужи, дождик. Вновь снежная равнина открылась за Беловодском. Незримо помахали мне ручкой операторы мобильной связи – перед пограничным постом сняли со счёта все денежки. Служба, видимо, у них такая.

Вечером уже рассказывал моей Нине Павловне, что немножко недовылечил Леонида Васильевича. Надеюсь, хвори отступились от Вас.

У нас же зима тоже сиротская. Дожди посреди зимы.

О литературном Плужниковском вечере рассказал читателям моей «Коммуны». Давал больше снимков, но поскупились поставить. В «Поле слободском» обнародую. А почта принесла январский номер газеты «Российский писатель». Там обнаружил свой материал о Плужниковских чтениях в Кантемировке. Ксерокопии для Вашего архива высылаю.

В «Подъёме» напечатали очерки Михаила Фёдоровича Тимошечкина о войне «Россошанская операция» и мой о «днях» Станкевича – «В Удеревке листопад». Одну фразу процитирую: «Добрым словом вспоминали Николая Станкевича, именитых земляков из ближней округи – художника Ивана Крамского, историка Николая Костомарова, литератора Александра Никитенко, поэта Евгена Плужника. Нам есть, кем гордиться».

Таня привезла из Воронежа два увесистых кирпича. «Воронежская энциклопедия». Издание великолепное – как по содержанию, так и по оформлению. Есть «персоналии» Костомарова, Плужника…

Таковы наши «новости культуры».

Обнимаю.

 

Россошь. 6.04.2009

…Богучарскую энциклопедию постараюсь раздобыть.

О вступлении немцев в Кантемировку я Вам писал «телефонной почтой». 5 мая 1918 года немецкие части кавалерийской бригады фон дер Гольца захватили Кантемировку. Гарнизон в 500 человек располагался здесь до середины июля 1918, по другим сведениям – до середины января 1919 года. Отбирали у населения продукты, зерно, лошадей. Жгли подворья непокорных, казнили.

Записи песен Слобожанщины у меня есть. Получится у Вас со съёмками фильма о Плужнике и Вы приедете к нам, то вживую сможем записать песни хоть в моём селе, хоть в Ольховатском районе.

Вроде на все Ваши «запитания» ответил.

Буча. 14.4.2009

…Дякую за чудового листа i своею чергою зичу плiдної працi! Поспiшаю похвалитися. …я просиджую в читальному залi, гортаю слiдчi (розсекреченi) справи, а це, скажу Вам, непросте випробувания… Але i з опрацьованих томiв я вже добув чимало несподiваних фактiв. Зокрема несподiванi бiографiчнi данi.

Скажiмо, вiдповiдаючи на запитания слiдчого Мойше Хаєта, Плужник розповiв, що з Воронiзькоi гiмназiї його виперли «за участь у нелегальных гуртках», – Воронiж, отже, був революцiйным центром? I 12-13-лiтнi пiдлiтки вже ставалы полiтичними злочинцями? Щось не вiриться. Дали: жодных зiзнань про Ростовську гiмназiю, – навпаки, фiгурує гiмназiя Бердяньска. З якой нашего героя вигнали «за неуспiшнiсть». Але з Бобровом усе горзд, цю гiмназiю Євген «закiнчив передчасно» (чим пiдтвердив показания Петра Чалого)…

Россошь. 4.05.2009

Дорогой мой Леонид Васильевич!

Получил сведения о старшей сестре Плужника из Вологды. Над ними надо морочить голову вместе.

«В архивном фонде Вологодского государственного ветеринарного института в личном листке по учёту кадров Скороходько Анны Павловны от 13 февраля 1933 года указано:

дата рождения – февраль 1885 г.;

место рождения – слобода Кантемировка Чернозёмного Центрального округа;

социальное происхождение – дочь крестьянина;

основное занятие родителей – приказчик – мелкий торговец;

основная профессия – медицинский врач;

сколько лет работал по этой профессии – 21;

образование – высшее;

знание иностранных языков – немецкий, украинский.

Скороходько Анна Павловна окончила медицинский факультет Харьковского университета в 1912 году, получила специальность – врач по санитарии и гигиене.

С осени 1904 г. по 1905 г. Скороходько А.П. работала в селе Масловка Бобровского уезда Воронежской губернии учительницей, с марта 1913 г. по март 1914 г. – в селе Орловец Черкасского уезда Киевской губернии врачом земского участка, с сентября 1914 г. по июнь 1916 г. в м. Решетиловка Полтавского уезда участковым земским врачом и заведующим госпиталя, с сентября 1916 г. по июль 1917 г. – в госпиталях № 2, 6, 12 Всероссийского земского союза в Киеве младшим ординатором, с лета 1917 г. по лето 1919 г. в Красной Армии, с июня 1919 г. по 1930 г. – в Киеве школьным врачом, ассистентом по школьной гигиене, школьно-санитарным врачом, ассистентом при кафедре общей гигиены, на курсах для усовершенствования врачей, с 1931 г. по июнь 1932 г. – в Москве ассистентом в центральном институте санитарии и гигиены, с сентября 1932 г. по декабрь 1932 г. – в г. Вологде ассистентом с оплатой по доцентской ставке при кафедре зоогигиены в молочно-хозяйственном институте, с 1933 г. – доцентом с почасовой оплатой в ветеринарном институте.

Скороходько Анна Павловна имела две научно-экспериментальные работы, сделанные при Киевском медицинском институте:

1. «Воздухопроницаемость строительного кирпича».

2. «Влияние на естественную вентиляцию различной отделки стен (обои, клеевая краска, жидкое стекло)». Эту работу сдала в 1932 г. в журнал «Профилактическая медицина».

Других сведений не имеется.

 

Директор архива Т.А. Кулакова»...

 

Россошь, 15.06.09

День добрый, дорогой Леонид Васильевич!

Часом, чуть не пропечатал – Леонид Ильич!

Дякую за письмо. Сразу не отвечал, были на то причины.

Первая. Изучил я хранящееся в Петрозаводске «Личное дело заключённого Плужника Евгена Павловича», в котором прочитывается печальная глава в жизни поэта-земляка. «Дело» в обычной папке желтоватого картона. Десятка три документов. По ним так протекали последние месяцы его жизни. Привезли эшелоном в Белбалтлаг НКВД на станцию Медвежья гора Кировской железной дороги – 28 марта 1935 года. На Соловки, в лагерь, он попал 15 июня 1935 года. На вопросы учётно-статистической карточки отвечал так: «Плужник Евгений Павлович. 1898 года рождения, слобода Кантемировка ЦЧО. Сын торговца. Служащий. Украинец. Подданство СССР. Беспартийный. Образование высшее неоконченное, театральный институт. Специальность – писатель. Кроме родного, владеет и пишет на русском языке. В старой, белой, красной армиях не служил. В следственных органах, судебных, ГПУ и дознания не служил. Арестован НКВД города Киев 5.12.34 года. В прошлом судимости нет. В лагере первый раз. Семейное положение – женат, жена – Галина Автономовна Коваленко, проживал в г. Киев, Михайловский переулок, дом 36, кв. 42. Работал до ареста в издательстве «Час» секретарём с 1929 по 1930. Особые приметы: рост выше среднего. Телосложение плотное, волосы тёмно-русые, глаза карие, нос прямой. Из прочих примет – родинка над левой ключицей».

23 июля он оказался на острове Анзер. Есть записка охранника. Он предлагает «изолировать Плужника от Вражливого-Штанько Василия Яковлевича, 1903, уроженца УССР, сына кулака, с высшим образованием, литератора, беспартийного. А также от Эпика Григория Даниловича, бывшего участника петлюровской банды, исключённого из КПбУ за национализм». Как утверждают: «С острова Анзер никто не возвращался». Но Плужника 4 октября вернули на главный остров архипелага в Соловецкий Кремль. В лазарет.

Везде на него в формулярах заполняли биографические сведения. Он только подписывался полным именем, четко, не росписью – «Плужник Евген Павлович». Ответы схожие: сын торговца, писатель-поэт. Он – автор книг стихотворных «Дни», «Ранняя осень», «Равновесие», романа «Недуг» и нескольких драматических произведений, киносценариев. Имел неоконченное высшее театральное образование, работал секретарём издательства «Время» (1928-29), «Час», Киев.

Есть карточки с «Рабочими сведениями». Вот одна из них. «Трудколония Анзер. Личное дело П-18165. Категория трудоспособности 3. Отделение 8. Специальность – писатель. Постановлением ПВТК Отделения установлена пониженная норма выработки».

На Анзере – «с/х рабочий».

В сентябре, к примеру, проработал сельскохозяйственным рабочим, вёл уход за служебными помещениями, был сторожем. Итого – проработал 18 дней, отдыхал 3 дня, болел 9 дней.

Отмечался диагноз болезней. «Туберкулёз лёгких и гортани. Инвалид, не может работать».

Есть «Акт» о кончине.

«Составлен 1935 года января 31 дня. Отдел. ББЛАГ 1 пункт Кремль. Мы, нижеподписавшиеся заведующий лазаретом – на пункте Кремль врач Титов Л.Т., палатный ординатор Тюрк Г.А. и дежурный по палате Гарбуз составили настоящий акт в том, что сего числа января месяца 1936 года в 12 часов и 15 минут умер находившийся на излечении в упомянутом уже лазарете заключённый Плужник Евгений Павлович, поступивший на излечение 4 октября 1935 года.

Заключенный Плужник имел 37 лет от роду, женат. Прибыл в ББЛАГ 15 июня 1935 года, как осуждённый В/с В.к. Верхсуда СССР по 54 8-11 ст. УК 10 лет.

Место рождения – слобода Кантемировка Ц.Ч. О.

Семья его находится – Киев Михайловский пер. 36, к 42.

При наружном осмотре трупа умершего найдены следующие приметы:

Рост в/среднего, цвет глаз карий, цвет волос на голове тёмно-русый.

Смерть последовала от туберкулёза лёгких.

Бывшие при Плужнике вещи, при поступлении в лазарет взяты на хранение в кладовую по квитанции № 711 (или 791) от 4.10.1935 г.

Настоящий акт составлен в 3 экз.

Три подписи...»

В деле сохранена телеграмма жены. Ей, видимо, отправили один экземпляр «акта». Ещё один, как следует из приложенной записки, отправлен в Тулу, кому – не указано. Я могу лишь предположить – Ивану Павловичу Плужнику.

Фотографии Плужника в деле нет. Есть только отпечаток большого пальца правой руки.

Добыл я имеющиеся сведения в Вологодском архиве. Высылаю. Надежда на архивы теперь Харьковского университета. Опять же можно предполагать – мать Плужника из Бобровского уезда. Село Масловка возникло в конце 1760-х годов. Населено крестьянами украинского происхождения. Слобода с 1781 года, церковь там прекрасная, её недавно реставрировали. Владельцы – помещики А.М. Маслов, И.А. Звегинцев. В 1905 году – 329 дворов, 2060 жителей. Сейчас – горсточка домов. Главное – село не было оккупировано фашистами. Вот бы сохранились в Боброве или в Лисках (сейчас Масловка входит в Лискинский район) церковные книги с записью о браке Плужника Павла Васильевича. Помечтаем... В ЗАГсы этих районов я уже сделал запросы. Об истории слободы Масловка у меня немало материалов, даже есть снимки Свято-Никольского храма в старину и сейчас.

Заморочил Вам голову, як казала моя мама: «забыв паморокы».

Что ещё?

Так-то так. Услышав эти слова, внучок Никитка обязательно добавит: «А с хаты як?». Усвоил мою байку. Дед когда-то плел из лозы ясла-кормушку в хате. Проложит ряд с присловьем «Так-то так». Баба рядом к нему с вопросом «А с хаты як?» Дед не замечает. А когда не смог в дверной проём вытащить-вынести те ясла в коровью кошару, то у него виноватой, конечно, оказалась жена...

За сим – заканчиваю.

Россошь. 11.08.2010

День добрый, дорогой мой Леонид Васильевич!

Спасибо за письмо.

Живу тем, о чём Вы пишете: працюю в поте лица. Третья «Сло-божанская тетрадь» в типографии уже на кальке. Ищу деньги. Будут – в тот же час отдаю в кассу, альманах пойдёт в печать. Посвящён он, как я уже говорил, поэту Алексею Прасолову. Во вступительном слове цитируется и Ваша телеграмма. Схожую передал и Володя Черепков, я их объединил в одну. На будущее хотелось бы получить Ваше о Прасолове: переводы его стихов на украинский, стихи или размышления о его творчестве. Верстаем и книгу о земляках на войне. Пишем, складываем «Россошанскую энциклопедию».

Лето посвятил родным. Больше жили в селе – в моей старенькой хате окнами в сад. Докладываю: в пять лет Никитка поплыл стараниями деда. Хоть и засуха, но на обеденном столе и в стеклотаре огурцы и помидоры, арбузы и дыни, кукуруза и прочее. В подвале картошка. Так что – будьмо!

О спеке и посухе. Одни считают это кознями американцев, которые запускают оружие для климатических войн. Всерьёз же: засухи в наших краях не редкость. В двадцатом веке – 1901, 1911, 1924, 1927, 1931, 1933,  1938, 1946, 1963, 1972, 1975, 1981, 1984, 1995. В чём особенности нынешней, 2010 года? В чём-то ослабляли её системы лесополос, дубравы и пруды со своим микроклиматом. В советское время была неплохой, работала в каждом хозяйстве система орошения с поливными «волжанками», «фрегатами». Кстати, землякам в строительстве систем орошения хорошо помог приятель Плужника – младший брат Николая Алекееевского – Евгений, министр мелиорации СССР. Разграбили и сдали всё в «цветмет – чермет», купили легковухи-иномарки. Потому остаёмся без семенного и фуражного зерна, без силосной и зерновой кукурузы. А огненные смерчи есть результат той же разрушительной работы противопожарной охраны в сельском и лесном хозяйстве. Сократили лесничества и лесников, пожарные депо и пожарных, даже метеостанции, существовавшие с дореволюционных лет.

Наплевали на советы и труды классика агрономической науки Василия Докучаева. «Все эти враги сельского хозяйства: ветры, бури, засухи, суховеи – страшны лишь только потому, что мы не умеем владеть ими. Они – не зло; их только надо изучить, научиться управлять ими и тогда они будут работать нам на пользу».

В думках – возвращение к Плужнику. Надо дополнять новыми материалами «Дни ранней осени».

В сборник «Русскиe провинциальные усадьбы» отдали с Таней очерк «Юрасовка. На родине Костомарова». Пришёл седьмой номер «Подъёма» с её «Белым клобуком» о земляке – главе Подольской, Херсонской, Холмско-Варшавской епархий, митрополите Московском и Коломенском Леонтии.

Никитка мечтает о том, когда Светланка начнёт ходить. «Уедем жить в село. В старую, но очень хорошую хату. И дед нас будет водить на ставок купаться».

Вот такие у нас дела.

Все мои «чалята» и я желаем Вам перебороть хвори. Сил и терпения. Ангела хранителя.

Кланяйтесь Киеву и Днепру.

Обнимаю.

 

 

Буча. 18.8.2010

…Спасибі за ксерокопію з Воронізькой енциклопедії: все правильно, хоча й можна було доповнити. Але то вже занадто: Вороніж і так мене вшанував більше, аніж рідна Україна.

Чи уточнено в другому видані дату кончини Євгена Павловича?

Маєте рацію: біографію (і бібліографію) Плужника треба доповнювати. Сподіваюсь, двотомник, над яким на цю пору працюємо, стане у пригоді багатьом. Буде і на нашій вулиці свято. Лишень зачекайте. Присягаюсь: я не втечу в кращі світи, поки не видам повного Плужника.

 

Россошь. 5.10.2010

День добрый, дорогой мой Леонид Васильевич!

Ваши августовские гостинцы получил – письмо и бандероль. Искренне рад, что у Вас рабочее настроение. Знайте, полное собрание сочинений Плужника за Вас не сделает никто. А я обещаю переиздать его у нас. За сборник Игоря Юркова большое спасибо. По-моему его стихи недавно издавались в Питере, да, об этом сказано в аннотации. Мне он важен для того, чтобы шире увидеть Плужниковскую эпоху, в которой, действительно, гениям было тесно. Чем больше открываю их, читаю, тем сильнее убеждаюсь, что Плужник среди них – первый. Ещё – дякую Вам.

У меня на выходе – третья «Слобожанская тетрадь», я Вам писал, целиком посвящённая тоже талантливому земляку поэту Алексею Прасолову. Правда, своей работой я недоволен. Нужно было кое-что почистить, подсократить. Но на перевёрстку уже не хватало ни средств, ни сил. Трудно одновременно быть автором, редактором, издателем и, особенно, добытчиком средств на издания, которые приходится отрабатывать. Впрочем, судить о сделанном Вам.

Высылаю статьи о Плужнике из двух Воронежских энциклопедий. Уточнения я сделал. Вас же попрошу – дополните их вместе со своей «персоналией» и отправьте мне для последующих переизданий. Хорошо? Планы о поездке к Вам остаются в силе. Пока – лечимся. С Ниной Павловной переусердствовали в няньках. Её прихватило сердце. А следом и я раскис. Все хвори, как всегда, от нервов, стараемся успокоить их, дабы не шалили. О внуках. С Ниной Павловной только что навещали в Воронеже семью Тани. В глазах всё стоит Светланка: ухватилась за край дивана, ещё нетвердо держится на ногах – а приплясывает, радостная улыбка до ушей,  глазки светятся. Ей вот-вот исполняется девять месяцев. А Никитка услышал, как мама Лена вслух восхищается афишным артистом, мол, вот настоящий и красивый мужчина, сказал ей: «Мой деда Петя лучше». Внучок у меня нынче прекрасно усвоил уроки плаванья, поплыл в пять лет.

В Юрасовке чуть продвинулись с внутренней отделкой Костомаровской школы. Как будет переведена на газ котельная действующей школы, то в старинное здание подведут «теплотрубу». В планах там должен разместиться музей Костомарова и истории села, края.

Недавно в Воронеже заседал выездной совет Министерства культуры РФ по вопросам развития культуры села. В докладах имя Костомарова звучало вместе с именами Кольцова, Никитина, Бунина. Что очень порадовало. Знать, труды наши не напрасны.

Электронной почтой отправил «эссе» о Прасолове в Киев – в «Литературную Украину» и «Литературу и жизнь». Из последней ответили: рассматривают возможность публикации в ноябре. «ЛУ» пока молчит. При случае просматривайте эти газеты.

Октябрь начался первым за четыре месяца настоящим обложным дождём. Рады. Дождь на озимые хлеба. Сразу дохнула осень. Пишу, а самому зябко. Батареи отопления в квартире холодные.

С душевной теплотой вспоминаем о Вас часто.

Кланяйтесь древнему Киеву и седому Днепру. Обнимаем. Пишите.

Ваши – Пётр и все чалята.

Россошь. 11.03.2011

…А я вспоминаю поездку в село. Зашёл в свою хату, постоял у портрета отца-мамы. Молодые. Ещё война впереди, ещё меня нет на белом свете. Ещё тридцатые годы… Попросил у хаты про­щения. Зимой я редкий гость.

Возвращаюсь к Вашему письму.

Хорошо, что наконец-таки Вы получили бандероль со «Слобожанской тетрадью», а я газету «Литература и жизнь» со странич­кой о Прасолове. Спасибо. Рад, что Вы собираетесь написать об Алексее Тимофеевиче. Мне кажется, что в его стихах есть пере­кличка с Плужником. Они оба «душу несут сквозь годы».

Россошь. 2I.4.2011

 

…Начну с «великолепной опечатки». Мой приятель-краевед вы­пустил интересную книжицу – «Воронежские Чертковы». Есть там любопытный снимок. Памятный камень. Похвастаюсь, уже «печатаюсь» на гра­ните.

«Здесь стоял хутор Ржевск, где с 1888 года В.Г. Чертков и его друзья в издательстве "Посредник" готовили к печати книги для просвещения народа. Весной 1894 года в Ржевске гостил Л.Н. Толстой».

Под лесной листвой у камня люди. Фото на память. То­лько вытерли пот с лиц – привезли из недальнего Павловского карьера розовый камень, выгружали эту глыбу не без боязни на стреле лёгкого тракторного экскаватора, удачно установили её на поляне именно в том месте, где стояла усадьба – на вросшем в землю фундаменте дома. В людском ряду есть и Ваши знакомые – слобожанский Тарас Бульба – Василий Остроушко, его школьный друг Леонид Мелещенко, водитель Виктор Бугаёв, председатель колхоза Иван Бордюгов, в этой уважаемой компании и мы с Таней. А теперь прочитаем вместе подпись под снимком: «Потомки Черт­кова. Ржевск». Каково, дорогие киевляне! С кем знаетесь!

Теперь о главной новости из «Литературной газеты». Стара­ниями выпускника Киевского университета Валерия Николаевича Ганичева и известного Вам Феликса Кузнецова издан «Тихий Дон», воссозданный по авторским рукописям Михаила Александровича Шолохова. В едином томе «представлен подготовленный и удостоверенный лично Шолоховым авторский текст 1-й и 2-й книг романа. Третья книга дана по первой книжной публи­кации – 1933 год», которую, видимо, переводил на украинский язык Евген Пав­лович. Четвёртая книга печатается тоже по первой публикации с учётом рукописей, хранящихся в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Санкт-Петербург). Текст снабжён сносками, в которых указано значение и правильное произношение более че­тырёх тысяч малоупотребительных и присущих верхнедонскому каза­чьему говору слов. Издание содержит родословную пи­сателя, хронику его жизни и творчества. Финансировал издание сын Черномырдина – Анд­рей Викторович. Отпечатали полиграфисты Харькова. Пока лишь тысячу экземпляров.

Главное свершилось. Пусть теперь ломают зубы те, кому злоба не даёт покоя.

Читайте и пишите, звоните. Всегда рад встрече – в письме, в телефонном разговоре.

Ангела хранителя!

Россошь. 8.10. 2011

…На 10 декабря объявили восьмой фестиваль Слобожанской украинской культуры. Подготовил к печати уже 115-ый (это только в газете «Россошь», а с другими изданиями наберётся до двухсот номеров) выпуск «газеты в газете» «Поле слободское» – «Кольцов на Слобожанщине».

 

* * *

Мой школьный товарищ привёз изданную в Чернигове «Троицей» и Оксаной Гринёвой книгу Юрия Сбитнева «Тайны родного Слова» (Моё прикосновение к «Слову о полку Игореве»). Насколько я понимаю, в изучении, а главное – в прочтении «Слова», книга значимая и знаковая. Вам-то в Чернигове её помогут добыть. Прочитайте обязательно.

Я просто убеждён: проживи Евгений Павлович подольше, он бы обязательно обратился к «Слову». Такой знаток украинского и русского языков сделал бы прекрасное переложение.

 

* * *

Ближе к обеду позвонит Михаил Фёдорович Тимошечкин. Он потерял зрение. Дочитываю ему книгу Юрия Сбитнева. А посвящает он её «Сёстрам и братьям моим – украинским, белорусским, русским...». Пишет о рукописи, ставшей Духовной Вестью для наших предков, их потомков, для нас, ныне живущих, и тех, кто придёт за нами, пока будет нести миру только Добро и Свет древнерусская Троица – Украина, Белоруссия, Россия... Сбитнев вежливо и твёрдо отстаивает свою позицию: «Слово» осмысляет, опираясь на народный язык, ещё живой в наречиях, и предлагает своё прочтение этой «поистине Благой вести, пришедшей к нам из далёкой святой Руси».

Да хранит Вас Господь!

Россошь. 26.5. 2012

День добрый, мой дорогой Леонид Васильевич! Поклон и Людмиле Яковлевне, добрейшей души соседке, какую судьба подарила Вам – как ангела хранителя.

Минувшее 24 мая – праздник Вознесения Господня, праздник славянской письменности и культуры, день рождения великого Шолохова («телебачение» промолчало об этом, может и к лучшему) – оказалось на редкость славным. С конца апреля и весь май шпарила необычайная жара и дул, не утихая, суховей из калмыцкой «печки». Всё уже предвещало засушливое лето с выжженными солнцем буграми, чахлые посевы в полях, изнуряющее нещадное пекло. А тут просыпаемся, не снится ли – в оконное стекло дождик стучится самым желанным гостем. Я же накануне съездил в село – прополол огород, остановил нашествие колорадских жуков на картошку. Земля уже потрескалась, руку всовывай, ящерица в траву юркнула. Полупустыня. Махнул рукой, посумовали на превратности погоды с дядей. Что мог – сделал. Погода не в нашей власти. А она вдруг смилостивилась. Всю нашу «зону рискованного земледелия» накрыло на целый день обложным дождём. Дядя Андрей позвонил вечером: бочка с водой. Через край льётся. Это означает, что землю промочило неплохо, влага подземная и дождевая соединились…

И ещё добрая весть этого же дня. Из Харькова привезли тираж четвёртого выпуска «Слобожанской тетради». Я уже писал, что посвящён он молочной истории в нашей Слобожанщине. «Живое молоко Россоши». Впервые я, как автор, так принимал благодарение читателей. В кабинет Остроушко заходили посланцы из цехов и ферм, получали от «Тараса Бульбы» книги. Тут же перелистывали, ахали. Остроушко невозмутимо отсчитывал экземпляры с дотошностью въедливого бухгалтера. А я только успевал отвечать на «спасибо» – «читайте на здоровье». Украинские печатники постарались – великолепное полиграфическое исполнение. Альманах ведь богат фотографиями.

Что интересно. Когда-то врач Украинский, к которому я привёз из села свою недужную бабусю, открыл мне, молодому газетчику районки, что на хуторе Верхний Киев жили внучки Тараса Шевченко. Им он когда-то оформлял документы на получение специальной пенсии. Так вот – сейчас, спустя лет сорок, уже его дочь подарила мне для книги фотографии дедушки и прадедушки – построивших в Россоши первый молочный завод в начале двадцатого века. Её отец, тот самый врач Украинский уже умер, а сколько интересного он мог бы рассказать о своей семье. Кто знал, что мне придётся по крупицам восстанавливать события далёких лет?

Вот таким насыщенным и добрым выдалось 24 мая 2012 года.

 

Россошь. 17.8. 2012

…Я уже писал: уговорили меня сложить историко-краеведческий альманах «Слобожанская тетрадь» по Ольховатке. Нашёл ему имя – «На холмах Ольховатки». Три месяца складывал-чистил тексты, подбирал снимки-картины. Сейчас всё отправил в издательство «Альбом». Пусть верстают книгу.

«По пути» с Таней шлифовали уже изданную четвёртую «Слобожанскую тетрадь». Получилась «историко-краеведческая повесть». Главками обнародовали её в Интернет-журнале Союза писателей России у Сергея Котькало в «Русском воскресении».

Так что – в небо удаётся взглянуть.

 

Россошь. 26.8.2012

Дорогой Леонид Васильевич! После Вашего телефонного звонка пишу письмо вдогонку к предыдущему…

Ваш Звонок, Ваш бодрый голос – подарок мне к наступающему дню рождения. В четвёртом часу утра 27 августа 1946 года я оповестил маму и тато, братишку Алёшу о том, что явился на свет. А год-то назовут желудяным.

Тихим осенним днём мама запеленает меня, и отправимся мы все (отец на колхозной ниве) вместе в ближний дубняк собирать жёлуди. Мама положит меня на постель из листвы. Накажет братику быть рядом. Но он заигрался, дерево за дерево, и потерял меня из виду. Вспомнил обо мне, не найдёт. В крик. «Мамо, Петю дыки кабаны схватылы!». Переполошил. А тут мой плач успокоил. «Нашёлся!»

Рассказываю Нине Павловне, а она не верит в то, что я помню, как лежу в колыске, вижу железный крюк в потолочине и вслед за бабусей пытаюсь петь «про котыка».

Уже постарше. Оконные шибки промёрзли узорчатым инеем в палец толщиной. Солнце не просвечивает сквозь стекло. Соскочишь с лежанки на ледяной глиняный пол босыми ногами. В ведре на лавке вода взялась крыгой, кружкой не пробьёшь. К вечеру мама втащит в хату оберемки подсолнечных будыльев, соломы. Запляшет огонёк в грубке. Я на подхвате. Подкладываю в огонь пучки соломы, обжигаясь. Ломаю через колено подсолнечные палки. Мне уже жарко. И не только мне. Против печного зева даже окошко вытаивает.

Мама за прялкой, за ткацкой верстатью – станком. Я на лежанке.

Вєчєр вєчерие.

Колышєтся трава.

Ны йдє, ны йдє мий мылый…

 

А я пристаю к ней: спой военную песню.

На опушке леса

Старый дуб стоит.

А под этим дубом партизан лежит…

 

Мне становится жалко кудрявого бойца, хочется верить, что он жив, хочется видеть его живым, с автоматом…

А ещё позже – печь станет самым дорогим уголком. Набегаешься за день: санки, лыжи. Выполнишь рабочее задание: принести «доброй» воды, выкидать снег из кошары. В вечерний час протрёшь старательно стекло дудки, запалишь фитиль лампы-семилинейки. Вывернешь его так, чтобы ярче светил и не чадил. И – читаешь любимые книги Гоголя, а затем Шолохова. То смех разбирает, мама скажет, мол, дурню одному не скучно, попросит читать вслух. То слёзы душат, и всю ночь спасаю Тараса Бульбу. Истошным криком во сне бужу родителей.

Бывало, заблудишься на печи. Побелённая мелом стена отсвечивает от окна. Сунешься на свет и – в стенку лбом. В рёв.

Счастливейшая пора…

Вчера участвовал в наших разборках с итальянцами. Едут они спустя семьдесят лет по местам «боевой славы». Печаль их понятна. Но – везут с собой подловатые листовки. Едут крепить мир и дружбу в военных шляпах с пером. Пришлось вежливо напомнить им, что и нас, наши чувства следует уважать. Согласно покивали головами, но шляпы пока не сняли. Ничего, перескажут наши разговоры в Италии другим. Те задумаются…

Вот вроде и поговорил с Вами.

Кланяюсь Людмиле Яковлевне.

Обнимаю Вас.

Храни Вас Господь.

Ваш Пётр.

 

Россошь. 26 января 2013.

 

День добрый, дорогой Леонид Васильевич!

С признательностью к Людмиле Яковлевне за её чистую душу и добрую помощь Вам.

Леонид Васильевич, на Крещение, после Вашего разговора с Ниной Павловной пытался дозвониться и я, но, видимо, звонок в Буче был не слышен. Зато в памяти телефонная беседа из моего села. Когда я положил трубку, выключил свет на веранде, в темноте непроглядной сквозь окно белел снег на огородной пахоте. Представил уходящее вдаль пространство – поля и степи, шахтные копры и города, Днепр и Киев, – сквозь которые мы слышали друг друга. И радость общения вдруг стала таять в тоске одиночества. Чтобы по-детски не расплакаться, повторил присловье редакционного шофера – «не бери дурного в голову, а важкого в руки» – тихонько прошёл в комнату, включил у дивана лампу и засел за бумаги. Только работа-работа спасала меня в те дни…

Читаю книгу Станислава Куняева «Шляхта и мы», которую я только что принёс из книжного магазина. «Поистине не поняли мы нашего пророка Федора Ивановича Достоевского, когда он ещё 125 лет назад, в разгар прекрасного славянофильства и освобождения болгар от турецкого владычества, говорил жестокую правду: «По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, – не будет у России, и никогда ещё не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобождёнными… Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшей благодарностью… Что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чисто Славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации». Кстати, подобные мысли я читал и у Костомарова, в его размышлениях о православии и католичестве.

Мне переслал декабрьский номер «Литературы и жизни». В ней, наверное, с Вашей поддержкой напечатаны «Острогожские дали» о Юрии Анатольевиче Пинчуке. Я сразу же позвонил его жене Тамаре Викторовне, чтобы нашла и прочла газету.

В Интернете на сайте «Гайдамаки» увидел добрые слова о Плужнике, о моём участии в его судьбе. Здесь тоже написано всё и Вашей рукой. Благодарю Вас.

Я же пока так и не смог сказать о Плужнике в «Литературной газете», в «Подъёме». Обещают печатать. А обещанное уже годы жду. Хорошо хоть в электронных изданиях, кстати, хорошо читаемых, «Российский писатель» и «Русское воскресение», благодаря Сергею Котькало и Николаю Дорошенко, уже утвердилось слово Плужника. Только что обнародовали мой перевод его романа. А сейчас отправлю подборку его стихов.

С надеждой на встречу. Ваш Петр и все мои.

Кланяйтесь Киеву и Днепру, по которым скучаю. Как скучаю и о Вас.

 

Буча. 31.1.2013

Дорогий Петре Дмитровичу!

Коли б Ви знали, який я радий отримувати не модернізовані, а звичайною ручкою писані послания з Дерезуватого чи Россоші? Мабуть я зіштовхнув Чалого у бік регресу, але нічого не можу вдіяти…

Сьогодні день смерті Євгена Павловича, тож є підстави поговорити про Плужника. Безперечно, Вас цікавить, а що відбувається з його багатотомником? Відповідаю: все поки захрясло на першому томі. Причин декілька, втім видавці перекладають провину особисто на мене. Либонь, небезпідставно, але я теж маю виправдания. У зв”язку з недугами та хворобами доводиться у пошуках заробітку за все хапатися, а воно йде не на користь Плужникові. І найголовніше: я сподіваюсь-таки роздобути останні вірші поета, писані в Соловецькому лазареті…

 

Россошь. 23.3.2013.

 

День добрый, дорогая Людмила Яковлевна!

После благополучной поездки в Воронеж я рассчитывал вырваться в Киев, в вашу Бучу. Очень скучаю по Леониду Васильевичу. Надо бы о многом с ним переговорить.

Тут же – умирает близкий старший товарищ. Поэт. Его очень ценил Васильевич, переводил стихи на украинский язык. Умом вроде понимаешь: 87 лет прожил человек, года три назад лишился зрения, не сдавался недугам… А душа не принимает неизбежного. А рука всё тянется к телефонной трубке. Да в ней-то уже не услышишь знакомый с хрипотцой голос. «Доброго здоровьица. Какие новости у нас в округе? Что прибавилось на книжных полках? Из Киева есть известия от Череватенко?»

На похоронах Михаила Фёдоровича стало худо нашему общему другу-краеведу. Отправили чуть ли ни силой домой. Тем более, он жену оставил без присмотра. Лет семь ухаживает за ней, прикованной инсультом к постели. В вечерний час звоню ему. Жена в слезах, объясняет, что Володю «скорая» увезла в больницу. К врачам. «Обширный инсульт. Делаем всё возможное». Не смогли вернуть к жизни. Опять похороны.

Утраты последних месяцев – в декабре наш общий друг, главный в Киеве «костомаровед» Юрий Анатольевич Пинчук, в январе самый старший в нашем роду и самый близкий мне дядя Андрей, теперь вот Тимошечкин и Воробьёв – выбили меня из колеи. В таком настроении просто грех являться к Леониду Васильевичу. Как и писать ему об этом. Решил с поездкой повременить.

А Лену послали на курсы в Воронеж. Я к ним в Каменку съездил. Первоклассника нашего поддержать.

…Идём с Никиткой со школы. Тарахтит без умолку. Вдруг заметил, что я вроде слушаю его, да – не слышу. Дёргает за рукав. «Деда, ты что – завис?» Я не понял, о чём он спрашивает. А затем дошло его сравнение с компьютером.

Я рассмеялся, постарался больше не «зависать». К тому же, подошли уже к «хитрому» рынку, где начали покупать и складывать в пакет то, что в рот просится…

О Никитке расскажите Леониду Васильевичу. Пусть представит эту картину. Сообщите, что письмо для него высылаю обычной почтой.

В этих хлопотах завершается суровый март. День морозно и ветрено, два – тепло и слякотно. Наши малые речки выходят из бережков. Гром прогремел на голое дерево – к неурожаю. Будем надеяться, что и народные приметы не всегда сбываются. Будем надеяться, что природа и жизнь будет к нам милостивее и милосерднее.

Хоть Леонид Васильевич не любит электронные письма, мне и они по душе. Сейчас впишу в окошко «Яндекса»: «Для Людмилы Яковлевны», щёлкну мышкой. И – мои сердечные пожелания добра нашему ангелу хранителю уже в вашем почтовом отделении. Кланяюсь вам и Леониду Васильевичу. Перескажите это моё послание к вам выборочно.

Да хранит вас Господь.

Ваши – Пётр, а со мной Нина и все мои чалята.

 

Буча. 9.4.2013

…Коли б Ві знали, як я полюбляю отримувати від Чалого листи, в яких навіть крізь побутові описи проблискує ніжна, лірична, поетична душа…! Короткими словами, дуже дякую.

Щодо неминучих утрат (той самий дядя Андрій) додати нема чого. На жаль, не від нас воно залежить, а ми анічого не змунимо в одвічному коло бігу часу. Маємо принаймні радіти, що ті, які одійшли від нас и перебувають нині в кращом світі, достойно життя своє прожили і залишили по собі добру пам ять. А нам треба у них навчатися…

А Михайлом Федоровичем Тимошечкіним можна хіба що пишатись. Це Поет, який давно переріс регіональні рамки, а якщо казати по правді, Поет національного вимиру. Один з найчесніших россійських поетів, которі уславились творами військовой тематики (згадаймо великого Твардовського чи значино дрібнішого Симонова). Так, і друкували їх мільонними тиражами й уславляли «в столице и в селе». Але такої гіркої, такої суворої Правди про Війну згадані класики не явили світові. Тут необхідно, справді, було і стрибати з катера в крижану дніпровську воду, і довбати саперною лопаткою твердішу за камінь, промерзлу «до основания» степову землю, і йти на повен зріст в атаку під кинджальним вогнем. А Тимошечкін через усе це пройшов – и зумів відбити у своїх солдатських поезіях…

 

Россошь. 30.5.2013

Дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Получил Ваше письмо от 9 апреля. Почта побила все рекорды. Зимой из моего села в Бучу моё послание доходило за пять дней. А тут – без недели – два месяца! Самое главное – оно пришло по назначению. И – совершенно неожиданно, что тоже приятно. Ведь я считал: пакет с газетой «День», со статьёй о Плужнике – это есть всё, отправленное любезной Людмилой Яковлевной.

Сейчас же не только по телефону, письменно сердечно поздравляю с главной литературной премией Украины! Пусть она придаёт Вам сил у творческой наковальни. Пусть Ваше слово радует читателя и несёт добро душе и уму…

 Россошь. 23.7.2013

Здравствуйте, мой дорогой Леонид Васильевич!

Вчера по телеканалу «Культура» смотрел фильм о Богдане Ступке. За кадром – поёт Нина Матвиенко. Вытираю слезу, а Нина подшучивает: «Сколько волка не корми, а он в Украину …»

Так-то оно и есть.

Спешу порадовать хорошей новостью. Вышла книга Михаила Фёдоровича Тимошечкина «Свободы белый колокол». В ней печатаются стихи, какие он писал всю жизнь, но только впервые обнародовал, представил читателю. Есть отдельным разделом переводы из Плужника – 15 стихотворений. Жаль, что читаем книгу уже без автора, не дождался… Но голос его слышен.

Для Вас, Леонид Васильевич, сборник будет.

Россошь. 10.10 2013

 

День добрый, мой дорогой Леонид Васильевич!

День добрый, любезная Людмила Яковлевна! Ведь я, Яковлевна, всю обратную дорогу из Киева вспоминал Вас добрым словом, как только брал в руки «обеденный» пакет. Вы так быстро, но продуманно и смачно приготовили еду, что я не тратил времени на продовольственные магазинные кормушки. Мне всего хватило, даже дома угощал украинской колбасой и ряженкой. Услышав об этом, Вы улыбнётесь: много ли человеку для приятной радости надо…

Оказывается, совсем чуток тёплой заботы…

Леонид Васильевич, сейчас, как в кино, «прокручиваю» мысленно наши дни и беседы. И хочется мне вновь очутиться под крышей Вашего дома. Где я был – как дома. Хочется утонуть в книгах. Благо, рядом путевод, какой ответит на любой вопрос или прочитает кратко ёмкую лекцию, или чутко выслушает твоё мнение. В минувшую субботу я ездил в Белгородскую область на литературный праздник, посвящённый 200-летию Николая Станкевича. Там очень умно выступил митрополит Белгородский и Старооскольский: главное – почему мы обращаемся к личности Станкевича, он сумел собрать в свой кружок людей, будущих славянофилов, западников и иных, и научил их слушать и слышать, понимать друг друга. Чего нам так не хватает сегодня.

Белгородцы, как всегда, молодцы. Казалось бы – глухое сельцо. В старой школе создали прекрасный музей столичного уровня. К месту давно несуществующей дворянской усадьбы проложили асфальт. Старинный парк, сад привели в порядок. Посадили новые кленовые, липовые аллеи. Растут яблоньки. На месте, где стоял Богородицкий храм выстроили красивую часовенку. Рядом могилы Станкевичей опоясаны оградкой. Дали тут удивительные – луга, за ними открывается степь. За речкой Тихой Сосной видно из Удеревки – У-дерева (названия-то!) бежит железная дорога из Владивостока в Киев-Львов. Я стоял на холме и мысленно посылал Вам привет. А потом в клубном зале в селе слушал русские и украинские песни самодеятельных певцов. Встретил друзей, поговорили, подарили друг другу новые книги. Пообещали мне передать книгу о Станкевиче, недавно изданную в серии «ЖЗЛ». Написал её проживающий в Москве уроженец здешних мест Николай Карташёв. Отзывы хорошие. А сотрудники Острогожского музея привезли мне пачку книг – гостинец из Москвы. Только отпечатанный в Чеховской типографии сборник «Война: от Воронежа до Сталинграда». В ней – наши с Таней рассказы-очерки.

Успел уже съездить в своё село. А там, на родимых холмах выпал снег. Представляете: красные яблоки, зелёная листва в снегу. Рвал, любовался. А спускался по лестнице, подошвы скользкие – не понял как, лежу на снегу. Благо, слетел вроде удачно, шейные связки только ещё побаливают.

Рассказ Нины Павловны. Объявила в своей группе ребятам, чтобы собрали небольшие деньги на какие-то техникумовские дела. Одна из девчат плачется:

- Мне хоть самой с протянутой рукой проси милостыню.

- Уж тебе-то не подадут.

- А почему?

- Глянь сама – по золотому кольцу на каждом пальце.

Она быстро прячет руки под парту. Все смеются.

…Хай Вам счастыть!

Россошь. 16.10. 2013

…Стараюсь чаще навещать Вас письмами.

Скучаю. В мыслях возвращаюсь к нашим беседам-разговорам. Вспоминаю «киевский день». Билет в Луганск на ночной поезд взял быстро. Определил сумку в багажную ячейку. Направился к станции метро, чтобы добраться в редакцию «Литературы и жизни». И тут меня остановил зазывной голос экскурсовода. Сел в автобус, из его окна посмотрел на город. Посетил Флоровский монастырь на Подоле – поклонился мощам нашей воронежской Святой Елены. По семейным рассказам – в этот монастырь ушла одна из моих дальних в родстве бабушек.

Я, как и хотел, пошёл к Золотым воротам, к Софии. И тут – на Прорезную, к Плужнику. Поклонился ему у мемориальной доски. А вот в Михайловском переулке зайти в подъезд и посидеть, как когда-то с Вами на широком подоконнике, не удалось. Дверь закрыта, никто не входит – не заходит. Постоял во дворе, посмотрел в окна квартиры на верхнем этаже…

Погулял по Крещатику. Покопался с удовольствием в книжных развалах в «Науковой думке» на Грушевского. Припомнилось, как встречались с Вами у входа в книжный магазин.

…В минувшую субботу побывали с Ниной Павловной в селе. День стоял по-летнему тёплый. Выкопали морковку. Зачистили под пахоту огород. А затем посидели у костерка. Смотрели на половецкие пляски в язычках огня. Вдыхали дымок и запахи свежей травы, яблок, винограда. «Ну как бросать – сад, огород?» – вдруг спрашивала Нина. Если ей, сибирячке, моя степная глушь стала родной, то – как мне? Тут тепло рук мамы, отца, бабуси, дяди.

Сейчас пишу-повторяю слово «отряха», о каком мы недавно говорили. И – слышу голос мамы, тато. В их устах слово звучало разно. Нежно: ну ты и оторви – голова! Сурово: заявился, на себя хоть глянь, давай – сорочку залатаю. С укоризной: загулялся, бродяга, корове травы не нарвал.

…А далее – прилагаю то, что нашёл в Интернете о Вашем дяде, какой в детстве был тоже, по Вашим словам, – отряха.

 Вот выписки из документов, какие хранятся в Центральном архиве Министерства обороны России в Подольске, какие есть на сайтах «Подвиг народа» и «ОБД Мемориал».

 

Из наградного листа.

Череватенко Андрей Петрович. 1919 года рождения. Украинец. Рабочий. Кандидат ВКП (б). В Красной армии служит с 1939. Наград не имеет.

Сержант Череватенко принял участие в разведке в направлении высоты 188,1 западнее села Новозвановка в ночь с 19 на 20 февраля 1942 года. Он обеспечил скрытное продвижение вперёд и в обход минного поля. В результате – разведка в полном составе зашла в место расположения врага и нанесла ему удар с тыла. Уничтожено до 15 фашистов, захвачены трофеи, «язык». Разведчики без потерь вернулась на исходный рубеж.

Тов. Череватенко много раз, проявляя себя, как бесстрашный и волевой командир, достоин правительственной награды ордена Красной Звезды.

Командир 220 стрелкового полка подполковник Леонович. Военный комиссар Куяров. Начальник штаба майор Евтушенко.

…Достоин ордена Красная Звезда.

Командир 4 стрелковой дивизии полковник Рослый. Полковой комиссар Алексеенко. Начальник штаба полковник Зданович.

…Достоин награды медаль «За отвагу». Командующий 12 армией генерал-майор Коротеев. Член Военного Совета Бригадный комиссар Гольденштейн.

Из приказа войскам 12 армии.

22 марта 1942 года награждён сержант Ч.А.П. – командир отделения взвода пешей разведки 220 стрелкового полка медалью «За отвагу».

Череватенко Андрей Петрович в другом «поиске» был отмечен медалью «За боевые заслуги».

Из списка безвозвратных потерь.

Череватенко Андрей Петрович. 1919. Старший сержант. Командир отделения. Призван Серговским РВК, Украинская ССР, Ворошиловоградской области, г. Серго. Место службы штаб 4 стрелковой дивизии. Убит 2 апреля 1942 года село Колиново Колиновского района Ворошиловоградской области. Отец Череватенко Пётр Матвеевич. Проживает – Ворошиловоградская область, Серговский район, село Голубовка, ул. Артёма.
      Современные адреса.

12 армия в эти месяцы держала оборону по линии фронта в Луганской области вблизи границы с Артёмовским районом Донецкой области. Награждён за бои у села Новозвановка Попаснянского района. Погиб у села Калиново Попаснянского района. Родные жили в селе Голубовка, можно сказать, соседнего Кременского района (вблизи Мелового Сватовского района – родины кинорежиссёра Николая Мащенко).

 

А ещё об отважном разведчике Череватенко писал Герой Советского Союза, командир дивизии, генерал-лейтенант Иван Павлович Рослый в книге мемуаров «Последний привал – в Берлине» (Москва. Воениздат. 1983).

 

Когда противоборствующие стороны долго находятся в обороне, на фронте порой воцаряется такая тишина, что кажется, будто войны и нет. Однако бывалого воина тишина не успокаивает, а настораживает: не задумал ли чего противник?

Встревожил этот вопрос и командующего 12-й армией.

В один из метельных февральских дней передо мной неожиданно предстал начальник разведки штаба армии полковник Ерёмин, с которым я был знаком по академии.

- С чем приехал, Григорий Михайлович? — спросил я Ерёмина, как только тот разделся.

- Не с чем, а за чем, так точнее, – ответил он. – «Язык» нужен позарез. За ним я приехал и не уеду, пока не получу его. Командующий так и приказал: «Без «языка», товарищ полковник, не возвращайтесь».

Командующего нетрудно было понять. В обороне нельзя сидеть с закрытыми глазами. Чтобы ориентироваться в обстановке, военачальнику любого ранга нужны подробные сведения о противнике: расположение его частей и их нумерация, количество и качество оружия и места, где оно размещено, настроение войск и, что особенно важно, намерения врага. Кое-какие сведения можно добыть наблюдением. Но самым верным источником информации всегда считался пленный, его показания и документы.

Но вот беда: с тех пор как оборона застыла на данном рубеже, достать пленного стало делом весьма сложным и трудным. Небольшое расстояние, которое отделяло наш передний край от немцев (всего 200–300 метров), было с обеих сторон напичкано минами, проволочными заграждениями, взрывными устройствами и другими «сюрпризами». В ночное время гитлеровцы не жалели осветительных ракет, чтобы просматривать так называемую ничейную, или нейтральную полосу. Таким образом, полоска земли между нами и ними превратилась в трудно проходимый рубеж. И всё же разведчики ухитрялись преодолевать его, пробирались в расположение противника, брали «языка» и возвращались назад. Но так было, повторяю, далеко не всегда. Вот и за последние две недели, предшествовавшие приезду полковника Ерёмина, в дивизии было организовано пять вылазок разведчиков, и все закончились безрезультатно.

Об этом и беседовал я с Ерёминым. В наш разговор включился начальник штаба дивизии подполковник Николай Николаевич Лощигин.

- Надо ехать в 220-й стрелковый, – предложил он. – Там есть хороший разведчик, старший сержант Череватенко – настоящий самородок. Он, правда, простудился, болен. Но если поправился, постарается помочь нам.

Вскоре Ерёмин и Лощигин отбыли в 220-й полк.

Старший сержант Андрей Череватенко был уже вполне здоров и с большой охотой взялся за дело. В помощь ему подобрали смелых и хладнокровных бойцов. Это были красноармейцы Геворян, Бабенко, Кошкин, Павлов.

Трое суток, днём и ночью, наблюдала группа за противником. Наконец в километре от передней траншеи врага, в глубине его обороны, разведчики заприметили блиндаж, от которого змейкой тянулась к передовой протоптанная в снегу тропа.

- Целый день наблюдал за тропой, но никто по ней не проходил, — рассказывал потом Череватенко. – А тропа всё же протоптана. Значит, ночью ходят. Тем лучше для нас. Ночь – союзница разведчика, особенно безлунная и беззвездная. А тут к тому же поднималась пурга. Это тоже нам на пользу.

В полночь начали преодолевать ничейку. Впереди три сапёра – проход от мин и проволоки расчищали. Мы живо перебрались через первую траншею немцев, а сапёры остались поджидать нас, чтобы фонариком поморгать и на проход навести, когда будем возвращаться.

Вышли мы на тропу, прошли по ней метров пятьсот, остановились, выбрали место и залегли. Наши белые халаты слились с окружающей местностью...

Помолчав немного, разведчик перешёл к главным событиям:

- Долго лежали мы в снегу, всматриваясь в темноту и прислушиваясь. Вдруг со стороны переднего края на тропе появились двое, идущие один за другим. Мы приготовились. Как только гитлеровцы поравнялись с нашей засадой, я подал условный сигнал, по которому Геворян и Бабенко бросились на первого немца, а Павлов и Кошкин на второго. Сам я остался в резерве. Но ненадолго. Сбив ударами прикладов своих «подопечных», ребята навалились на них, связали, а в рот заткнули кляпы. С одним управились быстро. Но другой оказался крепким верзилой. Пришлось помогать Геворяну....

- А почему у вас кисть левой руки перевязана? – спросил я Череватенко, когда он закончил рассказ. – Вас ранило?

- Да нет, товарищ полковник, – ответил сержант. – Сущий пустяк. Когда я бросился на немца и стал засовывать ему в рот носовой платок вместо кляпа, он укусил меня. А в остальном всё прошло, как по нотам...

В хорошем настроении уезжал полковник Ерёмин в штаб армии. Он увозил с собой двух пленных из 50-го пехотного полка 111-й пехотной дивизии...

Успех разведывательной группы 220-го стрелкового вызвал добрую зависть у разведчиков других полков. Вскоре захватили «языка» и воины 39-го стрелкового полка. Здесь отличилась разведгруппа лейтенанта Назаренко и политрука Можейко в составе красноармейцев Могилёва, Шевченко, Кабуни и Мельникова.

Захватить «языка» было не только важно, но и почётно. Об этом нередко заходила речь на служебных совещаниях, партийных и комсомольских собраниях. Разведчиков, которым удавалось притащить пленного, отмечали правительственными наградами, их подвиги широко пропагандировались в частях и подразделениях.

В то лето вся дивизия заговорила о секретаре партбюро 101-го стрелкового полка старшем политруке Кузьме Рыбалко. До войны он жил в Запорожье, возглавлял там партийную организацию одного из предприятий. Рыбалко страстно любил свой город, готов был часами рассказывать о Запорожской Сечи и себя причислял к потомкам запорожских казаков. Мечтая о том времени, когда Красная Армия освободит Запорожье, он частенько восклицал: «Хорошего бы мне коня да шашку, уж я бы нарубил фашистских гадов!»

Поскольку не было у нас ни кавалерийского коня, ни шашки, Рыбалко вызвался организовать и лично возглавить вылазку в расположение противника. Ему не терпелось «рубануть» фашистов гранатами в одном из блиндажей, где, по его наблюдениям, собиралось обычно 20-30 солдат.

Командование не сразу согласилось отпустить Рыбалко на столь рискованное дело. Но его настойчивость и убеждённость в успехе взяли верх.

Быстро нашлись у партийного секретаря добровольные помощники. В их числе были комиссар батальона Волошин, уполномоченный особого отдела Уляев да ещё семь разведчиков и сапёров.

Вылазка оказалась успешной. Нашим удалось добраться до блиндажа и забросить внутрь десяток гранат, в том числе две противотанковые. Вряд ли там кто остался в живых. А часового, который стоял у входа в блиндаж, группа прихватила с собой и благополучно вернулась в часть.

Следует добавить, что два участника «лихого набега» – Волошин и Уляев живут в Ростове-на-Дону и часто рассказывают молодёжи о героизме советских людей, проявленном в годы Великой Отечественной войны.

 

… Жаль, что домашние архивы не попали в руки Леонида Васильевича. В наших разговорах он часто мне рассказывал о родных – о дедушке Петре Матвеевиче, об отце Василии Петровиче, маме Лидии Даниловне, вспоминал всех. Когда я ему пообещал найти и выслать архивные документы о дяде, отважном разведчике, погибшем в 1943 году в Луганской области, то он до слёз растрогался и очень жалел, что не исполнил просьбу отца – не побывал у братской могилы. «Проезжал часто те места, из школы получал приглашения. Всё думалось – потом, потом…».

Родовые корни семьи Череватенко в селе Мокрая Калигорка Катеринопольского района Черкасской области, Украина.

Мой внучок Никитка недавно участвовал в выпускном вечере старшеклассников. По сценарию им нужны были малыши. Мама Лена допытывается: «Как тебя нарядить?» Отвечает уверенно: «Белый низ, тёмный верх». Лена: «Ты точно запомнил. Зачем – белые брюки? Где я их тебе возьму?» «Было сказано: белый низ…» Оказалось, всё – наоборот. А я вспомнил нашу первую встречу с Леонидом Васильевичем. Назначил он её в Доме кино. На входе меня вахтёр притормозил, позвонил по телефону. Гляжу – сверху по лестнице спускается мужчина в белом костюме. Думаю, тут одни пижоны. А это – Л.В. Обнялись, сходу сошлись. Вижу, что юмор в свой адрес принимает. Признался, как я его обозвал про себя. Посмеялись. Погостили. И отправились в путешествие по Киеву «Плужниковскому»…

 

Россошь. 23.10.2013

Мой дорогой Леонид Васильевич, день добрый!

Письмо Вы получите, надеюсь, к памятному дню своего рождения – 75-летию. Мы обязательно поднимем тоже чарочку за Вас. Поздравляем! Хай здороветься и щастыть, пишеться во благо славянства, во благо Украины и России, родных нам и Вам!

День добрый, любезная Людмила Яковлевна! Чарочку поднимем и все вместе.

У нас – то дождь, то солнце. Как высказалась внучка Катя: «Такая погода ПЛЮЩИТ меня». И всех нас. Но – несмотря на это под вечер вежливо беру за шкирку Нину Павловну и веду в лес, какой начинается у порога. Поначалу она ворчит: «Добрый хозяин собаку со двора не выпустит…» Постепенно у неё настроение становится бодрее. И даже если дождь занудно барабанит по зонтику, она вдруг замечает свежую зелёную траву, грибные шляпки среди хвои, опавших листьев (собирать их не дозволяю, химзавод близко), слышит стук дятла и старается его увидеть. Даже припоминает, что такая сырая погода в лесу полезна для кожи лица. Женщины есть женщины.

Мне же позвонили хлопцы из белгородской Алексеевки – везём новую книгу «Путешествие по Чёрной Калитве». Я помогал им в этих поездках «вдоль да по речке»: выводил на знающих историю края людей, сам показывал окрестности, рассказывал… Кстати, начинается Калитва из родничков в Алексеевском районе у хутора Власов. В каком родился, рос «соловей Украины» Олесь Коваленко. Чёрная Калитва – речка и моего детства. На её берегах наши луга. Алексеевцы хотели вручить мне книги, чтобы передал их читателям. Я же приготовил им неожиданную встречу – в библиотеке собрал студентов педучилища, краеведов. Беседа получилась такой интересной, не хотели даже расставаться.

Из Петропавловки (село за Богучаром) получил от Саши Нестругина приятный подарок – небольшую поэму с посвящением. Её я переадресую и Вам. Из Москвы тоже гостинец: журнал «Новая книга России» с моей небольшой повестью. А ещё – книга об Андрее Снесареве Бориса Белоголового.

У Никиты, напомню, второй класс, идёт урок. Предмет «окружающий мир», есть теперь такой. Учительница рассказывает о том, как жили первобытные люди: жилище в пещерах, одежда из шкур зверей. Никита поднимает руку: «А как же мамы деток рожали?» Татьяна Александровна (в её пересказе Лене) растерялась, но говорит: «Да так и рожали». «Но ведь им же больно было. Лекарств ведь не было». Учительница соглашается. «Больно. Но вам, мальчики, это не грозит». Девчоночка продолжает: «А нам грозит».

Татьяна Александровна: «У меня впервые такие дети. Рассуждают всерьёз. Ни хихиканья, ни оживления. Будто взрослые».

А Лена ведёт свой урок. Семиклассники непосидячие, вертучие. «Я сама не поняла, как случилось, непроизвольно «гавкнула», (подражать домашнему зверью у неё с детства здорово получается). Школяры рты разинули. Она похвалила: «Молодцы. Собачий язык понимаете. Теперь займёмся английским».

Пытаюсь помочь Н.Г. Железняку. Отослал ему свои «энциклопедические» наработки. Он мне обещает: когда буду у вас в Киеве, то определит меня в библиотеку, где поработаю над журналами 20-х годов со статьями критиков о Плужнике. Изучаю Журналы Богучарского Земства. Одного Курносова уже встретил. Правда, не купец, а врач, родом из Задонска. Смотришь, и купцы попадутся, близкие Плужнику.

Жаль, фашисты так обрубили архивную память…

 

Россошь. 17.12. 2013

…На днях удалось мне вырваться в Кантемировку. Там, в районной библиотеке, на встрече с читателями были гости из посёлка Марковка соседней Луганской области. Речь шла и о Плужнике. У старого храма поклонился Евгену Павловичу и от Вашего имени.

Шлю от всех нас самые светлые первые Новогодние пожелания добра и счастья!

На днях позвоню.

Обнимаю.

Россошь.10.2.2014

 …Вспомнилась почему-то наша встреча на знаменитой теперь печальными событиями улице Грушевского. Я ждал у оконных витрин книжного магазина «Наукова думка». Вы спускались с гор со стороны Кабинета министров. Осеннее солнце уже поднялось над Днепром, пригревало по-летнему. Обрадовались встрече. Сквозь стекло изучили книжные новинки. Тут же нас под вечер ожидал Пинчук в доме Академии наук. Вели интересные беседы.

Кстати, к Юрию Анатольевичу я заходил с Таней каждое утро. При его поддержке она работала в читальном зале с костомаровскими бумагами по составленному путеводителю. О Пинчуке. Когда Таня защищала диссертацию, то её оппонента, профессора МГУ сразила весть о том, что в Киеве вышли уже две энциклопедии по Костомарову. Она ему их позже показала. Перелистывал и восхищался вслух Пинчуком. «Какой труд! У нас ведь ни об одном историке нет подобных работ». Мне же казалось странным – в Академии наук Украины Юрия Анатольевича, как мне казалось, не замечали. Рядом роскошные кабинеты с приёмными и секретаршами. На табличках малоизвестные фамилии. Пинчук же ютился с тремя молодыми аспирантами. Ведь мы видели и знали – лучшего знатока творческого наследия Костомарова, учёного трудягу, беззаветно любящего Украину, немало сделавшего в её историографии, добрейшего человека. Он ведь тоже мне говорил, что любит получать от меня письма, «всегда их читаю и перечитываю, они мне поднимают настроение». Никогда не жаловался, но я как чувствовал, что тучи над ним сгущаются. Так и есть – получаю короткое письмецо: понизили в должности. Затем – сократили вовсе при «оптимизации штатного расписания». Для него это был удар – отлучение от Костомарова. Но поддержали этажом ниже, взяли в институт этнографии. Очень его любили в Чернигове. На 75-летие готовили юбилейный сборник. Меня и Таню попросили написать о нём. Я его поздравил по телефону. Был Юрий Анатольевич радостным, сообщил, что выслал свою новую книгу о Костомарове. Издали в Чернигове друзья. Мне показалось, Пинчук выдержал удары судьбы. Выстоял. А спустя месяц, в декабре, звонок от заплаканной Тани, скорбная весть о его скоропостижной кончине. В недавний приезд к Вам я зашёл в Институт истории Украины, чтобы взять научный сборник со статьёй Тани. Пришлось подождать руководителя отдела. Было время разглядеть стенды в коридоре. Ни фотографии, ни упоминаний о Пинчуке в отчётах о историографических научных достижениях Института не увидел…

Вспомнилось всё к тому, что, наверное, все времена кровавы…

Продолжаем с Таней осваивать военную тему. Открытия неожиданные на каждом шагу. Приплыли в руки документы о моём двоюродном дедушке Семёне Чалом. Погиб молодым при бомбёжке эшелона в Дарнице. Есть даже схема, где находится братская могила, в какой он был похоронен. Так что – сложится всё благополучно, в очередной приезд к Вам постараюсь найти, поклониться…

Пятый выпуск «Слобожанской тетради» – «На холмах Ольховатки» – принят читателями с интересом. Нужно готовить выпуск о Плужнике. Нужно ехать к Вам…

Пока же и в «Шевченковских» делах. Даже Нина Павловна готовит выступление на конференцию. Все в семейном подряде.

 

 

Россошь. 11.4. 2014

День добрый, дорогой мой Леонид Васильевич!

Шлём любезной Людмиле Яковлевне и Вам самые сердечные пожелания во всём! Мира и спокойствия Украине!

Поездка моя по известным для Вас причинам откладывается и откладывается. А уже соскучился. Нынче даже во сне виделись. Потому сразу с утра сел за письмо.

Людмила Яковлевна, надеюсь, получила моё смс-письмо и передала нашу главную семейную новость. С Ниной Павловной теперь четырежды бабушка и дедушка. Таня родила девочку. Всё обошлось благополучно. У нас есть теперь и Маша.

В дни моего воронежского «сидения» сосед в селе меня выручил – заборонил граблями пашню, «закрыл влагу» в почве. А я уже посадил большущую грядку морковки, чтобы всем моим зайчатам хватило. И дождик пошёл…

Успел написать и опубликовать «Шевченковские дни в Россоши». Сейчас вновь в делах давно минувших дней.

Верю, что весна Вам прибавила сил. Особенно радовало: гуси несли нам приветы с берегов Днепра. А я читал Плужника в новых переводах Александра Нестругина.

Вчера над городом летели гуси.

Над городом-камнем, в ночи…

Глупое сердце, стиснуто грустью, –

Молчи, смешное, молчи!

 

Хватит всяких и грёз, и болей…

Есть книги – всё знают они.

Слышишь, в тополях голых:

  – Нишкни…

 

Девонька, грёзы бедой твоей стали!

Дума ночная моя!

Гуси летели в далёкие дали…

А я?

 

…Только позвонила Нина. Рассказала о новых успехах Маши: сама переворачивается со спинки на бочок, головку пытается держать. Сегодня ей две недели. Растём…

С надеждой на скорую встречу. Ангела хранителя! Всегда Ваш – Пётр.

 

Россошь. 15.5. 2014.

Дорогая Людмила Яковлевна! По телефону связь сейчас неустойчива. В начале мая ко мне пытался дозвониться Леонид Васильевич. Я только услышал его голос. Пытался сам накручивать диск – ничего не получилось. Что он хотел мне сказать?..

Зашёл на почту за конвертом…

Девятого мая такая тяжесть на душу навалилась.

Ночью – горькая весть…

Пишу теперь Вам.

…Заветной мечтой Леонида Васильевича было издание сочинение его самого любимого поэта, да и лучшего поэта в украинской литературе двадцатого столетия – Е.П. Плужника в четырёх книгах (лирика, поэмы, пьесы и переводы, письма). Он добился денег на издание, но их «увели». Обидели Леонида Васильевича и тем, что в США на встречу с женой Плужника командировали не его (больше и лучше биографию, творческое наследие Евгена Павловича в Украине никто не знал), другого человека. А ведь наш друг смог бы о чём нужно расспросить теперь уже покойную Галину Коваленко. А так – я прошёл архивы Петрозаводска, Вологды, Ростова, Таганрога, Воронежа и нигде пока не смог установить имя, девичью фамилию мамы Плужника.

С Леонидом Васильевичем договорились, что я сложу выпуск альманаха «Слобожанская тетрадь», целиком посвящённый Плужнику. План обговорили. Он подсказал, в каких библиотеках Киева можно найти журналы двадцатых годов со статьями критиков о творчестве Плужника. Что я и хочу сделать при первой возможности.

Леонид Васильевич планировал снять фильм о Плужнике. Договорился с коллегами. Подобрал литературу и фотографии. Сложил их в две коробки картонные…

При первой возможности постараюсь навестить Бучу, поклониться могиле Леонида Васильевича…

А сейчас вы поклонитесь за меня…

Терпения вам. Добра.

Искренне и сердечно – Пётр.

 

Россошь. 19.6. 2014.

 

Здравствуйте, всегда-всегда здравствуйте, дорогая Людмила Яковлевна!

Сорок дней нет с нами Леонида Васильевича. А душа его на небесах, верю, вспоминает о нас, как и мы о нём.

Является минута, вроде кто подтолкнёт, возьму из папки его письмо наугад, открою сборник стихов. Вот и встретились, поговорили…

Снова вижу поздний октябрьский вечер. За окном шумит ветер в вершине ели. Ведём нескончаемые беседы. Леонид Васильевич то привстанет, то снова ляжет, разгорячённый наплывающими мыслями. Я поправляю ему одеяло, всё кажется, что ему вдруг холодно. Он ворчит, затем – улыбается и говорит: «Чего Чалый не мой сын?» Послушно соглашается с тем, что кутаю его…

Вчера, восемнадцатого июня, постарались порадовать душу Леонида Васильевича. Вышел очередной номер газеты «Воронежская неделя» со страницей стихов Плужника. Переложил их с украинского языка на русский Саша, Александр Нестругин. Его стихи Леонид Васильевич называл «справжней поэзией».

А вам – после нелёгких забот-хлопот легче?.. Хоть на душе?.. Поклонитесь и за меня могиле Леонида Васильевича.

Напишите. Добра вам и всем близким!

Искренне – Пётр.

 

Россошь. 11.10.2014

День добрый, дорогая Людмила Яковлевна!

Спасибо на добром слове, письмо я получил. Не обижайтесь за столь долгое молчание. Мыслями я часто бываю в Буче. Особенно часто вспоминаю прошлогодние октябрьские дни и вечера и моих сердечных собеседников – Леонида Васильевича и Вас. А ещё Евгена Павловича Плужника. Мы столько о нём говорили, что мне сейчас кажется – его душа витала в книжном доме под старой елью, где хранятся его труды. Если говорить о счастливых мгновениях в моей жизни, то это они и были. За них благодарю Бога.

Пишу, а в памяти выплывает то, иное.

На кухне дождь бьёт в оконные стёкла, там непроглядная темень. А у нас теплынь, гудит уже газовый котёл. Говорю, что, мол, Людмила Яковлевна не доберётся к нам в такую непогодь. Леонид Васильевич останавливает: «Не может быть». Правда – стук с веранды, на пороге в мокром дождевике наша кормилица с корзинкой в руке. Вот и вечеря на столе. Разрешено налить чарочку. Под неё разговоры веселей. Людмила Яковлевна подначивает меня: «Кем считаете себя по национальности?» «Козаком слобожанским». Леонид Васильевич хохочет довольный.

В ноябре я буду в Суздале, где увижу первый снежок, метель. Там подводили итоги литературного Международного славянского фестиваля «Золотой витязь», в жюри какого до болезни был Леонид Васильевич. За поздним ужином рассказываю Николаю Бурляеву о том, что гостевал у Череватенко. В беседу неожиданно вступает сидевшая рядом женщина: «Как там Лёнечка?» Оказалось, народная артистка Украины Раиса Степановна Недашковская из Киева. «Приеду, позвоню ему обязательно. Хороший человек он».

Людмила Яковлевна, будет возможность и желание – зайдите в осиротевший дом, поклонитесь ему за меня. Под его крышей мне всегда с его хозяином было тепло, уютно и спокойно. Как дома…

 

Россошь. 30.12. 2014.

 

День добрый, дорогая Людмила Яковлевна!

Заканчивается трудный текущий год. Покинул нас незабвенный Леонид Васильевич. А всё не верится в случившееся. Хочется набрать телефонный номер, услышать знакомый с хрипотцой голос родного человека.

Заполыхала гражданская война в славянском мире. Жухлое время, как писал Шолохов. Потому – хочется пожелать мира и спокойствия на долгие годы.

…Авторучка в руках, мысли – в голове. На клавиатуре «выстучал» с помощью Тани и её мужа Анатолия новую книгу. Отдал её в вёрстку. Ломаю голову – где добыть деньги на издание.

Чередуя свои письмена, уже вижу, что вырисовывается ещё одно «творение».

Написанное частями печатаю в газетах, журналах, на сайтах Интернет-изданий. Что радует, читатели на Руси не перевелись. Пишут письма. Высказывают своё мнение при встречах в разговорах. Знать, не напрасны твои труды, раз человек думает, размышляет, спорит…

Пишу, а за окном метёт метель, сугробы. Давно не приходило новогодье по-зимнему. Вспоминается счастливая пора детства. Санки, лыжи. А бугры у нас, что горы. Окрест открываются дали километров за двадцать. По горизонту паровозики тянут составы в дальние страны, о которых буду читать на тёплой лежанке под светом керосиновой лампы-семилинейки. А за окоёмом – Украина. О ней тоже буду читать книги любимого Гоголя. То со слезами, то со смехом. Не только про себя. Мама с отцом просят читать вслух «про Тараса Бульбу».

Мурлычет кот на печке. Поскрипывает мамина прялка. Отец с дратвой и иглой в руке подшивает кожей валенки. Морозы морозами, а оттепели придут.

Новый Старый год памятен и дорог мне тоже из того далёкого сельского детства. Соседка баба Галя рано утром, ещё затемно, приходила за мной, малышом. Брала на руки, кутала полами своего большого кожуха. И – через сугробы, на обжигающем ветру шли по своей улице. Оконные шибки хаты уже высвечивались огоньком каганца. Ломились в дверь. И – с порога я щедро сыпал под Божницу пшеницу. Вместе громко распевали:

Сiєм, сiєм, посiваєм

З Новим роком вас вiтаєм!

Щоб вам весело жилося,

щоб задуманє збулося,

щоб нiколи не хворiли,

щоб нiчого не болiло,

щоб у праці все горiло

та й в кишенi шелестiло!

Щоб, як квiти, вы цвiли

Та сто рокiв прожили!

 

Кажется, всё это было во сне….

Кланяйтесь Буче. Помяните Леонида Васильевича.

Добра, счастья! Пусть милостивее к нам будет Новый год!

 

Россошь Воронежской области