Татьяна ПИСКАРЁВА. А ФАУСТ РЯДОМ ПОДОЖДЁТ. Стихи

 

Татьяна ПИСКАРЁВА

А  ФАУСТ  РЯДОМ  ПОДОЖДЁТ

 

БЕТХОВЕН

                                   «Вы кончите на эшафоте!»

                                          Запись-предупреждение

                       из разговорных тетрадей Бетховена

Я глохну, мама!

                      Звуков стаи

летят всё чаще к небесам.

И я не постигаю сам,

зачем

          они мне сердце разорвали.

Я часто встать хочу спиной к чужим:

к завистникам, красавицам-гвиччарди, свите

фигуры императора.

Закрыла двери глухота

нелепому язвительному смеху.

Мне дела нет до них.

Испачканы манжеты?

Но в нотах: радости покой

и чистота.

Я сквозь толпу теперь иду,

не глядя.

Меня ведет

незримый поводырь.

Я глух, и слеп, и нем,

стал звонкой деревяшкой

для смычковых.

Земное платье истрепав до дыр,

я слушаю, как в оболочке новой

моей души

звучит, поёт клавир.    

 

СТРАННИК-ГОГОЛЬ

Родился Гоголь.

                    Нос его был мал.

И не было у Гоголя коляски.

Пока ему рассказывали сказки –

он о ревизских сказках не писал.

Шинель была, как детское пальто:

две пуговицы, хлястик, сборки,

тепло и сухо,

             будто обитаешь в норке,

но звать тебя никак,

                          и ты – никто.

Прошли года:

         стал странен Странник-Гоголь.

…Нос вырос, обнаглел и вышел в чин.

Ужасным сквозняком наполнились шинели.

И, не мигая, панночки глядели,

как вишни созревают

                                в день один.

 

ВЕСНА

И маленькая складка

                           возле губ,

прокушенная ветка

                       терпкой хвои.

Неявный знак,

                   который берегут

поодиночке или сразу двое.

Он скрыт всегда

        в весеннем светлом хламе:

в бутонах. Если слушать:

есть в дожде,

пока он щёлкает по лужам

в тишине

и подчинен своей,

                  особой гамме.

Его теряют или забывают

где только можно,

                 с радостью и без.

Его друг другу

             горько предъявляют,

чтоб сделать им

                 на памяти надрез.

Пытаются составить список тел

и перечень

          с ним связанных новелл,

не понимая тех,

                         кто не успел,

кто был дурак,

        что не оставил опись…

Везет лишь простофилям!

Им дано

внезапно потерять

               и ум, и зренье,

чтоб быть с собой

                   и с сердцем –

заодно.

 

НОЧЬ

ВИВАЛЬДИ, соната «La Follia»

Сама себя почти не слышит

и дышит, как больной

                             под утро –

тише,

тише,

тише –

на паперти земной.

Она себя почти не видит,

идет нетвёрдо, наугад.

Ей в спину долго смотрят птицы,

готовя утренний парад.

В ней растворяется весь день,

уплывший навсегда,

и сна

          медлительную тень

уносит

         в никуда.

 

ИЗ ЦИКЛА «СЦЕНЫ»

СЦЕНА № 2

Калитка в сад опять открыта.

И там висит запретный плод.

Пройду туда, как Маргарита.

А Фауст рядом подождёт.

 

ОСЕНЬ

У осени – морда печального зверя,

Который тайком убегает в нору.

В охотничьи сказки и басни не веря,

Он любит орехи, кору и траву.

Он любит тончайшие перья тумана,

Зелёное с синим, которого мало –

А много становится жёлтого с красным,

И тянет холодным предзимьем опасным.

 

НАЧАЛО ДОЖДЯ

Начало дождя –

Это первая капля,

В которой вся сила,

И тяжесть, и блеск.

Под гнётом тумана

Со стуком упала

В пустое ведро

Из далёких небес.

А может, она вызревала в кустах,

В колючках малины –

Как смех на устах?

Лежала в гнезде,

Как кукушки яйцо,

Пока не упала

Тебе на лицо.

 

* * *

Последняя корзина лета

Полна фантазий и чудес.

В неё вплели обрывки света

И петли грозовых завес.

В неё лег сок под кожурой

Скользящей,

Тонкой

И живой.

 

* * *

Размеренный шаг

И слов перепутья,

Высокой травы

Всклокоченный сок.

В речных зеркалах,

В таинственной жути

Кривой лягушонок

Звезду уволок.

И стало понятно,

Что в небе бездонном,

Которое в пыль

Уничтожит меня,

Трёх звёзд не хватает,

Что долго и сонно

Качались в пространстве,

Чуть слышно звеня.

Одна – в лягушонкиных тоненьких лапах,

Другая – в венце золочёном моём,

А третья – в капкане

На дне океана,

Иль в соре и пыли

В кармане твоём.
 

* * *

Расправил ветер свёрнутые крылья,

Когда в него ударил первый гром.

Атаковала землю эскадрилья

Колючих капель, вьющихся кругом.

 

СЧАСТЬЕ

Окна растворились,

нехотя умылись.

Воробьи галдят.

На кустах сирени

брызги светотени

гроздьями висят.

Дождь пролился в душные,

лёгкие, воздушные,

светлые кусты,

На четыре части

лепестковой масти

раскрестив цветы.

Неужели счастье –

в их плену и власти –

вправду там живёт?

На ветвях сирени,

в брызгах светотени

расцвело и… ждёт.

 

БУМАЖНЫЙ КРУГ ЛУНЫ

В бумажный круг Луны

Подул холодный ветер.

Ей некуда уплыть –

Нет дома в небесах.

 

Сместился только ход

Движенья в эти сети,

Где скроется она.

Ты будешь горевать?..

 

Я БЕЖАЛА БОСИКОМ

Я бежала босиком,

Босиком.

Я крутилась колобком,

Колобком.

А лисица – зверь-царица –

Не давала мне напиться,

Шла по следу

Тёмным лесом.

В заколдованной завесе

Гибких веток

И листвы

С тонкой мордой, с чутким носом

Шла с одним ко мне вопросом:

Где любовь и где же ты?

И следов неясный запах

Волновал её слегка.

Исчезала век за веком

Моей жизни суета.

 

* * *

Горошины в стручке созрели,

Барабанчиком гремели,

Если капал сильный дождик,

Или шёл по ним жучок.

Жук спешил к чудесной даме

С шелковистыми усами,

Разноцветными глазами

И с задорным хоботком.

Где и как они сидели,

Под каким стручком гороха,

Знает только щеголиха,

Что летела по делам.

Отвлеклась и зазевалась.

Щеголятам не досталась

В этот вечер на закуску

Пара чёрных усачей.

Целый месяц наслаждались

Беспрепятственно любовью,

Вспоминая щеголиху.

Повезло – так повезло!

 

* * *

Кольца замкнулся круг.

Соединенье дуг:

Моё рожденье

И моё забвенье.

Ударов, ран и бед

Слепое выраженье.

Начало и конец:

Кусает хвост судьба

И комкает страницы.

А я спешу, кручу

Простой калейдоскоп,

В котором пыль крутится.

 

ГОРА

Приглажена лесным туманом,

Стоит весенняя Гора.

В узлах корней

                       её подошва,

Вершина – дом из серебра.

Застыла плоть камней белёсых

среди запутанных теней.

И просверк ящериц

                         бесхвостых

Растянут в вечности

                            над ней.

 

У КАМНЕЙ МЕРТВЕЮТ СПИНЫ…

У камней мертвеют спины,

Зябкий холод пробирает

В заводи у водопада.

Выше, выше мы идём.

 

Осыпается тропинка,

Над ущельем – призрак птицы,

Полубога, полузверя,

Полунимфы, полусна.

 

Мы идём всё выше, выше,

К той вершине, что в покое

От гомеровских стихов –

Бесконечных и тягучих,

Словно мёд, и жизнь оливы,

И полуденный прибой.

 

Мы идём всё выше, выше –

Впереди над нами солнце

Запеклось на ветках ивы

И запуталось в кустах.

 

Мы хотим пройти к вершине.

Потому что там – отгадка

Наших бедствий и страданий,

Там – решенье всех задач.

 

Мы идём всё выше, выше!

 

Мы пропали, заблудились.

 

Нет отгадки, нет страданья.

Просто в дрёме полусна

Процветет своё

                            весна.

 

* * *

Положи-ка мне перину

Из зелёной трын-травы.

Две подушки в изголовье

Из запретной белены.

Разукрась-ка лепестками

Эту жёсткую кровать,

Чтобы день и ночь в июле

Я могла в ней сладко спать.

Будешь петь мне много песен

И на дудочке играть.

Буду слушать их я важно,

Головой тебе кивать.

Как невесте без кольца –

Поднеси бокал винца.

И в пустыню Лукоморья

Отошли назад гонца.

 

* * *

Сундук зимы внезапно распечатан.

В нём – холод, темнота

И тысяча причин остаться дома.

Но уже накатан

Тот санный путь,

Куда пойдёшь

                        один.

 

ОСЕННЯЯ ПЕЧАЛЬ

Осенняя печаль

Обрушила все листья.

Природа до весны

Устала замерзать.

 

Осколки льда в пруду.

Как долго и как быстро

Ложится на него

Морозная печать!

 

ПОРЯДОК  СЛОВ

Порядок слов не может быть нарушен.

А буквосочетания

Вливаются в распахнутые души,

В их очертания.

Как эти раковины створками своими

Ловят звуки?

Зрачки без устали скользят

По Аз и Буки?

Зачем нам механизм такой?

Кто в нём «технарь»?

Кто выдумал слова,

Тома, букварь?

И почему в тот хитрый плен

                             попасть готов

Любой,

        кто полюбил порядок слов?

 

ВОРОТА В НЕБЕ ВСТАЛИ ТВЁРДО

Ворота в небе встали твёрдо,

Пока он плыл вперёд, вперёд.

Он был испуган и дрожал,

Потом бояться перестал

И задремал.

А наверху поставили ворота

Из радужных, блуждающих огней

Над толпами зверей

И лысиной у Ноя.

 

Из цикла «СЧИТАЛКИ»

«Камень, ножницы, бумага,          

Карандаш, огонь, вода.

Безграничная отвага,

Будь со мной везде,

                         всегда.

Я повергну

                 врагов,

Наломаю

                дров,

Утешу

          вдов,

Буду

      суров!»

Только саблю он достал –

Бог смеяться перестал…