Влад ЧЕРЕМНЫХ 
Влад ЧЕРЕМНЫХ
ЗВЁЗДОЧКА
Рассказ
Город лежал внизу звёздным пятном – по краям огоньками вдоль прожилок дорог, а к центру сиял миллионом огней. Самолёт шёл на посадку – качнул крылом во мгле и скользнул к посадочной полосе.
Я снова возвращался домой студёной январской ночью и, пройдя мимо встречающих, бомбил и пустой зал ожидания, уже через пять минут ехал в такси по родным улицам. Под крылом город блестел разворошённым костром, а тут тишина, пустые улицы, позёмка вьётся по тротуарам и казённо украшенные ёлки среди промёрзших голых тополей покачивают тёмными лапами. Вот и поворот к дому – закончилось моё путешествие... и вдруг, как заноза под кожу: фары вырвали чёрный двухэтажный барак и старуха стоит с внучком перед крыльцом и кого-то ждёт. Моё такси пролетело дальше, и я через квартал уже попрощался с таксистом, и вот уже я дома... только старуха та с ребёнком всё не давала уснуть – всё крутился, ворочался и, толи привиделось мне, толи явь – словно в глаза Фёдору Михайловичу посмотрел.
* * *
Было утро перед Рождеством. Прохожие спешили по магазинам сделать покупки перед застольем – усталая суета затянувшихся праздников. По улице среди людей шла молодая женщина – не знаю, как её звали – пусть будет Лена, – и ей было 26 лет. На ней был потёртый норковый полушубок, джинсы, а из-под вязаного светлого берета на свет смотрели огромные, полные боли глаза. Лена что-то искала ими и, увидев надпись “Аптека”, поднялась по недавно метёным ступенькам и открыла дверь. Её встретил звоном китайский колокольчик и весёлый Санта Клаус рядом с пластиковой ёлкой – тут было чисто и светло. За прилавком улыбалась навстречу молоденькая провизор в белом халатике. Лена подошла к прилавку и неловко стала доставать замёрзшими руками из сумки бумагу с рецептом.
- Здравствуйте, – приветливо поздоровалась провизор.
- Здравствуйте, – машинально ответила Лена.
Наконец Лена достала рецепт, подала девушке, а сама торопливо всё дышала на не разгибающиеся тонкие пальцы.
- Пожалуйста, посчитайте то, что есть.
Провизор взяла рецепт и деловито стала искать на мониторе нужные названия, одновременно её рука скользила по клавиатуре и пик-пик – разговаривал компьютер. Лена стояла, опираясь на прилавок, еле сдерживая слёзы, – в аптечном тепле и свете было ей спокойно, но видно боль её уже слишком достала. Провизор отошла с рецептом к стеллажу с выдвижными ящичками, что-то поискала и, вернувшись к прилавку, сказала:
- Всё есть.
Лена попыталась улыбнуться, но это у неё плохо получилось. Провизор посчитала, написала сумму на рецепте и протянула бумажку Лене. Напротив каждого лекарства стояли чёрные крестики. Лена посмотрела только на сумму, скомкала белый листок и сунула его в сумку.
- Спасибо... Я пойду, – и, пытаясь застегнуть свою сумку... вдруг охнула и навалилась на прилавок.
- Возьмите хотя бы но-шпу, – хлопая торчащими ресницами, предложила провизор.
Лена не ответила, она отчаянно застегнула свою старую сумку с тугим замком и молча пошла к выходу. А девушка в след ей только успела сказать:
- С Рождеством вас.
Прозвенел китайский колокольчик, и дверь медленно закрылась за светлым полушубком.
На улице Лена быстро пошла к кипящему входу супермаркета, и толпа внесла её в логово маркетологов. Там она безвольно проплыла мимо всего, что сметали предпраздничные посетители, и встала перед витриной с тортами. В корзине у неё к тому времени была бутылка молока, буханка хлеба и коробка с гречкой. Лена долго стояла, переводя взгляд от одной вкусной сказки к другую и наконец, взяла маленький тортик в пластмассовой коробочке, который так и назывался – “сказка” и бережно поставила его в корзину. Народ кругом суетился и сметал всё подряд.
В очереди на кассе Лена стояла как в тумане и когда кассир звонко спросила:
- У вас есть карта?
Лена молча достала деньги из кошелька, положила их на тарелочку перед кассиром, и уже ничего не слыша, сквозь боль ждала – когда же её отпустят.
Вот перед ней раздвижные двери и Лена оказалась опять на морозе. Там улица, катушка, люди, машины и мелкие снежинки падают на лицо.
Лена дошла до своего двора и, согнувшись, пошла по заметённой тропке мимо полуразрушенных дровяников и переполненных мусорных баков к своему чёрному двухэтажному бараку – таких во дворе два. Шумная улица осталась где-то сзади, впереди вросшее в землю крыльцо, катушка из снега и рядом небольшая ёлка. Собаки у мусорки проводили Лену недобрым рычанием. Она всегда боялась их – сейчас же прошла, даже не заметив.
В чёрном подъезде она медленно поднималась по скрипучей лестнице. На повороте она согнулась от боли, даже в глазах потемнело... Отпустило. Мутный проём окна стоял чёрным крестом перед её глазами... Лена подошла к своей двери и уже не было сил достать ключ, и она позвонила. За дверью раздался топот детских ног и дверь открылась. На пороге стоял Васька – Ленин сын, мальчик лет пяти.
- Мама!..
Мальчишка кинулся к матери, радостная мордочка спряталась в полушубке.
- Васька!.. Помоги мне... возьми пакет, там вкусненькое, – выдохнула Лена и почти упала на обувницу.
Вася взял сумку обеими руками и, волоча её по полу, побежал в комнату.
- На кухню тащи... поставь чайник, – крикнула вслед мальчишке Лена, а сама замерла, согнувшись без сил.
Из кухни донёсся шум воды. Сдёрнув промёрзшие сапоги, Лена встала, прошла в комнату и легла на раскинутый диван, прямо на покрывало. В проём двери заглянул Вася – он долго смотрел на мать такими же, как у неё, огромными глазами.
- Возьми бутылку с окна. Набери горячей воды... только сразу кипяток не лей.
Вася убежал на кухню, там с подоконника схватил бутылку и набрал в неё горячей воды, поставил на стол и быстро вернулся к матери.
- Мам, чо дальше делать?
- Заткни бутылку, в столе есть пробка. Заверни в полотенце и дай мне.
Вася снова убежал на кухню и вскоре вернулся к матери с завёрнутой в полотенце бутылкой. Лена взяла бутылку у мальчика, положила её на низ живота и, быстро глянув на сына, повернулась к стене. Вася сел на край дивана.
- Ма, давай торт поедим.
Лена долго молчала, только тихонечко всхлипывала, потом сказала:
- Ешь торт без меня...
- Ага... Я тебе оставлю... Мам, тебе больно?
Лена только кивнула в стену.
- Не, я сейчас не буду торт есть. Вечером поедим.
Вася встал с дивана и подошёл к окну.
- Я кашу сварю... Немного только полежу, – ответила мать.
* * *
В комнате полумрак. В окне уже светились огни города. Вася лежал на диване рядом с матерью, свернувшись клубочком. За стеной был слышен шум застолья, врубили на полную катушку музыку. Потом пьяная компания вывалилась, судя по звукам, на лестницу и через минуту с улицы донёсся лай и визг разгоняемых псов. Снова всё затянула тишина.
Вдруг грянул трескучий шум – один, второй. Вася сполз с дивана, подбежал к окну и встал коленками на табурет. В расписанном морозом стекле отразились глаза Васи – ух ты! На улице пускали салют, огненные букеты с треском взлетали в небе, а прямо напротив Васиного окна, там где-то в городе, между двух высоких домов, горела звёздочка, и Вася смотрел на неё, как на самый желанный подарок.
Вася пальцем на стекле трогал звёздочку. Ладошкой то закрывал, то открывал... и шептал ей:
- Ты где?.. Вот ты.
В небо снова с треском взлетел огненный букет, и глаза мальчишки вспыхнули радостью.
- Ух... Мам!
Вася оглянулся к матери и замолк. Мать тихо лежала под покрывалом, поджав ноги к животу. Вася снова прильнул к стеклу, где ему светила далёкая звездочка.
Тёмная комната, окно в горящий город, диван... и женщина вытягивается под покрывалом – сильно, сильно... до конца.
Вася слез на пол, подошёл к дивану – мать спокойно лежала на спине. Вася на цыпочках вышел в прихожую, не зажигая свет, надел валеночки, пальтишко и вязаную шапку. Шарф остался висеть на крючке, рядом с материнским беретом. С усилием мальчик повернул ручку накладного замка, отворил дверь и сразу оказался на тёмной лестничной клетке. Вася опасливо спустился по скрипучей лестнице, открыл входную дверь и выглянул на двор – собак не было. Он вышел на улицу, вытянув голую шею, подул в небо струйкой пара – холодно. Над домами Вася увидел свою звёздочку и побежал к ней по протоптанной тропинке мимо дровяников, мимо занесённого снегом УАЗика, к высоким домам на широкой улице. Он выскочил на тротуар и... витрины, блеск стёкла и никеля, шум колёс по асфальту и праздность оглушили мальчика. Вася встал посреди толпы, не замечая мороза (только руки глубже засунул в карманы) и так стоял, распахнув глаза и открыв рот. За огромным чистейшим стеклом, за столиком сидели мужчина и женщина. На столе стояла бутылка шампанского и всё, что в этом случае нужно.
Он держал подругу за руку и что-то говорил. Женщина склонила голову и, снисходительно улыбаясь, слушала. Вася стоял перед стеклом как заворожённый – валеночки стукали друг об дружку, из пальтишка торчала тонкая шея, вязаная шапочка сползла на затылок, – и горели восхищённо глаза.
Женщина, слушая, увидела Васю и уже не слушала, а смеялась над ним и показала язык. И Вася засмеялся в ответ.
От яркого крыльца ресторана отошёл крепкий дядя в чёрном костюме, подошёл к Васе и, наклонившись, взял за тоненький каракулевый воротничок.
- Пошёл отсюда, – и дядя, не дожидаясь, потянул Васю в сторону и через несколько метров легонько толкнул.
Вася заскользил на ледяной дорожке и упал. Ладошки без рукавичек ткнулись в промёрзшую плитку – больно и обидно. Вася быстро вскочил и задышал, задышал на руки, а чёрная спина уже поднялась на яркое крыльцо и скрылась за блестящей дверью.
Вася поднял голову и снова увидел свою горящую звёздочку. Она была совсем рядом, за ближайшими громадными домами, что стояли на другой стороне дороги. Вася встал на краю дороги, не решаясь перейти – мимо пролетали машины, слепя светом фар. А про зебру и светофор Вася ещё не знал. Мороз забирался за шиворот, поддувал снизу – пальтишко-то тоненькое, накинуто наспех на рубашку. Наконец машин стало меньше, и Вася решился идти. Только он ступил на дорогу, как с сиренами промчались какие-то огромные чёрные машины, а за ними длинная-предлинная, кремового цвета блестящая машина. Вася испуганно отшатнулся назад и снова упал руками на ледяной асфальт. Сейчас уже стало нестерпимо больно, и он беззвучно заплакал – стоит на краю дороги и плачет.
К Васе подошёл огромный “МЕДВЕДЬ”, наклонился над ним и протянул свою лапу.
- Чего плачешь?
Вася посмотрел на “медведя”, задрав голову – смотрит огромными удивлёнными глазами, а потом как обнимет его, как прижмётся к его мягкой тёплой шкуре.
- Ты чего, малый?.. – “Медведь” достал откуда-то из-под шкуры золотистую конфету и протянул Васе. – С Рождеством тебя.
Вася крепко-крепко прижался к “медведю”, а сам смотрит, и поверить не может в сказку.
“Медведь” взял лапой его ручку и вложил в неё конфету.
- Тебе на ту сторону надо?..
А Вася смотрит, и сказать ничего не может, только крепче прижимается к шкуре.
- Щас, переведу.
“Медведь” взял Васю за руку, и они пошли к пешеходному переходу. Одной рукой Вася крепко держал лапу “медведя”, другой конфету и всё смотрел на “медведя” и не мог оторваться.
Загорелся зелёный свет и “медведь” с Васей перешли на другую сторону улицы.
- Давай, малый, беги домой... Мне работать надо.
“Медведь” поднял Васе воротник, поправил вязаную шапку и, легонько шлёпнув лапой по попке, подтолкнул – беги мол.
А Вася всё стоял и глядел, задрав голову, на “медведя”.
- Ты чего?.. Тебе некуда идти?
- Я к звёздочке иду.
- Беги. Беги скорей... замёрзнешь.
Вася повернулся и побежал к высокому дому, за которым, как ему казалось, и есть звёздочка.
“Медведь” пошёл обратно к переходу, остановился, обернулся на бегущего мальчишку, постоял, глядя вслед, пока тот не скрылся за углом дома, и поковылял косолапый в праздной толпе пешеходов по “зебре” обратно на своё рабочее место. Где-то на середине перехода он махнул лапой: ”а, всё путём” и, пританцовывая по-медвежьи, разводя лапы в стороны и радуя горожан, пошёл дальше, уже верно забыв о мальчишке.
Вася, забежав за угол дома, увидел тихий двор, а за ним, между двух, горящих окнами домов громадную ель. Ель вся блестела игрушками и фонариками. Пушистый снежок кое-где покрывал её величественные ветки. Ветер колыхал красавицу, и она стояла как живая. На самой верхушке ели горела звёздочка.
Вася вошёл в арку, но ему дорогу перегородила решётка. Мальчишка просунул голову между кованых прутьев и проскользнул тихонько сам. Конфету Вася сжимал посиневшими пальчиками крепко-прекрепко.
Двор оказался сказкой – яркие фонари, расчищенные дорожки, детские домики под шапками снега, катушка – такая же, как в их дворе, только выше и вся украшена. У входа на детскую площадку стояли Снегурочка и Дед Мороз, у ёлки медведь и снеговик с морковкой вместо носа и угольками вместо глаз.
Справа и слева на Васю повернулись две видеокамеры.
Вася шагнул во двор и, постояв, тихонько подошёл к Деду Морозу со Снегурочкой – встал и смотрит сказку, которая рядом.
Открылась дверь подъезда, и вышел мужчина с огромным псом – отстегнул поводок, отпустил собаку, сам встал и покуривает, рассматривая горящие окна.
Собака, почуяв свободу, помчалась по двору и сразу к Васе – вот, уже метров пятнадцать до неё. Вася рванулся на детскую площадку, бежит, бежит. Собака кажется уже совсем рядом, уже слышно её рычание. Вася бросил ей конфету и рванул через снег, мимо домиков, мимо сказки, выбежал на другую сторону двора – туда, где виднелась красавица-ель со звёздочкой на макушке. Снова перед Васей встала решётка, только пролезть через неё Вася уже не успевал – рядом звёздочка, а пройти мальчишка не может. Пёс вырвался на дорогу, скользит на бегу, скребёт лапами по мёрзлому асфальту и рвётся яростно к ребёнку.
Слева Вася увидел аккуратный мусорный бак. Вася кинулся к этому баку, попытался влезть, но ручки едва достали до края. Мальчишка изо всех сил подпрыгнул, схватил край руками, невероятным усилием закинул одну ногу на бак, а пёс рычит уже рядом. Вася плюхнулся на кучу мусора и сразу стало тихо.
Пёс подбежал к баку, встал передними лапами на край, побегал вокруг и унёсся на свисток хозяина через зимнюю сказку. Мужчина потрепал любимца по загривку, пристегнул поводок и ушёл с псом в дом.
Вася сидел на мусоре и смотрел в небо. Там, в квадрате бака мигала звёздочка. Вася закрыл глаза, потом открыл и протянул руку к звёздочке. Звёздочка казалась у него на ладошке – сидит и мигает. Стало светло... Вася вздрогнул и проснулся.
- Посижу здесь немного, собака убежит, и я пойду к звёздочке, – шёпотом сказал себе Вася.
Вдруг послышался ему голос матери. Вася вытянул шею, глаза огромные подёрнуты сном.
- Васенька, что же ты тут делаешь?
- Сейчас мама, сейчас я встану.
Снова светло стало, и голос раздался.
- Пойдём ко мне на ёлку, мальчик.
Кто-то нагнулся над ним в темноте и обнял его, и Вася тоже протянул руки и тянется, тянется обнять маму.
- Мама... – шепчут его губы.
Кругом стало светло. Ёлка стоит вся в огнях и вокруг детишки кружатся. Они берут Васю за руки и принимают в свой хоровод. Все смеются, и Вася смеётся со всеми. Идёт мама, улыбается и руки протягивает к нему.
- Мама! Мама! Ах, как тут хорошо, мама!
Вася кружится с детишками, целуется с ними, смеётся.
- Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки?
Ему отвечают: Это Христова ёлка. У Христа всегда в этот день ёлка для маленьких деточек, у которых там нет своей ёлки.
* * *
Небо посветлело. Звёздочка чуть мигает, становится мельче и гаснет. Воздух наполнил морозным туманом. Сказка во дворе исчезла. Слышен звук работы дворников, эхо разносит его по двору. Дворники-киргизы, муж и жена, прибираются у мусорных баков. Женщина подняла брошенный кем-то кулёк “метро” с мусором и подошла к баку выбросить. Замерла. Муж подошёл к ней, встал рядом...
Эх, никогда бы не увидеть их глаз!