Татьяна ЯСНИКОВА. И ПАРУС БЕЗБРЕЖНОЙ СВОБОДЫ… Стихи

 

Татьяна ЯСНИКОВА

И ПАРУС БЕЗБРЕЖНОЙ СВОБОДЫ…

 

* * *

Вмерзают в пристанища катера.

Черная  паром дымится вода.

Пусть спелое солнце глядит, как вчера,

Все шире набеги ветра и льда.

 

Похожие на корабельную сталь,

Волны, сверкая, вмерзают в январь.

Пустынно предельно, и будто бы встарь

Ушли все надежды по берегу вдаль.

 

Пропало зерно, бродит рысь у дверей.

Все больше в окрестностях диких зверей.

Пришли из порубленных вором лесов –

Закрыты калитки людей на засов.

 

Рвет ветер загривок угрюмого пса.

От жгучих порывов слезятся глаза.

Да так ведь и было, однако, и встарь,

Сквозь дни Рождества проступает январь.

 

Что ж лаешь ты, пёс, разъярясь, на меня,

Да разве я стужа жестокого дня?

Что мчишься ко мне, замерзающий пёс?

Ах, просишь погладить, ты нежен до слёз…

 

Стучатся о пристань хрусталики льдин,

Меня средь зимы утешаешь один.

Парит, будто чёрная шкура, Байкал.

И дружествен зверя клыкастый оскал.

 

И я на минуту смягчилась душой.

Под бешеным ветром никто не чужой.

 

* * *

Качались корабли, цепей бренчали звенья

Темнели дружно гряды облаков.

Порывы ветра хватким дуновеньем

Флотилии выстраивали льдов.

 

Менялся цвет, менялось время суток,

И берег то мрачнел, то веселел.

А люди не тревожились как будто,

Ничем не обнаружив свой удел.

 

Ничто не подвигалось к завершенью,

Сквозя за распростёртый горизонт.

Ничто не поддавалось нетерпенью,

Лилово-серый создавая тон…

 

Когда-нибудь и что-нибудь случится,

И где-нибудь; но именно вот здесь

Корабль ждёт, вода о борт стучится,

И прочно всё, что в данности ни есть.

 

ГОЛУБЬ

Серый день родного края

В брызгах облаков

Никогда не потеряю

Во веки веков.

 

Никогда не потеряю

Миновавших дней.

В чаще сумрачной сверкают

Крылья голубей,

 

Словно день осенний серый,

О недавнем сон…

Прилетай, ты будешь первый

На пиру моём!

 

* * *

Между берегами

Железные мосты.

Между городами

Стальные пути.

 

А между нами

Тихое прости.

В беге расстояний

Счастья не найти.

 

* * *

В поле лунном,

Ночью лунной

Очень хочется молчать.

Золотого счастья струны

Ветер стал перебирать.

 

В поле белом сто будыльев

Зазвенели что-то в лад.

В лунном свете изобилье

Тех, кто крив или горбат.

 

То берёза, то осина,

То корявых ёлок лес.

То застойная трясина

В круге блещущих древес.

 

То луна звучит, не плача,

То сияние её

Заливает дол незрячий

И молчание моё.

 

* * *

Тонким порохом по крышам

Разыгрался что-то ветер.

Он уходит, он уносит

Неба бледного волненье

И неслышимое пенье –

Струн беззвучную печаль.

 

Что случилось? Кто ответит?

А за всё в ответе ветер.

Это он вослед мне бросил

Ворох шапки снеговой.

 

Это он нагнал молчанье,

Зыбкое сосредоточье

Звёзд на меркнущей волне…

Зябко, зябко тишине.

 

Вкруговую струны вижу

С четырёх сторон молчанья,

Уходящего бренчанья,

Перестуков немтырей.

 

Небо звёздное недвижно

Над кружащими ветрами,

И волнуется тревога

Переборами ветвей.

 

БАЙКАЛ ВСТАЁТ

Отражая ясность вечности,

Чуть колеблется вода.

Летней ласковой  беспечности

Не осталось в ней следа.

 

Всё кругом – размах  всецельности,

Сколам скальным вопреки.

Жерновам тяжёлым мельницы –

Пыль пшеничная муки.

 

Поднимаясь белым облаком,

Затуманит солнца лик.

Посиди на камне около

Правды той, что не постиг.

 

Верит разум бесконечности,

Будто с нею повезёт.

Помогает ясность вечности

Видеть облака полёт.

 

* * *

С белым камнем московским

Один на один

Принимаю родство

Вод и снега, и льдин.

 

Тают, тают снега,

В корни трав уходя.

Чуть видны берега

В мелких каплях дождя.

 

Примиряют холодные воды

С землей,

А сырая земля

Примиряет с тобой.

 

Золочёной монетою

Падая в грязь,

Солнце высветит лето,

Вскипит, испарясь.

 

Высоко зеркалами

Заблещет река.

Недоступна огнями

И сном высока.

 

Станет видно бездонность,

И что на воде

Не писать непреклонно

Ни мне, ни тебе.

 

Все уносит теченье,

На чем ни стоишь.

Золотое свеченье

В себе утаишь.

 

ВРЕМЯ, ВПЕРЁД

Сталь дороги волю крепит.

Воля ветра тучи лепит.

Всё стремится к одному,

Так, как я стремлюсь к тому.

 

Чья Россия в вихре света,

В шкуре степи и болот?

Не ответит, не ответит,

А цветами зацветёт.

 

Всё стремится к одному,

Так, как я стремлюсь к тому.

Сталь дороги волю крепит,

Воля ветра тучи лепит.

 

* * *

Леса горят,

Окутан город дымом.

Иду и думаю

О близком и любимом.

Горят, горят

Не травы, а века,

В небытие уносит облака,

Тысячелетья сосен молчаливых,

Потоки горных речек говорливых.

 

И предков позабытых племена

Вкушают дым и жизни имена.

Безмерно край их дивен и глубок,

Течёт в их чаши череда дорог.

И этим предки счастливы вполне

В своей глубокомысленной стране.

 

Стремятся к ним и травы, и века,

В небытие стремятся облака.      

                                                   

* * *

Открылись дороги:

Я вышла из зала музея.

Я видела своды,

Я видела башни,

Я видела шпили.

Тревога рождалась

И гасла высоко,

Как гасли столетья.

И снова клубились,

И снова вздымались.

И быть мне хотелось

                       ребёнком,

От этих видений

Не вдруг отдыхая.

 

В МЕСТНОСТИ ХАНХ

1.

Как этот флажок на юру

Мне быть совершенно одной.

Близ синей воды на ветру

И гор, опрокинутых в зной.

 

В тени переменчивых туч

Мне быть совершенно одной.

Средь их громоздящихся круч

Чуть виден просвет голубой.

 

На холмах в неблизком пути

Мне быть совершенно одной.

Успеет трава подрасти

И дикий цветок полевой.

 

Заливисто птица поёт,

Покажется, будто бы мне.

Растает серебряный лёд

Под пихтами в горной стране.

 

Улыбкою лодка придёт.

Наверное, это за мной.

Как весело птица поёт

Над синею горной страной.

2.

Пустынность покоя –

Небесные синие чары.

Спеша к водопою,

Вскипают, белея, отары.

 

На гривах холмов                                                                       

Громоздятся пески, ниспадая

В несметную чашу веков,

Что тёмная и золотая.

 

Купаются в озере тучи –

То синие дали покоя

Припали к воде и получат

Нирвану настоя.

 

УТРО

Медленный ребёнок –

То плывет туман

С розовой улыбкой

По седым горам.

 

Нежно лиловеет

Ледяная гладь.

Позёмки-ветровеи

Позовёт вставать.

 

Чутко приближается,

Влагою клубясь,

Медленный ребёнок,

Испарений  часть.

 

Он прильнёт к окошку,

Светло-голубой,

Мягкою ладошкой,

Медленной слезой.

 

С поду, из зерцала

Пышущей печи

Бабушка метала

Ржаные калачи.

 

Будто бы попросит

С озера туман

Подовый кусочек,

Что теплом румян.

 

Ах, чего он вспомнил,

Медленный малыш!

Грозы летних молний,

Неземную тишь.

 

Крики перепёлок,

Загонов городьбу…

С озера ребёнок

К нам пришёл в избу.

 

ВЕЧЕР

Земля над бездною летит,

А с ней история народов,

Что, оторвавшись от земли,

Кровь пожинают и невзгоды.

 

Здесь под ногами чёрный лёд

Глубоко в толщу указует.

Окрест посмотришь – будто мёд

Свеченьем даль преобразует.

 

И солнце клонится к горам,

И в бездну падая привычно,

Зовёт в свой новый звёздный храм

Сквозь будущее дней обычных.

 

Под сапогами толща льдов

Блестит и, чёрно зеленея,

Свой исторгает мрачный зов

Загадкою Гипербореи.

 

Но отчего-то хорошо

Предаться вдруг воспоминаньям.

Вот тут со мною рядом шёл

Мой друг как истина желанья.

 

Вот тут густела ночь небес,

По радио звучала скрипка,

Тут корабли качались зыбко,

Церквушка возносила крест,

 

И мы вдвоём, соединясь

Бесплотной, еле видной тенью,

Глядели в бездну, удивясь

Лишь этому соединенью.

 

 

* * *

Единственная фраза их:

«Смирись».

А солнца свет

До времени пронзает.

Зовёт, зовёт

Совсем другая жизнь,

Свободная от края и до края.

 

Я здесь одна;

Я здесь одна томлюсь.

Но там одна томиться

Я не буду.

Небытию настолько удивлюсь,

Что о себе я навсегда забуду.

 

А здесь, а здесь, не помня о себе,

Дожди и снег любила я в судьбе.

Деревьев  шум в нездешней тишине,

Мечту святую об иной стране.

 

* * *

Лед отступает от берега –

Ласкает вода ледяная.

Тает в предел неизмеренный,

Восходит, иная.

 

Лед, растворившийся с нежностью,

Ждет небывалого мая.

Единственной неизбежности –

Вода ледяная.

 

АРИШЕ

Мне с тобою хотелось уйти

В глубину заповедного леса.

Слушать посвисты птиц по пути

О гнездовьях в покое древесном.

 

Но сперва не приехала ты

(Что же может поделать ребёнок),

А потом потемнели кусты,

Зашумели померкшие кроны.

 

Так глубокое – вечно темно,

А пути охраняет сторожа.

Вот оно заглянуло в окно,

Скрыв предметы и этим тревожа.

 

Дверь откроешь – и море блеснёт

Нестерпимо холодной громадой.

Много хочешь – а мало даёт

Тот, кто знает, чего тебе надо.

 

* * *

Твой образ померк предо мною,

А глянули тучи и лёд.

И мне и тебе то родное,

Тебя мне забыть не даёт.

 

И ветер завыл, налетая

На кедров и сосен хвою.

А это для нашего края

Равно, что признаться: «Люблю».

 

СТАРУШКА И ПОЛЕНО

Вечер хмурый беспощадно.

Ожиданье неоглядно.

Дуновение свежо.

Оглянулась: что ещё?

 

Вижу: ветхая старушка,

Будто курица-несушка

Тащит толстое полено,

Обхватив самозабвенно.

 

Рада старая: украла!

Олигархшей будто стала.

Приобщилась, приобщилась!

Печка в доме затопилась.

 

Потеплело на душе.

Что бы, что ещё украсть?

Стать похожею на власть?

 

Бог старушку наругал:

Гром и молнию послал.

 

Наругал-то хорошо,

Ну, а что украсть ещё?

 

* * *

Тонкое золото света –

Сладость заветных икон.

Отблеск минувшего лета

В лоно воды унесён.

 

Между минувшим и новым

Тянется тонкая нить.

В сети попавшее Слово,

О чём же тебя попросить?

 

Словно песчинки сквозь пальцы

Текут золотые деньки.

Выпросят ноги-скитальцы

Посох и башмаки.

 

В ПАДИ КРЕСТОВОЙ

Сверкающий ливень листвы.

Высокое марево сводов.

Лавиной нисходит нирвана.

И в парус безбрежной свободы

Без веры и без обмана

Льётся с восьми сторон.

 

Всему покорные люди

Тропою восходят на горы

К воздушному океану.

 

Безвластно царит нирвана,

А вышний свет независим

На водах, на башнях, на листьях.

 

Сверкающий ливень свободы.

Высокое марево сводов.

Безмолвный поднятый парус…

 

* * *

Душа не знает перемен.

Душа забудет жизни плен.

И к центру мира устремясь,

Со всем земным утратит связь.

 

Ну, а пока в плену она,

Одною ею жизнь полна.

 

В ЛЕСУ СОЗДАНИЙ

Я рядом с тем, кто знает всё.

Я не одна в лесу созданий.

Я не единственный цветок,

Вплетённый в шёлковые ткани.

 

Здесь место у меня своё –

У всех своё под сводом место.

И под давлением слоев

Любой восходит в неизвестность.

 

Но рядом тот, кто всё познал.

Ему нужны мы бессловесно.

Он сам, вздыхая от похвал,

Как все, восходит в неизвестность.

 

Познавший всё, не всё создал.

Он с затворёнными устами.

В лесу цветов весенний шквал.

Себя творим всегда мы сами.