Виктор ХАТЕНОВСКИЙ. И УМЕРТВИВ В ОКТАВАХ ЗВУКИ… Стихи

 

Виктор ХАТЕНОВСКИЙ

И УМЕРТВИВ В ОКТАВАХ ЗВУКИ…

 

* * *

Передёрнув затвор беспросветной печали, 
К ремеслу пристегнув взвод соломенных вдов,
Как младенца, шесть дней в колыбели качали 
Расторопные улицы злых городов.
Неустроенный быт, заскорузлость... Саратов,
Красноярск, присмирив кверху поднятый кнут,
В обездоленность лиц, в заторможенность взглядов
Даже видимость жизни уже не вдохнут.

 

* * *

День груб, нервозен, обездвижен.
Сдружились с пылью ордена.
Взрывная терпкость спелых вишен,
Как лоб, к руке пригвождена.
Вгрызаясь в чувственную мякоть
С восторгом бешеным, готов
Конквистадор смеяться, плакать,
Пешком отправиться в Ростов,
В Солнечногорск, в Саратов к тётке,
В прохладный сумрак, в синеву –
Чтоб где-то там без слёз, без водки
Из сердца выскоблить Москву.

 

* * *

Октябрь и слякоть. Листопад
Флиртует с ветром. День обвалом
Надежд отмечен... Двое спят,
Укрывшись плотным покрывалом.
Ночная мгла не так страшна
Содружеству...  В застенках рая
Жена, как смерть, ему нужна;
Ей нужен муж, как боль зубная.
Так – было, есть. Так будет впредь.
Вновь умертвив в октавах звуки,
Она рискует – растолстеть,
А он – состариться от скуки.

 

* * *

Жизнь непроста.
Смерть многогранна.
С верой в Христа
Спит Донна Анна.
Спит Командор.
Скромно и смело
Спят с давних пор
Гамлет, Отелло.
В гроб Дон Гуан
Снёс васильковый,
Модный кафтан.
Для Казановы –
Дочка, жена,
Сваха, невеста –
Где-то нашла
Тихое место...
Сколько их, Бог,
Тех, кто из блюдца
Выпив, не смог
Утром проснуться?!
Выскоблив лбы
Жизненным стажем,
Скоро – и мы
Где-нибудь ляжем.

 

* * *

Мгла простёрлась над табло,
Подтверждая многократно –
Здесь, бесспорно, не тепло,
Здесь по-взрослому прохладно
В межсезонье. Здесь с утра,
В борозду вгрызаясь просом,
Смерть впускает медсестра
К пехотинцам и к матросам.

 

* * *

Вдохнув разнузданность бедлама
В кумирню сплетен, склок, интриг, 
Премьерша, фея, сволочь, дама
С листа сыграет – Лилю Брик.
Взорвётся текст, прогнутся доски;
Взлохматив рифмой канитель,
С разбега вздорный Маяковский
Нырнёт в проклятую постель.
Жизнь будет, сдвинув занавески,
Как поезд, мчаться под откос...
Всегда найдётся повод веский –
Чтоб в муках корчился Христос.
Спектакль закончится. В буфете
Смыв коньяком подкожный зуд,
Волчицей вскормленные дети
Премьершу – курвой назовут.

 

* * *

С утра расцвела придорожная ива.
Возможно, чужую предчувствуя боль,
Природа сегодня так красноречива,
Что я над собою теряю контроль.

Забыты тревоги, бег в поисках хлеба;
Надуманный страх безвозвратно исчез.
Мне только бы видеть бездонное небо,
Рассвет и с туманом флиртующий лес.

 

* * *

Жизнь, как камни, раскидала 
Нас. Взбодрив судьбу хлыстом,
Твёрдой поступью вандала
Входит память в старый дом.
Без фанфар, без песнопений,
Раздразнив промозглый тлен,
Входит, бродит... Чьи-то тени
Отделяются от стен.
Прорастает память телом:
Камнем высветлив версту,
Батька в платье чёрно-белом
Грудью тянется к кресту...
Прокричав веселью: "Трогай!",
Ради нас – в расцвете лет
Свыклась мать с фортуной строгой;
Под Берлином – сгинул дед...
Скорбь неистовствует. Память
То безмолвствует, то вздрог...
Вздрогнув, пробует подправить
Сволочной оскал – дорог.
Жизнь вбивает ногу в стремя,
Грудь рубцует мошкара...
Ах, как сладко пахло Время
В предвкушении добра!

 

* * *

Благодарю Тя, Господи!
Господь, благодарю –
Её по Красной площади
Не вёл я к алтарю,
И радостью, обещанной 
В начале всех начал, 
Ты с этой дерзкой женщиной
Меня не обвенчал.
Благодарю Тя, Отче наш, –
В стране грехов и грёз
Всё пройдено, всё кончено
Без крови и без слёз.
Доверившись сну вещему –
Слов попусту не трать...
Пролей на эту женщину
Любовь и благодать!

 

* * *

Сжав стакан густой отравы,
Расчехлив блудливый глаз,
Вновь сегодня, Боже Правый,
Я готов пуститься в пляс:
В нервный, громкий, одинокий,
Нужный – как собаке кость.
Приковала к танцам ноги,
В сердце вспыхнувшая, злость.

 

* * *

В декабре, в одном исподнем,
Мрачным утром – невзначай
Выпорхнув из преисподней –
Вместо спирта в крепкий чай
Ткнула мордой: "Недоносок,
Пей! Расплещешь... Побратим,
Станет гроб из жёстких досок
Вечным лежбищем твоим".

 

* * *

Среди прочих напыщенных львиц ты, бесспорно, 
Выделяешься запахом кожи. Звук горна 
Твоего – как набат, предвещающий – вскоре
Эту землю волной смоет в Чёрное море.

Я – которого страх грозным скрежетом стали
В предстоящем бою обезглавит едва ли;
Я, который познал вкус борьбы, запах крови,
Трепещу, когда ты сводишь тонкие брови.

Обескровлен, сражён, припечатан к веригам 
Тихим голосом, взглядом пронзительным, криком:
Из тибетских пещер повылазив, Атланты
Твоим недругам рвут причиндалы и гланды.

 

* * *

Набычив лоб, сойдя с ума,
И умертвив в октавах звуки,
Вновь расторопная зима
Ребёнком просится на руки.
Она предчувствует разлад...
Кричит: "Юродивый, покуда
В грехах замешкался Пилат
И от судьбы бежит Иуда, –
Твори!". Пытаясь мне помочь,
Деревья вскакивают с места...
Вот только странно в эту ночь
Смерть разодета – как невеста.

 

* * *

Сегодня вновь, как тридцать лет назад,
Мы будем петь дурными голосами
Про чёрствый хлеб и про вишнёвый сад,
Про заскорузлый быт в смердящем храме;
Про то, как сброд зажравшихся господ
Златым тельцом раздавлен и разрушен;
Про то, что русский коренной народ
Своей стране давно уже не нужен.

 

* * * 

Сказать по правде – мне, родная, некогда
Ни голосить, ни плакать над тобой.
Лежит печаль на застеклённых веках. Да
Народ с утра торопится в забой.

Смирилась Русь с наследием иудиным.
Москва – бомжатник. С некоторых пор
Мне всё равно – с Медведевым иль с Путиным
Ты добровольно ляжешь под топор.

 

ДИАЛОГ СО СМЕРТЬЮ
"Эй, юродивый!" – О! Безносая?
Ты пошто стоишь в стужу босая?
Али ждёшь кого? Не меня ли? Ой,
Ты ошиблась, Смерть! Щас черёд не мой!

Что ты ластишься, рвань заборная?
Уж давно не лил водку в горло я.
Не пою, не пью – мясо кушаю,
Да из форточки Бога слушаю.

А за стёклами – копоть, смрад и грязь.

Мордой кверху – в крик:

                            – Слазь, босая, слазь!
Погляди – с вином, с песней, с плясками
Твой народ, как встарь, кормят сказками. 

Погляди, услышь – как на площади
Люд простой орёт в небо – "Господи!",
Как в церквах с колен на распятия
Смотрят матери, сёстры, братия...

Сколько горечи в тех глазах больных!
Сколько муки там, сколько веры в них!
И под стоны те с четырёх сторон
В унисон – шальной колокольный звон.

Но, как встарь, на клич в небо – Господи,
Помоги хоть ты жизнь не скомкати! –
Тишина в ответ, копоть, смрад и грязь,
И плевать Ему что кричу я: – Слазь!

И с проклятьями, да с молитвами
Спим мы сутками, пьём мы литрами,
Век на привязи ходим, бродим мы...
Эй, безносая!...
                      – "Что, юродивый?".