Владимир СПЕКТОР. НА ОКРАИНАХ ВОЗДУХ СВЕЖЕЙ... Стихи

 

Владимир СПЕКТОР

НА ОКРАИНАХ ВОЗДУХ СВЕЖЕЙ...

 

* * *

На окраинах воздух свежей,

На окраинах дышится легче.

Там «Ещё», позабыв про «Уже»,

Беззаботно шагает навстречу

 

Дню и ночи, не думая впрок,

Кто удачливей – принц или нищий?

Тот – не близок, а тот – не далёк...

Ну, а воздух – действительно чище.

 

* * *

Никто не позвонит, потому не спеши,

Будь это день или ночь.

Идеи, как сломанные карандаши –

Не смогут сейчас помочь

 

Девять жизней пройдёт, и вернётся тогда

Время разбитой мечты.

Никто не позвонит, ни вражда, ни беда.

Лишь ты позвонишь. Лишь ты.

 

* * *

Среди забытых басен и былин,

Среди небрежно отзвучавших песен,

Не раб, по сути, и не господин,

Но, может быть, кому-то интересен.

 

Возможно, интересен тем, что жив,

Что в памяти – прошедших дней отрава.

А прошлый снег, следы припорошив,

Идёт, как кот, налево и направо...

 

* * *

А правда, что правда у всех – своя,

Удобная, как мягкий знак?

И если вдруг острые есть края,

Поранится только дурак.

 

А кто не дурак – зажмёт в кулаке,

Как пластик из детского сна...

Чужая – страшна даже там, вдалеке.

Своя – и в руке не страшна.

 

* * *

Нечасто, но снится мне город,

                         в котором был счастлив.

Нечасто был счастлив,

                         не чаще, чем был

Взволнован, расстроен... Как сыр

                         не катался там в масле,

Но не был унылым

                         житейский винил. 

 

Нечасто, но снятся совсем не стихи –

                                               тепловозы,

Хоть нет их в помине,

                               потерян их след...

И я забываю, бывает,

                          все злые вопросы,

Во сне покупая обратный билет.

 

* * *

Сильному нужен друг,

Слабому нужен враг,

Чтоб оправдать испуг,

Чтобы во всех грехах

 

Сильного обвинить.

Прочих всех – обмануть...

Словно тугую нить.

Рвёт, пропадая, суть.

 

* * *

Приходили во сне, уходили в слезах.

«До свиданья» – порхало и пело.

И струился сквозь сон неизведанный страх,

Будто память сквозь слово и дело...

 

И забытые песни звучали во сне –

Как тогда – о любви и отчизне.

Отражаясь во мне, как в сегодняшнем дне,

Гасло эхо предутренней жизни.

 

Приходили во сне. Вот и весь разговор.

Замечая и не замечая,

Заполняя собой неизжитый простор,

Как чаинки вчерашнего чая.

 

* * *

То ли время на слуху, то ли слухи на часах.

Видно, неспроста в боку рядом с сердцем – ноет страх.

Время слухов гасит свет. Время света или тьмы?

Время есть, ответа нет. Насовсем или взаймы

 

Время падающих звёзд стало временем войны?

Но не слышится вопрос там, где выстрелы слышны.

Время слухов – это ты слух? Где ты, вещий, добрый знак?

Время-враг и время-друг. Без которого никак.

 

* * *

Усопших утопий незримые тени

Витают в просторах Фэйсбука.

Скажи мне: «Ты с теми, а может быть, с теми,

Входя в зазеркалье без стука?».

 

Там правда с враньём – наугад, вперемешку,

Там белый становится красным...

Но, коль в короля превращается пешка,

То, значит, игра не напрасна?

 

А с кем и куда, и зачем, и откуда –

В утопии тонут ответы.

Незримые тени надежды на чудо

Витают в сетях интернета...

      

* * *

У ненависти нет выходных.

И жалости тоже нет.

Зато обожает дать под дых

Привычно, а не в ответ.

 

Кажется, ей две жизни даны.

А может быть, даже три.

Смеётся зло над чувством вины,

Не глядя в календари.

 

* * *

Удивить? Это, право, не стоит труда.

Самолёты летят и летят...

В здешнем небе отсюда пути и сюда.

В наше небо ведёт путь назад.

 

Там тревожно и тесно от птиц и границ,

И от эха разрывов и слов...

Удивить? Это вечностью кажется блиц,

Где любовью зовут нелюбовь.

 

* * *

Чёрный человек...

Зелёный человечек.

Изменился век,

Смертельно жизнь калеча?

Изменился пан,

Пропав и вновь воскреснув?

Вроде, и не пьян.

И вроде бы, из местных...

 

Изменился свет –

Дневной, люминесцентный,

А характер – нет.

И финишная лента

Прерывает бег

И здесь, и там, и где-то...

Век, как человек,

Не ведает ответа.

 

* * *

Как может радовать убийство? А поди ж...

Не в силах скрыть. Что сделалось с людьми?

И пустота сквозит из-под летящих крыш,

И слов не разобрать – лишь «до-ре-ми»...

 

Слова летят, летят, их слышен трупный яд.

И сколько им отравлено – Бог весть.

Там радость стыдная не ищет путь назад,

Где честь забыла, что такое честь.

 

* * *

У бабочки всех дел – порхать, порхать, порхать...

Не надышаться – просто налетаться.

Осеннего тепла сквозная благодать

Уже не дарит лиственных оваций.

 

Летящий силуэт на фоне серой мглы,

Ещё укрытой синеватой бездной.

И взмахи крылышек светлы, светлы, светлы,

Чисты, легки, прозрачны, бесполезны...

 

* * *

                                   Оглянуться не успела...

                                                         И.Крылов

Оглянуться, всё-таки, успел –

Лето пело, осень подпевала.

Было дело, даже много дел.

В общем, то ли много, то ли мало.

 

Но холодные глаза зимы

Остудили страсти ненароком.

Всё, казалось, выдано взаймы,

А пришла пора платить по срокам.

 

* * *

Всё случилось неожиданно –

У войны повадки резкие.

Направленье ею выдано

Нам в «края антисоветские».

 

Да и дома – те же пряники,

Что не куплено – то продано.

Все мы – странники-изгнанники

Из страны, что звалась «Родина».

 

* * *

                      Утопии остались в далёком прошлом...

                                                                      Из ток-шоу

Обновить, как блюдо на столе,

Небо, землю, воду, времена...

Чтобы было больше на Земле

Счастья, чтоб закончилась война.

 

Сделать всем прививку доброты,

Чтобы антиподлость, антизлость

Были с антизавистью на «ты»,

Чтобы пелось, елось и жилось,

 

Как мечталось людям на Земле,

Где щедрот не меньше, чем забот,

Где лежит, как блюдо на столе,

Взорванный войною небосвод.

 

* * *

Провинциальных снов задумчивый простор,

Неспешный, как туман, окраины укрывший,

Как времени с судьбой негромкий разговор,

Который души рвёт и манит выше крыши.

 

Но в небе – облака, а на земле уют,

Порядок простоты и простота порядка.

И только по ночам по-прежнему зовут

Не пойманные сны, летая без оглядки.

 

* * *

«Больше дела, меньше слов,

До свиданья, будь здоров!» –

Так отец повторял, я смеялся,

                                      а время летело…

«До свиданья» сменилось, увы, на «прощай».

В неизвестность отъехал последний трамвай.

Больше, всё-таки, слов и печали.

                                      Такое вот дело.

А на фотках – улыбки, и взгляд без тревог,

Машет шляпой с трибуны смешной полубог,

И «Ура» отвечают, шагая не в ногу,

                                                        колонны…

«Больше дела, – отец напевал, – меньше слов»,

Я не спорю, допеть эту песню готов,

И пою. Только привкус у пенья

                                       нежданно солёный.

 

* * *

Кажется игрушечным кораблик,

Озеро – картиной акварельной.

Я учусь не наступать на грабли,

Только это – разговор отдельный.

 

Безмятежность нежного пейзажа

Кажется обманчиво-тревожной.

Я смотрю, я радуюсь, и даже

Верю: невозможное – возможно.