Евгений ОВЧИННИКОВ 
Евгений ОВЧИННИКОВ
«ВОРОШИЛОВСКИЙ СТРЕЛОК»
Иль горя малость недомыкали,
иль в детстве нас недопороли...
хотя бы ангелы похныкали
над пепелищем русским, что ли, –
из пекла ж в пекло лезем, Господи...
но крест наш в том, что мы – Держава,
и в том, что все, как черти, в копоти,
и наш позор, и наша Слава.
________
I. «БЛАЖЕН, КТО МИРА НЕ ПОПРОСИТ...»
Уже и сказка стала былью,
и цель ясна, и курс исчислен,
пора б расправить руки-крылья,
да тяжек – груз забытых истин, –
в цене – лишь подпись под «указом»,
а если он – бесчеловечен?!.
взовьёмся в небо, встретим разум,
но похвалиться будет – нечем.
Мы – род, и сила веры в родственность
крепила нашу государственность:
«державно» – обретали собственность,
«соборно» – утверждали нравственность, –
какие светлые творения
в наследство – «пасынкам» достались...
переиздать бы с дополнением,
да «златоусты» – исписались.
Дар Слова – право на писательство,
и мы веками книгам верили...
днесь правда – в том, что дух стяжательства
остановил теченье времени, –
возьми новейшие «пророчества»,
пройди страницу за страницей...
и если больше жить не хочется,
цена им – сребреников тридцать.
Пропахли – порохом издательства,
слова любви – военнопленные,
в награду: орден – за предательство,
медаль – за чувства убиенные, –
нет – истин, в Слове пребывающих...
а «социальные проблемы»
для мэтров, горюшка не знающих,
всего лишь – выгодные темы.
Слова – «любовь», «непобедимы»,
«величье духа», «смелость мысли» –
в эпоху смут – употребимы,
но – только в переносном смысле, –
лишь редко, радуясь затишью
в разгар вселенского ненастья,
порхнёшь на свет летучей мышью –
и почитаешь жизнь за счастье.
Казна души – запас словарный –
монетки, камушки, ракушки...
на вкус богемно-элитарный –
слова-антре, слова-хлопушки... –
из всех, душе моей навязанных,
лишь слово «верность» пригодилось...
я не жалею о несказанных,
за них – краснеть не приходилось.
Когда в гражданском уложении
каноны Правды не прописаны,
грех – не великий в искушении:
«жить по устоям права Истины», –
когда б не «власть» – сутяга-склочница:
переврала, перемудрила...
все ей – должны, и как не хочется –
«жить по уставу права Силы».
«Свобода» в гости к нам повадилась –
и столько было ей попущено,
что дружба сразу не заладилась...
и вот – скорбим, что Русь порушена, –
скорбим, что власть у нас – не лепая,
а судьи – на руку не чисты...
но мы по вере – оптимисты,
и потому: скорбь наша – Светлая!
Как это ни звучит по-книжному,
все наши гари и болотины –
освящены Любовью к ближнему,
ведь нас сближает – чувство родины, –
дела ж Любви – лишь Богу памятны...
в доносах правды не напишут,
а власти вечно чем-то заняты –
и вряд ли глас Любви услышат.
В словах, утраченных по давности,
жила надеждою на лучшее
мечта – о праведной «державности», –
всё прахом... очаги потухшие
скорбят о «райском» изобилии –
и, как роженица от боли,
отчизна стогнет от бессилия
глухонемой народной воли.
Как жалок может быть наш разум,
когда с бедой вступаешь в спор
и та по двум начальным фразам –
уже выносит приговор, –
ты удивлённо вскинешь брови...
ага, не знал, что жизнь – борьба,
и оборвёт – на полуслове?..
ну, что ж поделаешь?.. судьба...
Держава, служба, должность, звание...
всего лишили, опорочили,
приговорили на заклание –
и криводушно казнь отсрочили, –
чтоб впредь – под страхом неизвестности –
терзался муками изгоя...
и стыд – поставил гриф секретности
на жизни, отданной без боя.
«Держава...» – а чему завидовать:
не лепоте ж её утраченной?!.
сподвиглись нехристям подыгрывать –
и лезут к нам со всякой всячиной, –
стерпелись, не хотели ссориться,
теперь скорбим, что в дом пустили...
уж не боимся оскоромиться,
боимся – как бы с ног не сбили.
Идёт война с повальной лживостью...
клеветники берут живучестью:
«заказик» отработать? с живостью!..
и – «чик», смирись с печальной участью, –
донос твой гонор – поумерит...
блажен, кто мира не попросит:
ни у того, кто ложь разносит,
ни у того, кто лжи той верит.
Ложь приведёт нас – к поражениям...
и власть достанется предателям,
и будет зло благословением,
и правда – родовым проклятием, –
когда же верить станет некому,
распнут – и нас, и наше «царство»...
бо – стали недочеловеками,
и обрекли себя – на рабство.
II. «ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО...»
Как волк голодный, с расстояния,
очами поводя печальными,
дух предков ждёт от нас «деяния»,
но для «деяний» – измельчали мы, –
а ночью – воет... тем истошнее,
что стали быдлом одичалым,
и, не отважившись на большее,
не управляемся – и в малом.
В чём ценность рода человечьего?..
считать на круг, по нашей бедности –
помимо слёз и вечной верности –
как будто толком взять и нечего, –
при этом: вера в верность держится –
на честном слове человека...
но нынче царствует – невежество,
и что ни слово, то – калека.
И сами в трёх грехах заблудшие,
и счастье наше – запропащее:
смех – тихий, радости – потухшие,
елико «власти» – негодящие,
как вор, что возле двери топчется, –
одет, умом – повыше среднего,
но в дом пускать его не хочется...
увы, лишим себя последнего.
Богатства рухнувшей империи
народу счастья – не прибавили,
почти без крови, на доверии
«вожди» империю – разграбили, –
смирись, гордыня уязвлённая,
мы им обедни – не испортим...
бить морды – дело немудрёное,
пока смолчим... а там посмотрим.
Коль скоро в доме «демократия»,
врагам – почёт и уважение,
любовь до гроба – за проклятия,
за клевету – благословение, –
чего бы это нам ни стоило
и как бы ни был век наш труден...
с нытьём, с битьём – урок усвоили,
но походить на них – не будем.
Гордиться если, так – святынями,
но кружат демоны греховности
над православными руинами...
и наш удел – гордиться скромностью,
по гроб – безмолвной, беспросветною, –
хоть так-то... «власть» – не возражает,
ведь скромность наша – безответная,
а потому – не раздражает.
В верхах затишье – жди предательства...
пожечь бы иродов, да что-то
иметь к предательству касательство –
ни сном, ни духом неохота, –
бочком, молчком... а как иначе?!
могила, хуже уж не будет...
ведь клятвы ничего не значат,
а победителей не судят.
И дело даже – не в предательстве,
не всё ж так просто, как считается…
речь – о дыре в законодательстве,
которым срам наш прикрывается, –
один хвалил, другой прихваливал,
чего ж пенять на супостата?!.
«рваньё» – не чёрт на нас напяливал,
выходит – сами виноваты.
В упрёк грядущим поколениям –
и под «царьком», и под «комбедами» –
народ спасал страну умением
смеяться над своими бедами, –
а мы – дошли до одичания...
нищая духом год от года,
молчим в обмен на обещания
хоть что-то сделать для «народа».
За что «вождей» боготворим мы?!.
казна – пуста, бюджет – с помарками,
и важность дел – соизмерима
лишь с их коммерческими страхами, –
«элита» рухнувшей империи...
ещё лет десять их «служения» –
и друг откажет нам в доверии,
и враг откажет в уважении.
Златые горы власть сулила...
но из резонов чьих-то частных
свою испытывала силу –
на беззащитных и несчастных, –
но не страдания людей,
а то всех ужасов ужасней,
что Русь жива – не волей власти,
а силой страха перед ней.
Что день, то праздник: грабь ограбленных...
и мы по дедовской традиции –
за малых, иродом затравленных,
стоим – в соборной оппозиции, –
равно – на паперти, на дыбе ли:
в нас – Русь – исконная, святая...
они – в глаза такой не видели,
а нам она – что мать родная.
Продажность власти – верх предательства:
расправа ближнего над ближними...
ведь нам за чью-то страсть к стяжательству –
увы, расплачиваться жизнями, –
грешно платить, да кто откажется?!.
ан – нет, один всегда найдётся,
но тут-то власть и покуражится,
вот тут-то власть и развернётся.
Мир не погибнет, мир – изменится...
настанет время безответное,
слова, как деньги, обесценятся,
но мы несём в себе – заветное, –
от власти многого – не требуем,
простим – и нелюбовь к России...
любили б Те, в кого мы – Веруем,
а – Бог свидетель! – есть такие.
Поэм – тома... а Он послужит нам –
одним крылатым выражением,
наперекор – капризам, правилам,
законам и предубеждениям, –
слова... безбрежного, бездонного –
простор, блаженство, волшебство...
когда слетают с уст – достойного...
ведь сами по себе – ничто.
III. «ТВЕРДИЛИ Ж НАМ...»
У мудреца – степенный нрав,
глупец – привык всё делать наспех,
но и глупец бывает прав,
когда его поднимут на смех,
а он – обиженный – смолчит... –
его комическая хмурость
в тот миг напоминает мудрость –
немногословную, как стыд.
Дурак во власти – наше новшество...
жаль, бить своих не полагается,
а то кудряво «их горошество»
на «царской» ниве подвизается, –
зубами скрипнет, зенки выпучит:
зверь-зверем… и народ гадает:
ну-ну, что шут – сегодня вытворит...
а шут – и сам ещё не знает.
Дурак достоин сострадания?!.
едва ль, когда позывы творчества
при первом проблеске сознания
он выдает – за дар пророчества, –
пускай не вслух, хотя бы мысленно:
тщета глупца – пресна и лжива...
пред нею – смертны даже истины,
когда прописаны фальшиво.
В почёте – «нравственные качества»...
и власть с кичливой ненасытностью
грешить – грешит, но без делячества,
а с милой сердцу – самобытностью,
как загулявшая кабатчица, –
вконец, дурёха, очумела...
порожней бочкой в пропасть катится
и громыхает пустотело.
«Бориска – пёс...» – пропил ключи
от врат в именье родовое,
примчались орды саранчи –
и поглотили всё живое, –
торг почитают – как святыню,
нажива – служит им кумиром...
безумцы... создают пустыню
и называют это миром...
Вполне довольные собой –
набобы внутренней политики –
нули интриги мировой
в столбцах финансовой статистики, –
гроша б у них не одолжил...
их показное сострадание
позорит нас, как наказание,
которого не заслужил.
Не рано ль мы в «европы» сунулись?!.
то глотки рвали за отечество,
то вдруг притихли и задумались:
чем осчастливить – человечество, –
едва ли – климатом и местностью,
едва ли – «благостью» съестною...
скорее – допотопной честностью
с непредсказуемой судьбою.
При N: реформы шли – мучительно...
хоть мнил себя – творцом истории,
но утруждался – исключительно
«благоустройством территории», –
а палачу достались хлопоты –
о прочих нуждах человека...
и тот – старался, ставил опыты,
но – без особого успеха.
Травила водка нас «казённая»...
того ж, кто лаской царской брезговал,
как чадо новообращённое,
топор на плахе исповедовал, –
и ныне, зельем истощённые,
стыдимся дел своих убогих...
когда-то нас боялись – многие,
теперь и нам – бояться многих.
Гордиться – нечем в настоящем,
брезгливо скажем: немудрящем,
безликом, скаредном и пошлом...
и мы гордимся – позапрошлым,
невинно пахнущим цветами,
раздольем русской старины...
как предки бы гордились нами,
не будь мы столь развращены.
Твердили ж нам: лечитесь травками,
да – лазьте в прорубь на Крещение...
а «немец» пользует – «пиявками»,
и как итог – опустошение, –
до белизны... до издыхания...
ох, мать-Россия, худо дело...
терпим процесс кровопускания,
но до известного предела.
Сто лет не брали в рот «скоромного»...
и – то тревожнее тревожного,
что сокровенность быта скромного –
днесь невозможней невозможного, –
сто лет стыдили впавших в «прелесть»,
сто лет от скверны зарекались...
и не стерпели – разговелись,
а разговевшись, разругались.
Раздоры нам ещё помянутся...
о Русь – покорная, гонимая,
душевных сил, что в нас останутся,
не хватит на необходимое, –
служенье родине – недружное,
служенье ближнему – невнятное...
и одному лишь Богу нужное,
и одному Ему понятное.
Без Бога в помощь – жизнь не ладится...
а мы Его прошаромыжили:
спешили – мудростью прославиться,
ан – мудрость в том, что чудом выжили, –
шершавил души вкус окалины,
земля горела под стопами...
а Бог, которого искали мы,
по пепелищу – брёл за нами.
Чем воле Божьей поспособствуем...
лишь тем, что – живы паче чаянья,
нас проклинают – мы безмолвствуем,
и ярость вражья – от отчаянья, –
а школяры инопланетные
глядят на нас из тьмы вселенной...
и тихость наша несусветная
урок – пожалуй – самый ценный.
IV. «ПО КРАЕШКУ СОЗНАНИЯ...»
Святая Русь – сиротка-умница...
гадала ль ты в своей обители,
что попадёшь, как девка с улицы,
на скорый суд к мироправителю, –
вопрос «казнить-нельзя-помиловать»
тать разрешит – без проволочек...
гад... перед тем, как «изнасиловать»,
хотя б – «поцеловал» разочек.
Ведь знали, что «вино» отравлено,
клялись же в рот не брать скоромного,
а что в итоге... вскрикнешь сдавленно,
и волокут в темничку – сонного, –
«лечить»... бо: «каты – не застенчивы,
кат – стоик, кат – поборник веры...
а вера – в то, что мы доверчивы –
увы нам – сверх разумной меры...».
Тоска доводит – до отчаянья,
и выставляет – на посмешище...
лишь Русь – безмолвна, но молчание
её – последнее прибежище, –
что очарованная странница
таит в своей сиротской торбе?!.
о том у Бога можно справиться,
хватив лихвы народной скорби.
Не за былые наши доблести
распнут нас, а из сострадания –
к трудолюбивой русской совести,
лишённой блага покаяния, –
и встанет в рост – в огне пылающих
глубин космического праха –
«Вселенский Ужас, прорастающий
из нераскаянного страха».
Мы дети века – завалящего...
и трудно ждать чего-то большего –
от тех, кто правду настоящего
опошлил спором с правдой прошлого, –
мы – не достойны уважения,
ведь тяжба с прошлым – служит смерти...
а потому нам – нет прощения,
и нас осудят – наши дети.
Привычка делать – всё, что хочется,
без протоколов, без приличий –
увы, вошла у нас – в обычай... –
а Спас глядит с Небес – и морщится:
«Темно от мыслей ваших чадных –
и страшною воздам вам лептой, –
детей взрастите – плотоядных,
и сами станете их жертвой...».
Как волки на кровавой тризне,
в дремучей кроне древа жизни –
века сойдутся в рукопашной, –
и станет – страшно... страшно... страшно,
что листья, словно похоронки,
молву по миру разнесут,
а «благодарные потомки» –
сгребут их в кучи... и сожгут.
Лжецам – должно быть очень страшно...
дела идут – не слава Богу,
в грязи копаемся бумажной,
а нам бы выйти – на дорогу, –
а ну как смерть затеет жатву?!.
и загремим с креста Господня –
в родства не помнящее завтра
страдать за лживое сегодня.
В минюсте мироуправления
злой рок всегда найдёт – приспешника,
и тот «по просьбе населения»
пошлёт на крест – святого «грешника», –
и по своей бесчеловечности –
все погниём в телесном прахе...
ведь «грешник» нас готовил – к Вечности,
а власть всех держит – в смертном страхе.
И тать, на службу рознью призванный,
влачит свой потрох безотеческий,
гримаской истины замызганной –
прикрыв расчёт нечеловеческий,
невесть какого – рода-племени, –
стократ приврёт, набьётся в князи...
а после – тратим бездну времени
на избавление от грязи.
Будь славен – тот, за кем мы следуем...
как ни грешны его амбиции,
но мы их – свято исповедуем,
ведь верность наша – дань традиции, –
кичимся ржавыми веригами,
бранят – молчим, секут – потворствуем...
Толстой – стыдил, стыдил нас книгами,
а мы – струхнули и упорствуем.
Любить врагов своих – нетрудно...
ведь любят дикую природу,
когда раскиснет в непогоду:
гиль, гнусь, и на душе – паскудно, –
кто свят, кто нет: уже не важно,
мир обращается в ничто,
и умирать – почти не страшно...
обидно, если – ни за что.
Во власть приходят – сколько помнится,
давая клятвы столь великие,
что Русь – погрязла в них по звонницы, –
колокола – жаль – безъязыкие...
––––––––
Министры-олигархи... надо ж,
какой всегласный институт...
ворьё ж... а ничего не скажешь:
распнут... иль хуже: засмеют.
Не жди от «сытых» благодарности...
они родства не помнят – смолоду,
установили «сроки давности»,
и рады – только блеску золота, –
с корыстью память – в ссоре... издавна
судеб – что звёзд, да кто их ведал?!.
вот, если «помнить» стало б выгодно,
тогда забыт – никто бы не был.
Шепнёшь во мраке заплутавшему,
что свет – единственная выгода,
которая доступна каждому...
ан сам – вслепую ищешь выхода, –
скользишь по краешку сознания
над бездной вечного покоя...
звёзд нет... одни воспоминания,
что: вот оно – своё, родное.
V. «ИСЦЕЛЯЯ – ИСЦЕЛЯЕМСЯ...»
Россия – старица убогая,
Господь с тобой, живи как можешь...
а можешь ты, увы, немногое,
и то – лишь сердце растревожишь... –
дай срок, сойдёмся у межи
поговорить с врагом на равных –
и пусть боится нашей правды...
как мы – его поганой лжи.
Душа народа православного
жива надеждой – на бессмертие,
иуду выстави за главного –
глядишь, пошло гулять поветрие, –
мы ж – не живём! мы лишь – присутствуем:
дыханьем душ... томленьем тела...
но катов Божьих – сердцем чувствуем,
и знаем – с кем имеем дело.
Казалось, два шага до сговора...
но слишком много нарочитости
в словах кремлёвского шеф-повара
о торжестве всеобщей сытости, –
а посему рецептам гения
мы доверяем – лишь отчасти...
претензий нет к пищеварению,
но разве в этом наше счастье?!
Народ таков, какие – беды...
и мы, как строчки из молитвы,
пророча общие Победы,
вступаем – в собственные битвы, –
а сколь душа перетерпела,
и сколь – ещё по силам ей...
легко ль вершить святое дело?..
а завершить – ещё трудней.
Не жди от нас чего-то дельного...
лукавый помощь не предложит,
а лепту мира запредельного –
умишко охватить не может, –
и мы творим, творим великое,
великого не обещая...
и нет, да – глянем в небо тихое,
всё понимая и прощая.
Да, были – совестливо-верными,
да, были многажды обмануты –
и сделались жестокосердными... –
и чёрным словом будь помянуты
за грязь, что после них осталась,
лжецы, чтоб – гнали отовсюду...
и тот, кто к ним проявит жалость,
тот – самому себе иуда.
Что возвышает дух народа?..
не празднословное лукавство –
как фактор внутренней свободы
на фоне тягостного рабства?.. –
нет, возвышают – красотой...
слезой... улыбкой сумасбродной...
но чаще – светлой, благородной,
природной русской добротой.
Не потому, что жизнь заставила,
а бережно, в знак уважения –
отцы придерживались правила
просить у ближнего прощения, –
и кто прощал по-настоящему,
тому прощалось – и подавно...
о, Бог мой, как это по-нашему,
хотя немного и забавно.
Поклон, хлеб-соль... какие малости...
но тайны «русской кухни» знающий –
смекнёт, что малость – не от жадности,
а от Любви всенасыщающей, –
обидно, что в поклонах стелемся –
пред ненасытными врагами...
ведь в час, когда мы им доверимся,
они сожрут нас с потрохами.
Мы биты многими врагами,
за что – останется загадкой...
но Слово Божье было – с нами,
и сам Он – пребывал над схваткой,
бесстрастно правя суд небесный –
и предрекая пораженье:
не тем, кто уступал сраженье,
а тем, кто побеждал – нечестно.
К срокам нечаянным, негаданным –
опять повеет русским духом:
от чистоты телесной – ладаном,
от слова – чесноком и луком, –
нехай глазёнками голодными
буравят души супостаты...
спасёмся средствами народными,
не по нутру – так вон из хаты.
Молитвой лечим, что – не ново...
и в арсенале средств, на счастье,
сверх умозрительного слова –
Любовь... и доброе участье, –
и то достойно удивленья,
что о механике явленья
мы представленья – не имеем,
а просто – любим, как умеем.
Любовь – исток всего святейшего –
среди мирского изобилия
душе даётся без малейшего
со стороны её усилия, –
лишь в это можно верить искренне...
но проку от Любви – немного,
поскольку служит – только Истине,
и благодарность ждёт – от Бога.
За То – стоим, во что Русь верует...
за вдохновенное напутствие,
за всё, что заповедям следует,
за жизнь и Божье в ней присутствие, –
ужасен мир без веры в лучшее,
а с ней мы – были, есть и будем...
за нами – Слово присносущее,
послужим правдой добрым людям!
Мы – есмь... оболганные, нищие,
в суме – вериги мегатонные,
нас тьма заглатывала тыщами
в свои гноилища бездонные, –
впотьмах, вертлявыми дорогами –
грядём к заветному порогу...
сердца истерзаны тревогами,
нам – есть о чём поведать Богу.
________
Потом, когда беда отвяжется,
поднимут наши биографии,
тряхнут, а пыль веков уляжется,
Бог даст, помянут в эпитафии, –
«Царьком гордились, в сказки верили,
пускали в дом кого угодно...
но жизнь – своим аршином мерили,
и умирали – благородно».
"Послужим правдой добрым людям!"