Юлия ЕРЕМЕЕВА. ЧУДО СОПРИКОСНОВЕНИЯ. О художественно-эстетическом своеобразии повести Леонида Бородина «Год чуда и печали»

 

Юлия ЕРЕМЕЕВА

ЧУДО СОПРИКОСНОВЕНИЯ

О художественно-эстетическом своеобразии повести Леонида Бородина «Год чуда и печали». К пятилетней годовщине памяти

 

Леонид Иванович Бородин  – русский писатель, поэт, публицист. Его многогранное творчество является частью историко-литературного процесса и  уходит корнями в православное христианское миропонимание.

Писатель, обращаясь к теме «малой родины», к народным нравственно-этическим идеалам, философски и психологически глубоко и лирически проникновенно изображает духовный облик героев своих произведений. Не стала исключением и повесть «Год чуда и печали», где автор раскрывает тончайшие движения души 12-летнего подростка, находящегося в непрерывном поиске гармонии с собой, миром, Вселенной. Повествование ведется от лица юного героя. На протяжении всей повести с ним происходят порой светлые и загадочные, порой мистические события, вместившиеся в один год, проведенный им в поселке на берегу Байкала.

Повесть автобиографична – Леонид Бородин, родившийся в Иркутске, провёл свое детство в селе Маритуй, «у подножья серых скал» Байкала, куда привёл и героя-подростка. Повесть написана во время отбывания Бородиным первого тюремного срока за участие в подпольной политической организации. Проникнувшись идеями Николая Бердяева, писатель вступил во Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, ставивший своей задачей «возрождение православных традиций». Впоследствии он вспоминал: «Что бы сегодня ни говорили обо всех этих “бердяевых”, сколь справедливо ни критиковали бы их – для нас “веховцы” послужили маяком на утерянном в тумане философских соблазнов родном берегу, ибо, только прибившись к нему, мы получили поначалу пусть только “информацию” о подлинной земле обетованной – о вере, о христианстве, о Православии и о России-Руси» [2, 56].

Юный герой повести, как и её автор, пытается познать себя, – что в настоящей жизни стало причиной ареста писателя, – а подросток в повести начинает осознавать необходимость ответственности за свой выбор.

Действие в повести разворачивается на фоне величественного Байкала, который предстает перед читателем из окна поезда: «Внезапно распахнутся горы <...> и тотчас же откроется необычайное, <...> за чертой которого если вверх, то синева дневного космоса, если вдаль, то беспредельная видимость горизонта» [3, 5]. Подросток, очарованный стихийной силой Байкала, испытывая к нему непреодолимое притяжение, стремится понять тайну его суровой красоты, его своенравного характера, его природу.

Леонид Бородин использует сказочно-легендарные сюжеты. Правда, в этой повести происходит своеобразная «мифологизация наоборот» – как приём «оживления мифа», или вторжения, врастания мифической реальности в действительность. Это позволяет автору акцентировать определённые ситуации при помощи параллелей из языческой или библейской мифологии, по схожести или по контрасту. Свободное перетекание мифа в реальность рождает также возможность соотнесения этих пластов во времени: прошлое (миф) – настоящее (реальность). Но прошлое и настоящее в повести сливаются в одной точке, что сразу выводит нас на мысль о вечном характере проблем, поднимаемых писателем.

К использованию мифологизации действительности прибегали Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите», Валентин Распутин в «Прощании с Матерой», Чингиз Айтматов в «Плахе», Виктор Астафьев в «Царь-рыбе». Леонида Бородина тоже можно поставить в этот ряд писателей. Движущей силой в сюжетостроении повести «Год чуда и печали» является познание юного героя и самопознание автора, реализующиеся в противостоянии нравственных ориентиров, которые видоизменяются в ходе исторического развития.

В повести две сюжетные линии – мифическая и реальная, что позволяет писателю провести параллель между героями древних легенд и настоящего времени и сравнить их. В своих поступках герои прошлого и настоящего руководствуются либо языческим, либо христианским мировоззрением. На идейном уровне конфликт произведения раскрывается в их последовательном противопоставлении.

Главная героиня мифического действа – старуха Сарма. Она в наказание за то, что князь Долины Молодого Месяца – Байколла – убил её сына (потомка богатыря Сибира, даровавшего в своё время эту Долину племени для жизни), заточила его с дочерью Ри в скалу, наказав их «вечным раскаянием» [3, 30]. Сама же, иссушенная ненавистью, истратила тайну вечной жизни и вечной молодости на смакование своей мести. «В прощении больше всего нуждается тот, кто прощает, потому что тяжела и мучительна ноша мести! Но месть – это долг! А прощение – измена долгу! <...> Добро памятно за добро! Память о зле – в наказании! Если хочешь быть мужчиной, никогда не проси прощения и никогда никого не прощай!» [3, 30] – произносит Сарма, обращаясь к юному герою, когда тот вступился за невольников.

Старуха Васина – антипод Сармы, как две капли воды похожая на неё внешне. Васина – местная целительница и во всем помогает людям. Когда-то Белый дед Генки (друга нашего героя) убил близкого ей человека, но Васину это не озлобило, она не стремится мстить, понимая, что совесть накажет убийцу сильнее.

Юному герою удаётся уговорить старуху Сарму выпустить Ри из заточения. Но взамен он должен взять беду девочки на себя. К тому же по желанию Сармы в реальном мире Ри забывает, кто она такая, и становится обычной девочкой. А если «мальчишка» хоть одним словом намекнет ей о том, что она дочь князя Байколла, то причинит ей боль. Чтобы этого не произошло, подростку, испытывающему первую влюблённость в реальную Ри – Римму, приходится скрывать свои чувства. Подросток благодаря непосредственному участию в реальных и мифических событиях открывает для себя взаимоотношения человека и мира, доказывает свою духовную состоятельность.

Сарма – яркий пример языческого мировосприятия, в котором существовал обычай кровной мести. Христианство отвергает месть, возлагая отмщение на Бога. В судьбе юного героя незримо реализуется духовный опыт христианского мировосприятия. Наблюдая за конфликтом старухи Васиной и Сармы, он понимает, что человек, живущий местью, не в состоянии сделать добро, он постоянно будет думать только о том, как отомстить своему обидчику, убивая этим самого себя.

Мифологические герои появляются здесь не случайно. В далёком детстве человечества люди именно так объясняли себе окружающий мир – через его уподобление жизни людей. Отсюда и приём параллелизма сравнений в фольклоре. А теперь о других параллелях: древний человек под звёздным небом, вопрошающий Вселенную о загадке собственного бытия и мироздания, – и мальчик 12 лет перед бушующим Байкалом, пытающийся понять смысл и своего существования и существования Байкала и суть своих взаимоотношений со стихией. Детство человечества и юность конкретного героя оказываются лицом к лицу перед вечной загадкой бытия и необходимостью решения вопроса о том, как нужно жить, чтобы не разрушить гармонию мироздания. Это сразу придает философскую глубину повествованию. Человек всегда стремился понять свою роль в отношении к природе как стихии, ему необходимо было определиться с правилами поведения в этом грозном и не постижимом для него мире, выработать нравственные принципы существования человека в нём, чтобы не навлечь беды на себя и своих соплеменников. И юный герой преодолевает языческую мораль и устаревшие нормы поведения, его мировоззрение несёт в себе новые принципы неразрушимого сосуществования человека и природы, а также христианские понятия и идеалы в отношениях между людьми. Христианское мировосприятие побеждает языческие представления о долге и морали. И путеводной звездой в этом сражении двух мировоззрений выступает совесть, это изначально данное человеку чувство справедливости, которое не позволяет герою не вмешаться в ход истории, оставить всё как есть на милость мстительной Сармы.

Но и это не всё. Символ всегда многозначен, поэтому Байкал здесь можно трактовать ещё и как «житейское море» (ср.: «житейское море играет волнами» в духовных народных стихах), в плавание по которому пускается юный герой. Другими словами, это ещё и вечная история инициации перед вступлением во взрослую жизнь, и вечно юное человечество, отталкивающееся от берега знаний предков в море непознанного.

Спустя год герой уезжает из посёлка, расстаётся навсегда с Риммой, с Байкалом и с друзьями. Этот год стал настоящим чудом для героя во всех смыслах (в мифологическом мире и реальном). Ему довелось узнать внезапное пробуждение любви, пусть даже детской, и открыть в себе множество качеств: отзывчивость, душевную щедрость, сострадание, ответственность и готовность прийти на помощь другому, жертвенность, способность видеть в природе не просто красоту, но одухотворенный мир, живущий по своим законам. Герой выдержал испытание достойно и обрёл себя настоящего, поверил в свои силы – и это, возможно, самый главный урок для всей его дальнейшей жизни. Он вынес в душе из всего случившегося чувство любви и родства со всем миром и, конечно, веру в изначальный свет, мудрость и добро мироздания.

Так в обоих планах раскрывается автором вечная в литературе тема нравственного взросления и становления героя – как чуда самопознания, как чуда откровения мира только что пробудившейся, распустившейся, как цветок на заре, душе, испытавшей первую бурю чувств и вступившей с ней в борьбу за обуздание стихийной силы жизни. В мифологическом плане эту борьбу стихий олицетворяют противостояние могущественного Байкала и злобной, заковывающей его в камень Сармы, и чудо рождения новой личности, утвердившейся в своём стремлении к свету, высокому нравственному идеалу, к вере в победу добра и любви. Так происходит возвышение героя. Название «Год чуда и печали» только подчёркивает неповторимость этой поры в жизни героя, да и любого человека.

Нравственно-философский характер повести «Год чуда и печали» раскрывается в том последовательном утверждении писателем принципов деятельного, ответственного поведения человека перед лицом любой несправедливости в мире. Он и сам был таким неравнодушным, деятельным искателем правды в жизни, которого вела через все испытания совесть очень тонкого к восприятию мира, честного и искреннего человека.

У Бородина обращение к мифам обусловлено в первую очередь тем, что он рассматривает совесть как основное условие нравственного совершенствования человека в его отношениях с миром. В культурно-историческом опыте русского народа такое понимание закреплено уже в устной традиции предания, былин и легенд. Вспомним основные качества характера былинных героев: насмерть стоять за правду, защищать попранное чувство справедливости и достоинства человека и народа – вот что возрождает в творчестве Леонида Бородина миф как форму универсального для человечества знания и образной передачи опыта народа будущим поколениям. Наш юный герой оказывается сродни этим былинным героям, их законным наследником и продолжателем традиции. Добавим ещё, что эта проблема – отстаивания правды, традиционных представлений о ней – стояла в первую очередь и перед самим Бородиным.

Повесть, кажется, и родилась потому, что писателю в условиях заключения необходимо было утвердиться самому в том, что он опирается на верное, народное, веками выработанное представление о совести, правде, о должном поведении в её защите, в том, что он способен выдержать все испытания на этом пути.

Вот таким неслучайным в его творчестве чудом соприкосновения с вечным, с духовным опытом многих поколений нашего народа оказалась эта удивительная, пронзительная повесть Леонида Бородина.

 

________________________________

Список использованных источников:

1. Бахтин М.М. Проблема поэтики Достоевского. М.: Художественная литература, 1972.

2. Бородин Л.И. Без выбора. М.: Молодая гвардия, 2003

3. Бородин Л.И. Ловушка для Адама: Повести. СПб.: АКМЕ, 1994