Валентин НИКИТИН 
Валентин НИКИТИН
ДЛИННЕЕ ТЕНИ В ЧАС ПОСЛЕПОЛУДЕННЫЙ…
* * *
Бог молвил слово – действие исторг,
начал начало,
времени исток!
в деянье том – зиждительная мощь,
был первый день
и день шестой хорош!
и Слово стало плотью, воплотясь –
отцовской славы в мире
ипостась!
Бог молвил слово – истину изрёк! –
родник духовный
искони глубок...
исток всему, неугасимый свет,
струится, светит,
к духам вопиет!
и даже тьме кромешной не объять
Свет истинный,
в котором благодать!
Он просвещает каждого из нас,
хотя не каждый
зряч и ясноглаз…
кто Свет узрел, услышал Слово тот,
сошедшее
с немыслимых высот…
дабы отверзлись очи у слепых
и на свободу
вышли из темниц!..
у зрячих чтоб открылися глаза –
и в душах
отразились образа! –
невидимого зримые черты,
что в час рожденья
девственно-чисты…
нам свыше дан спасительный завет –
услышать Слово
и увидеть Свет!
* * *
Не отрешиться, не угомониться, –
Рулон воспоминаний развернуть!
И вспомнить еле видимые лица
Сквозь время и безвременную жуть…
Они вплывают в поле зренья вяло,
И не всегда узнать их суждено –
Так нелегко разглядывать с причала
Хоть мелкое, но илистое дно.
Ещё трудней на дне увидеть якорь
И ход за ним, как возраст, потайной,
Подёрнутый, как маревом, двоякой –
То радужной, то мутной пеленой…
* * *
Новый год сдвигает даты
На могильных плитах…
Так меняются солдаты
На часах сердитых –
Оттого, что слишком скоро
Время мчится к ночи!
Оттого, что без надзора
Жизнь ещё жесточе.
И тревога нарастает
С каждым новым годом!
Саранчою налетает,
Будто мимоходом!
Вопиющие, тревожны
Времени сигналы!
Возвратить мечи бы в ножны,
Обезвредить жала!
Чтоб застыли те же даты
На могильных плитах,
Как усталые солдаты –
Не взамен убитых!..
* * *
ах, дождались! – конец межсезонью,
снег идёт! – повалил, наконец! –
словно голову доброй ладонью
тронул в детстве далёком отец…
снег идёт!.. ощущенье такое,
что с небес – отпущенье грехов!
если их много больше, хоть втрое,
всё равно ты прощён,
ты – Христов!
всепрощенье – дар Божий!
блаженно
и отрадно от мысли такой…
и душа твоя – в небо антенна,
а молитва – её позывной!
весь в снегу –
как в крестильной рубашке,
как звезда в голубом янтаре…
и от этой нежданной поблажки
благодарность сильнее втройне!
отпущенье грехов –
с небосвода,
оттого и снежинки тихи…
ведь прощает грехи не природа,
Сам Господь отпускает грехи!
за твою благодарность живую,
что свободна от всяких помех,
Ангел в небе поёт аллилуйю,
славя Бога
за вся и за всех!
* * *
Уже не пить «на посошок»,
Опустошив бутыль…
Прах превратится в порошок,
Точнее – просто в пыль!
И ляжет пеплом и золой –
Меж ними грани нет;
И затхлый дух и нежилой
Оставит мёртвый след…
Уж лучше прах предать земле,
Чем пыль пустить в глаза!
И я ещё навеселе,
Как гибкая лоза!
Я днесь пройти смиренно б мог
До храма на Нерли,
Боль отрясти с усталых ног
В царапинах пыли!
Ещё мой посох не одрях,
И как стезя стерня;
Пусть в порох превратится прах
И вспыхнет от огня!
Мне времени не одолеть,
Но знаю: вечность есть!
Есть Вышний, сокрушивший смерть
И воскресивший персть!
Развеять пепел на ветру
Оставлю смерти я,
А пыль, которой не сотру, –
Стихиям бытия!..
Восстать из праха суждено
По яркому лучу! –
Не прах, а белое руно
Я Ангелу вручу…
* * *
Сноп из лучей! – он мерцает, струится,
Искры – как бабочки на цветах!..
Ах, я боюсь: с поднебесного ситца
Вдруг упорхнут! – и останусь впотьмах,
Не разглядев арабесок фамильных
Зимнего сада, весенней листвы!
И не вкусив наливных, молодильных,
Яблочек сказки, чтоб знать, каковы...
Манна небесная воспоминаний –
Жизни вослед, заслоняя от бед!
Нет её слаще, обетованней,
Как и пустыни заманчивей нет!
Что же, утешусь: небесная манна
Будет слетать на меня наугад,
Как вдохновение обетованна!
Не оставляя царапин, как град!..
Знать, оттого до упора будильник
Не заведён, и курок не взведён!
Сердце не гаснет как робкий светильник,
И продолжается бег веретён.
Мартовский снег оседает и тает,
Заиндевевший теряется след…
Белая манна воспоминаний! –
Иней на склоне сновидческих лет.
* * *
Открой окно – и будь доволен,
Что в небе свет, что ты живой,
И гул далёких колоколен
Над бесшабашной головой!..
И всё ещё посюсторонне,
Земля и небо, ширь и высь!
Ты ветерку подставь ладони
И этой мысли улыбнись…
СТАНСЫ
длиннее тени в час послеполуденный,
бой склянок глуше, вахта тяжелей;
курс на закат!.. плывёт моя посудина,
и бьёт сквозняк из смотровых щелей!
на горизонте солнце – чудо-юдино –
вот-вот нырнёт и скроется, ей-ей!
ещё вчера резвился, глух как тетерев,
к броску готовясь на току лесном
в азарте вдохновения! – и ветер мне
летел навстречу, парусом влеком,
как саваном…
и опасенье смерти я
таил в душе, рисуясь смельчаком…
грех вопрошать патологоанатома
о тайнах гроба, участи души,
и даже мудреца чудаковатого,
чьи парадоксы слишком хороши;
в раскатах грома – канонада фатума;
не заклинай её, не тормоши!
забыться бы,
но ангелом разбужен я,
чтоб о любви и смерти не забыть!..
проститься с миром за последним ужином,
крестильную рубашку раздобыть,
и в ней предстать –
не ряженым, а суженым,
сумев молитвой боль заворожить…
длиннее тени в час послеполуденный,
и палуба у бездны на краю;
жду от волны лобзания иудина –
наложит шторм вот-вот епитимью!
но крест – мой якорь,
будет цепь разрублена,
склонюсь к земле, как небу предстою!
грех вопрошать патологоанатома
о тайнах гроба, веянье чудес!
приемлю всё –
от смерти ультиматума
до акта о прощении с Небес!..
есть смысл во всём –
в коловращенье атома
и в том, чтоб он
таинственно исчез…
* * *
Ах, на всё ли воля Божья,
Если умираем вдруг?..
Участь смертных непреложна
Или взгляд наш близорук?!.
Воля или попущенье,
Коли всеблагой Господь
Зла не создавал, а тленье
Смог усильем побороть?!
Сколько в мире своеволья,
Злобы, лжи, самоубийств!
Из греховного подполья
Приговор суров и быстр.
Бог раскаялся, что создал
Род людской, – ведь каждый зол…
Но не отвернулся грозно,
А на крест спасти взошёл!
Вражьи козни «размагнитить» –
Обозначится стезя!
Можно кое-что предвидеть,
Предопределить нельзя.
У свободы нет пароля,
Вне свободы – ничего!..
Коль на всё Господня воля,
Наша воля для чего?
Это шутка скоморошья:
В гроб снесут – вот и досуг!
Это попущенье Божье,
Если умирает друг…
Нам бы истово молиться,
Плакать, каяться в пути!
Прах оплакать у божницы,
В храме скрыться, в скит уйти.
Тот воистину свободен,
Тайну Промысла приняв,
Кто уверовал: Господень
Суд и милостив, и прав.
В БОЛЬНИЦЕ НА ПАСХУ
В углу приютиться, как мышь,
Застыть меж железных кроватей…
Какая тревожная тишь! –
Что может быть чудаковатей?
И как мне отсюда бежать,
Из зоны беспечного риска?
Кто вставит в расписку печать,
Поможет ли эта расписка?!
Вот-вот разразится гроза
Над прахом земных новостроек…
Но кто мне закроет глаза,
Кто саваном тихо накроет?!.
Ведь как ты себе ни мирволь
В плену изумительных бредней,
Больница – страданий юдоль
И пункт пересадки последней.
Магический круг для кутьи –
Каёмочка чайного блюдца…
А если умрёшь в забытьи,
То легче ли будет проснуться?!.
Глуха, и слепа, и нема
Земная, подземная бездна:
Ни капельки света, лишь тьма! –
И дверь в неё так легковесна!..
Глазеют в загробную ярь
Химеры из всех подворотен!
У рая – апостол-ключарь,
А в ад путь широк и свободен.
Одна благодатная весть,
Надежды и веры отрада –
Христос из усопших воскрес,
Господь победил силы ада!
Ликуют на Пасху, поют
И ангелы, и человеки!
Больница – священный приют,
В ней эхо Голгофы навеки.
* * *
Когда ребёнок улыбнётся, –
Нам дарит ангел свой привет!
Восходит ласковое солнце
Над миром розовых планет…
Черты детей игриво-зыбки,
Как лепесточек каждый штрих!
И нет прекрасней, чем улыбки,
Что озаряют лица их!
Душа у ангелов прекрасна,
Но дети ангелов родней,
И нет чудеснее лекарства,
Чем смех счастливый у детей!
Сквозь хор, сквозь ангельские грёзы –
И сон, и голос – наугад…
Но чем взрослее, тем серьёзней,
Тем озабоченнее взгляд.
Взрослеют отроки, пристрастны
И неумелы, как птенцы –
Уже и в снах своих не властны –
Посланцы, гости, пришлецы?
Жизнь изменяет в лица лики,
Без звёзд наивности святых…
И голубиные улыбки
Всё реже осеняют их!
И кажутся не так прекрасны
Их первородные черты,
И кажется уже не властны
Они над нами, как и мы.
Неуловимые улыбки
Подобны нежным лепесткам;
Но те цветы – как будто в дымке,
А свет ещё – и здесь и там…
* * *
Душу растрогали
Слёзы по дому родному…
Душу к порогу ли
Тянет? – к речному парому?..
Как она выпорхнет,
Как она крылья расправит –
Лёт к небу выправит,
Телом и духом воспрянет?
Слабым ли птенчиком,
Что из гнезда отлучился?
Звонким бубенчиком,
Что как цветок распустился?
Или уверенной
Недосягаемой птицей? –
Если поверил я:
В Небе воздастся сторицей!
Благо творящему,
Богу единому слава!
Вечность обрящем мы –
Смерть, как любовь, златоглава!..
* * *
Россия, кровью умытая,
В сквозном дыму пепелищ! –
Веками молитву мытаря,
Бия себя в грудь, творишь…
Знать, тайна томит Царёва
О родине неспроста…
Ждём каждую осень снова
Воздвижения Креста!
В горниле сомнений вера
Проходит искус огнём…
Уже не эпоха – эра! –
Велит быть Кремлю кремнём.
Ведь воля открылась Божья
Нам тысячу лет назад!
Что ж в сумерках бездорожья
Наш хлеб ещё недожат?!.
Ах, набожный росс, когда же
Решителен и тверёз,
Воздвигнешь ты Крест на страже
Погостов своих и берёз?
Доколе молитву мытаря,
Бия себя в грудь, твердить?!
Россия, кровью умытая,
Довольно кровоточить!
Ты долю скорбную, вдовью
Слезами любви омой!
Россия, умытая кровью,
Умойся чистой водой!
С молитвой прильни к надгробью,
Кресту земно поклонись…
Россия, умытая кровью,
Святой водой окропись!
Такою Богом любима –
От века Святая Русь!
Как крыльями херувима,
Такою благословлюсь…
Спасёшься верой, Россия,
Бессмертна твоя душа!
Не днесь ли грядет Мессия,
Свой праведный суд верша?..
* * *
Хоть солнце согревает
всех и вся,
В народах распри,
всюду потрясенья!
Наверное, антихрист родился
К неразберихе светопреставленья…
Восстали братья друг на друга!
Срам!
Соседи на соседей ополчились!
На Рождество,
на Ураза-байрам
Сражаются! –
во зле ожесточились!
Вот и планет орбиты нетверды,
Грозят со звёзд
египетские казни…
И метеоров огненных следы
Всё ближе,
непредвиденно-опасны!
Вновь у Фемиды
бомбы на весах! –
Мир в огненном
военном переделе…
И в неизбывном горе и слезах
По детям траур
матери одели…
Снарядами изрыто пол-Земли,
Плуги ржавеют,
сироты без хлеба…
И отблески зловещие легли
К Армагеддону
от руин Алеппо!
…Пока не затворились небеса
И влагой облака не оскудели,
Пока не разомкнулись полюса,
Выталкивая нас
из колыбели;
Пока сады
приносят нам плоды
И плодоносят вспаханные земли,
Чтоб отвести знамение беды,
Услышь трубу,
заветам Бога внемли!
Помолимся! –
да сгинет страх конца,
Тогда и смерти страх
навек исчезнет!
И Аггел из созвездия Стрельца
Не выступит,
не выстрелит из бездны!
Мы в вере утвердимся,
озарясь
Надеждою,
согреемся любовью!
И Отчая ответит ипостась
Святым дыханьем –
на любовь сыновью!
БЛИЗ, ПРИ ДВЕРЯХ!..
демон горя, злосчастия,
мятежа и крамолы
низвергает династии,
потрясает амвоны!..
мировое правительство –
многоглавый дракон –
воцарилось, предвидится,
или есть испокон?
в недрах наций, как в тигле,
смесь свинца и железа;
Тамерлан – Ленин – Гитлер! –
Зверя вызовет бездна!
теневое правительство
рвётся к власти браздам!
цель его попечительства –
мастерская, не храм!
кто воссядет на троне,
кто из тартара – в свите? –
сионисты, масоны
или антисемиты?
теневое правительство
жаждет царствовать явно,
хоть открыта провидцами
сокровенная тайна:
дьявол в звероподобии
пострашнее самума –
инспиратор утопии,
планетарного бума!
Божий враг без огласки
ненавидеть привык,
но снимает все маски,
обнажает язык!
...в зонах чёртовой дюжины
города обезлюжены,
обездолены нивы,
реки кровоточивы...
мерзость зла, запустения
не на месте святом ли?
азиатское мщение –
в европейском Содоме!
могендовид и свастика –
в жутком Голема действе...
как пресечь его?
вбейте-ка! –
кол осиновый – в бестию!
...одноглавый Горыныч,
лже-Адам преисподней,
проклят будешь и сгинешь
в день последний, субботний!
и блудница с тобой,
что на Звере багряном –
когда Ангел с трубой
возвестит соборянам!
...но досель этот день
нам неведом, и тайна
жжёт, как искру кремень,
и она чрезвычайна...
вал девятый – мейнстрим,
дьявол свет баламутит...
хоть Москва – Третий Рим,
и другого не будет,
до «предела земель»
не дойти от Кремля:
плоским шаром досель
остаётся Земля!
горизонт – дебаркадер,
в космос мчатся составы,
и оружием ядерным
устрашают Стожары...
в мире денежно-знаковом
продаётся присяга,
за предательством –
заговор,
спуск державного стяга!
это значит, что взят
тот, кто древко удерживал...
но Господь трижды свят
и Паруссия брезжит нам!..
вера в Бога – броня,
ею мир защитится,
стрелки Судного дня
скоро вздрогнут, как спицы!
этот день исчислим
от пророков Писания!
новый Ерусалим
явит чудо спасения!
яко дым, тает страх,
силы зла укротимы –
Сам Христос при дверях,
Судия в облаках,
и с мечом херувимы!
* * *
С каким ликованьем молился,
С каким дерзновением жил!..
И видел, как голубь кружился,
И слышал, как ангел трубил!..
Иль всё это только казалось,
Как блики на гранях стекла?
И жалит не память, а жалость,
Что рано сирень отцвела?!..
* * *
В сердце лёгкая тревога,
Магнетический флюид…
Не казённая дорога,
Но дорога предстоит!
Ах, я знаю, не впервые,
Но боюсь, как не чуди,
Могут знаки путевые
Сбить с заветного пути.
Путь-дорога, путь-дорожка,
Путь-дороженька моя!
Я грущу не понарошку,
Перед Богом предстоя –
Здесь ещё я, на молитве,
Но уже как будто там;
Так в двухполюсном магните
Напрягается металл.
Север, юг, восток и запад! –
Стрелки вздрогнут и замрут;
Открывается внезапно
Заповеданный маршрут.
Здесь ещё я, на молитве,
Но уже оттуда зрим…
Так в напрягшемся магните
Обнажается мейнстрим.
Хоть не русское словечко,
Без него не обойтись;
Мне с высокого крылечка
Даль откроется, как близь.
РАДУГА
Увидел радугу над Волгой,
И обомлел от красоты
Природы, ставшей богомолкой,
Чьи мысли девственно-чисты...
Не ею ли благословится
Земли святая ипостась?
Ведь семицветная жар-птица
Молитвой к небу вознеслась!
Неописуемо нарядна,
Неуловимо озорна –
Нет притягательней для взгляда!
Но как струна напряжена…
И в сопряжении стихийном
Двух берегов, миров, сторон
Под многоцветным балдахином
Алтарь Земли похож на трон.
Смотрю на радугу с восторгом,
И тайным трепетом объят:
Не ангелы ли славят Бога –
И божий мир боготворят!..
Иль это выход из астрала,
Лишь воплощение мечты? –
Едва родившись, вдруг воспряла
Под купол смертной высоты…
* * *
Хлынули, Русь наводняя, потёмки –
Посвист разбойничий, тьмущая тьма!
У нуворишей порядки жестоки –
Кажется, некуда ставить клейма.
Хамы беснуются на стадионах,
Воры – на биржах, шлюхи – со сцен…
Хлеба и зрелищ – иллюзионов!
Кто в нечестивом совете, блажен!
Лучше бежать в тридевятое царство,
В сельскую глушь, где трава-лебеда;
Лучше в далекой глубинке мытарства,
Чем в Вавилоне грех да беда!
Лучше ютиться в церковной подклети
Возле святых и родных алтарей…
Кто бросит камень? – он срикошетит
Справа налево, а слева – правей! –
В стан новоявленных ортодоксов,
Будто сошедших с броневиков!
Ах, как витии громкоголосы,
Анафематствуя еретиков!
Хоругвеносцы, как они бравы!
Патриотизм их отнюдь не квасной…
Разве я против величья державы?
Только спросите – ценою какой?!
Хватит тиранов и самодуров,
Мнящих себя королями бубён!
Мне по душе пантеизм любомудров,
Кто любо-мудро в природу влюблён;
Христолюбивых рыцарей братство,
Скитских отшельников и сторожей:
Нет здесь ни рейдерства, ни казнокрадства,
Ни экстрасенсов иль ворожей!
Свет запредельный до пяток пронзает!
Если душа и нырнёт – не умрёт,
Но словно феникс воскреснет, восстанет
Даже из самых коварных тенёт…
* * *
высь гор пьянит!..
трезвит и неотмирна
высь горняя, которая в душе…
не золото, не ладан –
только смирна;
и я один на этом рубеже
здесь мысли воспаряют
по спирали
и кружатся над конусом горы…
недавно их молитвы усмиряли,
а ныне –
вознесения орлы!
и те и эти
скроются за далью
за некую туманную гряду…
я ж приникаю к долу,
припадаю
к земле родной,
в которую гряду!
за горный кряж
нисходит в дымке солнце,
его лучи –
как веер золотой…
ах, отчего
душе моей неймётся,
когда благословляется покой?!.