Галина ТАЛАНОВА. ВВЫСЬ, ГДЕ ЛЕТАТЬ НЕ МОГУТ ПТИЦЫ… Стихи

 

Галина ТАЛАНОВА

ВВЫСЬ, ГДЕ ЛЕТАТЬ  НЕ  МОГУТ ПТИЦЫ…

 

* * *

Дождь ледяной, звенят деревья

Стеклянным панцирем ветвей,

Как в Новый год, как в новоселье,

Где полон дом чудных гостей,

Где рюмок звон и смех хрустальный —

Что плеск весенних ручейков;

Где взгляд, хранимый жгучей тайной,

Прорвался сквозь стекло очков.

Стоят деревья как стальные

И неба полог бередят

Ветвями, что, как неживые,

Зеркальным холодом блестят,

Сияют светом, отражённым

От голубого фонаря.

И смотрим взглядом отрешённым

На все проделки декабря.

Венецианские стекляшки,

Каналов мутная вода.

Бредём по льду как неваляшки

И забываем про года.

 

* * *

Снег падает, походя тает.

И клонятся ветки к лицу.

И изморозь с веток слетает,

Похожая так на пыльцу.

А город уже приукрашен:

В цветных новогодних огнях;

И сказочный замок из башен,

Сверкающих льдом,

Вновь в гостях:

Он весь розовеет в подсветке —

Как солнце встаёт поутру.

А голуби ищут объедки

У урны — им всё по нутру.

Венецию, площадь Сан-Марко,

Я вспомню, где тьма голубей,

Что ждут непременно подарка

Из рук ротозеев-людей.

Гондолы отчалившей контур,

Черневший в пролёте моста.

И маски в витринах для понта.

Там, кажется, всё неспроста:

И римские тоги артиста;

И перья на масках, и свет

На чёрной смоле золотистый;

Висок гондольера, что сед.

Я вспомню огней отраженья

В каналах из мутной воды.

И будто своё приближенье

К той тайне со вкусом беды.

Я вспомню свеченье стекляшек,

Впитавшее танец огня;

Кружочки из пёстрых бумажек,

Что ветер понёс на меня.

Я вспомню в декабрьской печали,

Когда подступает вода,

И лодку опять раскачали

Из дней, что бегут в никуда.

И город готовится к пляске

Волшебных и зыбких огней.

И мимо проплыли салазки

И скрылись в каналах аллей.

Я вспомню, опять затоскую

О том, что отплыл гондольер,

И замки уже не рисую,

Что тают в объятьях химер.

 

* * *

Пуржит за окном фейерверк.

Стреляют петарды, хлопушки.

Свет вспыхнул — и снова померк.

Как перья летят из подушки —

Снежинки на город в огнях.

А я за стеклом замираю.

Мне кажется:

В белых ветвях

Сонм эльфов огни зажигает.

Как будто горят светлячки,

Мерцают: погаснут — и вспыхнут.

Огни отражают зрачки.

И залпы сегодня не стихнут,

А будут греметь до утра,

Встречая год новый с надеждой,

Что будет в нём море добра,

Любви постоянной, безбрежной.

Мерцают диоды в ночи,

На праздник слетелись, как души.

Да только кричи-не кричи,

Строй жизни своей не нарушишь.  

И будешь когда-то вот так

Мерцать средь волшебной метели,

Давая оставшимся знак,

Что дни — ещё год — пролетели.

 

* * *

Лампочки мигают в темноте,

Освещают комнату игриво.

Мельтешат, как люди в суете.

И не быть, должно б, уже счастливой.

Ожиданье чуда, волшебства, —

Как снежинка на ладони, тает.

И сухая в вазочке листва

Тени, словно зайчики, пускает.

Шевелятся тени на стене,

Будто бы листва — и впрямь живая,

Будто при разлившейся луне

Ветерок листочками играет.

Нет иллюзий.

          Шар, что с ветки сполз,

Не звенел — и мячиком  блестящим,

Закатился под дубовый стол.

Как хотела б жить я настоящим!

Позабыть стеклянные шары,

Что, слетевши с ветки, насмерть бились,

Покидая мир из мишуры,

Где все лампы в связке лишь светились.

Выпадет из строя лишь одна —

И потухла ёлочка устало…

А теперь она и не видна,

Если срок до срока отмигала.

Вот и мы —

          что лампочки в сей век.

Отгорим — гирлянда не потухнет.

Ну, ушёл хороший человек!

Мир стоит и никуда не рухнет.

 

НОВОГОДНЕЕ

Всмотрелась в тёмные глаза,

Из глубины ждала ответа.

Хотелось верить в чудеса,

Очаровавшись пляской света.

Мигали все диоды врозь:

Зелёный, жёлтый, синий, красный.

Ты на меня глядел, но сквозь...

Вполуха слушал безучастно.

…И вдруг потухли все огни, —

Остались только синей неги —

В цвет неба в солнечные дни,

В крап васильков сквозь ржи побеги.

И ты в глаза мои взглянул —

И по реке поплыли льдины…

Но красный свет в ветвях мигнул  

Из серебристой паутины…

 

* * *

И ночь стоит в волшебном одеянье.

И снег летит, как будто светлячки.

Со старым годом светлое прощанье

Сквозь розовые видится очки:

Пусть всё плохое остаётся в старом.

Звенит капель, как будто впрямь весна.

Край неба — как оплавленный пожаром.

И мишура на ёлке как блесна.

И я опять заворожилась светом —

И чуда жду (хотя бы раз в году!)…

Но все огни растают вновь с рассветом,

Как светлячки в запущенном саду.

И талый воздух опьянит — и бросит

На перепутье ледяных дорог.

Но мамин голос, что ветра относят,

Потянет ввысь, ворвавшись между строк.

 

* * *

Дверь отворю —

              и в город выйду,

В ночное небо, высоко.

Балкон в снегу,

                  но сверху видно

Всю улицу так далеко! —

Вся, вся — в огнях,

                    цветных и зыбких:

Снежинки, зайчики и ель, —

Качаются на тонкой нитке.

И пляшет шейк вовсю метель.

Ветрище с прядью поседевшей, —

Как коршун, кружит среди крыш.

И провод под снежком насевшим

Гудит, раскачивая тишь.

Но огоньки от вьюги больше!

Внизу такое колдовство!

Но от него мне только горше…

Такое слышу торжество

Я в пенье том смертельном тока

Тех проводов, что бьют в набат,

Что льдинки в устье кровотока —

Как в ключ упавший с неба град.

 

НОВОГОДНИЙ МОТИВ 2016-2017

Стреляют —

                 словно бы война.

Раскаты прямо громовые.

И на петарды из окна

Гляжу сквозь слёзы проливные.

Нет, то не дождь.

                    Опять январь

Смахнул капель с очей моргнувших.

На стенке новый календарь.

Мы провожаем год минувший.

Вовсю на улице кричат,                   

И бьют часы на Спасской башне.

А фото близких — все молчат.

И от того мне больно, страшно.

Вжимаюсь лбом в оконный лёд.

Донбасс, Париж, Берлин и Ницца.

И кто ещё опять уйдёт

Ввысь,

            где летать не могут птицы?

 

* * *

А в Новый год уже легко

Одной грустить за чашкой чая.

Хоть юность где-то далеко

И гор златых не обещает.

Закрыло улицу окно,

Что в витражах морозной пыли.

Так были счастливы давно,

Что вкус любви почти забыли.

Миг волшебства, полёт огней

И снег в сиреневом свеченье.

Круженье на стене теней

И взглядов пристальных скрещенье.

Глаза закрою. Окунусь

В то ожиданье чуда в детстве.

К себе ушедшей обернусь. —

И жить бы в добром нам соседстве,

Когда б жила в кругу родных…

…А годы катят в санках с горки,

Виляя средь кустов седых,

К той ледяной и хрупкой корке.

 

* * *

Январь всерьёз заплакал поутру.

Стирает грим с деревьев ветер с юга.

И я слезинку шалую сотру,

Что не любить нам, видимо, друг друга.

Сошлись орбиты одиночеств двух —

И каждый дальше движется устало:

Несёт нас, будто майский ветер пух.

И снежный ком я в горле вновь скатала.

Не выкрикну,

             тебя не позову…

И колет сердце иглами мороза,

Хоть по ручьям корабликом плыву,

Приняв непотопляемую позу.

Я знаю:

            скоро встанет снова лёд,

И до весны — совсем ещё не скоро.

А жизнь под горку днём за днём идёт,

И на дороге скользкой нет затора.

 

* * *

А в Рождество капель сменил мороз.

Колючий воздух чёрным ртом хватала.

И полыхало небо, как от гроз:

Со всех сторон гремело и сверкало.

Торжественное пенье ввысь неслось,

Над церковью взвиваясь синим дымом.

И сердце из груди за ним рвалось

Махнуть крылом озябшим лебединым.

Стеклянные деревья в высоту

Тянулись и обманчиво звенели.

Как светлячки, снежинки на свету

Парили над ветвями грузной ели.

Кристаллы льда врезались больно в грудь,

И воздух резал лёгкие ланцетом.

И думала, что легче тем уснуть,

Кому не бьют в глаза фонтаны света.

 

* * *

А чуда снова не случилось.

Стояла в доме тишина.

И ёлка больше не светилась,

Гирлянда стала не нужна.

И сонный день, и лень такая

От холодов, что за окном.

И я всё время вспоминаю

Тот Новый год…

               …Все за столом

Сидели все ещё живые.

Крутилось летнее кино,

Где дни летели золотые,

Букет цветов вмешав в вино,

Что пригубляли мы по каплям,

Как добавляют чай в ликёр,

Как бересту сгребают грабли,

Чтоб кинуть в тлеющий костёр.

И он горит…

                  Горит поныне…

Хоть иней окна расписал

И тянет в фортку чёрной стынью,

Но свет тех дней не исчезал.

И от шаров на ёлке вижу

На потолке от солнца след.

И близкие подсядут ближе

К столу,

           где стынет лишь обед.

 

* * *

Качаются на ветках воробьи,

Застывшие, как маленькие гири.

Я не летаю больше от любви:

Смотрю в окно в простуженной квартире.

Спят воробьи, не вьют на ветках гнёзд,

Как на волнах качает с веткой ветром.

Поверила тебе, что всё всерьёз,

И про себя мечтала о заветном:

Чтобы стена, как мягкий тёплый флок,

Что рук кольцо — как оберег от горя,

Чтоб потолок, как небо, был высок,

Чтоб свет, как в голубом том коридоре,

Куда уйти, конечно, не спешим.

Стучит весна.

                 И снова тают льдины.

От зимних, что с протекторами, шин

Впечатывают в снег

                  свой след машины. —

Но всё растает скоро без следа.

Звенят ручьи.

                  И блеск сосулек тает.

Любовь журчит, как талая вода,

И сердцем, как в снежки, ещё играет.

…Вблизи теряет очертанья цель.

Как воробьи за крошками от булки,

По тротуарам прыгает капель

И каблучки вонзает в переулки.

А ты молчишь

              и уплываешь вдаль,

В себя,

            как тот кораблик из газеты.

Плыви, мне снов цветных уже не жаль!

Сесть на асфальт кораблику до лета…

 

* * *

Зачем всё помню о тебе?

Зачем живёшь в душе поныне?

Ведь места нет в моей судьбе,

И проще быть без половины.

Но я скучаю и грущу.

Звоню опять: услышать голос.

Следы твои в саду ищу,

Но молодая лезет поросль.

Другое всё.

             И днём с огнём

Не отыскать того, что было.

Но отражает окоём

Свет лампы в комнате постылой.

И выхожу я в тихий сад,

И свет ищу — тот, что в окошке,

Который год уже подряд,

Но сумрак —

               даже на дорожке.

 

* * *

Вдали от дома и любви

Брожу, как чайка,

                    кромкой моря.

Я вспомню: пели соловьи,

Усевшись на гнилом заборе.

Так разливались, что хоть плачь…

Так сердце горестно щемило,

Хотя была пора удач

И далеко ещё могилы,

Что надо было сохранять,

Пока жива,

                 ведь память — омут…

И жизнь по голосам сверять,

Что, как лучи, в воде не тонут:

Скользят по вспученной воде, —

До слёз слепящий всполох света,

Что в детстве был со мной везде,

Продляя северное лето.

 

* * *

Монетку брошу средь камней,

Чтоб возвратиться через годы

В край кипарисовых аллей,

Колючих туй, сомкнувших своды. 

Водой укатанный песок —

Слепое отраженье ряби.

Волна идёт наискосок,

Как строчки в порванной тетради.

Уже не здесь.

                    Уже тоска

Сжимает судорогой горло.

И знаешь, что зима близка:

Там ночью сердце сверлят свёрла.

За дымкой прячется закат,

Как взгляд, за газовой вуалью,

Когда в душе пустеет сад

И ёжишься под тонкой шалью.

 

* * *

Греются рыбки в прибрежной воде.

Стайки мальков средь камней зависают.

Вспомню опять о пришедшей беде.

Мысли, как осы, сердечко кромсают. —

Схватят такой неподъёмный кусок

Пищи, что больше изящного тела.

И полетят, словно с ветки, листок,

В вольном полёте, глядя омертвело.

 

* * *

День янтарный, как пролитый мёд.

Как пчела, прилипаю я к свету.

И душа, как кузнечик, поёт,

Что увидел пожар бересклета.

Помахать обернулось тепло,

Что уже не ждала и смирилась,

Что холодное лето прошло,

Как подмокшая плитка, свалилось

На фасаде у дома в тени,

Где дух осени сирый витает

И чернеют промокшие пни,

Что в ночи светлячками мигают.

Знаю, знаю: тепло не всерьёз,

Эфемерно, как путь стрекозиный.

Нежный запах доносит от роз,

Он тревожит, как лёт лебединый.

 

* * *

Куст плачет струями фонтана.

По листьям катится вода.

Дождь льёт, как будто бы из крана,—

Рыдают даже провода.

Вот и ещё сгорело лето,

Оставив в памяти закат

В цвет красных листьев бересклета

И плеч молочный шоколад.

Дрожь листьев мелкая, немая.

Льёт слёзы ветер на груди.

И жизнь короткая такая,

И холод, темень впереди.

Пускай льёт дождь,

Пусть мокрый ветер

Скользит ладонью по лицу.

Лишь только были б мы на свете

И не катилась жизнь к концу.

 

* * *

Солнце светит нещадно и прямо.

Отвожу от лучей я глаза.

Вспомню лето, где жили мы с мамой, —

И опять выползает слеза.

Вспомню лето,

          где дождик неверный

Всё не шёл,

            хоть его заждались.

На горе опустела цистерна, — 

С гор ручей не бежал в неё вниз.

И под осень лишь дождик вернулся.—

Куст сирени воспрянул в саду:

Вдруг зацвёл, вдруг от спячки очнулся,

Не предвидя метель и беду.

 

…Если б знать, что последнее лето,

Где я слушала в доме шаги!

...В пятнах крови листва бересклета

Проплывала по глади реки.

Волчьи ягоды

                 каплями крови

Опадали на берег крутой.

Мамы жизнь, как бескрайнее поле,

Перешла, не позвав за собой.

 

* * *

А август был на солнце щедр.

И ночи — молоко парное.

Но память извлекла из недр,

Как дождь стоял вокруг стеною —

И жгли камин, чтоб протопить

Насквозь простуженную дачу,

И не умели жизнь ценить.

Она катилась, словно мячик

Под горку

                  вместе с той водой,

Что с гор смывало вместе с глиной…

И мамин голос молодой

Вдруг с песней выплыл лебединой

О том, что смолк кукушкин счёт:

Ей бузиной забило горло.

…А время ручейком течёт

И все тропинки к дому стёрло.

 

* * *

Всё лето ещё впереди.

День тёплый — лишь первый подарок.

Так что же щемит так в груди?

Как будто вся жизнь из помарок.

И горько, что юность ушла,

И страшно, что старость нагрянет.

С клюкою ко мне подошла

И пальчиком скрюченным манит.

Не надо, пока не мани:

Я крылья для взлёта раскрыла.

Так манят костров всех огни,

Горящих как будто вполсилы.

Подбросить сушняк, бересты,

Смотреть зачарованным взглядом,

Как скрючило пламя листы,

Что были запущенным садом.

Всё больше знакомых вот так

В ночи полыхнут — и уходят.

И после всплывают сквозь мрак

Звездой на большом небосводе.

 

* * *

И вдруг не хватило дыханья,

Чтоб против теченья поплыть.

Волн злобных и мелких касанье

Свою не умерило прыть.

Ах, август…

Спас яблочный… Ветер

Анисом, грушовкой пропах.

Конец всё имеет на свете…

Вдруг сердце сожмёт древний страх

Что лета зенит повторится,

Да только уже без тебя.

И клином потянутся птицы

Сквозь мелкую сетку дождя

В тепло. —

…Только все ли вернутся?

Всё больше уходит друзей…

…Ах, вовремя б к ним обернуться!

И чувство вины всё острей.

 

* * *

Ветер гнёт ковыли, лебеду.

Машет зонтиком стебель шалфея.

Лишь кувшинки спокойны в пруду

И стоят, наклониться не смея.

Вот и снова июль. Важный шмель

Оседлал молодую ромашку.

Кружит голову мята и хмель.

И себя ощущаю букашкой,

Что взбирается вверх на тростник,

Меж землёю и небом качаясь

И цепляясь за солнечный миг,

Будто с миром навеки прощаясь.

 

* * *

А эту грозу стороной пронесло,

Хоть небо некрозно чернело;

Упёрлось в опоку с размаху весло;

Как скалы взрывали, гремело;

И молния рядом с небес сорвалась,

Деревья огнём опалила.

…Вот так же гремучая вспыхнула страсть,   

Подняв, как нечистая сила,

Как смерч, что летал над землёй высоко.

И рай обещали разряды.

Казалось, что дождь слёзы смоет легко,

Разрушатся селем преграды.

Ломало деревья и гнуло кусты.

И ёжилась речка в смятенье.

…Но вскинулись радуги в небе мосты:

По ним не пройти без паденья.

 

* * *

Почти привыкла жить одна

В саду, заросшем и колючем,

Где тропка к свету не видна

И будто лес кругом дремучий.

И скособочился весь дом.

Подмыло крепкую опору.

Одна за стареньким столом,

Что был двум дюжинам аж впору.

Как далеко тот тесный стол! —

…Едим арбуз — и сок стекает.

В нём весь цветастый мой подол,

И он во рту как сахар тает.

Не знает девочка пока

Ни слово «смерть», ни вкус разлуки,

Что все уйдут за облака

С гримасой обнажённой муки.

Стройна берёза за окном,

Как куст обрезанной малины. —

Корнями дом сожмёт потом,

А крышу — больше половины —

Завалит ветками, листвой,

Из грунта в небо дом толкая.

Замрёшь и скажешь ей: «Постой.

Мне рано. Дай вздохнуть у края».