Юлия БУТАКОВА. «ЛЮБОВЬ В СЕДЬМОМ ВАГОНЕ». Об одноимённой книге прозы Ольги Славниковой

 

Юлия БУТАКОВА

«ЛЮБОВЬ В СЕДЬМОМ ВАГОНЕ»

Об одноимённой книге прозы Ольги Славниковой

 

«Известная романистка, лауреат премии «Русский Букер» и прекрасная рассказчица» – беспроигрышное тройное заклинание, действующее на аудиторию примерно, как «комсомолка, спортсменка и просто – красавица». Подразумевается, что фемина – исключительная, избранная, предельно соответствующая всем трём заданным параметрам. Для меня имя Славниковой не было открытием; оно достаточно давно было на слуху, но сталкиваться вплотную, как сейчас, мне с нею не приходилось. Сам автор определяет свой жанр так: «достоверная фантастика» (микс из love story, детектива и лубка)…

Роман Славниковой «2017» я прочитать не смогла: начинался он тяжело, как многие добротные советские романы, но той точки отсчёта, которая всегда подразумевалась в хороших советских романах, которая обещает в скором будущем глубокомысленное и довольно интересное эпическое повествование, в завязке я так и не обнаружила. Поэтому отложила его до лучших времён… Что касается рассказа, могу смело утверждать на опыте одного лишь её сборника «Любовь в седьмом вагоне», что она – мастер короткой прозаической формы. Читались они довольно легко, книгу хотелось дочитать до конца, и беллетризм в её случае оправдан. Несмотря на то, что они частью – железнодорожные байки, частью – плоды авторской выдумки, и плоды вполне съедобные. В любом случае, полезнее в дороге читать именно подобную литературу, нежели высосанные из пальца любовные романчики, скроенные по одному лекалу. Что привлекло меня в них более самого сюжета (сюжеты более чем просты, исключая, может, только «Сестёр Черепановых») – это авторские обороты, к которым хотелось вернуться ещё и просто – ими насладиться.

Начну с наиболее приглянувшегося рассказа – «Сёстры Черепановы». Сюжет – сказочный, но плотно переплетённый с русской действительностью. Живут-поживают в посёлке Медянка две сестры – Фёкла и Мария. А Фёкла и Мария, как вы помните, – две из пяти дев-христианок, преданных изменником священником и убитых в Персии… Старшая, Фёкла, – старая дева сорока лет, но со славным прошлым: в школьные годы настолько хорошо успевала в точных науках, что все учителя прочили ей дорогу в университет; младшая, двадцати трёх лет, как это принято в сказке, – непутёвая, по малолетке вышла замуж за первого парня на деревне – красавца и забулдыгу, после рождения двойни – снова на сносях. Отец их – некогда перманентный тюремный сиделец, который «откидывается» только для того, чтобы на воле «строгануть» очередного отпрыска; мать, «похожая из-за частых родов на печального больного кенгуру», умирает в Машином младенчестве… Все заботы ложатся на плечи старшей сестры. На время описываемых событий сёстры живут вдвоём, не считая запойного зятя Фёклы Игорька и детей, и налаживают быт собственными золотыми руками: в доме есть самодельная стиральная машина, паровик, качающий из глубокого колодца воду, паровик, отсасывающий влагу из подпола и поднимающий из него хозяйственные грузы, гидравлический рычаг, качающий детскую зыбку, и проч. Главный доход семейству обеспечивает ремонт самогонных аппаратов жителям посёлка. Самогон гонят поголовно все: из болотных ягод и огородных помидоров, моркови и гороха. Окружающее посёлок болото – местная достопримечательность: в его тумане регулярно пропадают нетрезвые местные жители, на нём растёт главное сырьё для самогоноварения – тяжёлая, «как пуля», брусника. Торфоразработки, проводившиеся при советской власти, прекратились, но оборудование, цеха и узкоколейка, оставшиеся после них, сыграют в рассказе главную роль…

 «В общем, сёстры Черепановы жили хорошо». Если в «русском языке» сёстры-самородки «делали чудовищные ошибки, будто отвёрткой ковырялись в словах», то математику они считали «игрой», а любой механизм «видели насквозь». Однажды налетевшие телевизионщики вмешиваются в размеренную жизнь с целью взять у них интервью, обнаруживают в их избе портрет неизвестного рыжего мужчины, которого Фёкла и Мария по простоте душевной считают отцом. Оказывается, это – Мирон Черепанов, младший из двух изобретателей русского паровоза. Выходит, сёстры – прямые потомки известных изобретателей. После этого-то и стали происходить в их жизни таинственные события: вскрыв заброшенное депо, они обнаруживают маленький тепловоз без начинки и несколько памятных с детства вагончиков. Вся суть рассматриваемого рассказа уместилась во фразу младшей сестры:

– А чё, паровоз сделать запросто.

Восстановленное средство передвижения решило многие проблемы в посёлке: ребятишки смогли, наконец, пойти в школу, местные уникальные по размеру и вкусу овощи нашли своего покупателя в райцентре, в Медянке появился настоящий доктор, поэтому даже прихотливые в медобслуживании старухи смогли-таки доверить ему свои жизни и здоровье, без опаски лишиться того и другого… Книга пошла в массы – в посёлке объявилась книгоноша – бывшая библиотекарша, которая открыла старую библиотеку. Пьющие, как в последний день, мужики обрели цель в жизни – устроились на работу в райцентре, оттого на улицах посёлка появились бритые и трезвые мужские лица, осмысленно, «будто вернувшись с войны», они узнавали своих подросших детей, принимались приводить в порядок пришедшее в упадок хозяйство; стали оживать цеха по переработке торфа… Жизнь, казалось, стала налаживаться. Но какое благое русское дело заканчивается хэппи-эндом? Приехали-таки однажды «официальные люди» и потребовали у Фёклы то, чего у неё не было и быть не могло – документы на право самоуправствовать и чинить новую жизнь. Не жизнь новую построили сёстры, а, оказывается, – «построили аграмадный самогонный аппарат» на колёсах и возят его с целью рекламы по району! Вот оно как. А это – статья 158-ая УК. Не о благе народном пекутся народные благодетели, а бдят, как бы чего не вышло.

Миновал год. Паровоз разобрали. По восстановленной кое-как асфальтовой дороге районные барыги навезли в поселковый магазин дешёвой водки. «В отличие от самогона на живой болотной ягоде, водка была пуста, как мёртвая вода, и совершенно оглушила мужиков, как если бы каждому разбили о башку воняющую солярой поллитровую бутылку». Мужики снова впали в алкогольное беспамятство, и вернулось всё бывшее зло со всеми его многочисленными последствиями…

Вполне реалистичный пейзаж, списанный с многочисленных малонаселённых закутков России, где прозябает большинство населения страны. Греет лишь одно: всё так же курится над мастерскими сестёр Черепановых осторожный металлургический дымок. Повесть с открытым концом, как водится в отечественной литературе.

 Другой любопытный рассказ, давший название всему сборнику, – «Любовь в седьмом вагоне» – можно отнести к «святочным рассказам». Он хорош для релаксации утруждённых души и тела. Елена Константиновна (Леночка), пенсионерка, едет на «вакации» в Петербург к подруге Таточке, что «родней родной сестры». Несмотря на возраст, ей всегда восемнадцать. Семья её – из «бывших»; доказательство тому – двухсотлетняя саксонская супница, принимаемая соседской детворой за царскую корону. Муж умер, из наследников – лишь дочь сводной сестры, потомок «кривой и чёрной ветви, привитой к семейному древу в результате гулаговской любви», попросту – «шаманка» с нефтяными глазами, с примесью индейской крови, по сути своей – барыга и нувориш. Однако, именно она содержит Леночку и заваливает дорогими подарками. Леночка подозревает её в корысти. Леночка постоянно рефлексирует, а шаманка – «берёт от жизни всё». У племянницы нет того, что есть у её тёти, – благородного происхождения; она – полукровка, косвенно приобщённая к обитателям аристократического олимпа, без малейшей своей в том заслуги… И Тата, и Леночка, кроме шаманки, до смерти боятся жизни вообще и мечтают съехаться и жить вместе, как добрые соседи по лестничной клетке. Но есть одно «но»: одна до самозабвения любит Петербург, другая – Москву.

«Шёл замечательно красивый крупный снег – так, что стеклянный свод над перроном Ленинградского вокзала напоминал планетарий». Славникова любит и умеет к месту вставить живописную зарисовку, которая «создаёт настроение» читателю и ей самой. Рассказы от этого, несомненно, выигрывают, т.к. настроение в коротком рассказе, на мой взгляд, – это всё. В вагоне обнаруживается попутчик – «очень располагающий пожилой господин с серебряной бородкой клинышком и в роговых очках на мягком бесформенном носу», а соседи по купе – молодая пара, жених и невеста. Несмотря на глаза – «расплывчатые, добрые и немного растерянные» нового знакомого Валериана Антоновича, Леночка чувствует подвох («шаманка ему заплатила») и держит с ним дистанцию, хотя самой, как гимназистке, до дрожи в коленках хочется продолжения знакомства и счастливых перемен в личной жизни.

Бессонница выгоняет обоих в коридор и, под волшебное свечение луны («таблетки шипучего аспирина») и ночного снега, они беседуют… целых четыре часа! Валериан Антонович, закоренелый вдовец, профессор хирург-кардиолог, выкладывает всю свою биографию, которая не располагает Леночку к её визави, а наоборот – настораживает. «Очень странно всё совпадает», чтобы быть правдой. И невдомёк ей, что это, возможно, – единственное в её жизни совпадение, которое чаще всего не происходит в женской судьбе, но иногда всё-таки случается. Сон ей снится в поезде – под стать её настроению и законам жанра – страшный, почти неотличимый от яви; в нём шаманка говорит ей: «Не видала ты, тётя Лена, настоящей беды. Не хлебала горя из чёрного болота. Выходи, тётя Лена, замуж!.. А не послушаешься меня – буду сниться тебе каждую ночь». Под болотом, очевидно, и здесь, и в «Сёстрах Черепановых» подразумевается русская действительность, одолеть которую женщине, да ещё в одиночку, – невозможно. Жизнь делает Леночке своеобразную прививку от необратимого потрясения от картин действительности через богатое её воображение, а могла быть гораздо хуже – через непосредственное столкновение с упомянутой действительностью, через «суму и тюрьму». Наутро «странное сновидение рождало в ней предчувствие хорошего». Она позволяет Валериану Антоновичу проводить её и ненароком исправляет неправильно указанную накануне цифру в своём телефоне и мысленно одобряет всё происходящее с нею: «Да! Конечно да!». Оказывается, шаманка действительно заплатила, но не профессору, а влюблённой паре из Леночкиного купе, нанятой «для разогрева» массовки, и это является редким примером, когда чаяния отдельного человека и планы судьбы совпадают. И в итоге всё заканчивается хорошо.

Третий рассказ также достоин быть упомянутым здесь. Называется он «Старик и смерч». Главные герои – «стильная московская журналистка Кира Матвеева» и старый мизантроп, бывший артист со всесоюзной славой Кирилл Смоляков. Кира берётся за эксклюзивный материал: на Русском Севере появилась редкая прежде напасть – торнадо; а в Важе эти пришельцы, мало того, что уносили с местных колоколен колокола и скручивали их на манер конфетного фантика, так ещё и повадились разносить в щепы сложенную из столетних брёвен усадьбу местного отшельника, которую он с муравьиным упорством восстанавливает вновь и вновь. Заслуженный артист, Герой соцтруда, красавец есенинского типа, «слиток здоровья», Кирилл Дмитриевич Смоляков становится героем репортажа местного корреспондента Кости Вожеватого, и с его лёгкой руки феноменом интересуются московские телевизионщики в лице Киры… Акулы рекламы мечтают, чтобы Кирилл рекламировал продукты российского производства – обуви линии «Сударь», парфюма «Мономах» и пива «Дружина»… «Кириллом Смоляковым полнился интернет». Букмекерские конторы принимают ставки 8,5-9,2: пройдётся ли смерч в третий раз по его усадьбе?

 Герой никого не принимает. Но Кира верит в исключительность своих профессиональных чар. И она очень азартна. К тому же у неё имеется одна, очень личная, причина для встречи с отшельником. Да и долги вынуждают съездить; даже продан личный автомобиль на уплату дорожных расходов. А старик – золотое дно. Кира поставила на то, что дом его будет разрушен и свято верит в это.

 Буря начинается ещё на подъезде Киры к заветной избе. Таксист отпущен, пути отрезаны, отход невозможен, но из-за языческого двухметрового забора слышится непреклонный отказ. Однако крик Киры: «Привет вам от Ниночки Матвеевой!» звучит как пароль, и Кира, растоптанная и оскорблённая погодой, людьми и судьбой, попадает, наконец, внутрь неприступной смоляковской крепости. В норе, похожей, скорее, на блиндаж, где укрывается на время торнадо хозяин, обстановка, на удивление журналистки, – вполне современная (дорогая «плазма» на стене, DVD-диски, книги на английском и русском языках). Согревшись и обсушившись, Кира решает идти ва-банк: она предлагает новоприобретённому отцу сыграть в покер. Если выиграет – Смоляков честно отвечает на все вопросы интервью. Смело. Но тот соглашается: отец и дочь азартны до неприличия. Отец проигрывает. И, тронутый её смелостью, дерзостью, соглашается рассказать всю правду, «независимо от того, как смогут её воспринять тупые читатели». Налетает очередной смерч, разносит дом, но это уже – мелочи, т.к. Смоляков сделал ставку в интернете, исходя из своих умозрительных расчётов, и теперь – «мы богаты!». Сюжет не то чтобы совсем фантастический, но – слегка голливудистый (азарт, охота на торнадо, вопли радости: «Ты сделал ставку в интернете?!» – «Нет! Я сделал ставку в интернете!», счастливый конец) или болливудистый (родственные узнавания, богатый отшельник, живущий у чёрта на куличках и наживающий богатство неизвестно каким промыслом). Хотя и русский антураж здесь уместен: живописный северный, почти былинный, пейзаж, колоритные древние деревянные постройки, русский непредсказуемый, рискованный и одновременно мягкосердечный характер проглядывает в главных героях… А теория вероятности – ею уже научились пользоваться в наши дни. Такой вот экшн. Такие вот русские авторские сказки. И неплохо читается. Вполне русская книга.