Леонид СИДОРОВ. ТО – ВЕЧНАЯ СЛАВА! Стихи

 

Леонид СИДОРОВ

ТО – ВЕЧНАЯ СЛАВА!

 

РУССКИЙ ДУХ

Война захватывала слух

Тяжёлым самолётным гулом,

Где воевал наш русский дух

С жестокосердия разгулом.

 

Он воевал за белых птах,

Чужую волю не признавши,

И за руки прощальный взмах,

Его на небо провожавшей.

 

Когда огонь войны потух

И птицы чёрные сгорели,

С войны вернулся русский дух

В пропитанной войной шинели.

 

ПОЛЕ

Лёг – свернулся, встал – встряхнулся –

Такова судьба солдата.

А что с боя не вернулся –

Бедной матери утрата.

 

В диком поле в рукопашном

Он за Родину сражен:

Это поле ныне – пашня,

Эта пашня – ныне он.

 

Исполняя Божью волю,

В день Победы – благодать! –

Мать идет к сыночку – полю,

Чтоб к груди его прижать.

 

ПЛАЧ МАТЕРИ ПО РАТНИКУ

Дождик моет – ветер сушит

Твои косточки, сынок.

Горе-горюшко удушит –

Буду счастлива.

                      Глоток

Воздуха, последний самый,

Я, дрожа, тебе несу:

Восставай из темной ямы –

Возвращай земле красу;

Возвращай мне радость жизни

И бессмертия пути.

Напилася я на тризне

Боли адской.

                    Возвести

Жаворонком зазвеневшим

Иль чирикни воробьём,

Где ты, песнь свою не спевший,

За каким лежишь холмом?

Полечу – откликнись! – ветром,

Поплыву морской волной

Иль взойду небесным светом,

Чтоб поплакать над тобой.

В твои рученьки кровинки

Перелью из рук своих;

В твои глазоньки слезинки

Перелью из глаз своих;

Из груди достану сердце

И во грудь твою вложу –

Прогоню я облик смерти

Из тебя.

        Лишь погляжу –

Ты восстанешь, ты обрящешь

Высоту Победы той,

На которой Дух парящий

И Спаситель – пред тобой.

 

ПУЛЕМЁТ

…И вот войной убит

Последний человек.

Но пулемет строчит,

Расстреливая снег,

Расстреливая дождь.

Из струй плывущих дым

Дышать заставил рожь

Дыханьем огневым.

 

Сирена не поёт.

И ворон не кричит.

И только пулемёт

Со всех сторон строчит,

Расстреливая звёзд

Мигающих поток

И солнце, и погост,

И даже пыль дорог.

 

Холодные, как сталь,

Ветрами разнеслись

Расстрелянная даль,

Расстрелянная высь.

Но пулемет строчит.

И, пламенем вода

Насытившись, горит.

Но это ли беда?

 

Когда и смерти нет,

И жизни нету мук

Расстрелян белый свет,

Расстрелян каждый звук.

Цветок надежд убит.

Планета – дымный гроб.

Но пулемет строчит

Нечеловечьих злоб…

 

МОЦАРТ И ФАШИЗМ

В стенаньях земли – человеческий род.

Восстаньте, кто жив, бороться!

Фашизм марширует, фашизм бредет…

А где-то – играет Моцарт.

 

И злоба, зверями чащоб всех, рычит.

С молитвою на уродца

Фашизм не быть человеком велит…

А где-то – играет Моцарт.

 

Махает крылами – израненный стерх –

Душа к сотворению рвётся.

Костями людей проклинается рейх…

А где-то – играет Моцарт.

 

И Шиндлер, спасаясь, еврейский народ

В свой список вписать берется.

Фашизм армадой безумия прёт…

А где-то – играет Моцарт.

 

Кровь, ужасами наполняясь, течет.

Лишая имён и отчеств,

Фашизм номерует, лютует, гнетет…

А где-то – играет Моцарт.

 

Фашизм поколеньям наказы дает –

В грядущего день крадется.

Потомок его, не дай Бог, оживет…

А где-то – играет Моцарт.

 

И мир, возвращенный солдатом, грядет.

Ответить за всё придется…

Идет из дымов крематорских народ

Туда, где играет Моцарт.

 

КЛЕЙМО ВОЙНЫ

…И взрывов густое

Кипенье плыло,

Глотая земное,

Небесное жгло;

 

Глотая былое,

Грядущее, – зло

Творило такое,

Что солнце – ушло;

 

И время настало:

Огромным котлом

Кипело, дышало

И пело огнем;

 

И даль выжигало,

И высь, и клеймом

Войны отмечало,

Кто в мире каком.

 

ПОРОХ СУДЬБЫ

Его снегами заносило.

Но от огня сражений в нём

Снег таял – плакал: что за сила

Его хранила торжеством

Неотступающим своим?

Снег плакал, не смывая дым,

Снег плакал, не смывая порох

Его судьбы с лица земли.

И уст его последний шорох

Звучал победою вдали.

 

ИСПОВЕДЬ СОЛДАТА

«…Оттуда мы – сути,

Где были все наши

И снежные мути,

И снежные каши.

 

Спасались во грязи

На сдавленном брюхе.

Держались без связи

На собственном духе.

 

Кто помять раскатит,

Как полюшко боя, –

Заплачет некстати

И волком завоет.

 

Нам кишки изрезал

Напористый голод.

Мы стали железом,

Чтоб выдюжить холод.

 

И нет у нас воли

Забыть, отстраниться

От пламенной боли,

В которой стучится

 

Живыми сердцами

Земля нашей были:

Она стала нами,

Как мы – ею были».

 

ИВАН-ДА-МАРЬЯ

Бухали гранаты,

Грады… все подряд…

Мы не виноваты,

Что на свете ад…

 

Удушаясь гарью,

Хмелем боя пьян,

Свет небесный – Марью

Призывал Иван.

 

Марья голосила.

Пело вороньё.

Смерть не допустила

К Солнышку её.

 

Боль её катила

По земле клубком, –

В поле запретила

Расцветать цветком.

 

Не узнали Марью:

С горюшка того

Она стала гарью

Пламени его.

 

НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ

Когда я не от мира сего

К вам приду, вы дыханием веры

И молитвы откроете двери,

Не спросив у Отца своего:

«Кто? Откуда такой бестелесный?».

Ибо чуткие скажут сердца:

Возвратился солдат неизвестный,

Отразив смертный пламень свинца.

 

Вы успели мой лик обезличить,

Пустозвонную славу воздать.

Вы, не ведая, как меня кликать,

Неизвестным решили назвать.

 

Расспросите огонь Сталинграда,

Ленинграда блокадного рвы,

И круги все окопного ада,

Корневище кровавой травы,

Горе-горюшко, долы, и горы,

И твердыни рейхстагской огни,

И врагов ослепленные взоры –

Моё имя вам скажут они.

 

Под Москвою в бою рукопашном

Я сошёлся… и пал за неё.

По весне в щебетанье парящем

Пашне слышится имя мое.

Всех церквей поминальные звоны –

Имена, имена, имена!

Матерей обездоленных стоны –

Имена, имена, имена!

 

Ваша память – сгоревшая спичка.

Моё имя – глагол тишины.

Когда в мире имён перекличка

Не вернувшихся с грозной войны,

Вы на вечный огонь так глядите,

Будто я – отраженье его.

Вы забыли, что я – победитель.

 

В громыхании мира сего

Вы не слышите, как восхищённо

Во своём осиянном краю

Называет Господь поимённо

Всех, погибших во славу свою.

 

КОМАНДИР

Оплакивая и живых, и мёртвых,

В противоборстве с ворогом упёртых

По полю боя Божья Матерь шла:

Её мольба высокая звала.

 

Она в живого силушку вдыхала,

А павшего в сраженье – воскрешала.

Она Солдату одному наказ

Дала не словом – глубиною глаз.

 

Узнал я после из рассказов деда,

Что имя ему русское – Победа.

Узнал я после: этот Командир

Освободил от дьявола весь мир.

 

РОСА

Роса просыпалась из ветки,

Которую хватал рукой

Солдат, идущий из разведки,

Сражённый по пути домой.

 

Не предавая его смерти

Ожесточённому огню,

Роса, как мать, припала к сердцу,

Пройдя свинцовую броню.

 

Она сама себя сжигала:

Тому, кто был на небесах,

Она прохладу отдавала,

Пока кровавою не стала

И не засохла на губах.

 

* * *

В тёмно-угольной обводке

Воспалённые глаза:

Выпил боли – выпей водки,

По-другому, брат, нельзя.

 

По-другому смерть не встретить,

Да и жизнь не одолеть

Ту, что в глаз осколком метит,

Чтоб с лица земли стереть.

 

Выпил боли – выпей водки.

Ту, что ты и пригубить

Не успел, хоть взором кротким

В тёмно-угольной обводке

Не забудь благословить…

 

СОЛДАТ ПОБЕДЫ

…И от висков из-за ушей

Лицо солдата прострелили

Пучки морщин: он был страшней,

Казалось, самой страшной были.

 

Иссохшийся до хрустоты,

До пепла выжженный, безмолвный, –

Лица картечного черты

Усталости бездонной полны.

 

Он, возвращаясь к миру, нёс

Победу, бабы помогали:

С лица его соринки слёз –

Ну, надо ж, как Господь вознёс! –

Губами, плача, собирали.

 

ВЕРНОСТЬ

С остатками тепла

От самого на свете

Любимого спала…

У них рождались дети.

 

Он приходил во сне,

Стучался сердца стуком,

Убитый на войне

Свинца слепящим звуком.

 

Закутавшись назло

Вздыхающей метели

В дремавшее тепло

Истрепанной постели,

 

Бессмертием она

Взывающим дышала:

Проклятая война

Их встречам не мешала.

 

И были с ними вновь

Детишки все, как прежде, –  

И Вера, и Любовь,

И первенец – Надежда.

 

ВЕЧНАЯ СЛАВА

Ещё я не ранен, ещё не убит,

Ещё моё сердце по небу летит

Копьём остроликим.

Ещё ото всех разъярённых племён

Огнями победы святой защищён

И словом великим,

 

Что правдой свинцовой стучится в кровях

И будет, скорбя, отзываться в веках.

Иного не будет.

Напрасны на то упованья врагов,

Храбрящихся пеной безудержных слов.

Никто не забудет…

 

Никто не забудет… Иному не быть.

Мне, душу спасая, Победе служить

До самой последней

Кровинки, до самых последних времён.

И совесть моя, будь хоть их легион, –

Есть край тот передний,

 

Где нам предстоит отвоевывать вновь

К свободе извечную нашу любовь

У них, малодушных,

Всегда состоящих на службе одной –

У подлости, прибыльной очень порой,

Предателей нужных

 

Врагам вечной памяти… Слышите звон?

То – поминовения павших – имён, –

На лживых управа.

Пронзая оглохших, утративших слух,

Возносится небом бессмертия дух.

То – Вечная Слава!