Терентiй ТРАВНIКЪ. ЗАПОВЕДЬ СЧАСТЛИВЦА. Стихи из «Избранного»

 

Терентiй ТРАВНIКЪ

ЗАПОВЕДЬ СЧАСТЛИВЦА

Из «Избранного»

 

ОТРЕЧЕНЬЕ
Мир перекрашивался в тон
Новопришедших поколений.
Слабели царь, и вор, и гений,
Судов расшатывался трон,

Наук чернились постулаты,
Семьи менялся должный быт,
И каждый пятый стал распятым
И каждым третьим позабыт.

В подвальной страсти пеленах
След слова всякого терялся.
Колосс на глиняных ногах
Стоял и пасть не собирался.

Он сверху на народ глядел
И был не в силах видеть лица.
Листались старые страницы
Под уходящий передел.

Эпоха жатвы наступала,
Но плевел затянул поля,
И было слышно, как стонала
Неплодородная земля.

И всяким мудрым понималось,
Куда дорога приведёт,
Что не дотянет свой полёт
Та, что без вожака осталась,

Птиц стая. Слишком он не прост,
Путь через синие просторы.
Ни натиском и ни измором
Его не взять; ни в брод, ни в мост

Не дотянуть до точки схода –

Тех плавных перемен
К началу нового исхода
От некогда держащих стен.

Но грянуло – и пошатнулось:
Из тени вышли дележи,
И в картах новые межи
Вдоль старых сеток протянулись.

Всяк мудрый не спешил отцов
Покинуть верные палаты,
Но власть кормила мудрецов,
И мудрецы пленились златом,

И стали в золоте они,
И плакал ангел, видя это,
И слабил рвения ремни,
Но ни в бездомных, ни в поэтах

Он должных слов не находил
И не улавливал свеченья,
Лишь тяжкий выдох отреченья
Их сердцем он своим ловил.

Устало сложенные крылья
Чурались даже ветерков,
И был, как никогда, бессилен
Эпох хранитель и веков.

 

ОТРАЖЕНИЕ
Я смотрел на искусство, смотрел, как оно
Превращалось из времени жизни в пространство!
Пахло тёртым самшитом и сладостью странствий,
И втекала закатная бронза в окно,

И рассветная медь растекалась по дому,
И полночная сажа чернила постель…
Я смотрел на искусство, минуя законы,
Как глядит на судьбу молодой менестрель.

Я смотрел на искусство, на то, как неслышно,
Восхитительно плавно струилось оно
Черно-горьким, рубиновым, огненно-рыжим,
Терпко-жгучим и приторно-сладким вином.

Я смотрел, как оно на глазах изменялось,
Как хлестали намокшие крылья ветра,
Как из глины желание в страсть вылеплялось,
Как струилось, стекалось из-под пера.

Я смотрел и вдыхал пересыщенный запах
Табака, благовоний и пыльных витрин –
Тех искусств, что взрастил на мечтах своих запад,
Что восток на своем созерцанье вскормил.

Я смотрел на искусство, на то, как сверкали
Юных львов ненасытных глаза и клыки,
Как орланы, из пен океанских взлетая,
Рвали рыб серебро, не щадя, на куски.

Я смотрел на искусство – на пепел и мрамор,
На безжалостный танец нагой красоты.
Я смотрел, как стекала надменная лава
И с шипением жгла строф невинных цветы.

И сцеплялись таланты в безжалостной схватке,
Высекая огни озарений мечом;
И сдавало натаск свой, теряло повадки
Не привыкшее быть под пятою зверьё.

Я смотрел на искусство, на то, как свобода
Прорубала в навязанном рабстве пути,
Но душила свободу вертлявая мода
И пыталась шажками до звёзд доползти.

Я смотрел на искусство –

                  на век двадцать первый! –
И в движениях тела его узнавал
Все повадки, все верные блажи манеры
Века прошлого –

                             века, в котором мир пал…

 

ВТОРОЕ ИЗ НАПОМИНАНИЙ

Отринув собственный покой,
Здесь с упованьем на прилежность
Послушной тенью за тобой
С рожденья ходит неизбежность.

С купели бродит по пятам
Она, явительница рока,
Хозяйка каждому из сроков –
И по годам, и по летам! –

Твоих – рожденный и живущий! –
Земной, нестойкий человек.
Дабы не слыл он всемогущим,
Твой более чем краткий век,

С тобою рядом неизбежность
На замысел и на отказ.
Отлажена и без прикрас
Её школярская прилежность.

В какой ни вшил бы переплёт
Свои ты бренные желанья,
Лишь неизбежность придаёт
Живую сочность их звучанью.

Не стойкий ритм, не сладкий дым,
Не верность знаку, не терпимость,
Но неизбежность дарит им
Фатальную неповторимость.

Печаль коснется ли тебя
Иль танцовщиц беспечных нежность,
Не случай то, а неизбежность
Ведёт тебя на свой маяк.

Ведёт тебя она повсюду.
Решайся, следуй же за ней,
И ты познаешь это чудо –
Смирение души своей!

 

ДАЮЩЕЕ СМЫСЛ
Она была любима – вот и всё!
И только этим объяснялась сила,
Что на руках любимую носила
Над бедами нещадными её.

Она была любима – вот и всё!
Она была нужна, необходима!
И мимо пролетало вороньё,
И чернь наветов проползала мимо.

Она была желанна – вот и всё!
И оттого тащила и терпела
Своё вневременное уже тело –
Приданое никчёмное своё.

И потому, бескрылая, летала
И не сгорала в пламени страстей,
Что всей душой, всем сердцем ощущала
Она, что ждут, что думают о ней!

МОЯ ТАЙНА
Я узнаю, я снова узнаю
В случайно встреченном, в услышанном случайно
Ту самую, до самого… мою,
Из детства возвратившуюся тайну.

Сперва она скрывалась за окном,
Была за дверью в темном коридоре,
Потом на вешалке, за шкафом, под столом,
Потом в подъезде, во дворе, а там в заборе

За выдранной доскою находил
Следы её, здесь побывавшей тайны.
Где б ни был я, но с нею всюду был:
И в яви, и в мечтаньях самых дальних.

По вечерам я видел, как она
Багряным шаром в реку опускалась,
И вместе с нею мелкая плескалась
О камни набежавшая волна.

А по ночам в объятья темноты
Кривою тенью клоуна-зеваки
С бездонной абажурной высоты
Она ползла, притягивая страхи.

Утрами же, пока ещё рассвет
Не перекрасил мир собою в светлый,
Она, блестя как фантики конфет,
Из дома ускользала незаметно.

Нет, я не знал куда, но так хотел
Пойти за нею якобы случайно,
Но мне всегда подкидывали дел
Родители.. А может быть, и тайна

Меня не допускала, чтобы я
В мечтах своих нашел пути иные,
И я искал, и не сдавался я,
В небесные ныряя и земные,

В межзвездные, в подлунные миры,
В тома истории, в музейные задворки.
Кидали корки мне, и я вгрызался в корки,
Приняв муштру за правила игры.

Да, глупым был, и ляпать не стеснялся,
И не боялся, что не так поймут,
Я день и ночь за тайною гонялся,
Смеша людей, как заведённый шут.

Я рисовал, выстругивал, чудачил
Подобья тайны, что-то от неё,
Так сутками я в мастерской маячил,
Топя огонь и выжигая лёд.

Бывало, забываясь в полудрёме,
Вдруг вкус и цвет искомой ощущал,
Тут вскакивал и в стареньком альбоме
Я спешно имена мечте давал,

Тянулся к тайне, что не отпускала
Меня, что за собой всегда вела,
Тащила, ворошила и пинала,
И в запредельное играючи гнала.

Постигнув многое, становишься мудрее,
Разгадками всё больше тешусь я,
И мой корабль уж не сидит на мели,
И капитан надёжен у руля.

Иное знаю: веришь ли буквально,
Но в каждом неподступном узнаю,
Что так самозабвенно я люблю,
Ту самую, до самого… мою,
Из детства не постигнутую тайну.
 

* * *
Превозмогая лень, идите
По ноябрю, по декабрю;
Превозмогая страх, идите
По январю, по февралю.

Превозмогая боль, идите
По марту, по апрелю вы.
Не можется – тогда ползите,
Спешите в сторону мечты!

По маю, по июню… следом
Июлями до августов;
Превозмогая хворь, по лету
Летите вы, сорвав засов.

Усталости превозмогая,
Ворвитесь вслед за сентябрём
В ту осень, где начала рая,
Где за дождливым октябрём
Ждёт вас судьба совсем иная,
Ждёт всякий раз вас Отчий дом!
 

ЗАПОВЕДЬ СЧАСТЛИВЦА

Пройти беду и только так
Стать и здоровым, и счастливым.
Без бед, без трудностей – никак!
Без них, как ни стреляй – всё мимо!

Без трудностей преодоленья
Не посещает вдохновенье,
Не восхищает озаренье;
Не то прекрасное мгновенье,

Не с тем оттенком, что мечтал
Ты часом размышлений встретить;
Не так души желанья метят,
Как ты в стихах определял.

Пройти беду и научиться
От тихой радости искриться,
От умиления лучиться
И горечь возблагодарить –
Терять, искать и находить,
Жить и страдать,
Страдать, но жить!

Простая заповедь счастливца:
Да, заболеть, но исцелиться!
Запутаться, но измениться,
Раскаяться и воротиться –
Простая заповедь счастливца!

Пройти беду и только так
Стать и здоровым, и счастливым.
Без бед, без трудностей никак
Душе не стать душой – всё мимо!
 

НАЛЕГКЕ

Когда легчает, будь уверен,
Что сняты Небом якоря,
И жизнь, над всей землёй паря –
Средь Африк, Азий и Америк,
Опять заметила тебя.

Заметила твой незаметный,
Безмаячковый островок,
Заметила твой неприметный,
Едва торчащий поплавок.

Не мешкай же, снимайся с мели,
Мой неприкаянный чудак!
Когда легчает, будь уверен,
Что это богоданный знак!

И ты, конечно, соглашайся,
В ладоши хлопни – и вперёд!
Глаза закрой и улыбайся
Ты той, что никогда не лжёт!

Ты улыбайся жизни этой,
Ведь полегчало же, друг мой!
И мне не стать вовек поэтом,
Коль не рвану и я с тобой!

А ну, давай-ка поживее:
Уже не терпится в полёт!
Ведь полегчало же… Уверен,
Что и меня оно проймёт!