Виктор ХАТЕНОВСКИЙ. ХОТЬ ЕЩЁ НЕ УТРО… Стихи

 

Виктор ХАТЕНОВСКИЙ

ХОТЬ ЕЩЁ НЕ УТРО…

 

* * *

Дурная наследственность, взгляд исподлобья;
Бесстрастно, бессмысленно, жуликовато
Хрустят под стеклом бессловесные хлопья,
Как взрывы в подследственном штате Невада. 
Всё так же – в зашторенность чопорных зданий,
Прицелившись – ластится зверь високосный
К взволнованным планам народных восстаний...
Ты слышишь – как плачут кремлёвские сосны?

 

* * *

День протрезвел от нашествия сплетен.
Сдуру расторгнув контракт с ремеслом,
Ты, словно мышь подзаборная, беден.
Дом твой давно предназначен на слом.

Вздорный оскал, властно-барские жесты,
Злую, всегдашнюю склонность к борьбе
Ты предпочёл страстным ласкам невесты,
Ставшей – скандально – ненужной тебе.

Время споткнулось в твоей монограмме.
К дерзким надеждам жизнь пригвождена...
Пьянствует вновь с сатанистами в Храме,
Впавшая в мерзость родная страна.

 

* * *

Сентябрьским днём иль сентябрьской ночью,
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты – жертва, мишень для спецназовской пули...
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен.

 

* * *

Хватит дрыхнуть, хватит спать! Хоть ещё не утро –
Расколол вечерний сон колокольный звон. 
Егеря почти в упор расстреляли Зубра, 
Обложив его со всех четырёх сторон. 

Кожу с мясом от костей отдирали, рвали 
И бросали через стол злым собакам в пасть.
Бабы прыгали на стол, на носки вставали, 
Позволяли на себе даже кофты рвать. 

Хохот, топот, злобный лай – пьяная потеха 
Водку вёдрами лила в рот дырявый… Вдруг 
От трёхсотого стакана поперхнулось эхо, 
И стальные топоры выпали из рук. 

И заглох надсадный лай озверевшей своры, 
Шлёт веселье пузыри аж со дна реки; 
И, забыв про рудники, сбив со ртов запоры, 
Развязали мужики злые языки:

«Пусть на Кронверкском валу захлебнёмся кровью, 
Пусть в сибирских лагерях околеем – всё ж 
Мы заткнём гнилую пасть светскому злословью, 
Окунём святую ложь в старческую дрожь! 
 
Титулованная мразь балуется раем.
Мы, под красный календарь, чтя Господень гроб, 
Пашем, сеем, спины гнём, отдыху не знаем,
Да от злости зверю в лоб запускаем дробь.
 
Хватит дрыхнуть, хватит спать! Громом с колоколен, 
Въевшийся в печенки страх, враз – под топоры! 
Звонари, давай, давай! Не жалей ладоней!.. 
Тихо, бабы! Это ж вам не хухры-мухры!». 

Бабы – в слёзы, бабы – в плач: «Ой, землёй могильной
Вас на Кронверкском валу забросают!»... Но  
По дороге столбовой, по дороге пыльной
Без боязни мужики вышли за село.
 
Всё ж традициям верны мужики... К тому же 
На груди рубахи рвать, чай, не привыкать...
Потоптались за селом в придорожной луже,
Погорланили и вновь – тишь да благодать.
 
Хватит, бабы, глотки драть! Не тяните жилы! 
В равелине кровь со стен смоете не вы:
Звонари в блевоте спят, кротки, как могилы, 
Мужики в стаканах топят буйные умы.
 
Племя жалкое рабов, что вам клич Свободы!
Так и будете всю жизнь в страхе спины гнуть. 
Взвыли трубы – егеря снова сводят счёты...
Вся надежда на авось да на как-нибудь.

 

* * *

День вздыбился сугробами.
Мороз воскрес... Метель
Неистовствует – чтобы мы,
Как в прорубь, в канитель
Потешных игр с вакханками
Вгнездились, раздразнив
Асфальт, разбитый танками,
Блиндаж – альтернатив;
Чтоб прошагать жизнь набело,
Не проклинать судьбу...
Чтоб курва-власть не грабила
Страну и голытьбу.

 

СТИХИ к – Т.П.

1.

С разнузданной страстью к погромам – не споря,
Жизнь растормошив, ты бросаешься в море
Подследственных чувств. Твои бёдра, твой взгляд
С бесстыдством – о ласках земных говорят.

Медведь, впавший в спячку, и тот был разбужен
Твоим восхитительным возгласом: "Нужен
Мне ты!". В Дюссельдорфе, в Атепцево, в Минске 
В честь – вздорной любви – расцветут обелиски.

2.

Не юродствуй, не остри!
В ночь – без вдохновения –
Буду час, час тридцать три
Размышлять на фене я.
Сможешь ты без трескотни, 
Без словесной патоки –
Скукой вскормленные дни –
В Брахмапутре, в Ладоге
Скрыть от шквального огня;
Чтоб узнать смог точно я –
С кем ты выскоблишь меня,
Страсть моя порочная.

3.

Нервотрёпкой день разбит,
Стёрт. Без инструктажа
Саван для взрывных обид
Сшит из – камуфляжа.
В разродившийся костёр
Дров подбросив, "Браво!" –
Вскрикнет банда медсестёр,
Проходимцев... Ржаво
Дрязг постыдных круговерть
Вздрогнет... И – Зазноба –
Будет гнать шальная Смерть
Жизнь под крышку гроба.

4.

Злых дум – невпроворот.
Не сводня, не служанка,
Мне от штабных щедрот
Ни холодно, ни жарко.
Без слёз, без медсестёр
Скорбят зловеще тени,
Швырнув судьбу в костёр
Дурных хитросплетений.

5.

С гортанным криком "Быть – не быть?"
Разгромлен дней порядок строгий.
Мне вновь не терпится забыть
Про страсть к прекрасной недотроге.
Невзрачность жизни – просветля,
Скорбит с рефреном звук не робкий:
"Ведь ты – не предназначен для
Взрывной, всегдашней нервотрёпки".

6.

Разверзлась ночь. Войдя в калитку,
Вбив в домофон несложный код,
Судьбой назначен был навскидку
Для зверской страсти "круглый год".
Промчалось лето. Стёрлась осень.
Зима не вгрызлась в "полный рост"...
Страсть, на висках увидев проседь,
Вприпрыжку скачет на – погост.

7.

Возлюбленная мной, – в момент полураспада,
Жизнь не растормошив признаньем роковым,
К безрадостной судьбе крамольного комбата
Примериваюсь, в грудь впуская терпкий дым.
Раздробленной судьбой – зачитываюсь. Скоро,
Потёртость вздорных плеч запрятав в соболя,
Ты под бравурный марш срамного приговора,
Жизнь выскоблив, сбежишь, как крыса с корабля.