Максим ЯКОВЛЕВ. ЦЕНА ВЫСОКА. О фильме Алексея Учителя

 

Максим ЯКОВЛЕВ

ЦЕНА ВЫСОКА, или

Что, у святого царя Николая не осталось верных среди мастеров экрана и сцены?!

 

Всё-таки оставил вопросительный знак — вдруг хоть кто-нибудь из них да  откликнется и встанет вместе с теми, кто поднялся против надвигающегося святотатства в виде фильма «Матильда», этого пасквиля  на святого великомученика царя Николая II.

К сожалению, на сегодняшний день ни один из числа наших знаменитых, известных и не очень известных мастеров экрана и сцены так и не подал свой голос протеста: ни режиссёр, ни актёр, ни продюсер, ни кинокритик… Да что там — ни один отечественный деятель культуры!

Факт весьма показательный и столь же саморазоблачительный.

В лучшем случае, всё, что исходит от них, — это некая, почти консолидированная глухота, то есть они как бы в другом измерении, как бы это не их проблемы, как бы это очередной скандальчик, мол, пошумит и затихнет. Уходят от ответа, отворачиваются, хранят молчание, за которым — что? Действительно, что стоит за этим непробиваемым заслоном молчания? Цеховая корпоративная солидарность, типа: «мы с тобой одной крови — ты и я»? или, что попроще, но ближе к телу: не выступай против своих — себе дороже?

Где же те наши деятели, чей авторитет и заслуги общеизвестны и неоспоримы, чьи лица и громкие имена постоянно мелькают в СМИ? И что мы слышим от них? А слышим мы от тех из них, кто изволил высказаться на эту тему, почти слово в слово от каждого, одно и то же: «нельзя судить о фильме, который никто не видел». Что подаётся безапелляционным тоном, как некая абсолютная непререкаемая истина.

Но такая ли уж истина на самом деле?

Вспомним схожую ситуацию с фильмом Скорсезе «Последнее искушение Христа» перед его показом на НТВ. Тогда точно так же, как и теперь, была в ходу эта фраза: «нельзя судить о фильме, который ещё не видели», обращённая к патриарху Алексию II в ответ на его просьбу от себя лично и от лица всех верующих и всех разумных людей не демонстрировать кощунственный и оскорбительный фильм на телеэкранах. Разумеется, звучали и другие излюбленные в интеллигентской публике либерализмы о свободе слова и творчества, о неприкасаемом самовыражении художника и его праве на вымысел, — опять же дословно подхваченные в нынешней ситуации группой заступников фильма «Матильда» и его обиженного создателя. Фильм, назло протестующим, был показан. Только вот что-то не припоминается после показа никого, кто бы пристыдил святейшего в его предвзятости и неправоте; никто не сказал: ну, какое же здесь кощунство и оскорбление? всё вполне пристойно и исторично. Где они, обличители православной дремучести и невежества в искусстве? И никто из тех умников (по-крайней мере, публично) не вступился постфактум за тот кинопасквиль. Тем самым подтвердилась, разделяемая многими, правота патриарха.

Да было поздно! То есть, всячески защищали это дерьмо, дали нагадить им в души, увидели, что это действительно оно, и спокойно умыли руки…

 

Итак, мы имеем дело со следующими аргументами.

Главный из них: «никто не имеет права судить о произведении (фильме, спектакле, опере и т.д.) до тех пор, пока не увидит его», — этакий идол современного искусства, увешанный словно языческими ленточками заклинаниями о «свободе художника», «о самовыражении» и прочими либеральными феньками…

Что ж, давайте порассуждаем.

Имеет ли право человек, почитающий святого царя Николая II, судить о фильме «Матильда» прежде его показа, если:

— знает, что этот кинопроект был профинансирован в рамках программы, посвящённой столетию катастрофических для Российской империи, для императора Николая II и его царской семьи событиях, но сюжет этого фильма повествует о малозначительном эпизоде из жизни тогда ещё наследника Николая Александровича: его увлечении столичной прима-балериной Кшесинской, что не имеет никакого отношения к событиям столетней давности, и, тем самым, является оскорбительным, как в отношении к тому трагическому периоду, так и непосредственно к святому царю Николаю;

— знает, что в упомянутом эпизоде с Кшесинской (по свидетельствам современников и заинтересованных лиц, включая саму Кшесинскую, а кроме того по мнению авторитетных историков), не существует никакого намёка на роман с элементами какой бы то ни было эротики, тем более постельных сцен, но, в распространяемом рекламном ролике фильма «Матильда» делается упор именно на постельно-эротической версии, вместе с тем, ряд фрагментов носит явно вульгарный характер, что в совокупности позволяет делать вывод о провокационной направленности всего фильма в целом;

— знает, благодаря публикациям, что в сценарии допущены вымышленные, а значит, ложные эпизоды, связанные, например, с церемонией коронования императора Николая II, с тем, что происходило в действительности на Ходынском Поле, а также с поведением царицы Александры по отношению к Кшесинской и с другими историческими фактами из жизни упомянутых персонажей, что грубо искажает образ царя и его супруги, преподнося их явно в негативном свете;

— знает, что исполнитель главной роли — немецкий порноактёр, известный по своим отвратительным актёрским работам, в частности, в роли развратного искусителя мужеложника, и тому подобным ролям, что в сопоставлении с образом святого царя Николая II, чья безупречная семейная и частная жизнь неоспорима и общепризнанна, воспринимается как нарочитое глумление и издевательство;

— знает режиссёра Учителя по его предыдущим фильмам, ни разу не замеченных в раскрытии нравственной чистоты в человеке, но неизменно изобилующих, вне зависимости от сюжета, половыми актами или близкими к этому развратными сценами, нередко в вызывающе грязной манере; фильмам всегда с каким-то порочным оттенком, будто специально озабоченным в извлечении на экран человеческой ущербности, низости, подлости, мрачности и вражды, —  что в совокупности не оставляет никаких шансов встретить в его новой картине иное, в отличие от прежних, достойное в этическом смысле изображение святого государя-помазанника Николая и святой государыни Александры…

Неужели всего перечисленного недостаточно для того, чтобы иметь представление об этом фильме? Или нужно обязательно погрузиться во всю эту мерзость, которую нам подсовывают под видом правды и только тогда получить право судить о ней?

Что касается пресловутых «свобод» слова, творчества, самовыражения, то любой серьёзный художник скажет, что это просто дутые пузыри и ничего больше. Не бывает полной свободы слова и самовыражения: да мало ли чего в голове творится! — иначе не соблюдали бы никаких приличий, никакой юридической осторожности, хотя бы применительно к самому себе: ведь за кое-что и посадить могут… Или забыли, что искусство это система табу? А табу это определённые рамки, ограничения, и выходящий за эти рамки – выходит из самого искусства. Тот же Учитель оказался не свободным от наглой лжи, подтасовок, кощунства, похабщины и исторического вранья, он перешёл границу художественного приличия. Он может считать себя художником, но по определению он вне искусства.

Надо ли говорить о наших творцах и лицедеях, что носят крестики, но упорно твердят о каких-то личных свободах, не для них ли сказано Тем, в Чей образ они крестились: «Я (Христос) дам вам истину, и истина сделает вас свободными». Истина Христова — она (и никакая другая!) делает человека свободным: истинно свободным от лжи, разврата, лукавства, всяческого зла и бесчестия. Но «не свободным» от всякой добродетели, от любви, чистоты, сострадания, милосердия…

Забыл ещё про одну либеральную поговорочку: «не хотите, так не смотрите (не слушайте, не читайте)». Этакая лукавая ухмылка над объектом ненависти и презрения. Но не проходит! Дело даже не в том, сколько душ (просто из любопытства) окунутся в эту смердящую пакость, хотя один только этот соблазн тянет на мельничный жернов на шею тем, через кого приходит искушение, а дело в том, что есть разница между готовящимся преступлением и осуществлённым преступлением. Самый акт совершившегося преступления – вот что необратимо, ибо чревато последствиями!   

 

Возвращаюсь к вопросу, поставленному перед мастерами экрана и сцены.

Можно, конечно, играть в благообразных царей и благородных царских героев, можно ставить спектакли и фильмы, обличающие цареубийц, но всё это не стоит и ломаного гроша, если однажды (всего лишь однажды!) ты пойдёшь на предательство того, что освящено Господом («не прикасайтесь в помазанным Моим»), если встанешь в общий ряд с теми, кто изгадил святыню, кто поднял руку на то, на что не должно для всякого честного и порядочного (уж тем более, верующего!) человека.

Речь, в том числе, и о предательстве России.

Предупреждая возможные возражения со стороны заступников за наших выдающихся деятелей искусства, в том, что они (по-крайней мере, большинство из них) по-своему любят родину и Россию, что они не меньшие патриоты, чем те, кто противостоят «Матильде», что они беззаветно… своим талантом и творчеством… своей гражданской позицией… всем сердцем… (и т.д.). 

Отвечу.

Давным-давно, на одной городской площади собралось сборище патриотов, беззаветно любящих своё дорогое отечество и ради него устами этой своей горячей любви вопящих: «Распни! Распни его!»… «кровь его на нас и детях наших!»… Были там и те, кто не скандировал, молчал, но был причастен, вольно или не вольно, к этому активному сборищу, и был солидарен с ним в священном праве на самовыражение, на свободу волеизъявления…

Что стало потом с этим отечеством, надеюсь, все помнят.

 

Остаётся добавить, что вопрос, вынесенный в подзаголовок – в силу его цены, вполне уместно задать не только мастерам экрана и сцены, не только деятелям культуры, но и всем остальным, чей голос имеет вес и публичную значимость, вплоть до первых лиц государства.

Цена высока.

Цена такова, что в случае победы тех, кто оказался заодно с цареубийцами и царехулителями, расплачиваться придётся всем – виновным и невиновным.

Сработает Божественный закон мироздания: любое деяние не проходит без воздаяния...