Эдуард АНАШКИН. «ЧЕМ БЛИЖЕ НОЧЬ – ТЕМ РОДИНА ДОРОЖЕ…». О книге стихов Станислава Куняева «Избранное»

 

Эдуард АНАШКИН

«ЧЕМ БЛИЖЕ НОЧЬ – ТЕМ РОДИНА ДОРОЖЕ…»

О книге стихов Станислава Куняева «Избранное» («Сквозь слёзы на глазах…»)

 

 О Станиславе Юрьевиче Куняеве услышал я впервые много-много лет назад, во времена нашумевшей в советское время дискуссии «Классика и мы». Казалось бы, в советское время с чего бы защищать классику и традицию, когда их вроде и так никто не обижает? Но по ожесточенности дискуссии стало понятно: защита классики – дело непраздное, если классика и традиция стали предметом таких страстей. Сейчас, оглядываясь на прошлое, понимаешь, что были эти «страсти по классике» предупреждением, что зреют в стране силы, рвущиеся разорвать страну на части… Но тогда, в советском кажущемся благополучии, это поняли далеко не все. А под обстрелом оказался вызвавший на себя огонь всех либеральных батарей зачинатель дискуссии – поэт Станислав Куняев. Он «осмелился» сказать, что русская классика и национальная русская культура является единственным спасением для советской литературы.

 Отшумела, отгремела дискуссия… И понемногу начало планомерное оттеснение лже-экспериментаторами на задворки литературы, исповедующей традиционные и классические ценности. Вызвавший на себя огонь Станислав Куняев попал под пристальное наблюдение неких сил, которые время от времени то там то сям пытаются уничтожить его, паля по нему из всех видов информационного оружия. При этом не забывают о другой мишени. Стоящим за Куняевым ведущем русском литературном журнале «Наш современник», который недавно отметил свой 180-летний юбилей.

 Поэт Станислав Куняев порою незаслуженно попадает в тень публициста Станислава Куняева. Строчку «Добро должно быть с кулаками» цитируют все, кому не лень, сегодня она актуальна, как никогда. Но при этом мало кто знает автора этой строчки, считая ее народной. Хотя, может быть, это и есть лучшая похвала автору?

Добро должно быть с кулаками.

Добро суровым быть должно,

чтобы летела шерсть клоками

со всех, кто лезет на добро.

Добро не жалость и не слабость.

Добром дробят замки оков.

Добро не слякоть и не святость,

не отпущение грехов.

 

Написанное более полувека назад, ничем не утратило свежести звучания это стихотворение. Да и не утратит никогда, как никогда наш народ внутренне не смирится с тем, что если тебя ударили по правой щеке, надо подставить левую.

 В патриотических кругах писателей-почвенников и государственников Куняев имеет репутацию стального человека, который, если понадобится, выйдет под прицелы автоматов очередного московского префекта, в очередной раз пытающегося захватить писательский дом на Комсомольском проспекте. Или отвесит пощечину очередному литературному негодяю… Куняев – человек дела, а не созерцания. Но, глубоко уважая активную гражданскую позицию Станислава Юрьевича, хочу все-таки более поразмышлять о Куняеве-поэте. Выход его новой книги стихов – отличный повод для этого. Ведь по признанию самого автора, он же и составитель своего «Избранного» под названием «Сквозь слезы на глазах…», эта книга – итог его многолетней творческой работы поэта.

 «Составляю свою последнюю, может быть, книгу и долго размышляю над каждым стихотворением: оставлять его для сегодняшнего читателя или нет? –  пишет Станислав Юрьевич. – Не потому, что мне стыдно за какие-то стихи. К власти я за все сорок лет своей, как говорят, творческой жизни не подлаживался, в лениниану никакого вклада не внес, никаких масок на лицо не напяливал. Был верен завету, который сформулировал для себя еще в 1963 году:

Пишу не чью-нибудь судьбу,

свою от точки и до точки,

пускай я буду в каждой строчке

подвластен вашему суду.

И все же кто-нибудь поймет,

где грохот времени, где проза,

где боль, где страсть, где просто поза,

а где – свобода и полёт!

 

Смотрю, перелистываю книги, перечитываю, взвешиваю… Вырисовывается определенная картина: в одних стихах жизнь, энергия, вдохновение как бы поувяли, чуть-чуть иссякли, израсходовались. Вот их, постаревших со временем, я в эту книгу включать не буду. Оставлю те, в которых жизнь сохранилась в свежей полноте, те, которые люблю, как в молодые годы…».

По поводу того, что книга, может быть, последняя, я бы сказал: «Типун вам на язык, Станислав Юрьевич!». А насчет утраты общественного интереса с радостью, но и с горечью понимаю – стихи Станислава Куняева о трагической судьбе России звучат как никогда актуально. Как автора этих стихов, Куняева, наверное, не может это не радовать. Но как гражданин и публицист он наверняка испытывает горечь. Раз стихи в защиту России не просто не устарели, но актуализировались, значит, Россия по-прежнему в беде. Разве что «страшилки» для русского человека сверху поменяли. Раньше пугали «лишь бы не было войны». Сегодня пугают «лишь бы не вернулись лихие – девяностые». Так что поэзия Станислава Куняева, опасаюсь и радуюсь одновременно, актуальной остроты ещё долго не потеряет.

В гражданской войне победителей нет,

поскольку она без конца

Хоть семьдесят лет, хоть сто семьдесят лет,

коль сын отвергает отца…

 

 Сегодня, когда общество русское, как во времена феодализма, расколото по линии «роскошь-нищета», гражданская война уже идет, не всегда нами замечаемая…

 …Вовсе не железным, а радушно суровым увидел я Станислава Юрьевича во время нашего первого личного знакомства. Это было в эти самые суровые 90-е годы, когда после приема в Союз писателей России я стал иногда приезжать в Москву. Приезжал, чтобы глотнуть литературного воздуха общения с коллегами и снова залечь в свою самарскую сельскую глубинку. Тогда у меня в Самаре вышла книга рассказов и повестей «Запрягу судьбу я в санки» – книга для меня особая, потому что предисловие к ней написал сам Валентин Распутин. Признаюсь, не терпелось показать ее писателям столицы. Приехав в Москву, я перво-наперво направился на Цветной бульвар в редакцию журнала «Наш современник». Несмотря на суровые голодные времена 90-х годов, народ в глубинке журнал выписывал, читал, искал ответы на свои вопросы и очень уважал за правдивость. А напечататься в «Нашем современнике» мечтали многие, если не все, писатели России. Мечтать не вредно, и вот я у Куняева в кабинете.

 Почаевничали, вручил ему свою книгу. Куняев пролистал ее: «Это предисловие Распутина я уже читал в журнале «Роман-журнал 21 века». Написано кратко, ясно и главное – тепло. Как тебе удалось выйти на Распутина? Он ведь очень редко пишет предисловия и только к достойным книгам». Тут я, конечно, разомлел и рассказал о Читинском семинаре молодых писателей Сибири и Дальнего востока, о нашем очень давнем знакомстве с Распутиным, о последующем счастье общения с ним. Куняев, даром, что занятый человек, слушал внимательно…

 Впоследствии мы со Станиславом Юрьевичем встречались не только в стенах редакции «Нашего современника», но и в Правлении Союза писателей России на Комсомольском проспекте, в московском Храме Христа Спасителя на Всемирном Русском народном Соборе, на всероссийском литературном празднике «Сияние России» в Иркутске... А на страницах журнала «Наш современник» появились мои литературные эссе о писателях России, об их книгах. Здесь же, в редакции «Нашего современника», на первом этаже я познакомился с выдающимся русским поэтом Юрием Кузнецовым. Московские писатели поговаривали, что Кузнецов и Куняев «друганы» и соратники, потому Куняев и пригласил Кузнецова работать в журнале заведующим отдела поэзии.

 Вышедшая впоследствии книга Станислава Куняева «У бездны мрачной на краю» подтвердила, что так оно и было. Это была книга воспоминаний и размышлений о судьбе и творчестве Юрия Кузнецова. Горжусь, что она есть в моей домашней библиотеке, причем, с автографом Станислава Юрьевича: «На добрую память истолкователю наших текстов Эдуарда Анашкину от автора этой книги, написанной печальным пером. Ст. Куняев, 5.12.2015 г.».

Приятно быть толкователем стихов, в которых есть толк не только литературный, но и жизненный толк для судьбы России, для души русского человека. А в каждом русском человеке старшего поколения непременно живет человек советский. Не всегда они живут в душе мирно… Примирению русского с советским Станислав Куняев посвятил многое в своем поэтическом творчестве. Строки другого его известного стихотворение, наверное, звучали едва ли не как вызов архи-православным патриотам.

Реставрировать церкви не надо:

пусть стоят, как свидетели дней,

как вместилища тары и смрада

в наготе и в разрухе своей.

 

Как показала жизнь, не вызов это был, а хуже – пророчество, и оно сбылось. «Как это не надо реставрировать церкви?» – небось, гневно восклицал иной православный. Но разве нынешнее активное строительство храмов уменьшило количество хамов во власти? И разве оно примирило русское с советским? Разве сегодня всяк чиновник, сверху донизу, не считает своим первейшим долгом плюнуть в великое советское прошлое?..

 Станислав Куняев наиболее свои пламенные стихи написал именно во имя этого примирения, так и не состоявшегося поныне. Поэт признался как-то, что когда написал последнюю строфу стихотворения «Реставрировать церкви не надо…», сам был в недоумении.

…Всё равно на просторах раздольных

ни единый из нас не поймет,

что за песню в пустых колокольнях

русский ветер угрюмо поет…

 

 Вот и мы сегодня, спустя десятилетия после написания этих строк, задаемся вопросом: «Почему русский ветер угрюм, если храмы реставрируются?». А тогда Станислав Куняев упорно пытался найти для стихотворения другое слово вместо «угрюмо», словно стараясь себя убедить: как только начнут восстанавливаться церкви – Россия воспрянет. Но стихотворение столь же упорно отвергло все попытки автора заменить эпитет на более оптимистичный. Русское угрюмство часто делает стихи русских поэтов вневременными. Александр Блок написал о поэте:

Простим угрюмство. Разве это

сокрытый двигатель его?

Он ведь – дитя добра и света.

Он весь свободы торжество…

 

 Предрек классик России такое торжество свободы, что сегодня мы стали свободны от многих «оков» тоталитаризма – от бесплатной медицины и образования, защиты от поддельных продуктов питания и лекарств, от мошенников всех мастей… С горечью надо признать, что гражданская поэзия Куняева оказалась сильнее эпохи, в которую создавалась, потому что пережила ХХ век и шагнула в новое тысячелетие:

Господи, что творится?

В светлом притворе стоят

потусторонние лица –

свечи в их лапах горят.

Струйки зловонья и серы

вьются из темных ноздрей,

слушают воры и мэры,

что говорит иерей.

Господи, пробы поставить

негде – на лица взгляни!

Можно ль Россию оставить

в столь окаянные дни?

Женщина жертвует лепту

храму во имя твое.

Русскую женщину эту

Обворовало ворье.

Матерь – заступница наша,

Русь твой последний удел,

глянь – унижения чаша

переполняет предел!

 

 Это «Молитва» Станислава Куняева – молитва за русского человека, сохранившего душу и умение делиться последним во имя того, во что он верит. Стоящие в церковном притворе чиновные «притворы» – реальность наших дней. Не о ней ли нас почти полвека назад предупреждал «угрюмый» ветер в стихотворении Станислава Куняева?..

 …Однако русский поэт остается поэтом во многом наперекор реальности, потому, что понимает – несмотря на печальные земные реалии над Россией распростерта небесная благость, и никакие суетные искушения не в силах ее свести на нет. В этом, может быть, и заключена тайна бессмертия стихов.

Как посветлела к осени вода,

как потемнела к осени природа!

В мое лицо дохнули холода,

и снегом потянуло с небосвода.

Мои края, знакомые насквозь:

пустынный берег, подзавалье, речка…

Так кто же я – хозяин или гость?

И что у нас – прощанье или встреча?

От холода я задремал в стогу,

как зверь, готовый погрузиться в спячку,

проснулся, закурил на берегу

и бросил в воду скомканную пачку,

и не решил, что ближе и родней –

вчерашний шум березы отшумевшей

или просторы прибранных полей

и тусклый свет травы заиндевавшей.

И, затянувшись горестным дымком,

спасая тело от осенней дрожи,

я вдаль глядел и думал об одном:

чем ближе ночь – тем родина дороже.

 

Написанное в далеком 1966 году, это стихотворение, как и многие-многие другие классические стихотворения Станислава Куняева, останется навсегда в русской поэзии и в русской душе.

Его стихи будут жить даже в ту «пору прекрасную», в которую, вспоминая классика, жить не придется людям нашего поколения. В пору, когда, вспоминая слова другого классика, Россия «вспрянет ото сна». Они пребудут в русской душе до тех пор, пока русский человек будет способен беседовать с Богом, выходить на берег распахнувшейся ему навстречу родной реки детства и тихо понимать, что родину надо любить не только весной. И не только когда на Родине светло и хорошо.

 

 Самарская область