Евгений ТРУБНИКОВ. СЮИТА ШЕСТИ С ПОЛОВИНОЙ ЧАСОВ И ПОСЛЕДУЮЩИХ ДЕСЯТИ ДНЕЙ. Мини-поэма

 

Евгений ТРУБНИКОВ

СЮИТА ШЕСТИ С ПОЛОВИНОЙ ЧАСОВ И ПОСЛЕДУЮЩИХ ДЕСЯТИ ДНЕЙ

Мини-поэма

 

Сто восемьдесят девять нас, автобусом доставили, на чистоту проверили, как в колбе химикалии. Всех трижды процедили, смешали, закрутили, повысили давление и мигом передвинули в другое измерение. Все внутренне срослись, живём другою жизнью, сплелись, переплелись, единый организм мы. И вот (прыжок фантазии) – сподобились блохе. Разбег, прыжок, летим, летим, летим… Хе-хе.

 

Хватит ёрничать нервно. Соблюдёмте приличия. Но – что верно, то верно: отскочило обычное.

Отпустил прежний мир нас. Случай выдернул, вычленил. Полубог Командир наш, и наместник Всевышнего.

Чтоб Всевышний доставил нас до заданной точки – точка! Баста! Оставим до поры хохоточки.

Оглушён я, разгваздан в первозданное тесто. …То ли рэп негритянский, то ль высокая месса?

Месса? Месси? Мессия? Нам – где время, где место? Помни – мы есть Россия, мы крутого замеса. Напрягись, поднимись! Не докажем уже ли, что мы НЕ: запились, заспались и проелись?

Сети, секты… Вместилища жёстких терминов, чисел, несвятые святилища… Мы ж – в надмирной здесь выси.

А по мышцам, по мыслям растекается дрёма. Провод, овод гудит ли? Иль, как прежде, я дома?

 

В МОЁМ САДУ

Здесь счастье почти – тишь и воля.

И здесь я всегда не один.

В углу угнездился привольно

и белым пылает жасмин.

 

Где как – у нас лето в ударе.

Что надо! Представить я рад:

мне первые кисти подарит

к столу октября виноград.

 

Пахнула волна аромата.

Краса! Где Гоген, где Матисс?!

Как имя твоё? Я клематис.

Клемайся родной, климатись!

 

Цветочный детсад безмятежный.

Над всеми, охраною в ряд,

как витязи, рдеющей стенкой

лилейника рати стоят.

 

А вот краснокнижье – сарана.

Цветы высоко вознесла.

Я к ней прихожу утром рано –

проведать, спросить, как спала.

 

Но цвет есть – не тронешь руками.

С ним быть мне, пусть даже с сумой.

Он неповторим, уникален.

Единственный в мире. Он мой!

 

Красивы словесные прятки.

К тому же прозрачны вполне.

Для тех, кто ещё в непонятке,

скажу: это я о жене.

 

ТУНИС – С ЧЕГО ВДРУГ?

Я – от сада. Ну, а ты – с работы.

Каждый день твой – словно бой в штыки.

Слов не трать, всё понимаю. Что там,

сам, когда работал, был таким.

 

Трудно нынче быть перфекционисткой,

тренд иной сегодня – пофигизм.

Твоя планка – нет, не будет низкой.

Будь собой, родная, и не гнись.

 

Не для нас круизы – не до жира, но –

отдышись, подумай, оглянись.

Так-то вот, быть может, неожиданно

для других – возник он, наш Тунис.

 

Набежали стада вдруг – яки, зубры, бизоны - кудлаты, лобасты. Нет им сметы-числа, края нет, и не я ли их пастырь? Вы, стада, косяки, табуны, что вы тут колобродите? …А тем часом на родине…

 

СИРОТСКАЯ БАЛЛАДА

Сирота-детдомовец из города Копейска

был не обездолен бы, не будь той банды ельцинской.

 

Крысьей стаей впрыгнули, энергично, нагло.

Саранчой нахлынули, обглодали наголо.

 

Все мы – рыбки на крючке. Вот один из сонма –

нищий, голый, налегке, как на льдине по реке, выплыл из детдома.

 

Был мальчонка сметливым, возжелал развития.

Пристанью стал техникум – учёба, общежитие.

 

Но с дипломом вышел ты – Пиррова победа:

поле жизни выжжено, и тебя «нэ трэба».

 

За насущный за кусок фуры разгружаешь.

Так ли, сяк ли день истёк – ты, где спать, не знаешь.

 

Право, что закон даёт, пустотой зияет.

Как в том теннисе, бьют влёт: «Право есть. Жилья нет».

 

Вот смешная доля: сделай преступленье,

и не как на воле – коечка! С постелью!

 

Разменяй добро на зло, в глупой сказке словно…

Но вначале не везло: раз, другой – «условно».

 

Что ж – губой не шлёпай. И вот – не фигурально

повезло с «гоп-стопом» – дали срок реальный.

 

…В тень ушёл и отошёл пьяница-мессия.

Стелет жизни гладкий шёлк «Единая Россия».

 

Путь не одиозен, позитивом мечен:

форумы, симпозии, на Валдае встречи.

 

А у нас задвиги – решено начальством:

на УДО пусть выйдет. Думаете, счастье?

 

Господи, не сдай меня! Выходить куда мне?

Снова скажет чиновня: «Право есть. Жилья нет».

 

Не молчится нынче мне,

и кричу нескладно я:

«Знак дан – что нам ждать ещё,

зане встало на земле

Идолища капище

многомиллиардное».

 

Притемнённо вместилище наше. Глубоко под нами спят, как рыбы, столицы в ночи на кукане Дуная.

И хоть вывернись, вижу, но лучше не скажешь, о да! «Электроплитками пляшут под ней города».

Растекайся глазами (как Бог?) с горних высей Вселенной! Вон громадное зарево слева. Там Вена.

Вена – блеск, Вена – радость, Вена – игры с судьбой, Вена – Моцарт и Штраус и Дунай голубой.

…Маяковский был рад – ах, молодчики венцы, мол, буржуям под зад поддают, мол, коленцем.

Ах, Поэт! Скоро слёзы по тебе изольются. И закат сладкой грёзы – мировой революции.

И надвинулась тьма – гитлеризма чума. И – позорный аншлюс, как истории флюс.

 

Ха! Времён и событий наслоил бутерброд. А слабо заглянуть хоть дня на три вперёд?

 

Как из тюряги, выскочим из буден!..

 

Вот – синий горизонт рассветом вспорот.

За бирюзой залива – белый город.

Цвета невыразимы, ветер хлёсткий.

Бегут валы, почти по-айвазовски.

Привольно и фривольно так играют,

бьют в грудь, сшибают с ног, трусы сдирают;

медузы жалят, словно бы крапива…

А в общем, всё прекрасно, всё красиво.

 

О Боже! Долетим? И это – будет?..

 

Как тут видятся ясно, под одним небосводом времена и пространства, судьбы стран и народов…

Что века тут накомкали – униженье ли, славу ли? Вот – парим над обломками былой Югославии.

Страшно? Вдруг в одиночестве против «чудища обла»… Мировое сообщество? Иль бандитская кодла? Для других прецедентом – закатали в дерьмо, а потом президента убили тюрьмой.

Этак нагло и просто. Как у нас в девяностых…

 

Кончается полёт, и очень мудро всё совпадёт – и наш прилёт и утро. На трап мы выйдем. Воссияет солнце. Я не «Сезам» скажу – «Тунис, откройся».

 

О ТУНИСЕ – ОЧЕНЬ БЕГЛО

Пейзаж напоминает Апеннины.

Не диво – там и тут Средьземноморье.

Песчаные долины и нагорья,

отели белые, все в опахалах пальм,

над ними – неба голубой расплав,

за ними море – бирюза, опал.

Но мусорно – нет должной дисциплины.

(«Подпортила людей здесь демократия», –

нам гиды комментировали кратенько.)

 

Страны один из символов – олива.

Она здесь со времён финикиянства,

три тыщи лет – как разогнуть три пальца.

Долгоживуща и неприхотлива.

Сочит Тунис оливковое масло –

залог национального богатства.

 

Инжир по вкусу вроде помидора,

но сладкий, сока нет, внутри не красный.

В Тунисе не увидишь светофора.

В столице лишь. Но ездить не опасно.

 

Здесь города – как недостроек скопища,

крыш нет – жилплощадь будущего копится.

Как сын в семье свою семью создаст,

этаж надстроят – решено «на раз».

Так сущее всегда как будто временно

и постоянно будущим беременно.

И в этих фактах – проявленье духа.

«Восток – ох, дело тонкое, Петруха!»

 

…Объявили снижение. Спинки кресел – торчком. Пристегнуться к сидениям! За окошком Вселенная залилась молоком.

Но никого, представьте, это не тревожит – наш Командир всё видит и всё может. Мы с ним, и с нами он, наместник Божий.

Внеземен он, сосредоточен донельзя, по нити по единственной скользя. И даже с близким не заговоришь ты, сосредоточен каждый, как в молитве. Он – Дирижёр, а мы одномоментно на раз один его мы инструменты. Забыв дышать, почти до замирания, как бы Пришествия, мы ждём его Касания.

И вот… О чародей! Корабль поставил он нежнейше, словно рюмочку хрустальную! И по бетонке – слитный свист колёс. Крещендо всем! Финал!! Апофеоз!!!

 

ХВАЛА «ANEX TOUR»

Зовут здесь «Bagagerie» кладовку.

Там внук Никита позабыл кроссовки.

Забрать не можем, потерялись вдруг ключи.

И оказалось, у отельной службы,

когда не могут выполнить, что нужно,

отлажен выход – «дурака включить».

 

Как в тошнотворно медленном футболе

команда слабая мяч без конца мусолит,

и в сотый раз ты лезешь напролом.

Я обещал: «Не далее, чем завтра,

сюда придёт военная эскадра,

мы не кроссовки, всё мы заберём».

 

И уходили, как в песок атаки,

бесился я, орал: «This is branefucking!»,

и тут спасителем возник отельный гид.

Он полномочный фирмы представитель,

турфирмы, и зовут его Владимир.

Так «ANEX TOUR» предотвратил конфликт.

 

Как в сказке, обнаружились ключи.

Проблемы нет, всё просто оказалось.

Татьяна-менеджер сама за мной примчалась,

и я кроссовки внука получил.

 

НЕ БЕЗ ЭТОГО…

Расслабишься: здесь так покойно, вольно, чудно.

Когда к вам в магазине «Женераль»

приклеится вдруг местный дружелюбно,

тогда ты поопасишься едва ль,

скорей напротив, «раскатаешь губы».

 

Он по базарам станет вас водить

с советами где, что, почём купить,

а с продавцами он почти что грубый.

 

(Поймёшь потом: он здесь «авторитет».)

Пока же (как бы) он в твоём отеле повар,

ну, а сегодня вроде выходной.

(Поймёшь потом – ведь ты браслетом окольцован,

на лбу написано, откуда, кто такой,

помилуй Бог, какой уж тут секрет,

а он, прохвост, не глуп и не слепой.)

 

А он активен, убеждает и наглеет,

уже в бумажник твой почти что лезет,

и, наконец, в спасительный момент

ты спохватишься: «Stop! Without hand».

 

Настойчиво зовёт на кофепитие:

«Тунизи, Раша – дружба, но бандитто!»,

но ты дозрел, решил: «К чертям, иди ты!».

Хоть поздно, но сработало наитие.

(Потом сказали: всё кончается банально –

накроет полный стол и крутанёт «динамо».)

 

Минута станет истины моментом.

Он за услуги пару долларов сорвёт

и на прощанье злобным взглядом полоснёт.

Что ж, мелкий жулик. Для ассортимента.

 

И, НАКОНЕЦ…

Прощай, Тунис. Запомним твои прелести.

Прощай, не обессудь, что так ненадолго.

В свои Пенаты возвращаться надо нам.

За безмятежностью – внезапное прощание,

и знаешь – неуместны обещания.

Жизнь коротка. Но встретиться хотелось бы.