ПОЭЗИЯ / Сергей КОРБУТ. ВОТ УЖЕ В ВОЗДУХЕ ПЧЁЛЫ ЗВЕНЯТ… Из книги стихов «Мир открыт для любви»
Сергей КОРБУТ

Сергей КОРБУТ. ВОТ УЖЕ В ВОЗДУХЕ ПЧЁЛЫ ЗВЕНЯТ… Из книги стихов «Мир открыт для любви»

 

Сергей КОРБУТ

ВОТ УЖЕ В ВОЗДУХЕ ПЧЁЛЫ ЗВЕНЯТ…

Из книги стихов «Мир открыт для любви»

 

* * *

Мир открыт для любви

И пронизан любовью, как светом.

Обнажи свою душу –

Снимая, как с тела, покровы

Недоверия, страха и гнева –

Любовью ответной,

Не взирая на то,

Что условия жизни суровы.

Обнажи свою душу любовью ответной.

И вскоре

Ощутишь, что едины

И чувства, и мысли, и тело,

Что в тебе, словно в капле,

Несущей сознание моря,

Всё его существо

Изначально светилось и пело.

 

* * *

Золу костра смело порывом ветра,

И угольки зажглись мерцаньем звёзд.

Но ветер стих – мерцание померкло…

Уймись, восторг. Не возвращайся, злость.

 

Порыв души воспламеняет угли

Угасших чувств, невозвратимых встреч.

И памяти заботливые слуги

Ненужный хлам стараются сберечь.

 

Уймись, душа, химерами не потчуй,

Реальных звёзд достаточно вполне,

Когда на воду ляжешь навзничь ночью,

И смотришь ввысь, качаясь на волне,

 

Уже не чуешь, где вода, где воздух,

Где верх, где низ – плывёшь или летишь,

Со всех сторон поблёскивают звёзды,

Со всех сторон объемлет душу тишь…

 

Но здесь, во тьме таёжной, всё иначе.

Помедлив у погасшего костра,

Ты вдруг поймёшь: ночной покой оплачен

Желанием продолжить путь с утра.

 

* * *

Июньский тёплый день, как маковый цветок,

Смыкает лепестки в томлении вечернем.

Оснеженных вершин закатное свеченье…

Прилива и песка невнятный шепоток…

 

И звёзды, что ещё на небе не видны,

Видны на глади вод, где гаснут блики солнца,

Как будто свет идёт из глубины колодца,

Раздвинувшей хребты байкальской глубины…

 

Потом, забросив сеть, вечерний полумрак

Вылавливает их и поднимает в небо.

И смотрит звёздам вслед задумчивая нерпа,

И провожает их дымком костра рыбак.

 

* * *

От стужи ночной громозвучно взрывается лёд,

В ощеринах трещин бурлит, вырываясь, вода,

Похоже – гигант из-под мёрзлого спуда встаёт,

Спиной поднимая, ломая громадины льда.

 

От края до края раскатистый тянется гул,

От края до края шевелится гнёт ледяной,

И если хоть кто-то стоит на другом берегу,

Волнением страстным он внутренне связан со мной.

 

Такое увидеть не каждому в жизни дано,

Я сам оказался почти что случайно вблизи:

К Байкалу из леса свернул, когда стало темно,

И с берегом рядом спокойно на лыжах скользил.

 

Как вдруг этот гул, этот гром, этих трещин разбег!

Земля зашаталась, и купол небес задрожал!

С деревьев прибрежных завесой посыпался снег,

И воронов стая покинула «зрительный зал».

 

Теперь я стою перед сценой стихии один,

С тревожным азартом отдавшись кипению чувств,

В каком-то десятке шагов от грохочущих льдин

И, кажется, что-то восторженно-громко кричу.

 

Теснясь и толкаясь, обломки встают на дыбы,

Ползут друг на друга, смерзаясь в подобие скал.

Так свежие грани при свете луны голубы,

Как будто небрежный художник лазурь расплескал.

 

Не более часа ночная баталия шла,

Настроив торосы почти в человеческий рост,

И будут они вдоль Байкала стоять до тепла,

Вобрав в себя яркие искры сегодняшних звёзд.

 

* * *

Что за чудо: спать под звёздным небом,

Пробуждаться от лучей рассвета…

Вдоль Байкала странствуем, и нерпы,

Провожая, проплывают следом.

 

Вот опять прижим. Ползём на скалы,

Рюкзаки оттягивают плечи.

Но внизу такая ширь Байкала,

Что и страх, и дрожь в коленях лечит.

 

Если камень из-под ног сорвётся,

Помогает посох удержаться,

Сердце, как надорванное, бьётся,

Чайки растревожено кружатся.

 

Через час, добравшись до распадка,

Ищем хоть какую-то примету:

Есть на карте старенькой раскладка

Прежних троп – а под ногами нету.

 

По тайге ломиться бесполезно,

Склоны сплошь завалены стволами…

Хорошо, примета не исчезла!

Вот засечка – на сосне над нами.

 

Значит, вновь взбираться вверх по круче,

За траву цепляясь и за корни.

С горизонта потянулись тучи,

Дальний гром – как будто мчатся кони.

 

Из распадка выбрались, и снова

Под ногами больше сотни метров.

А Байкал нахмурился сурово

Под хлыстом крепчающего ветра.

 

Вспенились валы, хлеща по скалам,

С высоты и то глядим пугливо;

Только бы гроза нас не застала

Над обрывом – живо смоет ливнем!

 

Спуск в долину оказался проще,

Чем помнилось на ветру над бездной…

Только вышли к лиственничной роще,

Небо распоролось и разверзлось!

 

Жуть, с восторгом смешанная круто,

Захлестнула: будет ночь на славу!

Не уплыть бы нам в палатке утром

Яростной стихии на забаву!

 

Звёзд сегодня не увидим точно,

И восход назавтра вряд ли светит...

Странно говорить «Спокойной ночи»,

Если полог сотрясает ветер.

 

...Не снесло палатку, слава Богу,

Хоть и спать урывками досталось.

В пять утра отправились в дорогу,

Отогнав сонливую усталость.

 

Верховик ломал над нами сучья

Да такие, что молиться впору.

То тропа соскальзывала с кручи,

То упорно забиралась в гору...

 

Но зато встречали, как победу,

Что легко, известно, не даётся:

Небо, просветлевшее к обеду,

И потоком хлынувшее солнце!

 

* * *

Белым-бело на пойменных лугах.

Метель ночная выдохлась к утру.

Но солнце, просыпаясь в облаках,

Ещё как будто зябнет на ветру,

Лучи, дрожа, рассеивают свет

По ивняку в излучье Иркута

(А где река? Сравнял с лугами снег!),

По дугам ферм далёкого моста,

По склону волн мамоновских полей,

По щётке крон кладбищенских берёз…

Белым-бело, и всё белым-белей,

Всё ярче, ярче – до невольных слёз.

Природа не устанет повторять

Волнующее это волшебство.

Но я когда-то буду здесь стоять

В последний раз, не ведая того.

 

* * *

К ночи завьюжило. Утром прояснело.

Снег до полудня на солнце сверкал.

Но под лучами, пригревшими яростно,

Сжался, осел, потемнел… И пропал

Как-то внезапно. Как будто и не было.

Краткий каприз своевольной весны.

Вербы соцветия, схожие с нерпами,

Нежатся в ласке воздушной волны.

 

Возле болот на иркутской окраине

Зазеленел травяной островок,

Робко глядят одуванчики ранние –

Опередили цветения срок.

 

Птицы щебечут, свистят и чирикают,

Дети на улице громко галдят.

Лишь тополя потемневшими ликами

За горизонт напряжённо глядят.

Там небосклон заполняется тучами.

Что принесёт окончание дня?

Как бы там ни было – верится в лучшее.

Вот уже в воздухе пчёлы звенят!

 

* * *

Тянется поезд упругой пружиной разгона,

И отплывают вдвоём под старым зонтом

Мать и отец, отражённые в лужах перрона…

Мать напоследок мой путь осенила крестом.

 

Этот сюжет, напряжённым захваченный взором,

Врезанный, как фотоснимок, в раму окна,

Диагонально размытый дождливым узором,

В памяти так и остался на все времена…

 

…Годы тянулось прощание долгое наше…

Встречи дорога уводит теперь на погост.

Путь этот тягостный сердцу и разуму страшен.

А для души осенённой понятен и прост.

 

* * *

Как стояли они насмерть на поле битвы,

Так стоят они насмерть на поле жизни.

Как росло на войне безмерно число убитых,

Так стремительно тает число тех, кто ныне живы.

 

Ах, давно ли на День Победы они разливом

Наполняли моря площадей и улиц реки.

Юбилейных медалей поменьше было, но жизнь бурлила

В том же русле, что главным было в двадцатом веке.

 

Это было большое братство без тайных целей,

Для народа – словно хребет и жилы…

Дождь медалей теперь идёт по базарным ценам.

Ордена пора раздавать «За то, что живы».

Вот стоят они насмерть на поле жизни,

И, как в битве, идёт всё к тому моменту,

Что уже не исполнить солдатам приказ Отчизны

«Рассчитайся на первый-второй!» – ведь второго-то рядом нету…

 

И один, конечно же, в поле воин,

И двоих, конечно же, битый стоит.

Но когда с утра ещё было двое,

То за всех ушедших душа простонет.

 

Так помянем же тех, кто остался на поле битвы,

Так запомним же тех, кто не выдержал битвы жизни.

Пусть и те, и другие не будут вовек забыты,

Нам ещё пригодятся надёжный хребет и жилы!

 

 

Комментарии