Игорь МАЛЬЦЕВ. ОСЕНЬЮ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА. Стихи

 

Игорь МАЛЬЦЕВ

ОСЕНЬЮ СЕМНАДЦАТОГО ГОДА

 

* * *

Брожу по улицам центральным —

Без всякой цели, как трепанг.

Куда спешить? Тут всё неправильно:

Аптека, банк. Аптека, банк.

 

Витрина страховой конторы.

Стекло, простор... и никого.

Спросить (да некого): который

Сегодня век? Ледник какой!

 

Кто изменил и кто заставил?

Кто (там-где-надо) умолчал,

Что город выдумал не Авель,

Что не уйти от всех начал?

 

Что, часть души оставив в теле,

Мы проскочили мимо вех.

Мы разве этого хотели,

Когда свергали тех и тех?

 

Кто не гордится сменой родин,

Чей вид не очень-то цветущ,

Уже заметил: что-то бродит

В котле раскаявшихся душ.

 

* * *

 «Ах, как жаль, что ты не англичанин» —

Лучший от британца комплимент.

Скажет мне — и будет вмиг забанен,

Как болотный ворох белых лент.

Недовольный, что родился русским,

С горя застрелился юный Крафт,

Злобным русофобам подыграв,

Подружился на свою беду с кем.

Мня себя кумиром светских ледь,

Гордо имитирует подросток

Чью-то речь, выталкивая воздух.

Разве он способен повзрослеть?

Если на груди его наколот

Перечень неправильных глаголов.

 

СРАЗУ ВСЁ

Шмелю в полёте всё едино:

Пыльцой припудренный слегка,

То видит общую картину,

То зев отдельного цветка.

 

Но сразу всё узреть — куда там!

Отнюдь не каждый эрудит

Сумеет враз представить атом

И вещь, в которой он зашит.

 

А насекомому — тем паче!

Ему, конечно, всё равно.

Ему плевать — на чьей он даче

И кто принёс сюда бревно;

 

И кто за ширмою растений

Крадётся весело в очках;

И дела нет до смысла тени

От пионерского сачка.

 

* * *

Вряд ли экономика — наука,

Но её основы надо знать.

Расцветает рынок многоруко,

Береги карманы! Рынок — тать!

 

Он свободен — от надзора сверху,

Он в руках невидимых менял.

Был один Союз, за то и свергнут,

Что надолго нрав его унял.

 

Аппетит безудержного рынка

Разъедает остовы жилищ.

Рынок обещает: будет бинго!

Но игрок уходит наг и нищ.

 

Не играй, доверчивый авосьник!

Рынок, как напёрсточник, хитёр;

Разминуться, знаю, не легко с ним:

Он в любой рекламе до сих пор.

 

Люди на мечту и роскошь падки,

Верят в ипотеку и кредит.

Отряхни с ушей лапши остатки!

Мой совет и дервиш подтвердит:

 

«Про кредит забудь! живи по средствам!

Денег не копи! не занимай!».

А не то — потом другой совет дам:

«Не тужи, бездомный! Скоро май».

 

ДОБРАЯ КЛИО АРХИВОВНА

Нелюбопытным, ленивым нам,

Кажется, вновь повезло:

Добрая Клио Архивовна

Знает своё ремесло.

 

Врёт закулисье под занавес,

Мифы живут до сих пор,

Но у неё в арсенале есть

Правды шипучий раствор.

 

Споря с лучами закатными,

Как за последний билет,

Истово борется с пятнами:

Хватит им контрой белеть!

 

Ходит со шваброй на горе им,

Мочит то там их, то тут.

Белые пятна истории

Сами собой не сойдут.

 

* * *

— Скажи-ка, прадед, ведь не зря же

Иван Четвёртый так велик?

Все гений чтят его, и даже

Иваном Добрым нарекли.

 

— О, да! И чтят его недаром!

Вон, даже дети во дворе

Поют балладу под гитару:

«Девлет Гирей, Иван добрей».

 

В эпоху ужаса такого,

Когда довлел английский стиль,

Он Кудеяра Тишенкова

Зачем-то всё-таки простил.

 

Простил предателя, который

Москву погибели обрёк.

Зато наглядный до сих пор им,

Соседям, милости урок.

 

А тот предатель был изрядный,

Он до сих пор не превзойдён;

В сравненье с ним бледнеют пятна

Всех перестроечных имён.

 

Но время лечит даже память.

Тик-так — и вы узнали про

Того, о ком не знал и я ведь.

Взошло всесильное добро!

 

Уже не сможете забыть вы

Того, что прятали от вас:

Итоги Молодинской битвы;

И что за царь Россию спас.

 

* * *

Внезапно вызванный к доске,

Он, замерев надолго,

Не помнил, кто сражался с кем?

Куда впадает Волга?

 

Потом, сырьём поторговав,

Уехал в Сан-Франциско,

Режим там вроде не кровав,

И можно жить без риска.

 

Узнал, объездив много стран,

Что под защитой НАТО

Луна впадает в океан,

А больше знать не надо.

 

* * *

Жизнь на фокусы быстра:

Раз — и ветром унесён

Пионерского костра

Октябрятский унисон.

 

Два — и смена первых лиц.

Все пути — для тех, кто смел,

Крышеват, хитёр, но цыц!

Их и так очертит мел.

 

Три — и снова буржуин

Сбросил маску добряка.

Мы проснулись и шумим,

Как весенняя река.

 

* * *

Кто верил школьной атмосфере

Семидесятых, тот впитал...

Мол, будь готов, достоин двери,

Чтоб не испортить идеал

Той устаканившейся жизни,

Такой и взрослой, и большой...

Где правый бой, где -изм на -изме

С атеистической душой.

Всё хорошо, всё будет лучше...

А если кое-где порой...

Так это так, несчастный случай

Или случайный долгострой.

 

Теперь совсем другие школы:

Не бродит призрак доброты,

Не те понты, не те уколы,

Не столь реальные мечты...

Во взрослый мир идут с когтями,

Не ждут поблажек... и не грех

Друг друга жрать в собачьей яме

В слепой надежде на успех.

Среда бойцовее и злее;

Успешно зреет молодняк,

Охотно на корню старея.

 

А может, было б всё не так?

А вдруг сейчас еще не поздно

Хоть подсказать, хоть намекнуть,

Что мир — не спиленные сосны,

Не мёртвый сруб, который суть

Игорный дом для посвящённых,

Где каждый хочет банковать

Среди лохов, с рожденья сонных

И одураченных — опять?

 

Нет, нет — наш мир живой и зыбкий,

Он жадно ждёт твоих ходов,

Твоих шагов, твоей улыбки;

И это он всегда готов

В твоих объятьях, в добром свете

Меняться руслом, как ручей.

Да, мир — бедлам, но ты в ответе,

Чтоб он не стал еще мрачней;

Да, мир в беде, не отсидеться

За мудростью совковых сов.

Твой голос, выросший из детства, —

На чаше медленных весов.

 

* * *

От простуды горло лечит сода.

Пить, курить — убийственно. И кстати,

Осенью семнадцатого года

Лучше Маяковского читать.

 

Путь осы рывками отработан,

И не плавно отменяли «ять».

Осенью семнадцатого года

Надо Маяковского читать.

 

Толерантно, Западу в угоду,

В маске либерала ходит тать.

Осенью семнадцатого года

Буду Маяковского читать.

 

* * *

Когда невежда пилит сук,

На оном крепко сидя,

Не хочет он смотреть вокруг:

Богатыри не вы-де.

 

То справа сидя пожужжит,

То слева от надпила,

И вот коры шершавый щит

Пробит хужей, чем было.

 

Забыл: на той ли стороне

Сидит, на том ли месте.

Трясёт башкой, спокойно в ней:

«Успею пересесть я».

 

Не видит он опилок путь

(Намёк: внизу земля есть)

И жадно пилит, по чуть-чуть

От жизни отделяясь.

 

* * *

Нас в школе правильно учили:

Союз обязан быть могуч,

А то устроят нам, как в Чили,

Кровавый буржуинский путч.

 

Мы соглашались, но вообще-то,

Пофантазировав слегка,

Не представляли Пиночета

Генсеком нашего ЦК.

 

А нам твердили, что недавно

Царил буржуй. Ярмо да плеть

Вернут, опомниться не дав нам.

Беда — врага недоглядеть!

 

Чуть перепутаешь Гайдара,

Чуть малодушно промолчишь —

И все года пропали даром,

На месте кормчего — плохиш.

 

И пользы нет кричать: «Измена!».

И нет обратного пути,

Зато становится ясней нам

Глубокий смысл слова «бди».

 

* * *

Он вырвется из плена

Семейных паутин,

В дорогу непременно

Отправится один,

 

Отправится скорее

На свет в конце трубы

Счастливой лотереи,

Забыв частицу «бы»;

 

Туда, где мегаполис,

Где чистый изумруд

Гребут, не беспокоясь,

Что всё-таки умрут.

 

Проскочит, как плотвица,

Меж фартом и тюрьмой

И еле возвратится

С котомкою домой.

 

* * *

Эпоха Алчности пройдёт.

Любви объявленная эра

Сразит наглядностью примера,

Который явится вот-вот.

Развязанные там и тут,

Магнатам выгодные войны

С позором в прошлое уйдут,

Как все, кто миром недовольны.

 

Потом кому-нибудь скажи,

Что были платные кредиты, —

Ответит весело: «Иди ты...»

(А дальше — ласки этажи).

Он не воспримет мысли нить,

Что было модно и не стыдно

Деньгами грязными сорить

И врать с верхушек пирамид нам.

 

Ещё скажи, что ростовщик

Жирел под вывеской банкира, —

В ответ услышишь: «Странник сирый,

Ищи наивного, ищи!».

А если просто намекнёшь,

Что люди пели ради денег,

Ответит шуткою на «ложь»:

«И где у них крепился ценник?».

 

Что шоу-бизнес развращал

Юнцов проектами тщеславья,

Скажи! Добавь: «А что, не прав я?

Через общественный канал!».

Скажи, что не было табу

На некрасивые поступки, —

И для него ты — врунгель в рубке,

Фантомы видящий в трубу.

 

* * *

Дорога ледяная,

Но непрерывен шаг.

Conspiracy denier*,

Морковку зрит ишак.

 

Молчит хозяин ловкий,

А ослик весь в пути:

Ему бы за морковкой

Идти, идти, идти.

 

————————————

*Conspiracy denier — тот, кто отрицает наличие заговоров