Владимир БОНДАРЕНКО. ОТЧАЯНИЕ ОДИНОЧЕСТВА. Памяти Владимира Маканина

 

Владимир БОНДАРЕНКО

ОТЧАЯНИЕ ОДИНОЧЕСТВА

Памяти Владимира Маканина

 

«…Похороны как похороны – я сделал вид, что всё идёт как идёт…» – писал когда-то в своих «Голосах» Владимир Семёнович Маканин. Вот и мы сегодня делаем вид, что провожаем в последний путь ещё одного великого русского писателя. Тем более, так это и есть!

Он умер 1 ноября 2017 года в посёлке Красном, этот замечательный русский писатель. Последний реалист, человек барака, певец барака и барачной эпохи нашей страны, некогда написавший замечательный рассказ «Голубое и красное»,  умер в старом посёлке, о котором тоже есть у него прекрасная повесть «Старый посёлок», умер восьмидесятилетним «долгожителем», как писал он в своей повести «Долгожители»: «Умер и умер, и было бы как обычно... Поплакали б, сожгли, всё как у людей…». Его сожгли и болезни, и отчаяние одиночества.

Его жизнь – прошла  согласно его  заголовку «Река с быстрым течением». Вот  этим течением «одного сносит к счастливым берегам, полным надежды и уюта, другого – к берегам печальным, полным сомнения и душевной смуты. А третий так и плывет по течению, не останавливаясь, не причаливая…», от своего печального года рождения – 1937, до своего же сорокалетия в 1977 году, когда ему и суждено было стать лидером русской прозы сорокалетних, и далее ещё на сорок лет к своему восьмидесятилетию, и к финалу – в небытие…

Владимир Маканин родился в оренбургских степях, в городе Орске 13 марта 1937 года… Вроде бы его сверстниками были многие шестидесятники, та же Белла Ахмадулина. Но он умудрился «нагло» и откровенно отстать от них, стать чужим для них. Даже повесть на эту тему написал: «Отставший». Впрочем, он так же отставал и ото всех других, и советских, и антисоветских, от традиционалистов, и от авангардистов. Сам по себе. Хотя и числился лидером «прозы сорокалетних», и даже бывал на моих литературных посиделках на станции Правда, но в споры между Прохановым и Личутиным, Курчаткиным и Успенским не вмешивался, и тут… отставал.

Хотя на самом деле он всех их опередил. Став лучшим городским прозаиком второй половины ХХ века.

Он сумел отстать и от кино, и от зависимости от кино. Хоть по его книгам и было поставлено несколько значимых кинолент (повесть «На первом дыхании» экранизировал Георгий Данелия в 1995 году, по рассказу «Кавказский пленный» в 2008 году снял фильм Алексей Учитель). Да и сам он, между прочим, закончил не Литературный институт или филфак, а высшие сценарные курсы при ВГИКе, и литература его, при всей мощной сюжетности, – оказалась несценичной.

Он – законченный русский реалист, весь вышел ещё из дороманного литературного времени. Он писал: «Дороманная литература, та самая мощная и настоящая, не имела сцен. Это была литература мысли и слова. Потом появился роман, и он, помимо мыслей, имел и чёткий сюжет. Со временем роман породил и своё отражение — кино. А кино в свою очередь поглотило своего родителя. И литература уже беспомощна перед этим монстром. Роман сегодня пишется с оглядкой на видеоряд, он теряет то, чем всегда была славна литература – изящество и рефлексию. Произведение сначала демонстрируют на экране, а уже потом люди покупают книгу, по которой снят фильм. Книга превращается во что-то второсортное...».

Так вот, в прозе Владимира Маканина есть и изящество, и рефлексия.

Так уж сложилось, что для начала он окончил математический факультет МГУ и даже поработал математиком в Военной академии имени Дзержинского. Почувствовав, что это не его призвание, пошёл на сценарные курсы при ВГИКе, затем работал редактором в издательстве «Советский писатель».

С одной стороны, тонкий эстет, ценитель прекрасного и изящного, знаток шахмат и классической музыки, с другой – тонкий ценитель русской природы, певец степного раздолья и разноцветья трав, русский из русских.

Первый роман «Прямая линия» был написан ещё под влиянием исповедальной прозы, в манере шестидесятников, тогда же в 1965 году он был опубликован в журнале «Москва» и даже получил неплохую прессу. Но, подобно Андрею Битову и Александру Проханову, он очень быстро избавился от влияния модной исповедальной прозы и уже с «Безотцовщины» (1971) пошёл своим путём социального наблюдателя жизни, сочетающего психологический реализм с притчей.

Перелом в прозе Владимира Маканина связан и с тяжелейшей аварией, в которую он попал. Проблемы с позвоночником, мучительные боли, долгая больничная атмосфера изменили не только его жизнь, но и прозу. Долгие годы Владимир Маканин работал в крупнейшем писательском издательстве «Советский писатель». Думаю, что сочетание математического склада ума и редакторского опыта, плюс поневоле оседлый образ жизни, сделали из Маканина одного из лучших профессионалов в современной литературе. Его лучшие книги советского периода «Ключарёв и Алимушкин», «Голоса», «Предтеча», «Где сходилось небо с холмами». Повесть «Предтеча» стала событием в литературе начала восьмидесятых годов. От неё отказались все московские журналы. Я отвёз её в провинциальный «Север» и уговорил Дмитрия Гусарова внимательно отнестись к этому знаковому для того времени произведению. После «Привычного дела» Василия Белова маканинская «Предтеча» стала ещё одной прозаической глыбой, которую скатили на литературное российское пространство любящие русскую литературу сотрудники «Севера».

Маканинское стремление обнаружить обыкновенного человека, нашего реального живого человека многого стоит. Он воссоздавал самые разнообразные характеры, мечтая выскочить из привычной системы типажей: «Вдруг понимаешь, что не человек ходит по твоей совести, а расхаживают там пять-шесть его черточек, не более того. Именно так... Возникает ощущение... что тебе по силам, может быть, изображение быта, мыслей, дней и ночей людских, чёрточек и штрихов характера, но сами-то живые в стороне...». Магия «Голосов» – так и тянет цитировать и цитировать.

В годы перестройки Владимир Маканин не пожелал стать одним из скоротечных заменителей Солженицына, не подписывал никакие ультрадемократические письма типа «Раздавите гадину». В самом своем значимом романе «Андеграунд, или Герой нашего времени» он сделал смелую попытку понять причины катастрофы, поразившей и страну, и души людей. Роман получил Государственную премию России.

С математической точностью он ввёл в литературу добрый десяток истинно русских характеров. Он и есть при всём своём эстетстве – народный русский писатель. Не случайно, все зрелые годы проживя в Москве, под старость он вернулся в родные степи, в посёлок Красный в Ростовской области, где и доживал в деревенском домике. И похоронен был 3 ноября на сельском кладбище недалеко от дома.

Вот и появилось ещё одно сакральное место в русской литературе, начиная от Ясной Поляны и Михайловского, от лермонтовских Тархан и есенинского Константиново, от беловской Тимонихи и шукшинских Сросток. Теперь и маканинский посёлок Красный под Ростовом-на-Дону добавился. На похороны приехали из Москвы все его близкие. Дочь писателя Екатерина рассказала: «Отца мы похоронили на кладбище в посёлке, в котором живём. Родители переехали в этот посёлок три года назад».

Последнее время Владимир Маканин тяжело болел, но уезжать куда-нибудь в Германию на лечение не пожелал.

 

Я считаю лучшим романом Маканина его «Андеграунд, или Герой нашего времени». Этот роман совсем не отталкивается от лермонтовского «Героя…», да и герои у нас нынче другие. Его Петрович, скорее, обобщённый итог всех маканинских прозаических опытов, это то, к чему пришли с разных сторон и Ключарёв, и Алимушкин – совсем разные герои его ранней прозы. Хотел бы назвать лучшей его повесть «Предтеча», опубликованную в «Севере» в самые тяжёлые для писателя годы, она мне ближе и героем своим, народным лекарем, и темой, но все же её перевешивает «Андеграунд…», самый значимый его роман. Думаю, что битовский «Пушкинский дом» вместе с прохановской «Надписью» и маканинским «Андеграундом…» – это те три романа, которые по-разному, создавая своеобразную оптическую глубину, осмысливают конец русской советской империи, совмещённый с концом ХХ-го века.

Владимир Маканин вывел сам себя в этом лучшем своём романе «Андеграунд…» в образе бомжа и непризнанного писателя Петровича; он и был сам из «Божьего эскорта суетного человечества». Одинокий и отчаявшийся. Русский народный писатель, классик ХХ века.