Николай ПЕРЕЯСЛОВ. СТРАНА ПАРАДОКСОВ. Странички из литературных дневников

 

Николай ПЕРЕЯСЛОВ

СТРАНА ПАРАДОКСОВ

Странички из литературных дневников

 

 

***

Стихи — это мощный нравственный допинг, не запрещённый никакими конвенциями.

***

Голые мысли так же неприличны, как голые люди. Всё надо одевать. В платья, костюмы, куртки, художественные образы или рифмы. Литературная форма — это и есть «одеяние» для мыслей.

***

Поэтическое слово – это вакцина против духовной гибели народа. Сегодня, когда страна задушена пошлостью и цинизмом, поэзия, наряду с верой, может стать именно тем спасительным средством, которое способно помочь народу вернуть его утраченный нравственный иммунитет.

***

Если уметь настраивать себя на «волну любви», то любая самая тяжёлая ситуация будет изменяться к лучшему прямо на глазах.

***

Поэтические вибрации наполняют душу читателя дополнительной силой и мужеством, заставляют сердце биться в унисон с сердцами тысяч героев былых времён, помогают пересиливать робость и страх, зовут к великим делам и сражениям во имя добра и справедливости. 

***

Хочу дожить до времени, когда политические споры будут решаться не на Майдане, а на поэтической трибуне. И пусть это случится нескоро, но нужно делать всё от нас зависящее, чтобы это время приблизить.

***

История России — это наглядная иллюстрация её отклонения от Божественного кода бытия, явленного нам святыми Кириллом и Мефодием в славянской азбуке. А литература — это как бы стенограмма огреховления народа…

***

Зрелость поэта определяется не возрастом, а только глубиной проникновения его стихов в душу человека.

***

По сути дела, творческий процесс — это как бы и есть некая прогулка по аллеям памяти, своего рода пересчитывание неких опорных в душе свай, несущих на себе каркас мировоззрения поэта.

***

Радость бытия — это замечательная прививка от тоски.

***

Название для статьи о роли PR-кампаний в современной жизни: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром — всё достигается пиаром?..».

***

…Идя однажды по улице, я обратил внимание на то, что современные автомобили (особенно, из категории джипов) всё больше и больше становятся похожими на танки. «Nissan», «Toyota», «Pajero», «Lincoln-Navigator», не говоря уж о знаменитом внедорожнике «Hummer», — это уже не просто средства передвижения, но самые настоящие крепости на колёсах. Проводя большую часть своей жизни в автомобиле, человек XXI века невольно перенёс на него и общеизвестную английскую формулу: «мой дом — моя крепость…»

***

Капитализм — это не тот общественный строй, который строят сообща, всем миром. Поэтому у нас сегодня так стремительно исчезает дух коллективизма и воцаряется индивидуализм…

***

По пути на работу, пока ехал в метро, придумал от нечего делать палиндром: «Лидер вредил массам».

***

…Самая невыигрышная тема для искусства — это счастье. Вокруг всего другого можно навертеть столько страстей! — вокруг трагедии, вокруг безответной любви, вокруг непонимания близкими людьми друг друга и так далее, — а что говорить о счастливой паре? Ну, любят и любят друг друга, ну, живут и живут себе... Никакого сюжетного развития. Сплошная статика…

***

В одну из ночей я проснулся от освещавших всю нашу комнату ярких всполохов. Гроза проходила где-то далеко в стороне, раскатов грома слышно не было, но вспышки молний были настолько сильны, что казалось, это Господь ведёт на небе какие-то сварочные работы, укрепляя несущие конструкции расшатавшейся Вселенной…

***

Выйдя спустя несколько ночей на дачное крыльцо, я увидел в небе яркую вспышку света, вокруг которой возникло что-то типа мыльного пузыря. Через полминуты огонь начал уменьшаться и как бы удаляться и уходить вверх, и довольно быстро исчез во тьме ночного неба. Может быть, это был пресловутый НЛО, а может быть, я просто увидел момент отстреливания одной из ступеней космической ракеты. Но всё равно это было необычайно волнующе и красиво…

***

…Помню, как несколько лет тому назад смотрел по телевизору кадры затопления нашей космической станции «Мир». Как это ни обидно, а приходится признать, что американцы выгнали нас из Космоса, как блатные пацаны — шпану из своего двора. Потопив 12 августа прошлого года наш «Курск», они избавились таким образом от нашего присутствия в Мировом Океане, а теперь, добившись уничтожения «Мира», — и от нашего присутствия в околоземном пространстве…

Но как же красиво погибал наш «Мир», как величественно и гордо проследовал он перед наблюдателями к месту своего последнего пристанища! Словно торжественный кортеж, появились из-за туч стремительно летящие по небу горящие обломки станции: впереди, точно головной автомобиль, неслась самая большая из её уцелевших частей, а немного по бокам и сзади — как сопровождающие её мотоциклисты — обломки поменьше. От фантастичности и величественности увиденного аж душа похолодела. Не случайно ведь мир аплодировал этому красивейшему и печальному «шоу»!..

***

…Глядя на огромное количество лежащих на всех газетно-книжных лотках изданий эротического, а то откровенно порнографического характера, да на идущие по всем каналам TV сексуально насыщенные фильмы и, опять же-таки, эротические и порнографические программы, можно говорить, что на рубеже девяностых годов XX века в России произошла СПЕРМАнентная революция...

***

Набирая как-то на компьютере текст одной из статей, я случайно затронул пальцем лишнюю букву на клавиатуре и вместо слова «литература» набрал «литературва». Я, конечно же, сразу исправил эту ошибку, а сам между тем подумал — а не точнее ли это «неправильное» слово выражает внутреннюю сущность нашей сегодняшней литературы, в которой стало слишком много от стервы, курвы, и оторвы?..

***

Вместе с выписываемой нами «Трибуной» и несколькими письмами в мой почтовый ящик сегодня бросили также и бесплатную рекламную  газетёнку под названием “МИР ИНКОМ”, — аналогичные издания последние годы заталкивают в ящик чуть ли не десятками, прямо хоть судись с ними: забьют его рекламой, а почтальону потом некуда класть письма и выписанные нами газеты… Но в данном случае я заговорил об этом не поэтому. Просто, прочитав случайно название газеты в обратном порядке, я увидел, что оно представляет собой чёткий палиндромический перевёртыш: “МОКНИ, РИМ”. Специально, что ли, так придумали?..

***

Ехал сегодня в метро домой и увидел на стенке вагона яркий рекламный плакат, зазывающий всех в один из магазинов кожи, где каждого “ожидают по доступной цене комфортная обувь и элегантные сумки”. При этом какой-то неведомый миру остряк вырезал бритовкой в слове “сумки” букву “м”, благодаря чему, объявление приобрело довольно-таки оригинальный и даже пикантный смысл, сообщая всем, что в этом магазине их “ожидают по доступной цене комфортная обувь и элегантные СУКИ”.

И кто-то после этого будет еще утверждать, что постмодернизм в России не прижился?..

***

На днях у меня вышла книга литературоведческих и критических статей «Нерасшифрованные послания», которая продаётся в Центральном Доме литераторов. «Одному из лучших прозаиков России конца ХХ — начала ХХI вв. и герою некоторых глав этой книги», — сразу же надписал я её встреченному в магазине Юрию Полякову. Потому что сегодня он действительно является одним из наших лучших авторов. Помню, многие говорили о его романе «Замыслил я побег»: «Да разве это литература? Это же вереница анекдотов, а не роман!». А я им говорю: «Ну и что? Попробуйте и вы собрать анекдоты так, чтобы из этого встала воочию картина всей нынешней эпохи, да чтобы было видно, из-за чего и как мы профукали и Россию, и социализм, и свои собственные судьбы...».

Господь говорил: «Дерево узнаете по плодам его». Я думаю, то же самое можно увидеть и в литературе — тут ведь важно, не «из какого сора» делалось произведение, а что из этого получилось. То есть — результат.

***

…Всё чаще и чаще натыкаясь в произведениях различных авторов на описание интимной близости между мужчиной и женщиной, я подумал о том, что занятие сексом — это, по сути, точно такой же физиологический процесс, как, допустим, и процесс поглощения пищи. Подлинному гению для его описания может оказаться достаточно одной единственной фразы, но при этом у читателя в этом месте потекут слюнки, а вот бездари будут вынуждены характеризовать каждое жевательно-глотательное движение челюстей и каждый проталкивающий спазм пищевода, но при этом даже у голодного читателя пропадёт аппетит.

Практически точно так же обстоит дело и в отношении секса. У гения, случись ему изображать подобную сценку, получается изящный поэтичный намёк, а у бездарей — канцелярская фиксация каждого возвратно-поступательного движения фаллоса. И встречая в нынешних коммерческих романах почти сплошь вульгарно-порнографические совокупления литературных персонажей, без всякого дальнейшего анализа текста видишь, кто их авторы — гении или канцеляристы...

***

Стоя утром на платформе станции «Переделкино», рассматривали с Алинкой варианты прочтения этого слова. Оказалось, что его можно читать ещё и как «Передел кино», и как «Перед Ёлкино».

***

…Печально, но факт: чем дальше славянские народы отходят от своих духовных святынь, чем менее остаются они в русле своей национальной традиции и культуры, тем лучше живут материально. И, соответственно, наоборот: чем цепче держатся за свою историческую память, чем сильнее хранят заветы отцов и верность своей тысячелетней вере, тем в большем одиночестве оказываются и большие трудности испытывают. Как будто мир таким образом специально подталкивает их к отказу от своего национального лица...

***

Оглядываясь на период своего раннего детства, вдруг вспомнил песенку, которую любил напевать мой отец, бывая в хорошем расположении духа. С тех пор прошло уже четыре с лишним десятилетия, а она вдруг выплыла так, будто я её слышал на прошлой неделе: «Ит сто няба кла без сте, / шакры в неба кла проте. / И чийрабо слепо ниба / дитхо цает кла ми зуба», что переводится как: «Стоит баня без стекла, / в бане крыша протекла. / И рабочий после бани / ходит, клацает зубами».

Не знаю, может быть, я потому эту белиберду и пронёс в своей памяти сквозь все десятилетия, что это была не обычная песня, а демонстрация неких «изнаночных» свойств русского слова — тех самых, что как раз и придают пикантности самым, казалось бы, привычным и будничным вещам и явлениям…

***

Не так давно прочитал где-то небольшую информацию о том, что впитанная петербургским гранитом влага сохраняется в глубине его пор и трещин (то есть внутри всевозможных питерских колонн, стен, парапетов и постаментов) в течение пяти с лишним сотен лет. Если припомнить об открытии французского учёного Жака Бенвениста, который в результате своих опытов обнаружил, что вода хранит память обо всём, что в ней когда-либо побывало, то перед нами вырисуется просто фантастическая картина Санкт-Петербурга! Оказывается, этот город напоминает своими характеристиками мокрый диэлектрик, который теряет свои изоляционные свойства и не блокирует, а — пропускает сквозь себя из-за этой своей влажности разряды электрического тока. Точно так же и пропитанный дождями и туманами пятисотлетней давности Питер пропускает сквозь себя из прошлого в наше сегодня энергию и память множества миновавших эпох. С учетом того, что практически весь Петербург состоит из такого вот пропитанного влагой гранита, этот город сегодня представляет собой сплошной проводник памяти, не случайно же в его поэзии столь сильно звучат исторические мотивы…

***

Длинная фраза у прозаика (или чрезмерно длинное стихотворение у поэта) — это неоспоримое свидетельство его нарциссизма. Он не может остановить себя, потому что постоянно внутренне любуется собой говорящим, как будто бы видит себя на трибуне...

***

Вечером посмотрел по телевизору кусочек какого-то американского фильма, в сюжетную основу которого положен факт заболевание героя СПИДом и масса вытекающих для него из этого трагических последствий. Увы, в мире сегодня насчитывается уже столько страдающих этой болезнью людей, что скоро из них начнут складываться целые самостоятельные сообщества. Прямо этакие настоящие СПИДо-расы. Или же просто — спидорасы…

***

…Опять и опять я думаю над тем, что же такое — настоящая поэзия? Вот, к примеру, сегодня утром Марина вышла на кухню и, увидев там принесенные нами вчера с прогулки веточки, кричит мне: «Смотри! Они уже успели выбросить серёжки!..» И, едва прозвучало это словно бы кодовое слово «серёжки», как у меня в голове будто включился какой-то автомат, который тут же начал перебирать все хранящиеся в его памяти созвучия: «серёжки» — «сторожки» — «дорожки» — «брошки», а через минуту уже выдал готовое восьмистишие: «День-другой, и вдоль дорожки — / оживут все дерева, / ветви выбросят серёжки, / и распустится листва. // Солнца огненные крошки / лето вытряхнет в траву, / и пойдут — ну, как матрёшки! — / тучки с танцем в синеву...»

Кто скажет — это стихи или же просто «профессиональная реакция», сродни рефлексивному выбросу руки боксёра на чей-то резкий выпад в его сторону? Я ведь могу тянуть такие стихи километрами…

***

По пути на работу, обратил внимание на то, что сегодня чуть ли не у каждого встречного можно увидеть в руках мобильный телефон фирмы SIEMENS. Так что можно сказать, что в России сейчас протекает период тотальной SIEMENSтруации…

***

Идя сегодня по улице, я обратил внимание на то, что современные автомобили (особенно, из категории джипов) всё больше и больше становятся похожими на танки. «Nissan», «Toyota», «Pajero», «Lincoln-Navigator», не говоря уж о знаменитом внедорожнике «Hummer», — это уже не просто средства передвижения, но самые настоящие крепости на колёсах. Проводя большую часть своей жизни в автомобиле, человек XXI века невольно перенёс на него и общеизвестную английскую формулу: «мой дом — моя крепость…»

***

…Увидел в газете рекламу моющих средств и — фиг его знает, для чего! — тут же сочинил по этому поводу стихотворение: «Если окна светят тускло, / и от солнца не светло — / дочка тащит «Мистер Мускул», / натирает им стекло. // Душу радость распирает, / в окна льётся птичья трель. / И жена бельё стирает, / подсыпая «Ариэль».

***

Идя от метро «Свиблово» по улице Амундсена, я поразился тому, как имя человека может предопределять собой судьбу и характер того, кому оно принадлежит — вся Москва в эти дни очистилась из-за оттепели от снега, а улицу, носящую имя полярного исследователя, покрывали высоченные ледяные торосы и кучи слежавшегося снега...

***

…И опять я в поезде. Долго смотрел на погружающиеся в вечерний сумрак леса за окном вагона. Не собирался ничего писать, однако строки застучались в душу сами: “Полощут душу сквозняки, / но поезд мчится по Отчизне / сквозь сосняки, березняки — / и сердце снова верит жизни...”. Ощущение такое, что поэзия просто висит над землёй, как дождевые облака, и, попадая иной раз в такую зону, оказываешься орошённым ею, точно «слепым» летним дождичком. А выехал из-под такого «облачка» — и опять «сухой», опять говоришь и мыслишь прозой…

***

Во время моей недавней поездки в Тольятти на Совещание молодых писателей, где я руководил семинаром поэзии, по вагону носили на продажу хрустальные вазы и бокалы, и услышав, как продавцы выкрикивают слово: “Хрусталь! Хрусталь!” — я подумал, что в его звучании как бы заложено сразу и само определение этого материала, ибо хрусталь действительно является одновременно и ХРУпким, как стекло, и звонким, как СТАЛЬ, отсюда и его имя: ХРУ-СТАЛЬ...

***

Находился вчера на 70-летнем юбилее Литературного института имени Горького, заочное отделение которого я заканчивал в 1993 году. Там были торжественные речи, поздравления, вручение медалей и грамот преподавателям, зачитывали телеграммы от известных людей и представителей власти, ну и, само собой, много и хорошо говорили о большом вкладе института в сохранение русской культуры и духовности. А в конце официальной части Сергей Николаевич Есин предоставил слово лидеру куртуазных маньеристов поэту Вадиму Степанцову, и тот прочитал длиннющее стихотворение о каменном члене, которым его лирический герой удовлетворял в пещере какую-то шлюшку. Стихотворение было откровенно бездарное и крайне пошлое, под конец в нём открыто прозвучало слово «х...ище», однако, получившие свои грамоты преподаватели Литинститута, слушали его, подхихикивая и делая вид, что всё в норме и ничего неестественного не происходит. Хотя, по идее, им надо было бы всем встать и, вернув назад только что полученные награды, уйти из зала…

***

…Стать в один ряд с произведениями серьезной литературы литературе «коммерческой» не дает пока отличающая их нетипичность выбираемых героев и отсутствие простых людей среди персонажей второго и третьего плана. Какую книгу ни открой — всюду какой-то бутафорский мир, сконструированный из представителей «новой элиты», чемоданов с долларами, гигантских алмазов, бритоголовых киллеров, коварных любовниц и прочей стереотипной атрибутики. Анализ прочитанных детективов, триллеров и любовных романов выявляет удивительную схожесть современных произведений с компьютерными играми. На пространстве трехсот-четырехсот страничного текста — как правило — ни одного, не имеющего прямого отношения к сюжетной интриге, персонажа. Ни случайно услышанного разговора старух у подъезда, ни голосов детворы за окном квартиры главного героя, ни интересного лица в вагоне метро... Только персонажи-функции, вводимые в ткань произведения для того, чтобы выполнить свою конкретную цель и быть тут стертыми с романной памяти. Как в компьютерной игре — есть герой, есть преграды того или иного уровня, а больше — ни одной живой души. Понятно, что такому мертвому миру не дано стать настоящей литературой ни при какой самой острой закрученности сюжета. Потому что для настоящей литературы важна не столько динамика преодоления героем системы внешних преград, сколько его продвижение по шкале внутренних уровней. То есть, разница между литературой коммерческой и литературой серьёзной заключается в том, что действие первой происходит в пространстве и во времени, а действие второй — в душе и в вечности.

***

Помнится, при первом прочтении романа Булгакова «Мастер и Маргарита» я искренне хохотал над сценкой, описывающей, как Бегемот и Коровьев пытались попасть в ресторан «дома Грибоедова», у входа в который сидела «гражданка в белых носочках и белом же беретике с хвостиком», потребовавшая у неразлучной парочки писательские удостоверения.

« — Прелесть моя... — начал нежно Коровьев.

— Я не прелесть, — перебила его гражданка.

— О, как это жалко, — разочарованно сказал Коровьев и продолжал: — Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею...»

Потом, много позже, читая уже не булгаковское «евангелие от Воланда», а настоящее — от Матфея и других Апостолов, — я понял, что гражданка в белых носках является практически единственным персонажем романа, не подпавшим под власть нечистой силы. Ведь по Священному Писанию «прелесть» — это, во-первых, «самопрельщение» (1 Сол., 2, 3), а во-вторых, «обманывание и обольщение других» (Мтф., 27, 64; 4, 14), поэтому, заявив представителю свиты Воланда (Дьявола) свое твердое «я не прелесть», гражданка в белых носках и белом берете (цвет чистоты и святости) выказала именно православное отношение к слову «прелесть», вызвав тем нескрываемую досаду Коровьева («О, как жалко...»), бесовская роль которого как раз и опирается на склонность людей к самообольщениям и соблазнам.

***

…Как-то на лекции в Доме литераторов (ещё во время моей жизни в Самаре) один из заезжих профессоров пожаловался, что до сих пор нет нормального определения того, что же такое литературный язык. Я сначала удивился, а потом подумал, что причина здесь, по-видимому, кроется в том, что все пытаются составить его определение исходя из признаков уже в нём содержащихся, тогда как следовало бы — исходить из самого его назначения. Ведь в чём главная принципиальная разница? В том, что язык функциональный служит для коммуникации на уровне разума, а язык литературный — для общения на уровне духа. Отсюда и их отличительные признаки. Первый — является носителем бытовой и профессиональной информации и, следовательно, передается посредством знаков и символов (цифр, формул, терминов, служебных слов и тому подобное), ну, а второй — носителем чувств и идей, которые передаются авторами при посредстве образов (метафор, гипербол, потоков сознания, лирических монологов и прочих художественных средств).

***

Сегодня часа полтора проговорили в Союзе писателей о реализме в живописи и литературе. Были Геннадий Иванов, Николай Дорошенко, Лена Стрельцова, Николай Михайлович Сергованцев, Саша Дорин и я. Потом разговор неожиданно перекинулся на выяснение сущности постмодернизма.

Весьма образную характеристику дал ему Николай Дорошенко, изобразивший нам человека, который пять лет сидел в шкафу, наполненном лучшими французскими духами, и когда, наконец, открыли дверь, и он выскочил наружу, то первое, что он выкрикнул, было: «Г...на! Дайте скорее понюхать г...на!» — и первые пять минут этот запах действительно мог показаться ему (по контрасту с предыдущим) и необычайно новым, и, по-своему, даже приятным. Так, мол, и представители постмодернизма, устав от «запаха» мировой культуры, возжелали чего-то контрастного, и первое время привнесенные ими в искусство темы и методы действительно воспринимались с интересом. Но нельзя же всё время дышать исключительно одним г...ном? А они увлеклись им и уже не могут остановиться...

***

«Дело поэзии — связывать или, по крайней мере, сближать ДУХ и ФОРМУ», — сказал в своей книге «Самосев» Филипп Жакоте, дав этим, сам того, может быть, не ведая, ключ к ответу на вопрос, что такое есть верлибр. Ведь поэтическая форма — это особая организация художественной речи, которая характеризуется такими показателями как рифма, ритм (причем, как правило, повторяющийся с определенной закономерностью), строгая система слогов и ударений в строке и так далее. Самая строгая форма поэзии — венок сонетов, самая вольная — белые стихи.

Что же касается верлибра, то сближение духа и формы в нём представляется почти неосуществимым, так как форма его похожа на разломанные прутья клетки, а раз прутья расшатаны, то и дух сквозь них выходит практически беспрепятственно, не задерживаясь, а присутствуя в стихотворении не дольше, чем в момент его сотворения. Наверное, именно поэтому, верлибр почти не имеет в России поклонников и интересен только самим его апологетам...

***

…Думается, мы абсолютно напрасно сетуем на то, что наши мэтры так редко публикуют ныне свои произведения. Сегодняшнюю литературу пишут уже не Крупин и Евтушенко, а писатели совсем иного поколения — Юрий Козлов, Виктор Ерофеев, Александр Сегень, Юрий Поляков, Виктор Пелевин, Захар Прилепин, Павел Крусанов, Владимир Шемшученко и многие другие. А Крупин и Евтушенко только расставляют своей прозой и стихами необходимые читателям ударения в этом общем тексте…

***

Стоял нынче на платформе метро и смотрел на замаскированную под чеканное панно дверь на противоположной стене станции. Такие двери я вижу на каждой станции московского метро и всё время думаю: что там за ними? Параллельная сеть линий метрополитена? Камера бомбоубежища на случай войны? Трансформаторная электроподстанция или же просто какая-нибудь техническая кладовая, в которой ремонтные рабочие хранят свои инструменты?.. И не такие ли «потайные двери» разбросаны по «стенам» окружающего нас мира — в виде Бермудского треугольника, Пермской аномальной зоны, появляющихся в небе НЛО и многих иных непознанных наукой явлений? Что там за ними? Параллельные миры, невиданные сказочные пространства или — только пыльное небытие?..

***

В Большом конференц-зале Правительства Москвы состоялся Первый съезд Добрых людей мира, в президиуме которого находились председатель Союза писателей России В.Н. Ганичев, актёр и поэт Михаил Ножкин, писатель Валентин Распутин, телеведущая Анна Шатилова, композитор Евгений Дога, герой России Михаил Борисов и другие известные люди. Начиная работу съезда, Ганичев сказал: «Надо остановить продвижение зла... История нашего Отечества полна подвигов и примеров делания добра, а по TV и во всех других СМИ сегодня ведётся оголтелая реабилитация зла...», — и процитировал слова Патриарха Алексия II, сказанные им на открытии Рождественских чтений: «Сегодняшнему миру не хватает добра и милосердия».

А я сидел в зале и, глядя на задник сцены, где висел огромный голубой плакат с парящим белым голубем и надписью «Kind people of the world» («Добрые люди мира»), думал о том, что слово «kind», переводящееся с английского как прилагательное «добрый», удивительным образом накладывается на слово «kinder», означающее на немецком языке понятие «ребёнок», и таким образом вся выведенная на этом плакате фраза может читаться ещё и как «Дети-люди планеты», что в свою очередь ещё более удивительным образом перекликается с тем, к чему нас призывал в своей Нагорной проповеди Сам Господь, говоря: «Если не обратитесь и не будете КАК ДЕТИ, не войдёте в Царство Небесное» (Мтф. 18:3).

***

…Глядя на то, что происходит сегодня в России, я вдруг подумал, что наша ошибка заключается в том, что мы всё время пытаемся перестраивать страну, тогда как надо бы начинать, прежде всего, с усовершенствования самих себя. Каждый в своей судьбе должен руководствоваться не политическими или социальными идеями и не глобальными планами переустройства мира или государства, а в первую очередь — Божьими заповедями. «Спасись сам — и рядом с тобой тысячи спасутся», — любил повторять батюшка Серафим Саровский, а мы всё время начинаем со спасения этих самых тысяч, но, будучи сами духовно не спасшимися, губим и тех, кого берёмся спасать.

Думаю, что и литература тоже должна стремиться переделывать не политический режим в стране, а непосредственно самого человека, возвращая его к соответствию Божьему образу. Всё остальное в ней — только ложь и фальшь…

***

Были сегодня с Мариной в Представительстве Республики Саха (Якутия) на презентации книги Натальи Харлампьевой «Кумыс счастья», которую она выпустила после двадцатилетнего молчания. Послушали двухчасовые выступления её переводчиков, издателей и представителей Республики Саха, после чего состоялся весьма-таки неплохой фуршет. Назад до Марьино мы ехали в метро с Сашей Яковлевым («Литературная газета»), который последнее время живёт в нашем районе…

А дома меня долго мучила лингвистическая связь между самоназванием республики Якутия — «Саха» и именем острова «Сахалин». Из неё как бы логически вытекает вывод о том, что Сахалин — это не более как виртуальный интернет-сайт якутов: «Саха-line».

***

С наслаждением дочитал до конца исповедь американского короля романов ужасов Стивена Кинга «Как писать книги». Казалось бы, на первый взгляд, ну кто такой этот Кинг? Подумаешь — сочинитель бессмысленных страшилок, этакий коммерсант от литературы, зарабатывающий себе капитал на использовании человеческого пристрастия к леденящим кровь историям — а вот прочитал его исповедь, и вижу совсем другого человека, который говорит во многом близкие мне вещи. Ну, например о том, что: «Писательство — это не зарабатывание денег, не добыча славы, женщин или друзей. Это в конечном счете обогащение жизни тех, кто читает твою работу, и обогащение собственной жизни тоже. Оно чтобы подняться вверх, достать, достичь. Стать счастливым, вот что. Стать счастливым... Писательство — это волшебство, как вода жизни, как любой творческий акт. Вода бесплатна, так что пей. Пей и наполняйся».

***

…Сегодня по пути домой со мной произошёл один, казалось бы, ничего не значащий, но имеющий явно мистический оттенок, эпизод. На станции метро «Пролетарская», делая переход с «Таганско-Краснопресненской» линии на «Люблинскую», я чуть было не столкнулся лицом к лицу с одним милиционером – с эдакой, весьма характерной и оттого чётко запоминающейся внешностью. Обойдя его, я перешёл на станцию «Крестьянская застава» и к своему удивлению увидел там точно такого же (если не того же самого!) милиционера, как ни в чём не бывало вышагивающего мне навстречу. При этом моё сознание ещё не успело сделать ни малейших выводов, а подсознание уже отреагировало на это небольшим поэтическим экспромтом: «Вот мент стоит на “Пролетарской” / с багровой мордою татарской, / и на “Крестьянке” — что за блин? — / такой же мент, один в один! // Я им не стану бить поклоны. / Они, хоть и в погонах — клоны! / А клон — созданье не Творца, / а опыт — беса-подлеца...»

***

…К небу можно приблизиться только ДУХОМ, а мы всё тянем к нему башни своих торговых центров, а потом, когда наступает очередное 11 сентября, не хотим понять, что это не террористы бен Ладена, а Сам Господь Бог заставляет нас таким образом пригнуть голову в смирении и возвратиться на землю...

***

Шёл днём к метро «Парк культуры». По времени была ещё середина дня, но из-за переведенных на час назад часов пейзаж вокруг выглядел уже явно по-вечернему, к тому же на крестах церкви Николы в Хамовниках сидели такие крупные чёрные вороны, что у меня само собой сложилось этакое философическое двустишие: «И чёрный ворон — тоже Божья птица, / коль на кресты церковные садится...»

***

…Прочитал в присланном мне из Ростова номере журнала «Дон» окончание монографии Александра Шелудякова «Тайна Половецкой летописи», в которой автор рассказывает, как его отец читал ему в детстве некую ныне утраченную, но дословно им заученную летопись, содержащую первородный текст знаменитого «Слова о полку Игореве». Собственно, эта детская память автора в общем-то и является тем единственным «научным аргументом», на который он постоянно ссылается в своей публикации. Она буквально пестрит фразами типа: «в Половецкой летописи была ёмкая запись о цели похода Игоря в Половецкую страну дальнюю...», «в Половецкой летописи текст автора «Слова» сохранён очень бережно...», «сравните, как этот отрывок звучит в Половецкой летописи...», «в Половецкой летописи было записано...» — и так далее. А в конце работы приведён перевод «Слова о полку Игореве» и его расшифровка по этой самой Половецкой летописи, которые оказываются раз в двести труднее для понимания, чем тот текст «Слова», который был прежде испорчен переводами Д.С. Лихачева и целого ряда других, смотревших ему в рот толкователей. Так, например, вместо довольно внятной строки «Боянъ же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны въскладаше; они же сами княземъ славу рокотаху», под пером Шелудякова появляется какая-то нелепая фраза: «Бо яз же, братья, не десять соколов на САДО ЛЕПО ПЕТЬЮ напускаю, но свои вещии персты на живые струны воскладаю — они же сами князьям славу РОК-ГАТАТИ». Однако мало того, что в трактовке знатока Половецкой летописи вещий Боян превращается в эдакого древнерусского Андрея Макаревича, ГАТАЮЩЕГО на гуслях РОК-балладу о походе князя Игоря против половцев, так ещё и его брат — Яр-Тур Всеволод — переряжается вдруг в какого-то неведомого «яртаула», киевские бояре — оборачиваются «боявами» (что якобы означает по-половецки монахов, толкующих сновидения), седло кощиево — становится седлом «кастчеевым» и так далее. И даже несколько логически понятных и близких к истине трактовок древнерусского текста, которые делает Шелудяков по ходу своей монографии, оказываются буквально погребёнными под курганами сочинённых им псевдополовецких слов и выражений, благо бы проясняющих смысл поэмы, а то ведь только ещё более его затемняющих…

***

Сколько живу на свете, никак не могу понять, что же за такое странное существо — человек. Проблем сейчас вокруг (причем, как личного характера, так и общенародных) буквально выше крыши: страна погибает, мир катится к своей последней войне, литературу почти окончательно вычеркнули из российской жизни, ну а я второй день хожу и смеюсь над где-то случайно прочитанным анекдотом (к тому же — с довольно садистским характером), состоящим практически из одной, как бы оторванной от своего начала, строки: «...А по вечерам Мальвина поднимала свой единственный глаз к небу, смотрела на звёзды и вспоминала тот незабываемый поцелуй, который ей подарил Буратино...». Даже не знаю, как это всё можно назвать...

***

Идя сегодня утром на работу, поругался при входе в метро с одной молодой особой, пытавшейся впустить внутрь станции какую-то большую грязную собаку. Если ты такая добрая, сказал я, так возьми эту псину к себе домой и утоли этим свою потребность в делании добра, а иначе — никакая это не доброта, а только показушность. Ну, какой это, скажите мне, подвиг — впустить бродячего пса в метро, создав тем самым массу проблем работникам станции и пассажирам, а самой сесть в голубой вагон поезд и укатить куда-то в чистенький офис или аудиторию? Увы, это не доброта, а всего только — псевдо-доброта, и никак не более. А если уж любишь кого-то по-настоящему, то обогрей его не на минуту и не за чужой счёт, а — навсегда и теплом своего собственного сердца…

***

В разговоре с поэтом Геной Фроловым вспомнил сегодня слова Виктора Лихоносова, сказанные им в интервью «Литературной газете», в котором он признался, что за последние 10 лет «литература покинула его душу». Думаю, что то же самое произошло в последние годы и со всей русской нацией. Литература — это ведь принадлежность не толпы, а элиты, так было всегда, кроме 70-летнего периода советской власти, когда государство совершило культурную революцию и поставило своей целью превратить в элиту весь народ. В эти-то годы мы и можем видеть необычайно высокий всплеск всенародного интереса к литературе и искусству, — и это объясняется просто. Находясь в таких политических условиях, когда стремление к повышению своего материального благосостояния было отнесено к «пережиткам прошлого» и обрело привкус уголовной ответственности, граждане Страны Советов могли удовлетворять свои амбициозные порывы практически единственно путём увеличения своего интеллектуального состояния, хвалясь друг перед другом числом прочитанных и собранных в библиотеки книг. Не прочесть книгу, которая была в те годы у всех на устах, считалось позором, это мешало карьере и дружбе человека, потому что ему не о чём было говорить с теми, кто эту книгу прочёл (а читали тогда почти все, так что не читавший оказывался в положении чуть ли не изгоя). Сегодня же повсюду говорят только о курсе доллара, ценах на подмосковные участки да новых моделях «мерседеса», поэтому белой вороной будет выглядеть уже тот, кто заикнётся о стихах Владимира Кострова или прозе Валентина Распутина. Литература покинула душу народа, и никому стало неинтересно, о чём там сегодня пишут писатели реалистического или какого-либо другого литературного направления и как они видят в своих произведениях будущее России. Вон оно, будущее — светится курсом валют над обменными пунктами да лезет в глаза рекламой банковских процентных ставок, а всякие там стихи да рассказики — это на сегодняшний день уже только «пережиток прошлого». И не более…

***

Материалы к «Лексикону российских политиков начала XXI века»:

— Капитализм — наше знамя, сила и оружие.

— Герой Капиталистического Труда.

— Моральный кодекс строителя капитализма.

— Олигархи всех стран соединяйтесь!

— Выше знамя капиталистического соревнования!

— Нам жить и работать при капитализме!

— Мы придём к победе капиталистического труда!

— Будь в первых рядах строителей капитализма!

 

(…А вместо скульптуры В. Мухиной «Рабочий и колхозница» на ВВЦ сегодня следует установить композицию «Олигарх и шоу-звезда». Или же — «Киллер и проститутка».)

***

…Войдя сегодня по пути на работу в вагон метро, я увидел на его стене рекламный плакат, на котором была изображена некая изогнувшаяся барышня, демонстрирующая всем свои разметавшиеся веером волосы, а рядом выведена непонятно к чему относящаяся надпись: «ТВОЙ ЗВУК». Чтобы в рекламе появилась хотя бы какая-то логика, кто-то из неизвестных остряков добавил к основному тексту через тире одно маленькое рифмующееся словечко, так что получился ясно читаемый слоган: «ТВОЙ ЗВУК — ПУК!».

***

…Собирая летом землянику в нижегородском лесу, я придумал для неё два новых названия:

семьяника — это, когда собирать ягоду выходишь в лес всей семьёй;

сопляника — это, когда, собирая её, промочишь в росе ноги, простудишься и вследствие этого нахватаешься соплей.

А ещё я за это время пришёл к выводу, что комары в лесу «крышуют» ягоду, как мафиози — «крышуют» сферы бизнеса. Они сидят в лесу на всех ягодных кустиках с нижней стороны листочков — иди себе по дороге и тебя никто не тронет. Но стоит только наклониться и пошевелить кустик черники или раздвинуть траву в поисках земляники, как они тут же вылетают из-под листиков и впиваются в твои руки. Хочешь есть ягоду — отстёгивай комарам процент за «крышу». Причём — своей собственной кровью…

***

Вечером дома думал над текстом своего возможного выступления в Волгограде и в связи с этим вспомнил один из рассказов Василия Макаровича Шукшина (если не ошибаюсь, он называется «Миль, пардон!»). Там описывается один мужик, этакий традиционный шукшинский чудик, который живёт, живёт без всяких сбоев, а потом вдруг — раз! — и на него как бы нечто накатывает. Он идёт в местную пивнушку и, немного там выпив, начинает излагать кому-нибудь из присутствующих некую из своих историй. «А ведь я, — говорит он, — чуть было Гитлера в своё время не убил!..» Эту его историю знают уже все в округе, и всё равно каждый раз с нетерпением ждут, когда же он придёт её снова рассказывать. «Вызывает, — продолжает он дальше свой рассказ, — меня генерал и говорит, что Гитлера надо срочно убрать, а сделать это нынче некому…» Далее следует изложение того, как он преодолел все кордоны, посты и проверки и попал в бункер фюрера, как вошёл к нему в кабинет, пряча в рукаве пистолет, и оказался один на один с главным фашистом… Все уже тысячу раз слышали от него эту историю, но всё равно каждый раз опять оказываются во власти созданного его рассказом напряжения, так что даже забывают о своём пиве и, вытянув шеи, нетерпеливо ожидают развязки этого захватывающего действия. «Ну?.. И что?!.» — не сдержавшись, выкрикивают самые нетерпеливые. «Промахнулся!!!» — со страшным отчаянием отвечает герой и, пытаясь заглушить обрушившуюся на него память об этой страшной оплошности, начинает теперь уже пить просто напропалую…

На первый взгляд, можно сказать, что рассказ этот написан о рядовом российском пьянице, несущем свои завиральные истории таким же алкашам, как он сам, но это, как мне кажется, совсем не так. Он — о том, что в каждого из нас изначально заложена мысль о некоем нашем высшем предназначении, о готовности каждого из нас к жертвенной миссии и подвигу, которые, будучи невостребованными и нереализованными, жгут нас собой изнутри и заставляют заглушать свою неосуществлённость спиртным или какими-либо другими сильными эмоциями.

Таким образом, задача сегодняшнего писателя — пробудить в своём читателе эту готовность к служению высоким идеалам, прервать его духовную спячку и оживить для высокой миссии борьбы за своё Отечество.

***

…И снова ночь в поезде, стук колёс, дорожные разговоры. А перед самой Москвой я посмотрел за окно и на одном из бетонных заборов увидел крупную надпись «Сатана, вон из России!», а рядом — такие стихи: «Если очень вам херово, / приезжайте к нам в Перово, / мы дадим вам пи...дюлей — / станет сразу веселей!..»

Ну, а сама Москва встретила нас мелким дождём и голыми облетевшими деревьями, на что у меня родились такие строчки: «За три дня, что я не был в столице, / посдувало с деревьев листву. / Водоёмы покинули птицы, / и дожди захлестнули Москву...» Правда, сочинять дальше мне было некогда, я быстро простился с товарищами, опустился в метро и поехал домой…

***

Разговаривая сегодня с Алинкой о сакральном значении слов, мы вдруг обнаружили, что в корне имени нашего любимого района «Люблино» лежит вовсе не основа глагола «любить» — «люб», как мы считали ранее («ЛЮБлино»), а, скорее всего, широко употребляемое нынешней молодёжью слово-паразит «блин», заменяющее собой матерную вставку «бля» (т. е. — «ЛюБЛИНо»). Вот такая, понимаешь ли, метаморфоза, блин…

***

Был сегодня на Тверской улице, 14, в музее-квартире Н. Островского, где проходил творческий вечер поэта Владимира Лесового. Я когда-то писал предисловия к одной или двум его книгам — это довольно слабый с точки зрения поэтического мастерства автор, но пишущий чистые православные стихи, так что я не смог ему отказать и выступил на открытии вечера с приветственным словом. Сказал, что в отношении поэзии не случайно употребляют выражение «пир духа» — в этом определении действительно есть доля истины. Бывают, к примеру, стихи, которые просто нельзя не сравнить со столом объедающегося гурмана — они, точно судками, тарелками и бутылками со всякой снедью, соусами и напитками, перенасыщены поэтическими метафорами, гиперболами, образами, эпитетами, пересыпаны аллитерациями и центонами (то бишь скрытыми цитатами) и украшены витиеватыми рифмами. А бывают стихи, как студенческая пирушка — простые и весёлые, как закуска вскладчину, но зато обильно сдобренные эротическими  вольностями и шутками. Если же посмотреть на традиционно не имеющие ни рифм, ни отчётливо выраженных ритмов верлибры, то они, скорее всего, похожи на лесные пикники с хаотично выложенными из рюкзаков прямо посреди лесной поляны кусками колбасы, вскрытыми банками консервов, яблоками, ломтями хлеба, перьями зелёного лука, раскатившейся по газетному листу редиской, солёными и свежими огурцами и завалившимися набок бутылками. Но зато уж строгие сонеты с их неукоснительно выдерживаемой рифмовкой: ABBA—ABBA—CСD—EED, обязательным выдерживанием логической последовательности: теза — антитеза — заключение, а если это венок сонетов, то и с другими «железобетонными» правилами построения поэтической формы — эти напоминают собой не меньше, как официальные кремлёвские приёмы с их расписанными для каждого гостя местами посадки за столом, строго регламентированной сменой блюд, очередностью произнесения тостов и прочими скрупулёзно выверенными правилами поведения. Или вот другой тип стихов — не так строго организованных, как сонеты, но тоже выдерживающих традиционные классические формы в отношении рифм и размеров — они напоминают мне солдатскую кухню: грубоватую, но сытную и полезную.

Что же касается таких стихов, как у Владимира Лесового, то они кажутся мне похожими на монастырскую трапезу, в которой нет ничего лишнего — никаких разносолов, приправ, пьянящих вин, а только то, что необходимо для поддержания жизни. Но зато ничто не мешает разговору с Богом…

***

Провёл у нас на Комсомольском проспекте творческий вечер минского прозаика Сергея Трахимёнка, выпустившего две документальные книги о войне и повесть в жанре иронического детектива на экологическую тему «Миллениум в Авсюках». Авсюки — это образ реального белорусского села Автюки, напоминающего знаменитое болгарское село Габрово, славящееся своим юмором. Вот и детективная история Трахимёнка о пропавшем накануне Нового года районном журналисте, расследовавшем феномен добычи авсюковцами керосина прямо из земли, пересыпана анекдотами об этом селении. Но мне больше всего понравился один крошечный момент в тексте книги, в котором чисто мимоходом сообщается о том, что, помимо известного слова «лес», означающего заросли деревьев, в белорусском языке имеется ещё слово «лёс», переводящееся как «судьба». Таким образом, стоит только потерять две малюсеньких точечки над буквой «ё», и можно сразу же заблудиться в своей собственной судьбе, как в густом дремучем лесу. Я очень люблю такие вот «потайные шкатулочки языка», хранящие в себе возможности для многовариантного прочтения слов, открывающие простор для занимательной филологической игры и обогащающие словарный арсенал неожиданными смысловыми перекличками…

***

Прочитав в одной статье, что «бренд» — это значит «имя», «знак», «символ», и, вспомнив давнее русское слово «сбрендил», равнозначное выражению «с ума сошёл», я подумал, что, ещё ничего не зная ни о каких брендах, русский народ придумал слово, приравнивающее акт сошествия с ума к потере человеком своего личного имени. Вот у нас и говорили: «Ты что — сбрендил?» — имея в виду: «Ты что — забыл, как тебя зовут?..» (То есть: «...Забыл, кем ты значишься в Книге Жизни?..») Или ещё проще: «Ты что — ПЕРЕСТАЛ БЫТЬ СОБОЙ?!.» Ведь сумасшествие — это не что иное, как именно утрата человеком своей самоидентификации…

***

Ездил однажды к хирургу по поводу боли в левой стопе и по дороге в больницу и обратно читал в метро книгу Аллы Большаковой «Феноменология литературного письма. О прозе Юрия Полякова». Вопреки моим опасениям, что книга окажется страшно заумной, она написана более-менее понятным языком и помогает всплыть целому ряду из моих собственных размышлений о Юриных романах и повестях. Хотя, наверное, я бы всё-таки посоветовал Алле избегать злоупотребления такими выражениями как: «темпоральная деформация в соединении начал и концов разорванной истории», «свёрнутая доминанта объективированного времени автора-повествователя», «парадигма несбыточности, скрытая в семантическом разрыве слов» или «невозможность осуществления скрипторских интенций». О произведениях Полякова надо писать так же интересно и доходчиво, как пишет он сам. Его роман «Козлёнок в молоке» переиздан уже 22 раза! Можно ли столько же раз переиздать текст о «невозможности осуществления скрипторских интенций»?.. Я сомневаюсь…

***

Войдя как-то в наш писательский туалет в правлении СП России, я привычно пристроился к заполненному на треть писсуару и вдруг увидел плавающую в нём блестящую чёрную маслину. Скорее всего, её появление здесь объяснялось довольно просто. Видимо, вчера у одного из наших из секретарей обмывали чью-то новую книгу и во время последующего ополаскивания посуды выплеснули сюда с остатками рассола и маслину. Но мне, при виде её в столь необычном сосуде, невольно подумалось о том, насколько же русский человек в эстетическом плане тоньше американцев. Ну, куда тут, спрашивается, Хемингуэю, так и не поднявшемуся выше описания маслин в заурядном стакане с коктейлем! Маслина в писсуаре — вот где подлинная поэзия, вот где тончайшее чувствование ароматических и словесных нюансов!.. И не является ли этот образ символом всей настоящей литературы — как раз и демонстрирующей читателю такие вот идейные, сюжетные и психологические «маслины», обнаруживаемые писателями в бездонном писсуаре жизни?..»

***

…Получил из Самары бандероль от Саши Громова — он прислал мне выпущенную Самарским отделением Литфонда России книгу Ивана Никульшина и рукопись своей повести для одного из столичных журналов. Пишет в письме, что сходил с Лёшкой Смоленцевым в Крестный Ход к Николе Великорецкому в Кировской области, а потом, уже вернувшись в Самару, с отцом Евгением Шестуном сходил к иконе Божьей Матери «Избавительница от бед» в селе Ташла. Когда он после этого появился в самарском Доме литераторов, где ведал работой с молодыми авторами, и попросил руководителя областной писательской организации Евгения Васильевича Лазарева отпустить его ещё на две недели, чтобы съездить в какой-то дальний монастырь, тот только и нашёл что вымолвить: «Да ты уж Богу-то, поди, и надоесть успел! Куда Он ни глянет — там ты впереди всех...»

Дерзость, конечно, но при этом как не признать в нем мастера слова? Хоть и не пишет ничего уже лет тридцать, но зато уж как скажет что-нибудь — аж рот раскроешь...

***

…На днях ездил со всем нашим секретариатом в Рязань на дни русской литературы, приуроченные к 110-летию со дня рождения Сергея Александровича Есенина. И всю дорогу, пока мы ехали в автобусе, мне настырно лез в голову какой-то непонятный палиндром: «Коле ток — в котелок», суть которого открылась только после того, как мы прибыли в Рязань и поселились в гостинице «Ловеч». Раздевшись, я отправился в ванную, чтобы принять душ, пустил из кранов воду и сунул под струю руку, намереваясь попробовать температуру пущенной воды. И тут же отдёрнул её от непонятной боли. Посмотрев на пальцы — может, я  незаметно для себя где-нибудь их поранил, и теперь они так реагируют на горячую воду? — я ничего не обнаружил и сунул ладонь под струю ещё раз. И отдёрнул снова. Вода била током! Проверив для верности свою догадку ещё раз, я позвал поселившегося со мной в номере замечательного волгоградского поэта Мишу Зайцева и попросил его поднести руку к струе. Он дотронулся пальцами до металлического крана и тут же резко отпрянул назад. «Ни хрена себе!» — не очень поэтично высказался он. Убедившись, таким образом, в том, что всё это — отнюдь не игра моего разгулявшегося воображения, я спустился вниз и рассказал обо всём дежурным администраторшам. Те с кем-то созвонились, и нас с Мишей тут же переселили в другой номер. И, только перетаскивая вещи с седьмого этажа на пятый, я вспомнил про тот мой дорожный палиндром, который всю дорогу пророчил какому-то «Коле ток — в котелок». Получается, что этим Колей был не кто иной, как я сам... Только вот, как следует понимать всё случившееся — как то, что данное событие произошло вследствие распрограммирования пришедшего мне в голову палиндрома, или — как то, что пришедшие мне свыше строчки пытались предупредить меня о грозящей впереди опасности? Этого я пока не понимаю. Но ясно одно: что звучащие в нас слова довольно часто находят потом своё материальное воплощение в нашем реальном мире…

***

Решившись на обмен квартиры, мы подобрали довольно удачный и по цене, и по планировке вариант рядом с метро «Пражская», но Марину немного пугает «нехорошее» название у нашего нового района — Чертаново, — и, чтобы её успокоить, я сказал, что оно происходит вовсе не от пугающего её корня «чёрт», а имеет двусоставную основу: «черата + новь», то есть означает район, в котором видны черты нового.

***

Из случайных рифм:

«В шкафу хранились — кукла, вино, вата... / Открыли шкаф — в бутылке нет вина! / И все вскричали: «Кукла виновата! / Его, скучая, выпила она!..»

Написав эти строчки, я подумал, что писательские дневники — это, наверное, и есть такие самые «шкафы», в которых хранятся «кукла, вино, вата» и другие сваленные в кучу литературные безделицы, которые хотя и не тянут на самостоятельные произведения, но в то же время не заслуживают и забвения, так как представляют собой некие «точечные замеры» писательского мыслительного процесса, показывающие его реакцию на те или иные события литературной жизни, прочитанные книги или замыслы собственных произведений.

***

Возвращаясь вчера поездом из Самары, куда я ездил получать литературную премию имени А.Н. Толстого, я на подъезде к Рязани услышал в соседнем купе обрывок такого вот разговора (а точнее сказать — монолога):

— Рязань! — восторженно воскликнул мужской голос. — Родина поэта Сергея Есенина... Сейчас нам его стихи читать будут...

И тут же сам и продекламировал вслух:

— Пишут мне, что ты сломала ногу. Хер с тобой — купи себе костыль, чтобы утром, выйдя на дорогу, ты не села голой ж…пой в пыль, — и радостно захохотал...

***

Сняв с полки «Православный богослужебный сборник», читал по постной Триоди песнопения Великой Среды и всенощную службу. И в который уже раз обратил внимание на изумительную «оркестровку» большинства молитв эдакими внутренними рифмами-аллитерациями — ну, например, как в «Свете тихий»: СВЕте тихий СВЯтыя СЛАвы БезСМЕртнаго Отца НебеСНАго, / СВЯтаго, Блаженнаго, ИиСУ-СЕ ХриСТЕ! / Пришедше на запад СОлнца, видевше СВЕт вечерний, / поем Отца, СЫна и СВЯтаго Духа, Бога. / ДоСТОин еСИ во вСЯ времена пет быти глаСЫ преподобными, СЫне Божий, живот даяй; темже мир Тя СЛАвит.

Вот где истоки настоящей поэзии!.. В буквальном смысле слова — Божественной…

***

…Вера — это, как мне кажется, вовсе даже и не чувство, а скорее — сила, которая помогает человеку на его пути к Богу…

***

По пути домой с работы увидел в вагоне метро сразу человек пять с книгами Б. Акунина в руках и подумал о том, что мы, может быть, абсолютно не знаем своего собственного народа и вследствие этого работаем на несуществующего в природе, выдуманного нами же самими читателя, который, по нашим представлениям, должен отчаянно жаждать откровений Владимира Крупина или Валентина Распутина о том, как ему жить в ладу с Богом да спасать Россию от тлетворного влияния масскультуры, а он вместо этого расхватывает миллионные тиражи Александры Марининой и того же Акунина, с пристрастием наркомана смотрит зарубежные «мыльные оперы» и доморощенные сериалы про ментов, и ничего ему, кроме этого (разве что еще куска колбасы в руках) не надо. Тысячелетия прошли со времен древнего Рима, а народ по-прежнему требует «хлеба и зрелищ», а не Слова и Духа. Печально, если это и вправду так...

***

…Увидел днём промелькнувшее где-то название города «Измаил», и подумал о том, что его можно также написать и как: «Is mail», то есть — «Пересылка».

***

…Боже мой, ну кто это сказал, что литература должна быть серьёзной, как бука, и заниматься единственно нравоучительством? Без игрового элемента она может превратиться в нечто занудное и скучное, поэтому я страшно рад, когда у кого-то другого или у меня самого появляются строки, способные вызвать читательскую улыбку. Не хохма ради хохмы, но хотя бы немного раскрепощённости, позволяющей воспринимать трагедию жизни без традиционной душевной тяжести, а как очередную иронию судьбы. Ярче всех в этом плане работает сегодня, наверное, Юрий Поляков, хотя элементы подобного стиля можно найти и у некоторых других наших современников…

***

Помню, как-то однажды Алинка установила мне на мобильник новую мелодию, и теперь, когда мне кто-нибудь звонит, раздаются звуки модной нынче песенки «Чёрный бумер». Так что я даже написал на этот счёт оптимистическое двустишие: «Раз я слышу «Чёрный бумер» — / значит, я ещё не умер...».

***

Неожиданно для самого себя втянулся в рекламную авантюру под названием “Хорошо иметь домик в деревне”, раскрученную компанией “Вимм-Билль-Данн”. Покупателям молочной продукции предлагается собрать девять частей рекламной картинки, которые печатаются на упаковке этой фирмы, и, наклеив их на специальный купон, отослать для участия в розыгрыше по указанному адресу. Победителей, мол, ожидает целая куча всевозможных призов, главный среди которых — уютный домик в деревне.

Марина смеётся надо мной, напоминая мне истину о бесплатном сыре, который бывает только в мышеловке, говорит, что здесь наверняка таится какой-то подвох — мол, восемь картинок наклеишь, а девятой потом нигде найдёшь, или ещё что-нибудь в таком же духе, а даже если всё будет на первый взгляд нормально, то приз все равно отдадут кому-нибудь из своих людей, но мне хоть кол на голове теши — я, как пацан, ни с того, ни с сего вдруг поверил, что это Господь нам дает возможность решить нашу дачную проблему. Собрал уже семь фрагментов, так что осталось еще два. До 10 августа, когда надо отослать купон, времени еще полно, и нам все равно придется покупать молоко или ряженку — так почему бы не брать продукцию марки “Домик в деревне”? Она, правда, чуть подороже обычной, но зато дает нам этот небольшой шанс... У меня на этой почве даже само собой написалось рекламное стихотворение: “То ль голос звучит во мне древний, / то ль кровь шумит, словно река, / но слышу, как ДОМИК В ДЕРЕВНЕ / зовет меня из далека. // Хоть вышли мы все из народа, / назад — путь не каждому дан. / Лишь тех привечает природа, / кто знает пароль: «Вимм-Билль-Данн». // Три слова всего, а запомнишь — / и станешь с удачей знаком, / и жизнь свою счастьем наполнишь, / как крынку парным молоком. // И скрипнув раскрывшейся дверью, / распахнутой в сад-огород, / уютнейший ДОМИК В ДЕРЕВНЕ / из снов твоих — в явь заплывёт!”

...И сам понимаю, что мои ожидания смешны и наивны, и что на девяносто девять процентов вся эта акция — исключительно рекламный трюк и никакой домик ко мне ниоткуда просто так не заплывёт, но как же иногда хочется поверить в возможность чуда, Боже Ты мой!..

***

…Увидел в газете рекламу моющих средств и — Бог его знает, для чего! — тут же сочинил по этому поводу стихотворение: «Если окна светят тускло, / и от солнца не светло — / дочка тащит «Мистер Мускул», / натирает им стекло. // Душу радость распирает, / в окна льётся птичья трель. / И жена бельё стирает, / подсыпая «Ариэль».

***

Прочитал в «Ночном поезде» М.Н. Загоскина эпизод, который можно поставить эпиграфом к статье или даже книге о сегодняшней критике:

«— ...Вот то-то, племянник, если б ты поменьше знал французских, а побольше русских слов, так и не попадался бы впросак, как безграмотный, и не мешал бы мне рассказывать.

— Виноват, дядюшка, но я читал в одной критике...

— Эх, братец, охота тебе читать всякий вздор!..»

***

…Давно заметил, что Алинка служит для меня источником довольно-таки сильного вдохновения и, может быть, я даже зря не записываю те строчки, которые каждый день рождаются в связи с какими-то ее словами или поступками. Например, вчера, когда мы шли с ней к метро, она вдруг воскликнула: “Ой! Камень под ногой хрустнул. Из глины”. И у меня тут же сложилось в голове двустишие: “Под ногами у Алины / хрустнул камешек из глины...”

Сегодня она долго тянула резину с убиранием своей постели, умыванием и прочим, и у меня само собой родилось поэтическое наставление: “Возьми себе, дочка, за правило: / как встала — постельку заправила. / А после — не надо дуть губки! — / пошла и почистила зубки...”

Детство — это творчество в чистом виде (Христос не случайно говорил всем: “Будьте как дети!”), у ребенка нет еще никакого жизненного опыта, и он всё творит по наитию и вдохновению, а потому и вокруг него создается четко улавливаемая творческая аура, которая подталкивает всех попадающих в ее поле к самовыражению…

***

…Остановившись на минуту возле газетного киоска в подземном переходе, я услышал ненароком обрывок разговора, очень похожего на срежиссированную кем-то анекдотическую сценку:

— Молодой человек, у вас есть «Семья»? — спросила у парня-продавца пожилая женщина.

— Нет, — ответил он. — «Семьи» у меня не осталось, разошлась.

— Это плохо. Новая-то теперь не скоро появится...

— Ничего! Зато полно «Спорта» и «Досуга». Есть «Власть», «Деньги», «Кайф». Разве этого мало?..

Вот так сама жизнь упражняется в сочинении забавных сюжетов. Не надо ничего и выдумывать — только примечай да записывай.

***

Шёл днём к метро «Парк культуры». По времени была ещё середина дня, но из-за переведенных на час назад часов пейзаж вокруг выглядел уже явно по-вечернему, к тому же на крестах церкви Николы в Хамовниках сидели такие крупные чёрные вороны, что у меня само собой сложилось этакое философическое двустишие: “И чёрный ворон — тоже Божья птица, / коль на кресты церковные садится...”

***

…Войдя сегодня в вагон метро, я увидел на стене напротив себя небольшой рекламный плакатик (то ли очередного шампуня от перхоти, то ли крема от морщин) с надписью «СПРАШИВАЙТЕ В МАГАЗИНАХ», в которой кто-то от нечего делать соскрёб ножичком предлог «в» и половину последнего слова, так что вольно или невольно получился призыв: «СПРАШИВАЙТЕ ... МАГА...». И я подумал, что литература и есть такое вот непрестанное «спрашивание мага» — то есть поиск некоей волшебной составляющей, способной преобразить привычную реальность, наполнив её маленькими чудесами…

***

Язык современной литературы: сексперанто.

***

Прочитал вчера в газете “Завтра” интервью с заведующим кафедрой ЮНЕСКО по культурному туризму Валерием Квартальновым и (совершенно безотносительно к тому, о чём шла речь в беседе) тут же сочинил четыре строчки о туризме: “Не надо фыркать: «Фу, туристы!» — / о тех, кто ходит с рюкзаком. / Они — просторов футуристы: / читают Родину пешком...” Последняя строка, конечно, не ахти, но думаю, что ненамного хуже кручёныховского “бул, дыр, щыл”, ставшего сегодня классикой русской зауми. Хотя, надо признаться, я очень люблю всякое поэтическое трюкачество (трюк-качество) в духе футуристов-авангардистов-модернистов-метаметафористов и других реформаторов российской поэзии. Литература без игрового начала — скучна и уныла, а уныние — это, по православным канонам, один из тягчайших грехов. Из-за того, что писатели почвеннического направления почти не используют сегодня в своём творчестве право на эксперимент и формотворческий поиск, патриотическая литература при всей её внутренней правоте производит на свет очень много скучной, нечитабельной продукции, девальвируя тем самым и саму литературу, и высокие патриотические идеи…

***

В последнее время в вагонах московского метро появились плакаты, рекламирующие то ли радиостанцию, то ли новый энергетический напиток с названием «ПозитиF». Нынешняя молодёжь «тащится» от всякого рода искажённых словечек, а потому даже не замечает, что вместе с этим, казалось бы, нацеливающим исключительно на позитивное восприятие жизни названием, она заглатывает в своё подсознание ещё и пугающее слово «тиф» — «ПозиТИФ», — которое не может не вести там подспудно-незаметную, но стопроцентно негативную, разрушительную работу. И подобный эффект можно обнаружить практически в любом образце современной российской рекламы…

***

Как это ни парадоксально, но сегодня в зоопарке я вдруг отчётливо увидел, что больше всего пингвины похожи на ласточек — они, как и коренные обитатели Антарктиды, тоже «одеты» в нарядные чёрные фраки с яркими белыми манишками. При этом уже в самом в корне слова «ласточки» заложена потенциальная возможность трансформации их в водоплавающих — «ласт».

***

…Когда ехал сегодня в метро на работу, на станции «Серпуховская» в вагон вошли две собаки — большая бело-рыжая сука и с ней псина непонятного цвета вдвое меньше, которые как-то привычно остановились напротив дверей, пережидая, когда вошедшие займут места, отзвучат слова машиниста, объявляющего следующую остановку, и вокруг сделается тихо. И мне вдруг показалось, что сейчас они пойдут вдвоём по вагону, заглядывая всем в глаза и причитая: «Вы нас, конечно, извините, что мы к вам обращаемся, но мы приехали в Москву на лечение, и у нас на вокзале украли все деньги и обратные билеты... Помогите, ради Христа, кто сколько сможет...»

При этом сценка увиделась мне до того явственно, как будто всё это и вправду происходило в этот миг перед моими глазами.

***

В метро появились рекламные плакаты, на которых изображены радостные парень или девушка, страстно прижимающие к груди охапку платьев, компьютерную клавиатуру или кофеварку, под которыми выведена яркая надпись: «НЕТ НИКОГО БЛИЖЕ!» Они изображают на лицах счастливейшие улыбки, а я смотрю на них и думаю: «Господи! Какие же вы бедные и несчастные, если у вас в жизни нет никого ближе, чем кофеварка!.. И неужели же составлявшие рекламный текст пиарщики не понимают того, что сделали из своих персонажей не столько символ счастья, сколько символ вселенского одиночества?.. Какое уж там счастье, если самым близким для человека в жизни является не жена, не друг, не родители или дети, а — электроутюг!».

……………………………………….

И ещё реклама из того же ряда. На плакате нарисована коробочка мягкого сыра с выцарапанными зубочисткой на его поверхности очертаниями сердца, и рядом выписан слоган: «ВИОЛА. ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ». И опять невольно думаешь о создателях и адресатах этого текста: «Боже! Какие же вы жалкие, если единственным, к чему прикипело в этой жизни ваше сердце, является сыр…».

***

Из случайных каламбуров:

Посредник в любовных делах — АМУРТИЗАТОР.

***

Неделю назад Марина привезла мне в подарок из Новокуйбышевска от своего брата Андрея небольшой заварной чайник из огнеупорного стекла, сквозь которое видно, как происходит процесс заваривания чая — как разбухают в кипятке скрученные в «пирамидки» и шарики листья зелёного чая и разворачиваются спрятанные внутри них розовые бутоны цветов клевера. Так что мы сидим теперь перед чайником, как перед телевизором, в котором транслируется захватывающая программа…

***

Последнее время моя дочь Алинка (15 лет) необыкновенно увлеклась чтением книг знаменитого мастера детективов Джеймса Хэдли Чейза, так что я еле успеваю их для неё находить и приносить с работы. Я даже сказал ей, что она глотает их, как чейзбургеры.

***

Выглянул утром в окно и поёжился от неприглядности увиденного. Температура вроде бы еще ничего — целых +14, но всё вокруг было так уныло и пасмурно, что у меня само собой родилось следующее стихотворение: "Нынче день какой-то сероватый — / сквозь него не глянешь на просвет. / Будто даль позатыкали ватой: / вязнет звук и не проходит свет. // Трудно внять, что там, за пеленою, / небосвод — светлей и голубей... / Где же вы, дружившие со мною / стаи шумных белых голубей? // ...Огляжу окрестности с балкона, / и как будто кто напомнит мне: / «Так бывает. Чем темней икона — / тем светлее краски в глубине!»”

Первая строка, конечно, выдернута мною из Мандельштама, но я её менять не хочу — это ведь просто моя поэтическая реакция на реалии окружающего дня, что же плохого в том, что мне помогли её выразить ритмы Осипа Эмильевича?

***

Россия настолько литературоцентричная страна, что в ней даже фамилия царской династии несла в себе определение одного из основных литературных жанров — РОМАНовы. Наверное, поэтому практически вся история нашего государства представляет собой один сплошной авантюрно-приключенческий РОМАН, наполненный кровью, любовью и всеми мыслимыми и немыслимыми страстями.

***

Пока ездил на станцию «Загорянская» смотреть предложенную нам на лето дачу, прочитал в электричке роман Стивена Кинга “Библиотечная полиция”. Надо, не кривя душой, признать, что читал я его с большим интересом — интрига и вправду так прочно привязывает к себе внимание читающего, что оторваться от сюжетной линии просто невозможно. Но в итоге испытываешь чувство откровенного разочарования. Не потому, что это сделано плохо, и не потому даже, что — жестоко, а потому, что проблема мистического характера решается Кингом исключительно на материальном уровне. То есть — с инфернальной нечистью и дьявольщиной герои борются практически теми же методами, что и с рядовыми бандитами — путем их физического устранения. А то, что против них существует такое мощное оружие как молитва, пост и церковное покаяние, им, похоже, даже и невдомёк. А поэтому и одержанная ими победа кажется неубедительной: вампиры, бесы, ведьмы и прочие дьявольские отродья — это не та категория, которая исчезает с умерщвлением её плоти...

***

По сто раз в день неумолкаемый Николай Басков самозабвенно выпевает с экранов телевизоров слова о том, как «влекут ли мечты небывалые, цветут ли цветы запоздалые, всё так же рыдает шарманка, в Париже она чужестранка», и даже не задумывается над тем, что сквозь слово «шарманка» так и прорывается французское слово «шарм» или «шарман» (шик, очарование), недвусмысленно напоминая нам, что название шарманки как раз и пошло-то от исполнявшейся на ней песенки «Charmante Catherine» – «Очаровательная Катерина». Так что именно в Париже шарманка как раз у себя дома, это её родина. А «иностранка» она — как раз у нас в России.

***

Есть у нас в стране такая страховая организация «Росстрахнадзор», название которой можно прочесть как «Рос-страх-надзор», а можно и как «Росс-трах-надзор», то есть — «Российский трахательный надзор». Так что каждый для себя выбирает по вкусу…

***

Изучение нынешними авторами своей потенциальной клиентуры, работа на какую-то строго определенную категорию потребителей книжного рынка как раз и показывает, что нынешние «короли детектива» по своей природе не столько творцы, сколько ремесленники, и литература для них — это не столько область творческой самореализации, не столько призвание свыше и служение искусству, Богу или людям, сколько просто одна из коммерческих сфер деятельности, овладение законами которой позволяет им превращать свое литературное хобби в категорию доходного бизнеса.

Гений — пишет для нации, а не для одиноких домохозяек с собачками.

***

…Однажды мне вдруг подумалось: «А не постмодернистичен ли по своей природе и сам наш мир? Ведь мы же знаем, что “в каждом человеке сокрыт образ Божий” — разве это не является аналогом скрытой в тексте цитаты? Таким образом, можно сказать, что человек — это цитата Бога, ибо каждый из нас, как текст скрытую цитату, таит в себе образ Божий...».

***

«Нам надо учиться у природы, — сказал на одной из творческих встреч академик Самвел Григорян. — Иной раз после лесного пожара кажется, что всё выгорело навеки и уже никогда ничего не зазеленеет и не возродится. Но проходит какое-то время и начинается буйный период цветения кипрея, который символизирует собой восстановление жизни на месте пожарища. Кипрей помогает воссозданию уничтоженного огнём гумусного слоя, и вслед за этим начинается возобновление роста других цветов и трав, а также возрождение и самого леса. Примерно то же мы можем сегодня видеть и в отношениях между народами и культурами России и Армении. И нынешние Дни русского слова — это и есть такой период цветения кипрея, который говорит собой о желаемом всеми скорейшем возрождении леса нашей дружбы».

***

Вышел сегодня из метро на «Пражской» и чуть не задохнулся от охватившего мою душу восторга — красотища-то, Господи! Всё вокруг стоит зелёное — берёзки, тополя, трава изумрудная… Даже не верится, что зима закончилась, и пришло тепло. У меня прямо душа запела. Иду, такая меня охватила эйфория, только что не подпрыгиваю от радости. И вдруг смотрю — метрах в двадцати от тропинки мужик опускается под изумрудно зеленеющие кусты, поворачивается задом к идущим мимо него людям, снимает штаны и преспокойно начинает справлять там на молодую травку свою большую нужду… Практически на виду у всего народа, которому как-то абсолютно наплевать на то, что происходит в нескольких метрах от него…

И всё моё ликование тут же закончилось.

Наверное, нельзя ничем безудержно восторгаться — этим мы как бы поднимаем вокруг себя некую излишне высокую «эмоциональную волну», которая нарушает баланс энергетических сил планеты, и мир, стремясь сохранить необходимое равновесие и не допустить разрастания этой волны до размеров эмоционального цунами, старается как можно быстрее погасить наши восторги. Иногда вот таким экстравагантным способом…

***

Сегодня под утро мне приснились четыре строчки из какого-то ещё до конца не родившегося стихотворения, пронизанного духом старых домов с коммунальными квартирами: «О, этот старый, старый дом, / пропахший щами и махоркой. / Клубится вечность за бортом, / как след за мчащейся моторкой…» Не знаю, откуда ко мне пришла эта тема — я никогда не жил в таких домах и коммунальных квартирах… Разве что в 1970-е годы, когда мы с моим школьным другом Лёшкой Рыжиковым снимали комнату в Питере — сначала на Петроградской стороне, а потом на Охте?..

***

Тема для будущей статьи: русское искусство от «Чёрного квадрата» Малевича до «Красного колеса» Солженицына. Это он, этот квадрат, обернувшись солженицынским красным колесом, покатился, лязгая своими смертельными углами, по Руси, давя по пути и калеча человеческие судьбы. (А внутри колеса вписана «Треугольная груша» Вознесенского…)

***

…Часов до 16 просидел нынче дома за компьютером, а потом поехал в ЦДЛ на заседание недавно созданного нами Клуба метафизического реализма. Анатолий Ким и Тимур Зульфикаров находились в отъезде и потому присутствовать на нашем сборе не смогли, пришли Юрий Мамлеев, Сергей Сибирцев, Ольга Славникова, Виктор Широков, Сергей Шаргунов, Андрей Бычков, Иван Панкеев, Наташа Макеева и я… Кажется, был кто-то ещё, но я уже забыл. Обсуждали тактику и стратегию действий нашего Клуба, текст манифеста и т. п. Я дал прочитать всем свой декрет, кое-что из которого было решено смягчить и использовать при написании нашего общего манифеста...

На обратном пути домой я подумал о том, что в какой-то мере пропагандой метафизического реализма занимался своё время ещё Сергей Есенин, у которого в одном из его стихотворений есть такие строки: «Всё живое особой МЕТОЙ / отмечается с давних пор. / Если б не был бы я поэтом, / То, наверное, был мошенник и вор...» Вот эта, подмеченная им, МЕТА и является, на мой взгляд, тем МЕТАфизическим ключом к судьбе каждого человека, благодаря которому как раз и определяется, кому из нас кем быть в этой жизни…

***

…Последнее время заметил, что москвичи абсолютно перестали разговаривать друг с другом о жизни, общение стало носить в основном лишь функциональный характер типа вопросо-ответов о том, где находится то-то и то-то, как туда проехать, и тому подобное. Вследствие этого не стало побочных сцен и в литературе — у Достоевского, к примеру, его идущего по улице героя могла зацепить проезжающая мимо телега, зацепить кнутом извозчик, он мог увидеть, как пьяный муж бьёт жену, услышать разговор двух совершенно посторонних для сюжетного действия прохожих, могла попасться на глаза случайная девочка-попрошайка и многое другое. В нынешних же романах нет ни одного фонового персонажа, в поле зрения автора и его героев не попадает ни одно из незадействованных в сюжете лиц (как будто писатели боятся, что каждому лишнему персонажу надо будет выплачивать гонорар!), в произведение не залетит ни один обрывок случайного разговора, не забежит бродячая собака, в них практически абсолютно нет окружающего мира...

***

…Я очень сильно устал, Москва высасывает силы, не восполняя их практически никакими положительными энергиями. Жить становится всё труднее и труднее, денег ни на что не хватает. Гонораров никто не платит, премий не дают, зарплата, по сути, копеечная…

В конце апреля в Москву привозили из Греции десницу святого Спиридона Тримифунтского, имеющего дар оказывать помощь в материальных нуждах, так я ходил в Свято-Данилов монастырь просить его о милости. Отстоял семь с половиной часов в очереди, а на шестом часу стояния не выдержал — не вынеся болей в позвоночнике, махнул на всё рукой, вышел за монастырскую ограду и пошёл к метро, дошёл до угла монастырской стены и… вернулся обратно. Сколько шёл по улице — всё время двигался вдоль людской очереди, так что, глядя на стоящих в самом её хвосте людей, волей-неволей подумалось: если даже эти последние надеются войти в храм и приложиться к деснице, то, что же я-то не выдержал? Ведь я стоял уже почти у входа в собор…

Я вернулся на своё место в очереди (благо, мы там уже все друг друга запомнили за пять с лишним часов), и так легко мне стало, что даже боль в спине прошла. Я спокойно достоял ещё пару часов и потом приложился к святой Спиридоновой деснице, моля у него помощи в материальных делах. Понимаю, что надо думать больше о душе, но надо ведь как-то и жить! У меня растёт дочь, ей шестнадцатый год, надо одевать, возить на отдых и лечение. Бог должен всё это видеть и понимать. Иначе в кого же мне верить и кого просить о помощи?..

***

Россия — страна парадоксов. Семь десятилетий, опираясь на учение Карла Маркса, мы говорили о том, что первична материя и вторично сознание, хотя на самом деле всё это время жили именно духовными ценностями — были самой читающей страной мире, снимали самое лучшее в мире кино, славились своими балетом и поэзией, боролись за мир и дружбу между народами, да и вообще ставили на первое место именно идеи, а не вещи. И вот, ниспровергнув вместе с социализмом марксизм, мы тем самым якобы отменили и его закон о первичности материи и должны были бы начать жить, опираясь исключительно на духовные ценности. Но на деле всё произошло стопроцентно наоборот — отменив законы Маркса, мы именно по ним-то как раз и начали строить свою жизнь, и, гонясь за деньгами, виллами и другими материальными благами, напрочь вычеркнули из своей жизни культуру, идеологию и всякие следы духовности, поставив на первое место материю и затолкав на периферию жизненных ценностей сознание.

***

Пользуясь языком современного делового мира, можно сказать, что культура — это пакет документов, который содержит в себе Русскую национальную идею. Не потому ли кому-то так сильно хочется подменить эти документы на некие размывающие нашу духовную силу «общечеловеческие ценности»?..

***

Многие отзываются о Стивене Кинге исключительно как о коммерческом авторе, умеющем сочинять не более как пустые романы-страшилки, а между тем во многих из его произведений встречаются великолепные и несущие в себе эхо настоящей поэзии фразы. Ну, вот хотя бы такие, как строчка из романа «Худеющий»:

«Он почувствовал, как внутри его рождается улыбка, словно утопленник, всплывающий на поверхность спокойного озера…»

Всё-таки Стивен Кинг — настоящий писатель.

***

Психологи и неврологи Ливерпульского университета пришли к выводам, что чтение качественной художественной литературы оказывает на мозг эффект реактивного ускорителя. Исследователи просили добровольцев читать оригинальные и упрощенные выдержки из Шекспира, Вордсворта и Элиота. Реакция мозга на каждое новое слово отслеживалась при помощи магнитно-резонансной томографии. Снимки показали, что оригинальные тексты со сложными метафорами и синтаксисом провоцировали намного более сильный и длительный отклик, требовали большего объема работы мозга и стимулировали респондентов продолжать чтение. Также выяснилось, что чтение поэзии особенно активизирует правое полушарие, в котором хранится автобиографическая память, помогающая читателю увидеть личностный опыт в свете прочитанного.

 «Исследования показывают, что литература в силах открывать новые горизонты сознания, формировать мысли, их грани и связи — как у молодых, так и у взрослых людей», — заявил профессор английской литературы Филипп Дэвис.

***

Последние месяцы мне пришлось довольно часто ходить по различным врачам, подвергая себя то одним, то другим обследованиям в надежде установить причину одолевающих меня болезней, но каких-либо однозначно положительных  результатов я так и не увидел. У меня исследовали то голову, то живот, то позвоночник, и каждый врач выписывал мне горсти каких-то своих новых пилюль. И однажды я понял, что лечить человека по отдельным частям его тела (т.е. по «участкам» его организма) — это бессмысленно, поскольку человека надо лечить только сразу всего целиком, начиная исцелять в первую очередь — его душу. Так что основным снадобьем для исцеления человека должны быть не мазь и таблетки, а стихи, музыка, картины и другие средства духовного характера, чтобы, открывая их себе, человек возвращал себя в то изначальное состояние, которое ему дал когда-то наш Господь-Создатель.

***

По пути от метро «Парк культуры» до Правления СП России написал небольшое стихотворение, наиболее точно выражающее моё сегодняшнее кредо: «Богородица — не умерла, / а вселилась в просторы России... / Как сияют церквей купола, / высотой оттенённые синей! // Кто-то в узел связал все пути / и злорадно над нами смеётся... / Но я вижу, куда мне идти / в этой мгле, что судьбою зовётся...»

Если бы не вот это ощущение, то жизнь бы, наверное, со всеми её идейными платформами, политическими программами, поэтическими праздниками, творческими союзами, литературными групповщинами и прочей поверхностной мишурой была бы просто бессмысленной...

***

...Подумал о том, что сегодня надо писать не романы, а разрабатывать проект нового общевозрастного учебника под названием «Счастьеведение». Для русского народа эта дисциплина ныне стала настолько же неведома, как и информатика, которую недавно начали преподавать в наших школах. Так что надо заново открывать людям смысл человеческого счастья...