Геннадий ВЕРЕЩАГИН. ДА РУССКИЕ ЛЬ ВЫ, МОИ ГРАЖДАНЕ? Стихи

          

Геннадий ВЕРЕЩАГИН

ДА РУССКИЕ ЛЬ ВЫ, МОИ ГРАЖДАНЕ?

 

* * *

А мне кому поплакаться в жилетку

В том мире, что давно уж на сносях,

Где души все – в позиции креветки

И заморожены в прозрачных новостях?

 

Но скоро роды: крики, кровь и муки,

Что судорогой память нам свели,

И мёртвый плод, утяжеливший руки

Отвергнутой им матери-земли.

 

Итог земной небесному не пара,

По силе выделяет тяжесть Бог,

И то, что на земле зовётся «кара»,

Зачтётся как бессмертия залог.

 

* * *

Когда спесивая чухна,

Мне говорит: я здесь в фаворе!

Я посылаю её на...

В сём бесполезном разговоре.

 

Пока за ними англосакс –

Чухонец маслится в отваге.

Здесь царствует всемирный бакс

По договору без бумаги.

 

Но купчая земли – в Москве,

И я хочу чухне поведать,

Что они строят на молве

И на придуманных победах.

 

Холоп давно не платит дань,

Забыв по вымышленной дури,

Что Таллин это Колывань,

А Тарту – это русский Юрьев.

 

Здесь всё Москве принадлежит!

(Надеюсь, что меня услышат!)

Вода и лес, и кукерсит,

И даже воздух, коим дышат.

 

Для англосаксов местный люд –

Индеец: копья, стрелы, луки.

Его тихонечко убьют

Или растлят, взяв на поруки.

 

И из чухонцев создадут

Таран ворот Первопрестольной,

Конечно, всех не перебьют,

Чтоб выглядела смерть достойно.

 

Оставшихся же – продадут

Карманникам и полукровкам,

И вижу я: они идут

В ту цепь, что стала им верёвкой...

 

* * *

Уберите мусор ваших мыслей,

Просияет сущность – пустота!

В ней шаги веков звенят как выстрел,

Но царит нелепость – суета.

 

Там «хочу» и «должен» в лютой схватке,

А «могу» там ищет своего.

Человек, на подражанье падкий,

Образ и подобие кого?

 

И прощенье мыслится как слабость,

А любовь как купленный уют.

Логика, не знающая жалость,

Обретает смысл – самосуд.

 

Созданы мы как несовершенство,

Совершенным некуда спешить,

Нищий дух представлен как блаженство,

С повеленьем чистыми прожить.

 

Наши души – светлячки на травах,

Миро русских полевых икон.

Кто светлее – те и больше правы,

В мире, где безумие – закон.

 

* * *

Как в молодость нельзя вернуться,

Так не вернуться нам в Союз,

Но можно в память окунуться,

Чтоб смыть с себя ненужный груз.

 

Нас память делает грустнее,

Но причащает к временам,

Где всё казалось нам добрее

Под руководством наших мам.

 

Теперь их нет, теперь иное,

Что было внове – то старо,

И стало злее, то, что злое,

И выросло в цене добро...

 

* * *

Россия, сбросив как балласт

Окраин вороватых спеси,

Опять другим пример подаст,

Как очищают в мире плесень.

 

Против неё, за счёт неё

И без неё не будет лада,

Россия сбережёт своё,

«Хочу» преображая в «надо».

 

А кто «свободы» захотел,

В карманах пряча свои фиги,

Тот всуе на себя надел

Деньги всемирные вериги.

 

Так в чём теперь её вина!

Не в том ли, что она богата,

Что «друга прежнего» спина

Не выпрямлена, а горбата?!

 

И что «всемирный демократ»

Порушил всё, что было свято,

И стал богаче – кто богат,

И брат возненавидел брата?!

 

Кто верит лжи – уже сражён

Всепринуждением безликим!

Россия – родина племён,

Признавших русское великим.

 

И «русское» по сути честь,

А чести не бывает много,

Устав Руси – Благая весть

И милосердие от Бога.

 

* * *

Кто постеснялся русским быть,

Пусть не стесняется – он чурка.

Быть русским надо заслужить,

Попортив в битвах свою шкурку.

 

Россия велика душой,

А телом просто необъятна,

И если ты сюда пришёл –

Веди пристойно и понятно.

 

И милосердие страны

Не принимай за её слабость,

Что взял взаймы – то и верни,

И удивишься, сколь осталось!

 

Щедра Россия на любовь,

И нет щедрей её на милость.

Душа России – это кровь,

Пролитая за справедливость!

 

Здесь русские – еврей и хант,

И все народы: их – за сотню!

Кто не признал нерусских мантр,

Чьи и Чукотка, и Капотня.

 

Быть русским и любить – одно,

И странника Русь не отринет,

Руси от Бога всё дано:

И меч, и щит, и дух святыни.

 

* * *

Посмотришь – виновных нет,

И все по-своему правы,

Лишь слышится звон монет

Готовых на госрасправы.

 

И пряники – тот же кнут,

Только в сладкой оправе,

На площадях не жгут,

Но разум и сердце травят.

 

Прошедшее не вернёшь,

Лишь будущее прекрасно.

Всё, что о прошлом – ложь,

А о грядущем – басни.

 

* * *

Я расскажу вам, люди, сказку,
И не берусь вас утомить,
Как жабы по чужой указке
Собрались жизнь переменить...

Сказал их вождь: я царь лягушек!
Болото наше – отчий кров!
И нам не надо много пушек,
А надо вдоволь комаров!

Мы отделяемся отныне,
Крутой свершаем поворот,
Ведь наше солнце (прочь унынье!)
Теперь на Западе встаёт!

И заживём в тепле и сыто,
Пуская песни в оборот!
Пусть у разбитого корыта
Сосед от зависти помрёт!

Сварганим чан из местной глины
И разожжём под чаном торф,
И поплывём, как балерина
На сцене в музыке плывёт!

Хурра! И лишних слов не нужно!
За год соорудили чан,
В него попрыгали все дружно,
Ума же нет и всякий пан!

Горит костёр, тепло лягушкам

И славят кваканьем анклав,
И радуются погремушкам:
Их накупили, торф продав.

Бульон всё горячей и слаще,
Такой навар, что не крути!
И каждый в своё брюхо тащит,
Что попадётся на пути!

И вот настал момент кипенья,
Все жабы сварены в котле…

Вот вам и всё стихотворенье,
И что та жаба на метле?

 

* * *

Не различающий времён
Счастливей тех, кто различает,
Урон душе и есть урон,
Всё остальное – бред за чаем.

А ты душе моей как клад
Неисчерпаемого света,
Один твой неподкупный взгляд
Мне заменяет всю планету.

Ты рядом – хочется мне жить,
Уходишь – даришь ожиданье,
Весь смысл жизни – чтоб любить,
Пусть в клевете и поруганье.

Кто любит – тот уже прощён,
И суд над ним вне наших мнений,
А различение времён –
Прерогатива предпочтений.

 

* * *

Вначале женщина как сад
Весенний, в полноте желаний,
Носящий лучший свой наряд
Для всех осиных нареканий.

Потом её забота – плод,
Здесь главное не стать, а выждать,
Где терпеливо она ждёт,
Когда созреет смысл жизни.

И вот лучится звездопад,
И плод ему паденьем вторит,
Теперь она – осенний сад,
Она как мать уже не спорит.

И отпустив своих детей
Она тихонько остывает
Для вешних радостей людей,
И ищет тишины как рая...

 

* * *

Для всех удобен лишь диван,

Он для седалищ сдобен.

Я с детства презирал обман,

Я «мягким» неудобен.

 

Сегодня в размягченье ум,

В расхлябанности тело,

И над народом правит «кум»,

Перешивая «дело».

 

Пойду, присяду на гранит,

Что только ветер лапал.

От мягких вся душа болит,

А твёрдых – кот наплакал.

 

Возьму от камня его стать,

Где твёрдость вне обмана.

Сегодня лучше камнем стать,

Чем для других диваном.

 

* * *

Народ, что превратили в быдло,

Не знает совести и честь,

И скажет на навоз – повидло,

А коль прикажут – станет есть.

 

Священство стало чуждо духу,

Поставив образ на поток

И просто набивает брюхо,

Чтоб легче переждать потоп.

 

А власть рулит на тёмных водах,

Поставив парус из монет,

И всё наглеет год от года:

Правленье есть, а толку нет.

 

Народ подсел на виртуальность,

Добавив к спирту свой Ай-Ти,

И принял новую реальность,

Как смысл жизни и пути.

 

Иль скоро всех война сравняет?

Иль станет вновь народ – наш род?

Иль выстрелит, что не стреляет?

Иль, что спасает – не спасёт?

 

Но даже на волне сомненья

Грести не устаёт рука,

Где мне соломинкой спасенья –

Моя упрямая строка...

 

* * *

Мы просто совокупность клеток,

Где паразиты вьют гнездо,

Где семена грядущих деток

Ждут выигрыша в секс-лото.

 

Но в нас живёт томленье духа

Узнать, что плохо, что отстой,

И гниль живёт – томленье брюха

Тащить в могилу за собой.

 

Душа – реакция на бога

Или на бесов, они вне,

А что, вы спросите, в итоге?

Одно на всех – гореть в огне!

 

* * *

Здесь русских нет, здесь лишь имперский мусор,

Яснее выражаясь, это сброд,

Оставшийся от прежнего Союза,

И вписанный Кремлём в графу «расход».

 

Приспособленцы, воры, проститутки

И их потомки. И который год

Их называют вежливо, без шутки

«Русскоязычные», «чужие», «иной род».

 

Аборигены дали кличку «тиблы»

С намёком на привычную мораль.

Здесь русскость как явление погибла,

Но тут вопрос вопросов: а была ль?

 

Порою льются слёзы Ярославны

И падают в имперский кошелёк,

Но знают все, кто здесь рулит, кто главный,

А кто залётный поздний мотылёк.

 

Я здесь живу как на другой планете

Или в дубовом девственном лесу.

За Русь, не отрекусь, всегда в ответе,

За местный люд ответа не несу...

 

* * *

Любовь есть образ, что себе рисуем,

И с этим образом нам хорошо вдвоём,

Мы перед ним пасуем и ликуем,

И образу всё лучшее несём.

 

Но нам тяжёл конкретный человек

Как симбиоз различных паразитов,

И мы тихонько проклинаем век,

Помноженный на пошлости визитов.

 

Конкретность с образом живут как на ножах,

Их расхожденье с каждым днём всё шире,

Но повседневность заглушает страх

Той пустоты, что селится в квартире.

 

Бросая образу всю чувственность как кость,

Мы незаметно лики подменяем,

А нас за дверью ожидает гость,

Кого мы нашей жизнью соблазняем.

 

Но гостя нам, увы, не избежать,

Пред образом огонь лампады гаснет...

Любовь нас приучила обожать

Небесный бред и жизненные страсти.

 

* * *

Живи сегодня, завтра – под вопросом,

Не будь скупым, не стань как размазня,

Давай другим – что пользуется спросом,

А оставляй – что унести нельзя!

 

Не лги, не предавай, не будь занудой,

Да будет совесть родником чиста!

И помни, чем закончил жизнь Иуда,

Но верь лишь в воскресение Христа.

 

Прости врага и другу не посетуй,

И не мечтай о том, что впереди!

Ты появился в мире неодетым,

Каким пришёл – таким и уходи...

 

* * *

Кто не тонул – не знает цену морю,

А кто не падал – цену небесам.

Счастливые не знают цену горю,

Глухие – вне оценок голосам.

 

И дай вам Бог не оскудеть на милость,

Не знать гордыню и смертельный бой,

И жить, когда всё вдруг переменилось,

А ты остался в мире сам собой...

 

* * *

В белый саван завёрнута осень,

Для неё впереди только ночь,

И ветра её память уносят

Из пространства озябшего прочь.

 

В одночасье она присмирела,

Скинув злато к подножью дерев,

И оставила ветры без дела,

Никого как всегда не согрев.

 

Что ж, прощай, златогривая лгунья,

Всем в итоге – лишь белый покров,

В зимний день я под матовой лунью

Причащусь своих светлых даров.

 

* * *

Не верьте им, они обманут,

Не правду скажут, а своё,

И лгать они не перестанут,

Не зная меры и краёв.

 

Их испокон веков чурались,

Клеймили, выжигали род,

Они как бесы поднимались

И шли в доверчивый народ.

 

На светлом тёмное заметно,

На чёрном белое светлей,

Спор с глупым вовсе беспредметный,

А с подлецом – потеря дней.

 

Когда-то спорили на шпагах,

Лицом к лицу, рука к руке,

А современный спор – бодяга,

Все аргументы налегке.

 

Ты про Фому, он про Ерёму,

И мат стоит под потолок,

Хоть выноси святых их дома,

Но святость ныне – кошелёк...

 

* * *

Я стал «масоном», я кладу кирпич,

И мои нервы стали твёрже стали,

И с того света мне сказал Ильич:

Теперь ты наш, теперь ты пролетарий!

 

Не надо думать, надо «глаз иметь»,

Сноровку и привычку к перекурам,

И сверху вниз на публику смотреть,

Как смотрит на убогих синекура!

 

Я строю финнам зимнее жильё,

Где сауна с убежищем в законе,

Капитализм бережёт своё,

Чужое им содержится в загоне.

 

Меня давно списала Русь в расход,

Но мою русскость только бог отнимет!

А Русь переживает свой исход

И пред глазами у неё пустыня...

 

* * *

Молчальников кричальники

Сменили в этот раз,

И новые начальники

Диктуют свой указ.

 

И в смене поколения

Не взлёт и не обвал,

Всё те же поклонения

Всё тот же ритуал.

 

Навязана история,

Что сбоку как припёк,

И что народы ссорила,

Снимая с них оброк.

 

Вот только враг не выдуман

И у ворот стоит,

И правит Русью Либерман,

Поставив ей на вид.

 

Подкормлена печеньками

Моя Украйна-Русь,

Ей надобно лечение,

Не поздно ли, боюсь!

 

И баи президентами

Преобразились вмиг,

Но стали резидентами

Тех, кто тиранил их.

 

Эх, Русь моя, заветная,

Спрошу, открывши рот:

Раздетую, бездетную

Кто мамой назовёт?!

 

* * *

Да что ж вы такие убогие!

И всё-то у вас на бегу!

Слепые, глухие, безногие,

Безрукие, вечно в долгу!

 

Вы раньше пророкам не верили,

Не верите им и сейчас!

Спасали вас Сталин и Берия,

Спасали, скажу без прикрас!

 

А вы все погрязли в сомнениях:

Зачем для Руси виражи,

В дискуссиях: вынести Ленина

Иль пусть он ещё полежит.

 

Не много ль свободного времени

Вам выдал расчётливый век?

Вот тяпнут вас цифрой по темени,

Чтоб время любил человек!

 

Да русские ль вы, мои граждане?

Да знаете ль вы, какой год?

Пора довести мне до каждого,

Что русский своих не сдаёт!

 

Или вы совсем обезумели

И шопинг вам радует глаз,

Или вы совсем обездумели,

И кто-то решает за вас?!

 

А на небе прадед с укорами

Взывает чрез время-века,

Что Русь велика не позорами,

Победами Русь велика.

 

* * *

Чем грусть свою развеять, подскажи!

Так нужен мне, дружище, твой совет!

Ты узел памяти на время развяжи,

Мы вспомним тех, кого уж с нами нет.

 

Ушли они, но мы их помним смех

И плечи, что подставили они,

Мы с ними разделяли их успех

И разделяли горестные дни.

 

А время нам диктует свой укор,

И достаёт из узелков глуши

И равнодушье, и никчемный спор,

И тайное движение души.

 

Мы не умели усмирять свой пыл,

Смиренье для света предложив,

И страшно говорить о друге «был»,

Особенно о том, кто ещё жив.

 

Но есть ещё на свете голоса,

Что нам дороже денег и молвы,

Мы разучились верить в чудеса

Как верить новостям из той Москвы.

 

Мы поняли одно: вся вера прах,

Когда за ней не следуют дела,

Любовь, коль на века, не знает страх,

Она дерзка, отважна и смела!

 

И всё же жаль, что жизнь не повторить,

Мы все на поле со своим жнивьём,

И жаль, что ничего не изменить

В том времени, что «прошлым» мы зовём...

 

* * *

Где каждый ноль там сумма нулевая,

А ноль по своей сути это голь.

И все живут, друг другу обещая,

Но обещанья множатся на ноль.

 

На холостом ходу полно иллюзий,

Мотор включён, зашторено окно...

Всеобщее – мир медленных диффузий,

Всем всё равно, а ты с другим – одно.

 

Не станешь ты виновником аварий,

Тюрьма не светит, это мир сумы,

Ты лишь листок, а вся страна – гербарий

С названием обычным: это – мы.

 

Одно забыто в этом мёртвом царстве:

Если не ты, не значит «не тебя»,

В нулёвом и забитом государстве

Когда-нибудь тебя потеребят.

 

Нули всегда нужны для единицы,

И чем их больше рядом, тем она

К всеобнуленью полному стремится,

Будь это «на троих» или страна.

 

Но тьма нулей всегда потеря смысла,

Где зал пустой – там бесполезна роль.

Кто гнёт рычаг усилий, коромысло,

В итоге тоже получает ноль.

 

Эстония