Юлия ЕЛИНА 
Юлия ЕЛИНА
МОРЕ МЕНЯ НЕ ПОМНИТ…
* * *
Ничего не изменится, если меня не станет.
Можно «жизнь» и «я», как слагаемые, менять местами.
Умирать не страшно, когда отчётливо понимаешь:
На количество помнящих о тебе, ты, в сущности, не влияешь.
На количество плачущих о тебе и тебя любивших.
На количество «нынешних», а за чертою – «бывших».
Как на площадь произрастания одуванчиков и ромашек.
Не влияешь ничем, никак. И тогда – не страшно.
* * *
Никогда не имела страха шагнуть вперёд
Только так. Даже если никто не ждёт
В темноте, не готовит тёплого места.
А судьба качает, да не согнёт.
Но опять уравнение: "икс" и "йот"
И решение – неизвестно.
ВОСПОМИНАНИЕ, 15 лет назад
Сыну восемнадцать недель
Мой живот – ходячая колыбель.
На автобусной из всех динамиков – «Belle».
Затыкаю уши.
Нерождённый первый раз толкается изнутри:
«Мама, ты навязчивую песенку убери,
Мне мотив мешает не говорить –
Ангельское слушать».
* * *
Дерево, бредущее по воде
В никуда из своего убежищного нигде.
Дерево, куда же ты, погоди,
Чей топор торчит из твоей груди?
Дерево, как река тебя не взяла?
На спине – огонь. На ресницах слеза-смола.
Безголосое? Молчаливое? Не тревожь…
У него три сотни годичных слоёных кож.
Но зато в реке совсем не видны следы.
Как захочешь пить, так вдоволь её, воды.
Впереди – волна, позади – кильватерный след.
Вот оно бредёт,
Вот едва виднО,
Вот его и нет.
МОЕМУ ОТЦУ
Помяни, как звали упрямую дочь твою –
Гулкую кровь твою, шалунью твою.
Прошепчи одними губами: «Доченька, я люблю,
Столько лет люблю, мучаюсь и люблю».
Нет ни локона, нет ни куколки, ни волчка.
Фотографии в редких письмах от бывшей твоей жены.
Моей матери. До чего же она тонка, с волосок тонка
Эта нить меж отцом и дочерью, если они обижены.
Ни обиды, ни ревности нет к сыновьям твоим –
Тополям твоим, лучшим твоим ветвям.
Помяни, как звали, когда окажешься там.
За чертою там,
За пределом земной любви.
"ШТАНДЕР-СТОП!" (6 лет)
– Штандер-стоп. Вот и головы задраны кверху.
Двор, меж старых хрущёвок, июльское солнце впитал.
Пусть знакома игра, но она нелегка на поверку.
Моё мягкое имя последним ведущий назвал.
Ничего не вернуть, ничего из того, что случится.
Почтальон опускает нам в ящик какой-то конверт.
И беспомощно бьётся о ребра "бескрылая птица".
Там в конверте – «развод», мама позже сказала: «разъезд».
«Штандер-стоп!».
Мяч летит, я бегу, запинаюсь, стираю колени
Мне шесть лет. Я ещё постигаю значения слов.
Не бросайте детей, это – худшее из преступлений.
(На моё «почему» был у мамы ответ не готов.)
Да, аптечка на кухне. Зеленкой залитая кожа.
Слёзы щиплют глаза, чертят две полосы на щеках.
Осознать, что вот с этой минуты и я «безотцовщина» тоже
Не придётся. Мне шесть. И моя голова – в облаках.
– Штандер-стоп!
МОРЕ МЕНЯ НЕ ПОМНИТ...
Мама, мама, море меня не помнит.
Катит волну за волной в молчаливый берег.
Если во сне иду анфиладой комнат,
То почему-то никак не достигну двери
В сад. Из него на улицу есть калитка.
Дальше до моря бежать босиком. Послушай,
Двадцать лет казалось, что не болит, так
Нет, возвращается в сон и терзает душу.
Море берёт залог: мой крестильный крестик,
Милое мельхиоровое колечко
Канет на дно и останется с морем вместе,
Там ни за что не отыщешь его, конечно.
Море в моих глазах поселилось, мама,
Так же меняет цвет и штормит порою.
Неугомонная девочка, я упряма.
Сделаю шаг и заветную дверь открою.
Мама, мама,
Море
Меня
Не помнит…
Тобольск