Виктор КАРПУШИН 
Виктор КАРПУШИН
ЗИМНИЙ НИКОЛА
Вспоминая Николая Дмитриева
О поэте Николае Дмитриеве в Балашихе напоминает многое: мемориальная доска в школе №2, где он вёл литературную студию «Первоцвет», прививая ребятам вкус к настоящей поэзии; библиотека семейного чтения им. Н.Ф. Дмитриева в микрорайоне «Новый Свет», куда поэт часто заходил за текущей периодикой, поскольку и во времена литературного безвременья и засилья серости и графомании, дутых авторитетов и воинствующих посредственностей всё равно следил за литературным процессом, читал толстые журналы, пусть и потерявшие прежние тиражи: «Наш современник», «Москва», «Новый мир».
А осенью 2015 года произошло знаменательное событие: улица в жилом комплексе «Алексеевская роща» стала носить имя Дмитриева. В это безлюдное в те годы место иногда мне доводилось забредать с Николаем, проходя через широкое подмосковное поле, засеянное кормовыми травами…
Давно это было, четверть века назад, тогда поэт вынужден был работать в детском оздоровительном лагере «Вымпел», скромный, немногословный, казалось, стесняющийся своего высокого предназначения и звания лауреата премии Ленинского комсомола, изредка отзываясь на просьбы сотрудников лагеря почитать свои стихи.
Сейчас – зима, любимое время года Николая Дмитриева, не просто так книга, наиболее полно представляющая творчество поэта, изданная после его внезапной кончины летом 2005 года ОАО ИД «Литературная газета», называется «Зимний Никола». Николай родился 25 января, когда по его словам «снег бывает розовым и синим, под закат зеленоватый есть». По народному календарю это день Татьяны Крещенской, а приметы дня таковы: снег на Татьяну – лето дождливое, на Татьяну проглядывает солнышко – к раннему прилёту птиц. Николай хорошо разбирался в птичьих голосах, когда будучи подростком, ходил по окрестным болотам в селе Архангельское Рузского района, собирая грибы и ягоды. Здесь родились его первые стихи.
А мне вспомнилось, как часто зимой, после встреч с Николаем Дмитриевым в его скромной квартире в доме на улице Спортивной в Балашихе, где мы допоздна засиживались за обсуждением стихов и жизни, вывертов горбачёвской перестройки, а позже – ельцинских «загогулин», я возвращался по льду реки Пехорки к себе на «Новый Свет», вглядываясь сквозь летящий снег в мерцающие окна домов, стоящие в крещенском оцепенении берёзы, заколдованные возле берега ивы. Сейчас почти ничего не изменилось, кроме того, что появилась деревянная церковь святой великомученицы Екатерины, а поэта в подлунном мире нет уже больше десяти лет, но остались его стихи и наша память.
Дрожащими звёздами мир обозначен,
Морозам в России не видно конца.
И это – Крещение, как же иначе,
Теперь без любви не отыщешь крыльца…
Растения – творчество льда – на рассвете
Искрятся на окнах, а невдалеке
Емеля с улыбкой мечтает о лете
В сомнениях смутных на стылой реке.