Валерий СКРИПКО. В ПОИСКАХ ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ. Точка зрения

 

Валерий СКРИПКО

В ПОИСКАХ ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ

Эссе

 

Недавно писатель Лев Данилкин опубликовал в журнале «Новый мир» главы из своей книги «Ленин», где напомнил всем нам о том, во имя каких целей большевики брали власть. Мы уже привыкли, что в либеральных изданиях о замыслах и политической деятельности большевиков авторы судят исключительно по своей испорченности. Приписывают им все свои грехи и пороки. И вот мы, наконец, читаем текст, где признаётся грандиозность ленинского замысла. Лев Данилкин обращает наше внимание на то, что в своей работе «Государство и революция» Ленин ставил перед российским обществом задачу создания в России принципиально новой общности людей – самоорганизующегося общества, которое в состоянии сами, без государства и бюрократии, выработать себе правила – и которые сами будут защищать и соблюдение их.

Данилкин делает вывод, что «смысл его, Ленина, деятельности – изменить среду таким образом, чтобы она порождала больше Иванов Бабушкиных, чем Шариковых», и чтобы осуществить это, он предлагал постепенную, на протяжении нескольких поколений, работу (1).

Благородная задача!

Кажется, никто из революционеров не заметил, что в основу преобразований было заложено совмещение коллективного и личного, большей частью материального, интереса, то есть «мирное сосуществование» двух антагонистических векторов развития, двух противоположных философских начал. Отсюда складывалась и противоречивая среда, которая вместо того, чтобы «воспитывать Бабушкиных» – сбивала их с толку. Одним из первых это почувствовал поэт Маяковский. Он писал об опасности мещанства, о том, что «страшнее Врангеля – обывательский быт» (2).

В стихе «О дряни» показано, что мещанин с мещанкой ведут себя точно так же, как они вели бы себя и при царском режиме, если бы он сохранился. Мотивацией их поступков осталось тщеславие, поиски выгоды. Переход власти к Советам, а фабрик и заводов – в общенародную собственность ничего не изменил в их мещанской натуре. Внешне они вроде бы сформировали новую реальность: партсобрания, трудовые коллективы… Но жизненная среда, которая их воспитывает, кроме клубов с красными полотнищами лозунгов, кроме общей работы на производстве, предполагает решительную смену жизненных ценностей в культуре, в быту.

Причём быт в широком смысле – наиважнейший народный «университет»! Но в этом «университете» после революции были совсем другие «науки и «преподаватели»… Другая жизненная философия. Дамочки стали примерять платья с серпами и молотами на ткани, чтобы «щеголять в реввоенсовете»… В ресторанах – стали пировать спекулянты с городского рынка. В праздничных компаниях «свадебными генералами» выглядели торгаши – расхитители социалистической собственности. С годами только усиливался разлад между великими политическими целями и убогой жизненной практикой. Самое главное, уважать людей – так и не научились. И ценить коллективизм – тоже.

«Скорее головы канарейкам сверните, чтобы коммунизм – канарейками не был побит!» – умолял пролетарский поэт Маяковский. Голосу поэта никто не внял. Канареек стали разводить в массовых количествах, как и наряды, и предметы роскоши… Алчность дам в это в вопросе никто даже не пытался «укротить». Приметы социалистического образа жизни терялись среди азартного, жадного и суетливого мещанства! В полном противоречии с коммунистической идеологией появились элитные вагоны для командного состава, комфортные каюты, дома с высокими потолками для элиты? Кто-нибудь крикнул на всю страну: «Зачем?». Зачем в городке строится ресторан, а у рабочих в цеху местного завода нет даже буфета с минеральной водой? Почему весь быт, все блага начали группироваться, в основном, вокруг начальства и людей со «связями»? Абсурд во всесоюзном масштабе!
Власть сосредоточилась наверху. Туда же ушло всё управление общенародной собственностью. И… у рядового труженика улетучилось чувство хозяина!

Учёный Владимир Беленький в работе «Преобразования в России и народные массы» писал, что, с одной стороны, наблюдались отрадные изменения в советском обществе: «общинность, артельность, пролетарская солидарность в условиях господства государственной и групповой собственности – стала трансформироваться в коллективизм, общественные отношения – приобретать коллективистский характер, персоналы предприятий – превращаться в трудовые коллективы».

С другой стороны: «громадное напряжение сил, лишения и жертвы, недостаточный уровень жизни, бюрократический произвол, пренебрежительное отношение к людям – постепенно истончали социальную активность» (3).

И теперь уже ясно, что «истончение активности» было прямо заложено в стратегию советской власти, которая так и не нашла гармонии между централизацией «сверху» и хозяйственной инициативой «снизу». В своём видении будущего власть слишком упрощала человека бывшей российской империи, как исходный живой материал для перевоспитания. Лев Троцкий мечтал строить новую культуру без икон, церквей, «дремучего» российского прошлого. На чём строить? Откуда было ему известно, как поведёт себя российский народ в совершенно новых для него условиях. Председатель Петроградского революционного комитета забыл мудрость Шекспира, который устами Гамлета учил: если собираешься играть на флейте – надо знать – как играть на флейте, тем более – надо знать характер данного народа, если собираешься его перевоспитывать… Слишком самонадеянно подошли воспитатели к этому делу со своим прямолинейным атеизмом и марксизмом.

Так социализм не строят… Нельзя в многочисленных учебных заведения, кружках и школах пытаться воспитывать нового человека, а на деле всё безнадёжно портить!

В 90-е годы прошлого века несоответствие между целями и средствами в деле преобразования России снова повторилось. Реформаторы стали строить у нас капитализм «задом наперёд», то есть с организации для себя (элиты) западного комфорта, не создав по-западному эффективного производства.

Анатолий Чубайс «наивно» пытался победить коммунизм раздачей общенародной собственности сторонникам свободного рынка. «Побеждать» уже было нечего и некого! «Коммунизм» улетучился. К 1990-му году в стране набрали силу беспринципные хищники, с нетерпением ожидавшие начала делёжки народного добра! В отличие от своих кумиров – капиталистов Запада, в их разбойничьем сознании не было даже плохонькой религиозной основы протестантизма и католичества. Они не признавали никаких моральных правил и нравственных ограничений.

Еще не развеялся дым от взрывов танковых снарядов в Белом Доме, а по всей матушке России хозяйственные руководители уже приказали соорудить им бары в кабинетных шкафах. Как раз в тех нишах, где раньше стояли вымпелы за победу в социалистическом соревновании… Теперь там стояли початые бутылки с шотландским виски и коньяком. В приёмных появились молодые секретарши…

В общем, наши реформаторы опять взялись за дело не с того конца. Надо было сначала изучить историю религии, бизнеса и экономических реформ в США, все их методы в кризисные периоды, а только потом оборудовать бары в собственных кабинетах… В России у большевиков – ничего не получилось без религии! У российских капиталистов – ничего не может получиться без общей идеологии создания рыночного общества с включением активности большинства граждан страны. У большевиков она была, она изумила весь мир большими достижениями, но потом «истончилась»…

Российские реформаторы сделали всё, чтобы «активность» населения –даже не начиналась, сразу лишив многих воспользоваться экономической свободой для предпринимательства!

 

Мы и Запад

Российское общество пытается соревноваться с Западом на том поприще, где последний был заведомо искусней, опытней, хитрее. Как заметил американский социолог Дэвид Брукс: две трети правящей элиты на Западе составляли протестанты, верящие, что личный успех угоден Богу. Люди, которые привыкли надеяться только на себя! Больше двух столетий протестанты и католики формировали особую среду американского общества. Не сколько рыночная экономика сама по себе, сколько эта особая среда определяет весь строй западной жизни. В некоторых существенных чертах эта жизнь с годами стала напоминать социализм: трудовые права, социальное и государственное страхование, признание равноправными разных форм собственности т.п.

На этом фоне наши российские «рыночные реформы» не могли вдохновить большинство граждан РФ, которые остались без многих социальных гарантий. И это в стране, где основная масса народа прошла социалистический путь и привыкла к заботе государства по всем социальным вопросам.

Сейчас бы самое время – использовать эту историческую память, этот опыт и привычку к коллективной жизни для сплочения нашего общества.
Но руководители российских рыночных реформ ведут себя так, словно живут в стране, где нет зимы и не надо тратить огромные средства на «львиные пасти наших паровых котлов», на утепление, меховую одежду, ликвидацию последствий заморозков и засух…

Политолог Наталья Нарочницкая справедливо отмечала: «обыватель должен знать – по рационалистическим критериям, жизнь на большей части России вообще нерентабельна» (4).

Наш российский взгляд на западное рыночное общество нельзя назвать иначе как всеобщим заблуждением! Запад довел свой «рационализм» до невиданных высот… В США и Европе много десятилетий назад создали транснациональные компании и перенесли многие производственные мощности в слаборазвитые страны. Рабочим этих стран платят нищенскую зарплату, а основные доходы пойдут на создание сказочного по своим возможностям всемирного общества потребления.

Западная пропаганда занимается преступным обманом, когда утверждает, что богатую жизнь граждане США и Европы создали сами своим трудом! Они её обеспечили колонизацией и последующим грабежом всех остальных стран. После экспансии в другие страны, банковских реформ и смен технологического уклада, граждане США обнаружили, что «все богатства вселенной лежат у их ног» (5).

Невероятные заработки обрушились на многие поколения выпускников не только технических, но и гуманитарных американских вузов. «Преподаватель Йельского университета, клеймивший капиталистическую погоню за наживой, вдруг обнаруживает, что заработал в 1999 году 1131000 долларов», а его коллеги могут загребать до 3000000 долларов в год (6).

В сознание западной молодёжи пришло довольство своим положением, уверенность, что жизнеустройство западных стран – самое лучшее на земле. И всё это создаёт не грабёж других стран, а сама демократия… Торжество общечеловеческих ценностей… Демократия как райская птичка – не сеет, не пашет, а… печатает доллары.

У наших «внутренних эмигрантов» это «чудо» породило невероятный зуд – уехать в «райский сад», где поют эти чудесные «птички демократии» и раздают блага всем желающим.

Но нам от этих чудесных даров ничего не достаётся.

Сам собой напрашивается вывод, что для дальнейшего экономического развития Российской федерации нужен долговременный духовный ресурс воодушевления народных масс через искусство, культуру и СМИ. Именно духовный подъём, охватив собой основную массу населения, постепенно обеспечит и материальный результат – экономическое процветание.

Как и мечтал Лев Толстой: надо всем добрым людям объединиться!

 

------------------------------------------------

Примечание:

1) «Новый мир», №3 – 2017, стр. 29.

2) В.Маяковский. Стих «О дряни».

3) В.Беленький. «Преобразования в России и народные массы», г.Красноярск, 2001 г. С.75.

4) Н.Нарочницкая. «Русский мир», С.Петербург, 2008 г. Стр.23

5) Дэвид Брукс. «Бобо в раю: откуда берётся новая элита». Москва, Ад Маргинем пресс, 2013 г. Стр.39.

6) Там же.