Виктор ПЕТРОВ. КУДА ПОЕХАЛИ, ХОРОШИЕ?.. Стихи

 

Виктор ПЕТРОВ

КУДА ПОЕХАЛИ, ХОРОШИЕ?..

 

ТРАМВАЙ

Трамвай идёт себе вразвалочку

По краю городской зимы

И подбирает пару-парочку:

Так это мы с тобою, мы!

 

Пускай словцом солёным сдобрены

Маршруты наших дней крутых.

Но видим только лица добрые,

Совсем не замечая злых.

 

Идёт трамвай, трамвай-трамваюшка!..

Покрылось инеем окно.

И сам трамвай, как будто варежка,

Где рядом все и – заодно.

 

Куда поехали, хорошие,

Куда же завела стезя?

И вслед смеётся наше прошлое –

Вперёд бы ехать, да нельзя!

 

Неужто все пути разобраны

И нами правит лиходей?

Трамвай, однако, наш особенный:

Полно людей, полно идей…

 

Пускай тебе приснятся дальности:

Ты видишь спуск – так стой, трамвай!

Покуда живы мы – не сдались мы…

От рельс колёс не отрывай!

 

РОСТОВСКИЙ БАЗАР

Хочешь город узнать – загляни на базар,

На ростовский базар под соборным крестом.

Повстречаешь глаза – ах, какие глаза! –

Глаз таких не встречал и не встретишь потом.

 

В них казачья судьба и цыганская ночь,

И восточный огонь, и рязанская синь…

Ростов-папа, твоя раскрасавица-дочь

Полонила меня, и теперь я твой сын!

 

До чего ароматен армянский лаваш!

И сочится на солнце рыбец золотой.

Ростовчане, браточки, я подданный ваш:

Весь до точки – до точки, а не запятой!

 

Разбазарил года? Отвечай за базар!

И отвечу крестам, что взошли надо мной.

Трепещу, как трепещет живучий сазан:

Я ростовских кровей – нету доли иной.

 

Мягкий говор станиц и гортанная речь

Полноводьем текут вдоль базарных рядов,

Будто вдоль берегов, что любить и беречь –

Берега-обереги спасают Ростов.

 

РАБОЧИЙ РАЙОН

Белый день за рекой, за рекою

Начинается красной строкою.

И железные трели трамвая,

Тишину на клочки разрывая,

Не разбудят рабочий район –

Это сон, крепкий сон, мёртвый сон.

 

Только вдруг посредине разора –

Утоление чистого взора:

Купола обретённого храма

И в толпе – просветлённая мама…

Это Пасха – воскресший Христос

Разрешит за вопросом вопрос.

 

Принимают церковные своды

Сыновей подневольной свободы.

Если душу спасёшь, то не страшно

Быть презренным, голодным, уставшим…

Пробуждайся, рабочий район! –

Звон пасхальный, божественный звон.

 

АЗИАТКА

Твой раскосый огонь, азиатка,

Вспыхнул так, что не гаснет уже,

И проулок сиянием заткан,

Кровь горит на бандитском ноже.

 

Сколько пришлого крутится люда –

Ты из них, ты в серьгах-серебре:

Колготятся, ругаются люто,

А торгуют дешевле себе!

 

Я на гордый огонь засмотрелся,

Выжег душу – чернеет пятно,

Как мазут у железного рельса,

Где трамваи не ходят давно.

 

Порешить бы с морокою разом,

Да замолишь навряд ли постом

Крик базарный – зарезанный разум

Под высоким соборным крестом.

 

Твой раскосый огонь, азиатка,

Вспыхнул так, что не гаснет уже,

И проулок сиянием заткан,

Кровь горит на бандитском ноже.

 

Ах, залётная голь-азиатка!..

Виснет месяц, похож на серьгу:

Я ищу и боюсь отпечатка

Лёгких ног на ростовском снегу.

 

БОГАТЯНОВКА

Над Богатяновкой синеет небо в клеточку,

И наступает день тюремных передач.

Ах, мама, передай сиреневую веточку,

Лишь о сыночке непутёвом ты не плачь.

 

Пускай – собачий лай, пускай охранник кривится –

Сирени лепестки на счастье я вдохну…

И может, на свободу выйти посчастливится

И повстречать свою ростовскую весну!

 

Закроется моя тюрьма на Богатяновской,

И вновь откроется пивная, что была,

И срок, наверное, придёт пред Богом каяться.

Пока ж гуляй, сирень-весна!.. И все дела!

 

Под снегом и дождём стоит живая очередь,

Растянутая на разлуку долгих лет:

Увидеть мамочку свою охота очень мне,

А мамы нет… Её на белом свете нет.

 

Стена тюремная… Стена не плача ль русского?

Век воли не видать – решётки на стране…

И оттого народ – как зэк с глазами грустными,

И плачет автозак не только лишь по мне.

 

АНТОН ПАЛЫЧ ТАГАНРОГ

Старый город Таганрог,

Миновать тебя не мог.

Что иные города,

Если Чехов здесь всегда!

И в январском белом сне

Сколком льда сверкнёт пенсне:

Это щурится на свет

Чехов через много лет.

Мы знакомы, как никто:

Шляпа, тросточка, пальто…

В небесах его звезда –

Доктор Чехов навсегда!

 

Парк приморский. Снегопад.

И бреду я наугад,

Только всюду, всюду он –

Доктор Чехов, белый сон.

И кружится голова,

И снежинками слова

С неба падают ко мне

Под сверкание пенсне.

Слышу в слове «Таганрог»

Чеховский бессмертный слог.

Захлестнул петлёй дорог

Антон Палыч Таганрог.

 

ЧЁРНЫЙ ШАРФ

Чёрным шарфом обматывал шею

И по городу брёл в никуда,

И задача не знала решенья,

И бедой продлевалась беда.

Чёрный цвет – знак пиратства и горя:

Я тебя полюбил и люблю,

Посредине житейского моря

К твоему приставал кораблю.

Чёрный шарф я когда-нибудь сброшу

И развею геройский кураж,

Но пока не печалюсь о прошлом –

Абордаж, абордаж, абордаж…

 

Несвободная – стала свободой

Заточённых меж прутьями строк.

Парус рвался к небесному своду,

И пылал огнеликий восток.

Я матрос из пиратской артели:

Зря таилась – себя не таи!

Абордажные крючья летели,

Ядра падали в трюмы твои.

Чёрный шарф я когда-нибудь сброшу,

И постыдный забудется раж,

Но пока не печалюсь о прошлом –

Абордаж, абордаж, абордаж…

 

Только твой капитан похитрее

И другого не пустит к рулю –

И повяжет, и вздёрнет на рее

Крик пиратский «Любил и люблю!..».

А пока эту песню послушай,

Эта песня – моя ли? ничья?..

И судьбы ненавистную сушу

Оставляй ради моря, как я.

Чёрный шарф я когда-нибудь сброшу,

И растает по курсу мираж,

Но пока не печалюсь о прошлом –

Абордаж, абордаж, абордаж…

 

ЛУННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Всюду ходит-бродит лунный человек

И как будто бы не поднимает век.

 

Никакого дела нет ему до всех.

Зря вы суетитесь, ищете успех,

 

Люди-люди, жизнь – такая ерунда.

Лунный человек – откуда и куда?

 

Мы и сами не из лунной ли дали,

Как подметил верно Сальвадор Дали.

 

Нам порой охота видеть всё не так,

И на свет меняем потаённый мрак,

 

И не любим тех, кого любить должны,

Стыд теряем и теряем полстраны.

 

Что у нас весёлого? Да ничего!

Лунная дорожка – только и всего.

 

Человек идёт по ней, а сам не свой.

Воет псина, и мотает душу вой:

 

Окликать нельзя лунатика теперь –

Лунную дорожку на себя примерь!

 

Мы с тобою тоже лунные почти,

Потому что думали любовь найти.

 

А её на свете, говорили, нет,

Но струился между нами лунный свет.

 

Он растаять должен был уже сто раз.

Не растаял… Так не открывай же глаз!

 

ТАКСИСТОЧКА

Мы с тобой едва знакомые,

Только близкие уже,

Налюбились до оскомины

На внезапном вираже.

А глаза твои раскосые,

Непонятные глаза,

Обдают холодным космосом

И срывают тормоза.

 

Напевая «Витя, Витечка…»

Под мелодию дорог,

Увезёшь меня, таксисточка,

От печалей и тревог.

Уезжаем мы из города,

Из Ростова-на-Дону –

Недоступная и гордая,

Подарила мне весну.

 

Чёрно-белыми квадратами

Испещрённая судьба,

Стань, безвинно виноватая,

У дорожного столба.

Дождь по стёклам хлещет аховый,

Трасса выстрелила вдаль.

И деревья стали плахами,

И блистает молний сталь.

 

Закидают нас каменьями –

Да осудит разве кто?

Прижимаешься камелией –

Только мимо мчат авто.

Напевая «Витя, Витечка…»,

Опоясала ремнём.

Я лечу с тобой, таксисточка,

И не знаю, где свернём.

 

СВИДАНИЕ С ДОЖДЁМ

После дождичка в четверг

Светлый день опять померк,

И вдоль улицы Садовой

Дождичек идёт по новой,

А свиданье всё равно

У того, кто ждёт и любит,

При погоде всякой будет,

Раз намечено оно.

 

Чуть опаздываешь ты…

И грохочут с высоты

Трубы грозовых прелюдий,

И целуются, как люди,

Горлицы среди аллей…

Встряхивает день дождливый

Семицветной жаркой гривой:

И опять – светлей, светлей!..

 

Свет моих, твоих очей –

Белый свет среди ночей,

Если по Большой Садовой

Дождичек идёт по новой

И свиданье, как тогда,

Девушка – кому? – назначит,

И свиданье дождь оплачет,

Продолжаясь навсегда…

 

КАРИЙ ОМУТ

Был с тобою, как не был ни разу, счастливым,

Карий омут реки в краснотале ресниц.

И любовь начиналась апрельским разливом

И пролётным курлыканьем северных птиц.

 

Продолжалась любовь, по весне расцветала,

Да оставила молния след ножевой

В нашей роще речной, в гущине краснотала…

Это с виду живу – только сам неживой.

 

Я любил – отлюбил. Что же мучусь поныне,

Если слышу раскаты весенней грозы?

Мне теперь та любовь горше горькой полыни,

Солонее солёной прощальной слезы.

 

* * *

Птица чёрной печали,

За собой не зови –

Ты летаешь ночами

От любви до любви.

Стали крыльями руки,

А любить не вольны:

Присягали разлуке

И разлуке верны.

 

Мы разлуки излуку

Захотели спрямить,

И крылатую муку

До конца нам испить.

Я любил, ты любила.

Камнем канет на дно

Всё, что ранее было,

Что случиться должно.

 

Я не знаю, что будет,

Да и знать не хочу.

Только женщина любит,

Припадая к плечу!

Ветром дышит низовье…

Прочитай и порви

Соловья послесловье

В книге нашей любви.

 

ЧЁРНО-БЕЛЫЙ СОН

Белый снег – на радость? или горесть? –

Заметай по маковки Москву.

Всё равно переключаю скорость

И на полной скорости живу.

 

Я нежданного дождался чуда –

Снегом выбелен бульвар Цветной:

Снег летит, летит из ниоткуда,

Снег летит, летит не стороной:

 

Хорошо ли, плохо ли – не знаю,

Да с тобой расстались навсегда,

И кремлёвская стена резная

Разделяет наши города.

 

Отшучусь короткой эсэмэской,

Если с Дона ты напишешь вдруг,

И тебе не расскажу, что не с кем

Выезжать на снежный скользкий круг.

 

На любовь ответа нет простого:

Был Цветным бульвар – белеет он.

Ты пришла ко мне из сна цветного,

А уходишь в чёрно-белый сон.

 

Этот зимний сон к чему, о чём он?..

Вспоминаю лишь тебя одну:

Стала жизнь моя совсем никчёмной –

Уезжаю в город-на-Дону.

 

ВОРОЖЕЯ

Ворожея, моя ворожея,

Наколдуй, чтобы в жизни везло!

Повстречалась ты мне… И уже я

Не миную степное село.

 

Я напился любовного зелья:

Уходил за ветрами в загул,

И туман расстилался постелью –

Не могу без тебя, не могу!..

 

Ворожея – любовь молодая

Да волос золотая волна.

Обгоняла нас полночь гнедая,

И таращилась в небе луна.

 

Знать не знаю, что было со мною:

Закружила твоя ворожба,

И предстала дорога иною,

И любовь, и печаль, и судьба.

 

МОКРЫЙ БАТАЙ

Привет, моя цветочная особа!

По маргариткам твой узнаю дом.

И пусть соседи злые смотрят в оба,

Отнюдь не в этом дело... Дело в том,

 

Что не Батый ли скачет за Батаем,

Не ветры ли ордынские метут?..

Коль мы судьбу особую спытаем –

Полушка пусть не за морем, а тут:

 

И я беру твоё лицо в ладони,

И лишних слов теперь не говорю,

И небом укрывается Задонье,

И в изголовье ставит нам зарю.

 

Да кто бы знал, ах, как же мне охота,

Чтоб окоёмная рвалась межа

И больше не отыскивал исхода,

А путь прямил подобием ножа!

 

Растут у самых окон маргаритки:

Зачем их рвать? – пускай они цветут...

Я за Батаем вымокну до нитки,

Не зря Батай назвался Мокрым тут.

 

Моя душа болит... Залечишь рану –

Неведомо в тебе целебных сил –

И выведешь меня к тому кургану,

Где золотой ордынский конь почил.

 

Другим не улыбается удача,

А мне так расхохочется в лицо.

Чего же плакать, толку нет от плача –

Сгодится злато на твоё кольцо.

 

И ты богатства большего не требуй,

Морока сплошь на этом свете с ним,

Когда мерцает звёздной пылью небо

И поклянёшься мне кольцом одним.

 

РАЗЛУКА

Мне ветер разлуку пророчил,

Клубился до края земли,

Слепые беззвёздные ночи

Напрасно с тобою свели.

 

Всё дольше разлука – всё ближе

Гривастые кони огня…

Измучен разлукой и выжжен,

Уйду – и не вспомнишь меня.

 

Раскаты разгула степного,

Стремительных молний излом…

Становишься прежнею снова,

И стянуты прежним узлом.

 

Не знаю, не знаешь, не знаем,

Что будет… Но скажешь «Приди!» –

И длится не песней признанье,

А долгою стужей в груди.

 

ДОЖДИСЬ МЕНЯ

Кони мчат по-над обрывом –

Моего услышь коня.

Лишь плакун-траве да ивам

Понимать дано меня.

 

Сыплются земные комья –

Удержусь ли на краю?

Я любил, себя не помня,

Осень жаркую твою.

 

Но пришли с верховья льдины,

И пропал табун коней –

Ветер песней лебединой

Зазывает в край теней.

 

Только снова скачут кони –

Моего услышь коня.

После яростной погони

Я вернусь – дождись меня.

 

СВЕТОЧКА-ВЕТКА

Стояла девчонка, а мимо летели

Блестящие тачки – одна за другой.

Наколка призывно синела на теле,

И город слепил тополиной пургой.

 

Змеилась на шее холодная цепка:

Сорвать бы – да некуда деться теперь.

Ах, Светочка-ветка!.. Валяется ветка:

Поверила людям – ты людям не верь.

 

И длинные вздрогнут внезапно ресницы,

Опустится в чёрной машине стекло…

И сон этот страшный ей снится и снится,

И больше не снится родное село.

 

Ах, Светочка-ветка… Стоит у дороги.

Такая дорога. И нету иной.

Куда же смотрели всесильные боги

И ветку зачем обошли стороной?

 

СУДЬБА-СУДАРЫНЯ

Я гулял среди пустынных улиц,

Ни о чём не думал в тишине…

Ох, сударыня, зачем вы оглянулись

И зачем вы подошли ко мне?

 

Вы, сударыня, сказали «ты» мне сразу,

Взглядом по судьбе моей скользя…

Голова кружилась, и мутился разум…

Обойти бы вас – тебя нельзя!

 

Город мой, дождём разлук пропахший,

Зря пытался развести с тобой...

Оказалась ты не женщиной пропащей –

Оказалась горькою судьбой.

 

Предстоит узнать ещё такое…

Господи, за всё меня прости!

Поквитаться б с неизбывною тоскою –

Быть, сударыня, у вас в чести.

 

И теперь невесть куда ведёт дорога

Под метельный хохот февралей.

Ничего, что холод и душа продрогла –

Ни о чём теперь не сожалей.

 

ВОРОНЁНОК

Воронёнок, воронёнок,

Перебитое крыло!

Ты не взрослый – ты ребёнок,

А такому тяжело.

 

Одинокий, замерзая

На снегу, на целине,

Ты блуждаешь, троп не зная –

Наяву или во сне?

 

Воронёнок, воронёнок,

Наступили холода:

От метельных злых воронок

Улететь бы!.. Да куда?

 

В лютый холод обогрею,

А весною улетай:

Если хочешь – то в Корею,

Если хочешь – то в Китай.

 

Ветер воет, студит души:

Я и сам один бреду

И не ведаю, где лучше:

Бедовать привык беду.

 

Воронёнок, станешь вещим,

Не предав свои края.

Только голову не вешай,

Воронёнок – жизнь моя!

 

Ростов-на-Дону