Павел ЯКУША 
Павел ЯКУША
АНТИ-АНТИ
Копошение в очевидностях
Мы – антиподы, мы здесь живём!
У нас тут анти-анти-антиординаты.
Стоим на пятках твёрдо мы и на своём,
Кто не на пятках, те – антипяты!
˂…˃
Мы не боимся чужого быта,
У нас любому – свободный вход,
Для всех дороги у нас открыты –
Хоть антипят ты, хоть антипод.
В.Высоцкий «Марш антиподов»
Свободный удар
День выдался обычным, мартовским. Человеческие организмы после зимней спячки вновь готовились принять на себя первые дуновения начинавшейся весны. Иммунная система, подзадориваемая тёплым благоуханием природы, ощущалось, вот-вот расслабится и безропотно отворит свои двери чужеродным элементам. А потом, как это зачастую случается, будет не в состоянии ответить надлежащим образом, то бишь дать проворным и социально-мобильным микробам «от ворот поворот». – Такой процесс в медицинской науке назван понятием «толерантность». Эта самая толерантность, мне казалось, была единственным явлением, на которое стоило бы обратить внимание в сей день; и проявить рвение к её окончательной ликвидации, а именно: поглощать в приемлемых пропорциях лук, чеснок, чай с калиной и прочие дары приусадебного участка. С тем, чтобы по прошествии некоторого времени не растраченные на всякого рода кашли и температуры силы пустить для борьбы с более замысловатыми болезнями. Назовём их по старинке: болезнями духа и души. Ведь в частности такие болезни провоцируют гибельное состояние организма, любезно открывая визу для бесповоротного скатывания в миры иные.
…Но – не тут-то было! Народно-почвеннические методы профилактики толерирующего организма – в сторону! Обнаружился рецидив атаки на дух и душу. Тут я понял, что калинкой-малинкой не обойтись.
Значится, так. В киевской газете «День» – от 15 марта 2017 года – проявилась вдруг статья в колонке Андрея Баумейстера с ходовым ныне, в общем-то, названием «Тень «нового Рима» или истоки русского антизападничества». Собственно говоря, она – волей-неволей – послужила поводом переключиться на вопрос, с первого взгляда, отвлечённый. Несколько философический даже. И попутно сочинить нечто в виде письма в редакцию передачи «Очевидное-невероятное». А в письме – заодно – ответить той стороне, которая ответа, судя по всему, не требовала вовсе. (Мол, и так всё понятно: гитлер капут!).
Ответить, чтобы переспросить: только «тень»? только «анти»? только только? Ибо – и обидно, и досадно от тихого интеллектуального (в лучшем случае!) смешка, коим тщатся обсмеять, пересмеять русское наследие Руси.
В предложенном в виде тезисов тексте автор, доктор философских наук, старательно поддерживает общеевропейскую, либеральную (что, видимо, в сознании наших окраинных европофилов следует читать – общечеловеческую) тенденцию. Последнюю вкратце можно описать как попытку отказать России и всей нашей общерусской истории в оригинальности и всемирной значимости. Как сластолюбивое желание взгромоздить синий со звёздочками флаг там, где должен стоять крест. Необходимо заметить, что г. Баумейстер на этой цивилизаторской стезе не одинок. На Украине схожие стремления разделяются и обосновываются многими умами из довольно-таки юного племени интеллектуалов, уже вкусившихот европейского древа познания добра и зла. Среди них особо выделяется В.Кебуладзе, с теми же титулами: доктор философских наук, неутомимый боец с тенью. (Известен своими заявлениями о России как тени цивилизации; о русской жизни, которая, двигаясь попятно, всего лишь по-обезьяньи повторяет контуры «великой» Западной цивилизации.) Они монотонно повторяют: тщетно искать цивилизацию иную, кроме европейской. И задачу поставили соответственную: передать эту радость марсианам – раз; и какие механизмы нужно задействовать, чтобы убедить Россию отказаться от всего того, что выпадает из-под прямого воздействия лучей солнца Запада, – два. Правда, тема собственно Украины крайне мало представлена упомянутыми авторами в их идейном разборе «столкновения цивилизаций». Включив смекалку, предположу, что Украине сегодняшнее сообщество интеллектуалов примеряет папскую тиару, вынося тут же модный приговор: ей, то есть Украине, шапка Мономаха больше не к лицу. Токмо полнейшая вестернизация… Неужели Украина – теперь служанка Европы, горничная, необходима Западному мироустройству как сподручный инструмент, чтобы проникнуть в опочивальню России и выведать её тайны, вкупе с пикантностями?.. Происходящее сегодня – подтверждает наихудшие опасения. (Мне уже случалось высказывать мнение о постыдной роли библейского Хама; о хамской роли, для спорого исполнения которой Украину так усиленно и интегрируют.)
Оказывается, наряду с теневой экономикой живёт и процветает ещё и теневое идеологизаторство, а без обиняков – так истое политиканство. Верховодят же этой церемонией, к нашему превеликому сожалению, люди, добросовестно заслужившие имя в украинской науке и лично вполне респектабельные. Однако неоднократное заигрыванье с тенью возложило на них роль эдаких солнечных зайчиков, часто озирающихся на «варварское» «царство тьмы», с миссионерским поручением хоть как-то «просветить» закоснелое существование русских душ.
Фундаментом рассуждений служит Андрею Баумейстеру убеждение, причём настойчивое, в том, что идею можно придумать. И что – как идею придумаешь, так она и проплавает по волнам времени. Так (далее наведены цитаты) «римскую идею придумали историки и поэты». (Хотя выразительным языком этой идеи стал, помнится, язык юриспруденции, иначе – ветхозаветности и фарисейства, обретший форму абсолютного государства!) «Франки, приняв католицизм и осознав себя наследниками римской политической идеи, положили начало новой Европе» (не потомки ли досточтимых франков положили, при всём том, конец старой Европе, проповедуя атеизм на все четыре стороны, тем самым завершив грандиозно-мелочный проект «Эпоха Просвещения» Великой французской революцией!); «каролингский епископ в 768 году» в докладе папе впервые нарекает немцев «немцами» (к каким это привело розням – автор конспиративно умалчивает: гляди, нарушится стройная и непогрешимая история европейского континента!)… «Русскую идею» так же «придумали». Философ уверен: её – сообразив на двоих – придумали итальянцы-католики и бежавшие от турецких ятаганов эллины. Цель у обеих сторон была насквозь современная, похожая на махинации ЕС, – «найти дурака», чтобы обезопасить свои владения от завоевателей османов. Словом, решить проблему чужими руками, предварительно положив в руки чуток золотишка аль кредита, – затем, чтобы совесть слыла чистой. Как известно, это им почти что удалось, а вот идее не повезло; даже, отчеканивает г. Баумейстер, «менее всего повезло». С точки зрения коммерческого подхода – согласимся: и впрямь не повезло, но если вспомнить Евангелие («Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя», Ин. 15:13), то и дискурсу конец…
Русская идея, формулируемая зачастую тезисом «Москва – третий Рим», оказывается, «смутная», витает она над «рыхлым национальным мировоззрением», да и вообще есть не что иное, как «собирание земель». Из-под электронного пера Андрея Баумейстера градом сыплются доказательства, аргументы, всевозможные анти-, посредством которых наводится дуло критики на тысячелетние стены Русского дома, здания которого – «странные и неуклюжие». «Полулегендарный» старец Филофей, Киреевский, Хомяков, братья Аксаковы, Леонтьев, Достоевский, Н.С. Трубецкой, Лев Гумилёв – они, так сказать, недопонимающие. Исповедуемые ими «идеи порождают новые соблазны. Но и сами они, и то, что на них строится, – только призраки, лишь игра теней. Ничего реального из них возникнуть не может…». – Таков вердикт, под стать медицинскому заключению в истории болезни. Писано же заключение с элементами латыни. Это – тоже задело.
Контратака правым флангом
Начнём с азов. В отполированном виде никакой Русской идеи не существует; и едва ли она когда-то появится в том виде, в каком прописаны, скажем, Уголовный кодекс или правовые нормы Европейского союза. Вся нравственная сила Русской идеи – в несказанном. В приближении народного бытия к Христовым заповедям. Вся ущербность и несостоятельность Русской идеи – в потакании тем пунктам, которыми, помним, дьявол искушал Христа в пустыне. И первое, и второе – было. (Во избежание нападок на мой кажущийся оптимизм относительно Русской идеи – скажу: и первое, и второе – будет. Второго, по всей вероятности, надлежит ожидать в обозримом будущем побольше. – Третье, как-никак, в этом списке – от Иоанна Богослова, Откровение, где о конечном итоге всех высокоумных идей отчеканено основательно и без права на философскую критику.)
Творцы Русской идеи – личности преимущественно религиозные. И жизнью своей, и творчеством являли пример искания прежде всего Божией правды – непреложной и несокрушимой. Свободы, равенства, братства в классической, революционно-европейской, модели доискивались мало. Главным образом – делали. И самоуверенно дошли до коммунизма! Чем, между прочим, немало услужили европейскому светлому будущему. Мол, поглазейте, ребята, до чего выдуманные идеи доводят! Собственным опытом – что ни говорите, семь десятилетий в окно выдуло! – забаррикадировали дорожку с названием «налево пойдёшь». – Не ходите, дети, в лес! Даже если деревья в лесу – Гегель, Маркс, Энгельс. – В трёх марксах заблудитесь.
В поисках союзников-туземцев вспомянул философ и своего коллегу по цеху – П.Чаадаева, отксерив при этом мысль, что, дескать, русская история – «маргинальная» и «безыдейная». Кстати, Чаадаев, ранние мысли коего г. Баумейстер не упустил шанса взять на вооружение, много позже указанных 1829-1831 гг., несколько сбавив свой цивилизаторский пыл, говорил и писал вещи, совершенно противоположные тем, которыми наши «великие комбинаторы» повадились рефлектировать. Здесь предлагаю читателю напрячься, и в срочном порядке припомнить пару-тройку антирусских аргументов какого-нибудь Бжезинского или Забужки, потому как выписанные ниже цитаты могут напрочь сбить с толку даже медведя, не говоря уж о французском петухе, китайской панде, германской корове и т.д. Итак, «сумасшедшие» признания Петра Яковлевича, покоящиеся, тем не менее, на здравой почве: «Мы находимся в совершенно особом положении относительно мировой цивилизации и положение это ещё не оценено по достоинству. Рассуждая о том, что происходит в Европе, мы более беспристрастны, холодны, безличны и, следовательно, более нелицеприятны по отношению ко всем обсуждаемым вопросам, чем европейцы. Значит, мы в какой-то степени представляем из себя суд присяжных, учреждённый для рассмотрения всех важнейших мировых проблем. Я убеждён, что на нас лежит задача разрешить величайшие проблемы мысли и общества, ибо мы свободны от пагубного влияния суеверий и предрассудков, наполняющих умы европейцев»; «Провидение создало нас слишком великими, чтоб быть эгоистами» и «…в этом наша действительная логическая данность; что если мы не поймём и не признаем этих наших основ, весь наш последующий прогресс будет лишь аномалией, анахронизмом, бессмыслицей»; «…не так развивался ум у других народов, там мысль подавала руку воображению и оба шли вместе, там долго думали на готовом (курсив мой. – П.Я.) языке, но другие нам не пример, у нас свой путь»; французскому корреспонденту – «Что такое в конце концов ваше общество? Конгломерат множества разнородных элементов, хаотическая смесь всех цивилизаций мира, плод насилия, завоевания и захвата. Мы же, напротив, – не что иное, как простой, логический результат одного верховного принципа, – принципа религиозного, принципа любви», и в конечном счёте «˂…˃ вторжение западных идей – идей, отвергаемых всем нашим историческим прошлым, всеми нашими национальными инстинктами, – вот что парализовало наши силы, извратило все наши прекрасные наклонности, исказило все наши добродетели, наконец, низвело нас почти совсем на ваш уровень». – Это Чаадаев «критического» периода, периода, когда зрелость ума и твёрдость религиозной веры одолевают ребячески-либеральные стенания вроде «а у соседского мальчугана игрушка ярче!». – Кажется, Вольтеру приписывают слова, ставшие «лебединой песней» ложного свободолюбия и неким «Сезам, откройся!» для входа в пещеру демократии: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить». – Паны-демократы, искренне желаю вам всем здравствовать и по такому ничтожному поводу концы не отдавать! Постарайтесь найти лазейку из своих умозаключений; внемлите: не одни немцы-французы-американцы изведывают свою судьбу в скудных пределах земного странствия человеческой расы, а ещё и зулусы, азиатские пигмеи, бушмены …и русские.
Странно, как автор, будучи глубоко убеждённым в неподлинности и вторичности Русской идеи и в том, что «чудесному «Востоку» решительно нечего сказать «Западу», ˂…˃ все идеи пришли оттуда», не дошёл в своей философской палеонтологии до колеса шумеров! С таким энциклопедическим разбором следовало бы докопаться и до более очевидной истины. Не кто иной, как древний шумер, исколесивший чуть-чуть не весь шар земной, – интеллектуальный отец не одних только крупнейших автомобильных концернов, а и либеральных идей, феминистического движения, футбола и прочих цацек. (Потому как исключительно благодаря колесу шумера у всех серьёзнейших идей, вышедших когда-либо из головы человека, есть вероятность докатиться до головы другого, а то и ту же голову протаранить.) Ан нет – историческое сознание глубже греков не пробирается. Глубже – тьма, несметное количество дубинок и камней, и никакой гражданской позиции! Да и, по правде говоря, колёса теперича не те – не осилят ухабы и предцивилизационное бездорожье.
Взгляд Андрея Баумейстера на Русскую идею – это взгляд, таящий в себе и отторжение и альтернативу. Он обращён на европейский идеал, замешанный на античном наследии, католической идеологии и философских идеях. Соответственно, неустроенность русской жизни (подчас только кажущаяся!) завуалированно предлагается «обустроить» при посредстве тех же европейских идолов-идеалов. Механически перенести (чем сейчас и занимаются украинские прогрессисты!) западные институты на русскую почву, к торжественному вливанию которых она – земля – мало пригодна. С упорством рекламщиков нам «втюхивают» образ жизни, сложившийся на Западе веками. (Хотя этапы достижения там зримого комфорта, надо сказать, не были стерильными и малокровными.) К тому же, оценивая пути, пройденные отдельно Европой и Россией, автор почему-то ищет сплошной негатив, преднамеренно умалчивая о всяческих «чудесах демократии», случавшихся в самых-самых европейских европах.
Да, у нас было: «когда «православный народ» стал рушить храмы и убивать своих священников», были и «кожаные куртки» с наганом вместо сердца, были концлагеря (европейцами и выдуманные), были храмы, оборудованные под зернохранилища и танцевальные клубы… (Список «зверств» русской истории нонче разгуливает социальными сетями, предоставляя новоявленным нашим «европейцам» пищу для ума, пережевав которую, они смогут окончательно помахать ручкой России, полусидя в первом вагоне третьего класса сверхскоростного поезда, отправляющегося в край обетованный вкушать сулимые «хлеба на телегах».) Всё это было, за всё это, безусловно, придётся держать ответ. Каждому за всех, всем за каждого. И это не «достоевщина», это Евангелие.
Положение «вне игры»
Как ни говорите-убеждайте, а история «не тётка, пирожка не поднесёт». А если поднесёт, то с такой начинкой, что просто наслаждаться вкусом не получится. Правда ведь горькой считается. Посудите сами: французская нация, взбаламученная своими же философами-просветителями, в продолжение Великой французской революции врывалась в тюрьмы и вырезала аристократию аки грибы после осеннего дождичка. И вместе с тем верила, что пусканием крови очищается общество, которому ни много ни мало суждено было открыть новую эру в жизни Европы. Исторические записки свидетельствуют: 2 сентября во дворе Аббеи, когда уже лежали груды трупов один на другом, произошло движение среди присутствующих, потому что кто-то сказал: «Надо пустить детей посмотреть». «Да, да, верно!» – раздались голоса, и каждый посторонился, чтобы дать место ребёнку. – Наслышан ли автор о схожем? или зверства «своих» застят глаза на не менее ужасающие зверства «чужих»? и куда притаилось исследовательское чутьё г. Баумейстера, особенно здесь и сейчас, когда нас прельщают «правами человека» и прочими прелестями демократического порядка, забыв при этом хоть полусловом обмолвиться о генеалогии «прекраснодушного» либерализма?
Ведь, следуя таким логическим выводам относительно сущностного бытия России, необходимо сознаться: Европа – это непрекращающаяся борьба между римскими папами и феодалами за мирское владычество, костры инквизиции (не российской нефтью спрыснутые!) и невиданная доселе «охота на ведьм», бесчеловечные «варфоломеевские ночи», бессовестная колонизация неевропейских народностей с банальной целью обогащения, фашизм и нацизм, концентрационные лагеря, расовая нетерпимость, Холокост и так до дурной бесконечности. – Что возымеет душа человеческая от подобной интерпретации!? На каких тогда цивилизационных предпосылках вписать сюда Вергилия, Данте, Рафаэля, Босха, Шекспира, Сервантеса, Моцарта, Бетховена, Баха, Диккенса, Хемингуэя и многих других, жизнь которых была ни чем иным, как попыткой прорыва к той «всечеловечности», о которой сказывал Достоевский и которую с пророческим скепсисом оценивает г. Баумейстер? Если философия после Освенцима продолжает существовать и рассыпаться в рецептах скорого счастья, то на каких таких основаниях, спрашивается, Русской идее – после «жуткого» имперского и советского прошлого – отказано уже не только в возможности длиться во времени, но и в покаянии!? Прежде чем становиться гражданами с развитым правосознанием, надо быть честными, хотя бы по научным меркам. Неужто гуманизм возможен лишь с европейским лицом. Неужто лицо, прикрытое паранджой, – символ, блуждающий смысл и только? а не громадный и непостижимый мир магометанства?
Русская история – не руководство к действию, не залитованый учебник, не свод непогрешимых истин. Она, пользуясь поэтическими строками Пушкина, «собранье пестрых глав, полусмешных, полупечальных, простонародных, идеальных». И вот, профессорским скальпелем анатомируя русскую историю, философ достигает однобокой мысли, что тезис «Москва – третий Рим» пригодился для того лишь, дабы реализовалось «варварское» собирание земель в руках Московии. И что вперёдсмотрящего, созидательного момента там и в помине не было. Иной позиции придерживается историк В.Ключевский, пиша следующее: «В Западной Руси начиналось сильное брожение, «замятня великая» между католиками и православными. «Все наше православное христианство хотят окрестить, – писали оттуда, – за это наша Русь вельми ся с Литвою (с Европой, если посовременней. – П.Я.) не любят». Увлекаемые этим религиозным движением и православные князья Западной Руси, еще не утратившие прежней самостоятельности в своих владениях под легкою властью великого князя литовского, начали один за другим приставать к Москве как к своему «религиозному центру», проявлялось «нравственное тяготение к Москве». То есть происходило то же, что совершается в наши «смутные» времена, и, судя по всему, свершится. Может, и не в прежних масштабах…
В связи с этим осмелюсь предложить несколько ославяненный вариант вышеупомянутого тезиса, сохранив при этом нравственную составляющую и вписав его в ту междоусобную брань, которую N и N затеяли в 2013 году. – В выпавшее всем нам время тяжелейших духовных испытаний и искушений Москва должна стать скорее «вторым Киевом», который сам – «Новый Иерусалим». Охранительницей и привратницей православного пути, выбранного для многовекового Русского государства именно Киевом.
Звучит финальный свисток
У наших европофилов (и это аж чувствуется!) почвы, подкладки нет. Тулупчик прохудился, кафтан не стёганый, зипун не на вате, свитка не по плечу. Оттого-то и зябко им, осенним листом дрожат мысли их, всё порываясь то на юг Франции, то в Баден-Баден – там уют и ненакладно, там кодексы всех мастей и очаровательная Конституция, ждущая своих рыцарей-идееносцев с Востока.
Случись России сузиться в пространственном отношении до размеров кельи преп. Антония Печерского или преп. Сергия Радонежского (в сущности, подлинных зачинателей искомой Русской идеи), всё равно найдутся на сей счёт несогласные, которым и такое урезывание границ покажется азиатским и непозволительным. («Nie pozwalam!» – станут кричать миллионы фейсбучных «аватарок».) Всё это к тому, что корень устоявшейся точки зрения на Россию вовсе не в её территориальных широтах, а конкретно в этом вот подспудном неприятии духовной истории русского народа, давшей общечеловеческие плоды свои на почве православного вероисповедания.
И Европа, и Россия, вкупе со своими лелеянными идеями, непременно сойдутся на «судилище Христовом», где споры их и разрешатся окончательно. Будет дан вердикт, опротестовать который не возьмётся и наисправедливейший Международный суд.
Вместо квинтэссенции и прощальной мысли пусть будут стихи нашего современника, поэта Николая Зиновьева. Тем более, название стиха символическое – «Путь России»:
И все эти разговоры
Об особенном пути
От лукавого, который
Хочет в душу к нам войти.
Пусть нас часто заносило
И заносит там и тут,
Но идёт и шла Россия,
Как и все, на Страшный Суд.
Нота, я чаю, оптимистическая. И обнадёживающая. И обязывающая. И объединяющая.