Валерий СКРИПКО. «СИНДРОМ ГРЕНАДЫ». О статье Петра Краснова «Русские в империи», опубликованной в «Дне литературы»

 

Валерий СКРИПКО

«СИНДРОМ ГРЕНАДЫ»

О статье Петра Краснова «Русские в империи», опубликованной в «Дне литературы»

 

Давно я не читал такого материала, где бы автор так откровенно и прямо говорил об «онемечивании» властных структур России на протяжении нескольких веков. Сами по себе ни немцы, ни хазары не пришли бы к нам властвовать, не стали бы хозяйничать в царских палатах, если бы внутри русской нации был силён коллективный инстинкт самосохранения.

Краснов пишет: «Ползучий, однако очень быстрый по историческим меркам захват ими (немцами) верховной власти в Империи имел огромное, нами ещё, повторю, до сих пор не осознанное значение в её дальнейшей судьбе. Бироны – минихи-остерманы работали в этом направлении, надо признать, весьма эффективно, искусно отводя аборигенам роль исполнителей своего целеустремлённого дела».

Это наше незавидное положение не только «до сих пор не осознано», но и даже не поставлено для обсуждения на повестку дня. Сегодня по этому вопросу везде одно лукавство, общие ни к чему не обязывающие призывы и благие пожелания. Русский мир как понятие участники дискуссий перебрасывают друг другу как очень горячий пирожок, который некуда положить и нельзя держать в руках, поскольку он обжигает руки. И на землю не бросишь – голодным останешься!

Виталий Аверьянов как-то привёл в своей статье одну очень верную мысль: «историческое достоинство племени состоит в его силе для борьбы за свой духовный тип» (журнал «Москва», №1-2012).

Из нашей истории мы знаем, в основном, примеры успешной борьбы российского «племени» против захватчиков только за свою территорию! При этом сражения за территорию всегда преподносились как борьба за Россию, за её право жить согласно своим традициям и верованиям. Мы еще в школе заучили наизусть эту истину. На самом деле, это были по своей сути, конечно, войны за пространство для жизни, для решения внешних геополитических проблем. После войн за пространство российские крестьяне получали земли на переселение: Новороссия, Кубань, Ставрополье. Россия вела также сражения за мировое влияние: за Мальтийский орден, за Священный союз, или в помощь «угнетённым братьям» («полякам, например, себе во вред» – Игорь Шумейко).

А в это же самое время среди российских просторов императрица –победительница многих подобных войн – Екатерина Вторая старательно уничтожала всё, что могло воссоздавать и развивать наш «духовный тип».
 Вадим Кожинов с горечью писал, что четыре пятых всех монастырей было уничтожено в последней трети XVIII века. «Это был сокрушительный удар по всей исторической системе религиозно-нравственного воспитания русского народа». Чтобы понять, чего мы лишились, надо напомнить читателю, что в российских монастырях, в отличие от палестинских или египетских обителей, в те далёкие времена и лечили и учили жителей ближайших селений. В «Православной энциклопедии» приводятся многочисленные примеры участия монастырей в социальной жизни России.
Иногда кажется странным, почему вместо того, чтобы сделать все эти учреждения помощниками себе в деле патриотического воспитания; вместо того, чтобы создавать дополнительно школы и семинарии, «онемеченная власть» всё это старательно разрушала! Ответ может быть только один: не нужен был чужакам «духовный тип», сформированный из обычаев, привычек и верований «русского племени», в который входило множество самых разных племён и который обобщённо можно назвать «русским миром».

А почему не нужен? Как ни странно, ответ я нашёл у немецкого социолога Альфреда Вебера. В одной из своих работ он отметил, что «каждый период культуры, поскольку он стремится формировать материал существования и предать ему его душевный облик, оказывает, в свою очередь, обратное воздействие на материальный и цивилизационный синтез жизненных элементов» («Избранное: кризис европейской культуры»). А поскольку, согласно Веберу, – по всей Европе шёл процесс «рационализации существования», – воспитание «русского племени» в традициях православной культуры никак не входило в планы «онемеченных царей». Они, конечно, не могли допустить «обратного воздействия» на русских подданных этой культуры, сформированной под большим влиянием византийского православия.

Если даже наши царствующие немцы не читали своего земляка Гердера, то они, воспитанные в той же немецкой среде, как и этот учёный, были уверены, что «византийцы» и их русские последователи вместо того, чтобы заниматься делом, «учились летать по воздуху», то есть стремились поставить религиозные начала жизни выше светских… И это в то время, когда интеллектуальная элита Европы начинала формирование финансово-кредитной европейской системы… Генуэзские ростовщики, на правах реальных хозяев жизни, стали вмешиваться в государственные дела других стран…

Альфред Вебер полагал, что «западное историческое тело» – распространяется на весь мир. И для развития этого «тела» вширь – не должно быть никаких препятствий в виде культурных особенностей, которые могли бы оказать «обратное влияние» и поставить под угрозу сам европейский «проект» будущей единой европейской торговой лавки!

По учению Вебера наука только открывает для человечества ранее неизвестные, но объективно всегда существующие законы. Культура создаёт совершенно новые духовные ценности, которые могут повлиять на людей самым неожиданным (для власти) образом. Этого «произвола» власть чужаков допустить не может… Патриотизм, как мобилизующая общество идея,  – всегда «дозволялся» России только в строго определённых «дозах». Поэт мог писать торжественные оды нашим воинам, защищающим родину. Солдат мог умирать за неё… А вот воспитывать молодёжь на примере учёного-патриота Михаила Ломоносова никто не собирался. «Немчура» никак не желала превращать холмогорского гения в национального героя.

Другие русские могли вдохновиться и «полезть» в столицу. В стенах российской академии Ломоносов практически в одиночку противостоял немецкой профессуре по стратегическим вопросам развития науки! Такими же одинокими героями смотрятся в российской истории другие русские патриоты. И преданной им толпы сторонников в общественной жизни страны рядом с ними никогда не наблюдалось.

В чём причина? Пытаясь как-то понять её, я обратил внимание на отрывок из статьи Марка Лурье из Иерусалима, опубликованный в журнале «Новый мир» еще в 2003-м году. Говоря об особенностях еврейского народа, автор писал о «его крайней чувствительности и щепетильности к своей боли и своим историко-психологическим комплексам».

Тут нельзя было не вспомнить высказывание нашего писателя Фёдора Михайловича Достоевского, который на открытии памятника Пушкину в Москве говорил «о всемирной отзывчивости русского человека».

Так вот – коренное отличие еврейской «крайней чувствительности» от русской «всемирной отзывчивости» в том, что еврейская «чувствительность» направлена внутрь нации. Она остро реагирует на боль, которую причиняют любому соплеменнику, где бы он ни находился! И тут же стремится защитить его, помочь ему! Самочувствие своего народа для такого правильного национального самосознания – важнее всего. Оно спасает везде и всегда! Герой романа Меира Шалева три месяца плывёт из Палестины в Америку на пароходе и получает в США помощь, кров, работу.

Наша русская «всемирная отзывчивость» направлена в основном вовне… Наше «племя» всегда «остро реагирует на боль» далёкого серба или болгарина под турецким игом. Представитель «русского племени» будет годами враждовать со своим соседом по селу, но как правдиво писал Михаил Светлов, хату покинет, пойдёт воевать, «чтоб землю в Гренаде – крестьянам отдать»! Эту отзывчивость можно условно назвать «синдромом Гренады». Она часто спасала другие народы от беды… Но на своих сородичей нас уже не хватало. В повседневной жизни, у себя дома мы забывали о своих ближних! Их боль мы очень часто не считали своей! Это проявлялось всюду и везде – в быту, политике, экономике и культуре. Нам самим от такой уникальной отзывчивости теплее и легче жить не стало.

Посмотрите на поведение нашего дворянства! Офицер мог уйти в отставку и уехать воевать на Балканы за «братьев», оставив своё имение на разграбление плута-управляющего… К «братьям» он был отзывчив, к своим – чёрств и глух!

Отсюда и все последствия, о которых в своей статье пишет Пётр Краснов. Это и утрата «политической роли русского дворянства», с отстранением от принятия важнейших, а подчас и судьбоносных для страны и народа решений. Потеряв верховную власть, отдав её в чужие руки, российская элита утратила вместе с нею и стратегическое, проектное мышление, саму возможность постановки и достижения своих, русских долговременных целей, то, что называют прозревающей в грядущее «длинной волей».
В этом смысле мы до сих пор в глубоком кризисе. Несколько веков нам не давали обустроить свою нацию – немцы, потом космополиты из соседней Украины и Польши. Потом за дело взялась «команда» либералов. И везде у нас – переходы из крайности в крайность. Любой по-настоящему сильный народ действует совсем иначе! Например, к какой бы политической партии ни принадлежал израильтянин – есть святые духовные понятия, ради которых он отбрасывает все свои политические пристрастия, все разногласия и вместе со своими политическими противниками сражается за общее дело! У нас, в России, этот спасительный механизм взаимодействия практически не работает! «Русского мира» – мы боимся, а без него – ничего не получается! Достаточно нескольких выступлений двух сотен юных националистов-экстремалов, и в среде «демократической интеллигенции» начинается истерика, которую уже ничем не остановить… Тут уже ни с кем ни о чём нельзя договорится!

Так серьёзные дела не делаются! Пора закопать «топор войны» и где-то разыскать «трубку мира». Предложений много, но каждый действует сам по себе, что нисколько не приближает нас к успеху!